33
Витюня попал под проливной дождь, вымок до нитки и теперь сидит на диванчике в хозяйкином теплом халате, из-под которого выглядывают волосатые кривые ноги.
- Обстановка так накалилась, что все вокруг тлеет, - озабочено прошепелявил он. Нормально говорить мешает набитый пирожками рот и горячий чай, который он отхлебывает с нескрываемым наслаждением. - Ночью двое неизвестных попытались проникнуть в палату, в которой лежит проводница…
- Убили? - не спросил - выдохнул я.
- Так сразу и убили! Мы не всегда плошаем, чаще переигрываем. Дежурил в больнице один наш парнишка, отличный оперативник. Произошла схватка. Без стрельбы, но с рукоприкладством. Филипов малость пострадал - глаз подшибли…
- Нападающих взяли?
Ваютин сожалеюще вздохнул. Вылил в губастый рот остаток чая, поставил пустую чашку на столик.
- Не получилось…
- Хотя бы заметил твой талантливый друг, что за люди? Рост, приметы, манеры поведения.
Очередной вздох сожаления. На этот раз более продолжительный.
- Бандиты, между прочим, тоже далеко не глупцы. Свет вырубили. Дрался Филипов с ними в полной темноте.
- Почему упустил? Оглушил бы хотя бы одного.
- Сказал же - ему так приложили по башке - очухался минут через сорок, когда бандюг и след простыл…
- А почему они не расправились с проводницей?
- Сестры набежали, дежурный врач примчался… Какая уж там расправа…
Витюня прав - обстановка накаляется с каждым днем. Судя по времени нападения на больницы - три часа ночи, Ларин принимать участие в налете не мог. Он трудился по удовлетворе нию немалых потребностей простушки.
И все же "червячок" упрямо шептал другое: попытка устранения проводницы - дело рук Ларина. Вполне возможно, что его напарником в этой операции был недавний эмоциональный собеседник. Тот самый, которого я принял за случайного прохожего.
Просто необходимо переговорить с простушкой, вывести её на полную откровенность. Был ли с ней любовник всю ночь или - отлучался? Допрашивать, конечно не самому, женщина мне ни за что не откроется.
Поручу провести разведку боем Ленке…
Крымовой уже легче. Ушли резкие боли в желудке, почти прекратилась тошнота. Но перепуганные врачи запретили больной подниматься с постели. Еду ей приносили в комнату.
Едва Людмила появилась в столовой, я пожертвовл компотом и помчался в корпус.
Все же моя Ленка - потрясающая умница! Поняла задание с полуслова, не спрашивая о причинах, пообещала сегодня же перед ужином выполнить его.
Ободренный этим обещанием, я возвратился в столовую. Не для того, чтобы потребовать свой законный компот - понаблюдать в вестибюле, что после обеда станет делать Ларин.
Облюбовал место под прикрытием какого-то развесистого растения, закрыл лицо газетой и принялся за самое неприятное в работе сыщика - подглядывание и подслушивание.
Господи, какой же я молодец!
Неподалеку от моего укрытия - два составленных стола, застеленные афишами и проспектами. Две девицы рекламируют экскурсии. Ессентуки, Кисловодск, горы Большого Кавказа, какая-то пещера. Желающих немного - цены так кусаются, что можно лищиться последних сбережений.
Среди тех, кого не отпугивает стоимость предлагаемых поездок, я неожиданно увидел… Ларина.
Вот это - фокус! Подозрительный блондин не раз и не два афишировал свою антипатию к официальным мероприятиям, в числе которых называл экскурсии… И вдруг - внимательно изучает проспекты, разглядывает красочные плакаты.
- На какое время рассчитана поездка в горы Большого Кавказа? - заинтересованно спрашивает он у девицы. - И как быть с санаторным питанием?
Захлебываясь от удовольствия, продавщица путевок выдает исчерпывающую информацию. Подруга вторит ей, раскрашивая яркими красками ожидающие туристов удовольствия.
- Когда выезд?
- В шесть утра.
- Возвращение?
- К ужину… Вместо обеда - сухой паек. Банка консервов, колбаса, хлеб, масло.
