Глава седьмая
Почему-то я предполагал, что мы полетим с Ланиной вдвоем, но, как оказалось, на комбинат отправилась целая команда, для которой и был зафрахтован самолет. Я сидел в салоне в окружении незнакомых лиц. Кто были эти люди я не знал, а спросить было некого, так как Ланина, кажется, забыла о моем бренном существовании. По крайней мере она ни разу не подошла ко мне, хотя в полете мы уже находились почти два часа и до его окончания оставалось не больше часа.
Единственным знакомым мне человеком, находившимся в салоне, был Эрнест. Его присутствие в самолете удивило меня. Откинувшись на спинку не слишком удобного кресла и прикрыв лицо журналом, я размышлял на тему: что же задумала инициатор этого путешествия и почему она не поделилась со мной ни единой своей мыслью.
Не очень мне хотелось признаваться себе в том, что я чувствовал себя обиженным таким пренебрежительным отношением к моей персоне. Мне-то казалось, что я вполне заслужил доверие Ланиной хотя бы уж тем, что спас ей жизнь, взяв на свою душу тяжкий грех человекоубийства. Меня просто одолевало желание высказать ей свою обиду. И я бы не удержал весь этот неприятный коктейль в себе, если бы Ланина уделила бы мне хотя бы минуту внимания. Она же постоянно ходила по салону, то и дело к кому-то подсаживалась, о чем-то беседовала, но при этом настойчиво игнорировала меня.
Я уже было потерял надежду, что она вспомнит о том, что я тоже лечу в этом самолете, как неожиданно Ланина села рядом со мной. Боюсь, но мои чувства отразились на моем лице, потому что она как-то странно посмотрела на меня.
– Вы хотите о чем-то меня спросить? – проговорила она.
– О многом! – вырвалось у меня.
– Спрашивайте, Александр Александрович.
– Непременно, Александра Александровна, – в тон ответил я ей. – Я хотел бы все же знать, кто эти люди, с какой целью они едут на комбинат?
– Я вам сейчас все объясню. – На ее губах быстро появилась и так же быстро исчезла улыбка. – Я заключила договор с одной аудиторской фирмой о комплексной проверке финансового состояния комбината. Ну а чтобы с ними не дай бог ничего не случилось, я наняла бригаду одного охранного агентства, которая будет охранять этих людей. А заодно и наши ценные особы. У меня есть основание для предположения, что нас встретят там отнюдь не только друзья. Как вы считаете, я все правильно сделала?
Я не мог не признать, что все ее действия более чем разумны. Но то, что она не посоветовалась со мной, не позволяло рассосаться обиде. И она прорвалась, подобно гною из случайно задетой ранки.
– Вы поступили правильно, но почему я ничего не знал о ваших приготовлениях, особенно по поводу приглашения охранников. Я бы мог вам кое-что посоветовать.
Внезапно Ланина улыбнулась, а ее рука на мгновение коснулась моей руки.
– По двум причинам. Во-первых, я была обижена на вас за ваше самовольство, а во-вторых, мне хотелось все сделать самой. Я должна научиться принимать решения и организовывать то, что задумала. Не обижайтесь на меня, пожалуйста, у меня есть предчувствие, что нас ждут непростые дни.
Она встала и пошла по салону. Я проводил ее глазами, на ней была короткая юбка, которая открывала длинные стройные ноги. Ланина села рядом с мужем и что-то сказала ему. Я же взял журнал и продолжил чтение статьи. Но почему-то строки хотя и проникали в мой мозг, но скользнув по нему, куда-то безвозвратно улетучивались, не оставляя после себя и следа, подобно налетающим на берег океанским волнам.