Кажется, Ларин не на шутку заинтересовался перспективой покорения кавказских гор и ущелий. Решительно достал бумажник.
Удивительное совпадение: экскурсия состоится именно в тот день, когда врач пообещал разрешить свидание с Надеждой Семеновной… Или это вовсе не совпадение?
Шалишь, хитрец, никуда тебе от меня не скрыться, один не поедешь ни в горы, ни в долины! Проводив цепким взглядом уходящего с путевкой в кармане Ларина, я подскочил к девицам.
Все же, меня преследуют не одни неудачи. Имеется ещё одна путевка, по словам рыженькой девушки - последняя. На то же число, что и у Ларина. Правда, из под неё предательски выглядывают несколько аналогичных, но я предпочел не обострять отношения и промолчал.
Остается выполнить данное Витюне обещание - проинформировать о предстоящем убытии вместе с Лариным. Но это можно сделать только вечером.
А сейчас - на процедуры. Как говорят умирающие, здоровье превыше всего.
До самого полдника бегал из кабинета в кабинет. Принял положенную ванну, облучился под кварцем, побывал под целительным током. Заодно навестил стоматологический кабинет, где свел близкой знакомство с зубодробильным оборудованием.
Короче потрудился на славу, компенсировал прежние "прогулы". В заключении, принял в павильоне двадцатого источника стопку целебной водицы. Вообще-то мне прописан семнадцатый, но он находится далеко от санатория - для занятого человека досадная потеря дорогого времени. К тому же, двадцатая водичка менее противна.
А вот послеобеденным отдыхом пришлось пожертвовать. Не до него.
Убедившись, что простушка заняла свое место в парке и принялась разбрасывать по сторонам заинтересованные взгляды, я помчался в "девичий теремок".
- Если верить Людке, к часу ночи партнер так её замордовал, что она тут же уснула. И крепко спала - ничего не помнит. Степан разбудил в шесть утра и потребовал продолжения… Сам знаешь продолжение чего, - покраснела Крымова.
Хотел было я продемонстрировать свои "знания" - помешала возвратившаяся простушка…
34
На следующее утро я поинтересовался у экскурсионных девиц, как разошлись путевки на Большой Кавказ?
- Отлично разошлись! - восторженно проинформировала рыженькая. - Сразу после вас продали последнюю…
- Не припомните - кому?
- Как же не припомню, - обиделась девушка. - Дамочка купила… Симпатичная такая, пухленькая… Да вон она, кстати, идет.
В вестибюль, манерно поглядывая по сторонам, выплыла из обеденного зала… Людмила.
Ничего удивительного - излишне ревнивая любовница оберегает свое счастье. Но для меня присутствие простушки во время разборке - я почти не сомневался в том, что она состоится - не только не желательно, но и грозит немалыми осложнениями.
Посоветуюсь с Витюней - вдруг подскажет что-нибудь дельное. Или сам примет меры - задержит Людмилу в санатории.
Ни советоваться с Ваютиным, ни сообщить ему о неожиданной экскурсии не удалось. Когда я в назначенное время появился у тети Паши, она сообщила: Ваютина срочно послали в командировку, возвратится через пару дней, просит сидеть в своем санатории и ничего не предпринимать.
Предпринимать или не предпринимать - моя забота. Из детских штанишек и распешонок, слава Богу, вырос. И все же отсутствие Ваютина - самая неприятная новость за все время пребывания в Пятигорске. Ибо местный сыщик незаметно превратился в надежную опору, которую я самым бессовестным образом использовал.
Ладно, переживем, как любит образно выражаться Витюня - переморгаем.
О том, что я решил сопровождать Ларина в его увлекательном путешествии по горным вершинам и глубоком ущельям, никому - ни слова. В первую очередь подопечному - пусть для него мое присутствие станет приятным сюрпризом. Подозреваю - малоприятным. Простушке тоже не обязательно заранее знать о моем решении.
Единственный человек, исключая Ваютина, которому я могу довериться - Ленка. Можно только удивленно развести руками. Совсем недавно я выдвигал версию об убийстве Крымова его женой, ставил её чуть ли не на первое место. И вдруг…
Что же произошло? Неужели физическое сближение так повлияло на сознание? Отхлынувшая от головы… в другое место кровь обнажила мою неправоту в отношении вдовы? Так или иначе, но Ленка незаметно превратилась в некую частицу моего "я". А сам себе я доверял полностью.
Проследив любовную парочку - Степана и Людмилу, отправившихся на рынок купить грецких орехов, я просительно постучал в дверь "девичьего теремка".
- Открыто, - звонким, совсем не больным голосом откликнулась Лена. - Проходи, Славик.
Крымова лежала поверх одеяла и задумчиво глядела на меня. Спортивный костюм облегал её тело, выгодно оттеняя женские прелести. Рядом - отложенная при моем появлении раскрытая книга.
Я ласково провел ладонью по ленкиной голове. Она подставила пухлые губы, закрыла глаза. Для меня приоксновение к её губам - своеобразный звонок - тревожный и сладкий. Рука машинально прошлась по выпуклой груди,. опустилась на бедро. И отдернулась, словно натолкнулась на оголенный провод. Сейчас - не до любовных утех, есть дела поважней.
- Заскочил к тебе на минутку, - пояснил я причину необычной холодности. - Завтра посещение Провала отменяется.
Лена обиженно отвернула голову.
- Что случилось?
- Ровным счетом ничего, - поспешил я успокоить женщину. - Просто еду на экскурсию… Взял бы, конечно, и тебя, но болезнь…
- Никаких болезней! Врач разрешил с послезавтрашнего дня посещать столовую и, вообще, вести свободный образ жизни.
Слава Богу, что с послезавтрашнего! Во время совместного с Лариным путешествия у меня должны быть развязаны руки. А Лена сковала бы их покрепче наручников.
- Пожалуйста, не обижайся. Сейчас, главное для тебя - выдержать режим. Возвращусь - нагуляемся.
- А ты пока сделаешь это в обществе Людки?
Все женщины ревнивы - теорема, не требующая доказательств. Моя любовница - вдвойне. Отличие только в том, что по складу характера Ленка не способна ни на слезы, ни на скандал.
Важно другое - Крымова осведомлена о поездке Людмилы.
- Откуда тебе известно?
Ленка скептически повела бровью.
- Приходится удивляться, как ты - такой наивный и ненаблюдательный, работаешь в уголовном розыске. Откуда я могу знать, если не от болтливой соседки? Мало того, мне известно, что в числе экскурсантов - Ларин.
- Какое это имеет значение…
- Славка, прекрати притворяться! - прикрикнула Крымова. Не со злостью - с доброй насмешкой. - Значит, расследование убийства продолжается?
Я промолчал. Соглашаться не хочется, отрицать - противно.
- Можешь отмалчиваться. Уверена - продолжается… Интересно узнать о первых успехах… Какие родились в умной твоей голове версии? Чем они подкреплены? Имеются ли трудности?… Ты ведь знаешь, как я люблю детективы.
- Работаю, - неопределенно ответил я нейтральным словечком. - Но ты не волнуйся - поездка на экскурсию совершено безобидна.
Ленка упрямо стояла на своем… Почему я отделываюсь ничего не говорящими фразами? Типа успокоительных капель. Неужели она ещё не заслужила доверия? Если я её действительно люблю, то моя скрытность выглядит, по крайней мере, странно.
Пришлось успокоить взволнованного и обиженного ангелочка самым действенным и безотказным способом. Ленка упиралась в мою грудь кулачками, выскальзывал из об"ятий. В конце концов, я настоял на своем. Обессиленная сопротивлением женщина позволила снять с себя спортивный костюм и одарила меня таким каскадом ласк, что я едва не захлебнулся в них…
35
В половине шестого утра я занял "наблюдательрный пункт". Рядом с бетонной площадкой у входа в приемное отделение стоит обросшая кустарником скамья. По вечерам на ней лобзаются влюбленные, сейчас она пустует. Ее я и облюбовал.