Мы улетали из жары, от ярко светившего солнца, а приземлились в прохладный хмурый день, грозивший в любой момент пролиться холодным дождем. Словно в качестве компенсации за перемену в климате нас встречала огромная делегация; судя по всему на аэродром прибыла местная элита в полном составе. Потом я узнал, что так оно и было. Но мое внимание в этой толпы с букетами, каждый из которых в этом северном крае стоил немалых денег, сразу привлек высокий, еще молодой мужчина с красивым волевым лицом. В руках он держал огромную охапку цветов, которую торжественно вручил своей гостьей. И хотя до этого я его ни разу не видел, но я почему-то сразу же проникся уверенностью, что это и есть директор комбината Сергей Львович Курбатов. И снова оказалось, что я не ошибся.
Нас ожидал кортеж машин, все расселились по ним, и вытянувшаяся не меньше чем на километр кавалькада, помчались в сторону города. К нему вело прямое широкое шоссе. Я с интересом осматривался вокруг. Пейзаж был очень живописный, со всех сторон нас обступали густые леса, в которых хотелось побродить, подышать удивительно свежим воздухом.
Когда же мы въехали в город, мое настроение сразу же пошло вниз. Щипанов был прав, он производил тоскливое впечатление, улицы были застроены одинаковыми серыми домами, из земли кое-где торчала чахлая растительность. В добавок стал накрапывать дождь. Неожиданно для себя я подумал о том, что мне неслыханно повезет, если я выберусь из этого забытого богом места живым.
На комбинате нас ждала торжественная встреча. Делегация из отобранных рабочих встретила вылезшую из автомобиля Ланину, а заодно и всех нас самой настоящей овацией, которая не затихала минут пять. Я не мог не отметить, что обычно так приветствуют знаменитых артистов. Все вошли в здание заводоуправления, украшенное транспарантами, цветами, ленточками. Здесь состоялся митинг. Что говорили местные работники, полагаю понятно: они приветствовали прибывших гостей и особенно председателя Совета Директоров, желали ей приятного и плодотворного пребывания в городе. Очень много замечательных слов было сказано об Ланине, и я видел, что это взволновало его дочь. Заключал список местных ораторов Курбатов; в отличии от предыдущих выступающих его слова звучали строго по-деловому. Из них можно было сделать ясный вывод, что несмотря на определенные трудности, в целом дела на комбинате идут хорошо.
Затем с ответным словом выступила Ланина. Я впервые наблюдал ее в ситуации, когда она произносила публичную речь. Надо отдать ей должное, она неплохо справилась со своей новой ролью; говорила горячо и убедительно и слушали ее с большим вниманием. А когда она замолчала, тишину разорвали долго не стихающие аплодисменты. Причем, как мне показалось, вполне искренние.
Потом наступило время торжественного обеда. Нас провели в празднично убранную столовую. Я многое чего перевидил на своем веку, но признаюсь вам честно, за таким богатым столом сидеть мне еще не приходилось. Было полное впечатление, что сюда свезли все яства, которые существуют в мире.
Я старался, чтобы наслаждение от еды не мешало бы мне наблюдению за происходящем. Тем более было на что посмотреть. Я заметил, что несмотря на небывалое изобилие, Ланина ела мало. Ей вторил сидящей рядом с ней Курбатов, который явно с момента прибытия делегации из Москвы потерял аппетит. То, что ему не нравится все происходящее, было крупными буквами написано на его лице. Иногда он наклонялся в сторону Ланиной и, предварительно растянув губы в улыбке, что-то ей говорил. И хотя она всякий раз ему отвечала, я видел, что беседа у них не клеится.
Наконец были произнесены все положенные тосты, тарелки тщательно подчистены, и статисты, словно по чьей-то команде, удалились из зала. Осталось всего несколько человек: Курбатов, Ланина, ваш покорный слуга руководитель группы аудиторов, прибывший с нами начальник отряда безопасности и Эрнест.
– Я бы хотела побеседовать с вами, – обратилась Ланина к директору комбината.
Курбатов без большого восторга посмотрел на нее.
– Пожалуйста, пройдемьте в мой кабинет.
Кабинет был большой, обставленный красивой и дорогой мебелью. Но меня, как всегда в последнее время, больше всего заинтересовали висевшие на стенах картины. Их было довольно много, хотя разумеется гораздо меньше, чем у Барона. Судя по всему Курбатов тоже был коллекционером.
Пока я разглядывал произведения живописи, безуспешно ища картину на фотографии, между главными персонажами этой пьесы начался весьма напряженный диалог. Первым слово взял Курбатов.
– Извините, Александра Александровна, но я не понимаю, чем вызван столь представительный визит. Целая команда ревизоров, их охраняет почти столько же охранников. Как будто вы приехали не на свой завод, а в бандитский притон. Когда меня известили, какая многочисленная делегация сюда направляется, я был просто изумлен. Объясните, чем все это вызвано?
– Я вам объясню, – внешне спокойно проговорила Ланина. – Я новый президент концерна и хочу выяснить, что происходит на моем главном предприятии.
– Но я вам недавно послал годовой отчет, там все подробно расписано, какой смысл в этом приезде?
– Смысл простой: некоторые цифры вызвали у меня недоверие. И я хочу прояснить для себя: либо я ошибаюсь и тут все в порядке, либо меня вводят в заблуждении. И предупреждаю вас сразу, Сергей Львович, обманывать себя я никому не позволю. А кто будет пытаться это делать, ему не поздоровится. Поэтому я привезла с собой большую группу аудиторов. Ну а так как я отвечаю за их безопасность, то решила прихватить с собой для них охрану.
– У нас хватает своей охраны, им тут ничего не грозит.
– Вам лучше знать, но я решила все же не рисковать. Надеюсь, вы правильно поймете мои намерения и не станете таить обиду.
Но намерения Ланиной явно не нравились директору комбината. Он растерянно смотрел на нее, не зная, что предпринять. Я понимал его: до сего момента, он чувствовал себя тут полным хозяином, императором тайги, теперь же над его бесконтрольным положением явно нависла опасность.
– И кроме того, я собираюсь подробнейшим образом ознакомиться на месте, как идет строительство нового цеха, – проговорила Ланина. – Мой отец был недоволен его ходом. А бы хотела понять, почему?
– Я тебе, Сашенька, все объясню и покажу, – вдруг раздался голос от двери. Все обернулись на его звук; на пороге кабинета стоял Яблоков. Ланина тут же вскочила и устремилась к нему.
– Я так рада, что вы приехали, дядя Паша! – воскликнула она. – Я вам звонила все последние дни, но не могла вас найти.
– Я уезжал по своим делам. – Яблоков поцеловал Ланину, затем подошел к Курбатову. – А ты, Сережа, плохо гостей встречаешь.
– Как же плохо, все самое лучшее им даем, – едва заметно усмехнулся Курбатов.
– Разве в этом дело, радости у тебя нет, что к тебе такая делегация приехала. Столько замечательных гостей, когда они еще доберутся до нашей глуши. Это мы к ней привыкли. Помочь им надо, чтобы они все узнали, чего хотят. Ты меня понял?
– Понял. – Курбатов достал сигарету и закурил. При этом он принял отрешенный вид, словно мудрец, погрузившийся в самые глубины своего духа.
– А что касается строительства цеха, так твой отец был прав в своем недовольстве, не очень получается у меня это дело. Мы потом поговорим с тобой на эту тему, я с Александром это сделать не успел, хотя и намеревался. И ни о чем не беспокойся, все будет хорошо. Я прав, Сергей?
– Конечно, можете не сомневаться. Вы можете проверять все, что пожелаете. Хоть туалеты.
По его лицу я понял, что последние слова вылетели из него вопреки его желанию, он просто не сдержался и теперь явно сожалел об этом. Я же думал о том, что следует быть настороже, этот тип не внушает доверия хотя бы потому, что по характеру крайне несдержен. И держать себя в узде он скорей всего долго не сможет, да и не привык. А значит, без приключений наша жизнь в этом северном городке вряд ли обойдется.
– Очень хорошо, проверим в том числе и туалеты, – с достоинством отреагировала Ланина. – А теперь позаботьтесь, пожалуйста, чтобы все были размещены. А с завтрашнего дня начинаем проверку. А сейчас мне бы хотелось поговорить с Сергеем Львовичем наедине. – Она красноречиво посмотрела на нас, мы дружно встали и вышли из кабинета.