Автобус ещё не под"ехал. По площадке прогуливается с десяток отдыхающих. Невыспавшиеся и поэтому - не в настроении. В руках - сумки и пакеты, видимо, заполненные сухим пайком.
Наконец, появляется Ларин с дипломатом.
Очередная загадка. Впервые вижу экскурсанта с чемоданчиком. Неужели в нем продукты? Или - взрывное устройство? Кажется, ко мне снова возвратилась подавленная после вселения в санаторий подозрительнсоть. Это может помешать проводимому расследованю, ибо сейчас важна холодная оценка фактов, а не опасные фантазии. Напряг волю и успокоился.
Ага, вот и следующий персонаж комедии… или - трагедии.
К Ларину подбегает оживленная Людмила, по-хозяски берет его под руку, прижимается пышной грудью. Я передвинулся на край скамьи, насторожил уши. Каждое слово любовников может стать впажной черточкой в общей картине.
- Куда нацелилась? - угрюмо осведомился Степан. - Кто тебя звал?
- Путевку купила… Вот, видишь, - протянула простушка пеструю бумажку, будто проездной билет строгому контролеру. - Сорок шестое место… И моя комната тоже сорок шестая, - подивилась она совпадению чисел. - Еду с тобой в горы Большого Кавказа… Не волнуйся, милый, все будет хорошо… Только к другим бабам тебя не подпущу, а так - балдей, пожалуйста, мешать не стану.
Ларин снисходительно улыбнулся. А что ему оставалось делать? Прогнать настырную любовницу - все равно не уйдет, скандал привлечет излишнее внимание окружающих. Судя по всему, блондин побаивался этого самого "внимания", не зря скромно прогуливался в стороне от других экскурсантов.
- Ладно, езжай, - разрешил он. - Только не вздумая следить за иной. Задеру подол и всыплю по заднице.
Людмилу нисколько не испугало обещанное наказание. Она раздвинула в обещающей улыбке губы, увеличенные губной помадой а два раза, показала мелкие хищные зубки.
- Наказывай, я не против… Только наедине.
Подкатил автобус. Невыспавшийся экскурсовод пригласил туристов занимать свои места. Первым в салон проскользул блондин. Следом, бесцеремонно оттолкнув худющую даму, - Людмила.
Мое законное место - рядом со Степаном.
С удовлетворением увидел распахнутый рот и вытаращенные глаза Ларина.
- Ты?… Я и не знал…
- Мне тоже захотелось прогуляться. Если не изменяет память, ты терпеть не мог официальных развлечения. И вдруг - экскурсия…
Ларин пришел в себя. Рот закрылся, глаза с"узились.
- Захотелось совершить "вираж". Может быть, понравится… Слишком тоскливо проводить время за газетами и лечением.
- А как же быть с женщинами? - посмотрел я на задние сидения, откуда фиксировала нас настороженная простушка. - Тоже надоели?
Блондин иронически подправил пальцем хилые усики.
- Если намекаешь на Людку - надоела. Пыхтит в постели, изображает невинную девочку, впервые отдавшуюся мужику. Противно.
Помолчали. Одна из тем исчерпана, пора переходить к другим. На первый взгляд - второстепенным, на самом деле - не менее важным. Мне не дает покоя ларинский чемоданчик.
- А зачем экскурсанту потребовался дипломат? Что там у тебя - подпольнпя рация или взрывное устройство?
- Мина, - кивнул Ларин. - Как я уже тебе говорил, мучаюсь язвой желудка. Вот и приходится таскать с собой чаек в термосе, творог, то да се…
Я изобразил полное равнодушие. Дескать, к чему мне знать о содержимом дипломата. Впору позаботиться о своем пакете с консервами и бутербродами.
36
Экскурсовод скучно посвящал нас в древние легенды кавказских народов, привычно болтал о местных достопримечательностях, даже читал лермонтовские стихи.
Автобус одыщливо карабкался на под"емы, облегченно скатывался вниз, крутился по серпантинам горных дорог. Ларин опасливо поглядывал в окно, прижимая к животу таинственный дипломат.