Ко мне подошел Яблоков.
– Хорошо, что вы приехали, – искренне проговорил я. – Директор комбината не слишком счастлив от нашего визита.
Яблоков задумчиво посмотрел на меня.
– Я вам скажу честно, я весьма опасаюсь последствий этой проверки. Курбатов привык себя чувствовать здесь полновластным хозяином. Комбинат в городе – это все, от него полностью зависит жизнь людей. И Курбатова считают здесь главнее Бога; на что способен он никто точно не знает, а вот что может сделать с каждым местным жителем директор завода, понятно всем. И ему чертовски не нравится, когда кто-то наступает на эти его права. Чего скрывать, конечно, на комбинате не все чисто и если Сашенька прицепится к выявленным нарушениям… – Яблоков замолчал. – Честно скажу вам, не думал, что она так рьяно возьмется за дело.
– Ну а вы, вы же много проводите тут время, разве вы не знали, что происходит на комбинате?
Яблоков пожал плечами.
– Я занимался новым цехом, а в то, что творится на комбинате, старался особенно не вникать. Да и мне и не давали это делать. По просьбе Ланина было несколько попыток, но Курбатов даже не позволил приблизиться к чему-то конкретному. Да если быть честным, я не очень старался. Не для меня такие дела.
Я видел, что Яблоков не на шутку встревожен, и эта тревога все сильнее передавалась и мне. Внезапно он наклонился к моему уху и прошептал:
– Вы скоро поймите, тут абсолютно все схвачено. Вся милиция подчиняется Курбатова больше, чем своему начальству. Все же знают, он платит налоги в местный бюджет, а из этих налогов выплачивается милиционерам зарплата. А больше тут ничего нет. Здешняя милиция покроет все, даже не думайте туда обращаться. Я давно уже потерял способность разобраться: кто тут преступники, а кто – стражи порядка. По-моему все заодно.
– Безрадостную картину вы нарисовали, Павел Иванович.
– Какая есть, я же не случайно вам все это говорю, надежда только на вас, что вы защитите Сашеньку. Сами знаете, что от Эрнеста пользы никакой. И зачем она его только взяла?
– Может для того, чтобы приобщить к делам. Мне кажется, что в последнее время он только пьет и больше ничем не занимается.
– Дай-то бог, если он чем-то заинтересуется. Но я не слишком верю…
В этот момент двери кабинета Курбатова резко распахнулись, и из них вылетела Ланина. Ее щеки пылали пурпурным румянцем. Увидев нас, она резко остановилась, словно налетела на невидимый барьер. Мне показалось, что она была не слишком довольно тем, что мы увидели ее в таком разгневанном виде.
– Директор комбината вам даст машину, и вас повезут в дом, где мы будем жить. Эрнест поедет с вами. – Она понизила голос. – Прошу вас, приглядите за ним. А я похожу по комбинату и приеду вечером. Не волнуйтесь, ничего со мной не случится, – упредила она мои возражения.
Ланина подошла к мужу и стала что-то ему говорить. Я не пытался уловить нить их разговора, гораздо больше меня интересовали другие вещи.
Дорога заняла у нас минут двадцать пять. Дом оказался расположенным за городом в великолепном сосновом бору. Это был двухэтажный деревянный особняк. Несмотря на свой немного неказистый вид, внутри он был великолепно обставлен. На крыше даже стояла тарелка космической антенны, позволявшая видеть в своем телевизоре весь мир.
Узрев окружающее его великолепие, мрачно молчавший всю дорогу Эрнест оживился. А заметив стоявший в гостиной бар – пришел в восторг. Он отворил дверцы бара и его взору открылось великолепное зрелище – стоявшие в несколько рядов разнообразные по форме и содержанию бутылки. Он обернулся к сопровождающему нас коменданту – молодому крепкому парню.
– Я могу всем этим пользоваться? – спросил он.
– Конечно, все приготовлено для вас, – слегка удивленный вопросом ответил парень.
– Молодцы, – неизвестно кого похвалил Эрнест, одновременно решая не простую задачу: с какой бутылки ему начать. Его рука безошибочно потянулась к коньяку "Наполеон". Но тут пришла очередь вмешаться в события мне, хотя я чертовски не хотел этого делать. Я вовсе не обязан был препятствовать Эрнесту напиваться, в перечень моих должностных обязанностей этот пункт не входил. И все же я не мог позволить ему это сделать.
Я подошел к Эрнесту и перехватил его руку, которая уже сжимала заветную бутылку.
– Я прошу вас, не надо, мы не для того сюда приехали. Пить можно и дома.
Мое вмешательство мгновенно вывело Эрнеста из себя.
– Ты хочешь, чтобы я подох тут от тоски. Загнали меня в тьму тараканью, а теперь я даже не могу ничего позволить себе. Отпусти руку и уйди с дороги!
Внезапно Эрнест выдернул руку и обернулся к коменданту, который с изумлением взирал на нас.
– Показывай, где тут наша с женой комната.
– Вы пойдете туда, но без бутылки, – решительно сказал я.
– Ах ты,… – последовали далее отборные ругательства. – Думаешь, не знаю, чего ты добиваешься, хочешь занять мое место в спальне жены. Фигушки у тебя получится. Прочь с дороги.
Я не двинулся с места, и это оказалось последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Он размахнулся, бутылка превратилась в снаряд, который полетел в мою голову. Если бы я не успел ее своевременно убрать с траектории полета, последствия для меня могли бы быть весьма печальными.
Я не стал ждать, пока он еще что-нибудь предпримет, подскочил к нему и подсечкой сбил с ног. Эрнест тяжело упал на деревянный настил и застонал. Сначала мне показалось, что он просто таким образом выражает ненависть ко мне, но затем я понял, что он повредил руку. Он стал тяжело подниматься, прижимая ее к боку.
Я попытался было ему помочь, но он с силой оттолкнул меня. По-прежнему издавая стоны, он начал медленное восхождение по лестнице. Комендант дома, который все это время молча наблюдал за всей этой сценой, бросился за ним, показывая ему дорогу. Вместе они взошли на второй этаж и скрылись в одной из комнат.
Через несколько минут комендант спустился вниз.
– Ну, вы даете! – с какой-то странной интонацией проговорил он. – У вас вот такая реакция, – продемонстрировал он вверх поднятый большой палец, – я бы не успел пригнуться.
– Годы напряженных тренировок, – скромно ответил я. – Мы, кстати, не познакомились. Александр.
– Арсений.
– Ты здесь живешь?
– Да что вы, вот смотрите.
Арсений подвел меня к окну и я увидел в метрах ста небольшой домик, вернее избушку с трубой на крыше.
– В это трудно поверить, но там есть телефон, – засмеялся Арсений. – И если вам что-нибудь понадобится, звоните. Номер телефона самый простой – три тройки.
– Непременно позвоню. А пока ты тут, расскажи где мы находимся?
Вокруг я вижу только лес.
– Это так, тут один лес, он тянется до города, а это десять километров. Машина, на которой вы приехали, будет в вашем полном распоряжении.
– Это хорошо, когда есть машина. А сам ты кому подчиняешься?
– Мой начальник Бог да директор комбината. Ему в городе у нас все подчиняются, как он говорит, так все и бывает.
– Не уверен, что это продлится еще долго, – заметил я, наблюдая за Арсением. Мне было интересно увидеть его реакцию на мои слова.
Сперва он удивленно поглядел на меня, словно не понимая, о чем идет речь, затем вдруг засмеялся.
– Да вы что, он тут еще двадцать лет править будет. Город же полностью его. Это вы за этим приехали?
– В том числе и за этим. Но есть и более важная причина – захотелось с тобой познакомиться.
Несколько секунд Арсений молчал, словно не понимая смысл сказанного, затем засмеялся. Но не так весело и искренне, как он смеялся всего пару минут назад.