Многое я бы отдал за то, чтобы заглянуть в нег. Что касается взрывного устройства - явное преувеличение. Трусоватый блондин не годится на роль камикадзе. На всякий случай, при первом же выходе из автобуса не мешает понаблюдать - возьмет он чемоданчик с собой или оставит под сидением?
Сославшись на тошноту, простушка поменялась местами с мужиком, сидящим за нами, и теперь просунула руку между креслами и оглаживала любовника. То ли успокаивая его, то ли, наоборот, возбуждая.
- Отстань! - злобно шипел тот. - Высажу из автобуса или сам сбегу!
- Зачем ты так, Степушка? - разнеженно шептала женщина, будто не она ласкает мужчину, а он её. - Я так люблю тебя, так хочу сейчас оказаться в нашей комнате!
До чего же она сексуально озабоченна! Похоже, плюнет сейчас на приличия, закроет глаза на окружающих и бесстыдно полезет в ширинку. Слава Богу, не полезлаН. Скорей всего, её остановило не стыд перед пасажирами - боязнь сурового любовника.
На перевале автобус остановился.
- Прогулка по окрестностям, - скучающе об"явил экскурсовод. - С нами едет фотограф - желающие могут воспользоваться его услугами… Просьба далеко не расходиться.
- Давай "разойдемся" далеко? - довольно громко шептала разгоряченная простушка. - Разрешили гулять целых сорок минут… Представляешь?… Вон за тем камнем…
- Последний раз предупреждаю - отстань, - Ларин прошипел с такой злостью, что простушка отшатнулась. - Пойдешь за мной - убью. Голову сверну голову, как глупой курице!
- Успокойся, Степушка, не волнуйся, - залепетала испуганная женщина. - Не пойду… подожду здесь, возле автобуса…
Успокоенный Ларин медленно пошел обочиной дороги к огромному камню-скале. Идет, поглядывая на наручные часы. Дипломат - при нем, не за ручку его несет - подмышкой.
Я - рядом, будто прикован к нему. Говорю без остановки о чем попало. О красоте кавказских гор, настырной бабенке, скучном экскурсоводе, веселящихся экскурсантах.
- И чего ты привязался ко мне? - резко остановился Ларин и в очередной раз посмотрел на часы. - Предпочитаю наслаждаться природой в одиночестве… Шел бы к Людке, она - баба щедрая на любовь - облагодетельствует…
- Терпеть не могу лакомиться об"едками, - огрызнулся я. - Предпочитаю свежатинку…
Мы завернули за скалу.
- Сколько времени? - подобревшим голосом спросил Ларин. Будто не доверял своим часам, решил провериться.
Я сделал непростительную для сыщика ошибку - машинально посмотрел на часы. На мгновение выпустил блондина из-под контроля. Но и этого мгновения оказалось достаточным. Сильный удар бросил меня на камень. Когда очнулся, Ларин, попрежнему прижимая дипломат, глядел мне в лицо. В свободной руке - направленный на меня пистолет с глушителем.
- Очухался, мент вонючий?
Я не владел языком. Впрочем, телом - тоже. Работала, да и то замедленно, одна голова. Все кончено, мне уже не придется расследовать убийство Крымова.
- Сейчас я тебя прикончу, - продолжал шипеть Ларин. - Но прежде узнай, где мы встречались раньше, - он помолчал, давая мне возможность сполна оценить то, что меня ожидает. - Помнишь, как ты с другими сыскарями повязал корешей, занимающихся продажей наркоты?
Больше можно ничего не говорить. Память в гудящей голове ожила и принялась выкладывать перед хозяином картины давних событий.
Тогда угрозыск, наконец, реализовал многомесячную слежку за группой преступников, занятых сбытом героина, марихуаны и прочей отравы, которую получал из так называемого "золотого треугольника".
Среди распяленных на полу комнаты наркодельцов был памень с белесыми усиками. Я допросил его прямо там, по свежим следам. Ларин, или как его тогда именовали, все отрицал. Чаще не голосом - отталкивающим движением руки - ребром ладони от себя в сторону спрашивающего.