– В самом деле, на следующее утро. Мне ответил голос на чисто русском языке. Даю на отсечение палец с любой руки, это не был француз, а был русский.
– О чем был разговор?
– Ни о чем? Я назвал свою фамилию и сразу же был дан отбой.
– Получается, что им ваша фамилия хорошо известна?
– Получается, – пожал плечами Орехов.
Я посмотрел на него.
– Я так понимаю, на этом ваши приключения не кончились.
– Когда я на следующий день вернулся вечером с переговоров, то обнаружил, что в моей квартире кто-то побывал.
– Что-то украли?
– Ничего. Интересовались не вещами, а моими бумагами. Но ничего не пропало.
– Их могли сфотографировать. Там было что-то ценное?
– Там были наши коммерческие предложения. Для конкурентов это весьма ценная информация.
– А как можно войти к вам в подъезд?
– Кодовой замок, нужно знать шифр. У каждой квартиры свой.
– А дверь в квартиру?
– Обычный замок, он не был сломан.
– Ну а что с переговорами?
– Они пока повисли в воздухе, – вмешалась в наш диалог Ланина. – У нас может уйти большой контракт в Латинской Америке и в Юго-Восточной Азии.
– Почему?
– Наших партнеров смущают крайне выгодные предложения этой таинственной "Сосьете рюс", – проговорил Орехов. – Но в тоже время они боятся иметь дело с этой фирмой и вляпаться в какую-нибудь темную историю. Там с этим строго. Поэтому они колеблются. Все мои попытки как-то воздействовать на них ни к чему не привели. Хотя почти все условия договора были уже согласованы.
Я невольно взглянул на Ланину и по выражению ее лица понял, что она уже приняла решение.
– В самое ближайшее время, Александр Александрович, нам предстоит путешествие во Францию, – сказала она. – Илья Борисович будет там нашим гидом. Заодно и проверим, так ли он хорошо знает Париж, как хвастается.
Она насмешливо посмотрела на Орехова, затем перевела взгляд на меня. Я понял, что аудиенция закончена. Мне ничего не оставалось делать, как только встать и выйти.
Почему-то у меня резко испортилось настроение. Я лежал в своей комнате и смотрел в потолок. Мне самому не нравились те чувства и эмоции, что меня обуревали, но избавиться от них я не мог. Я уже было хотел с помощью сна хотя бы на время забыть все неприятности последних дней, как в дверь постучали. Я отворил ее и впустил Ланину. По-видимому, мое лицо выразило столь откровенное удивление этим поздним визитом, что она даже немного смутилась.
– Я вам не помешала? – поспешно спросила она.
– Нет, что вы, я рад, что вы зашли ко мне. Располагайтесь и чувствуйте себя как дома.
Ланина села в кресло, положила ногу на ногу, достала сигарету и закурила. Я смотрел на нее и не прерывал нашего молчания.
– Я знаю, что я немного виновата перед вами, – вдруг сказала она.
– Не уделяла вам никакого внимания.
– Я не маленький мальчик, чтобы мне нужно было бы уделять внимание. Вы были очень заняты.
Ланина кивнула головой.
– Это правда. Я пришла к вам поговорить о важном вопросе. Я не шутила, я в самом деле собираюсь в скором времени во Францию вместе с вами. Но прежде я бы хотела завершить одно дело здесь. Мои аудиторы выявили если не все, то многие финансовые потоки, истоки которых на комбинате. И значительная часть из них проходят через Барона, его банк или через фирмы, к которым он имеет касательство. Вы понимаете ситуацию?
– А разве вы в этом сомневались?
– Одно дело предполагать, другое – знать наверняка.
– Что же вы хотите?
– Я хочу покончить с ним. Пока он будет управлять нашими финансами, концерн будет работать в основном на него. Мы ничего никогда не изменим.
– Это опасное предприятие, он весьма силен.
– Мне это известно, – насмешливо проговорила она. – Я недавно имела удовольствие беседовать с ним. Он понял, что земля начинает гореть под его маленькими ножками и почти в открытую угрожал мне.
– Что вы намерены делать?
– На ближайшем заседании Совета Директоров я оглашу полученную информацию и потребую у него сложения его полномочий. Он должен будет вернуть все! – решительно произнесла Ланина. – Он должен будет отдать все то, что присвоил за последние годы – Вы понимаете, что это еще одна война.
Ланина пристально посмотрела на меня и потянулась за следующей сигаретой.
– Но ведь это не первая наша битва. Нам уже не привыкать.
В самом деле, что это я так разнервничался.
– Что вы хотите от меня?
Ланина пожала плечами.
– Хочу, чтобы вы выиграли эту, как вы говорите, войну. – Она встала. – Мы с вами обо всем переговорим подробно. Но чуть позже. Я валюсь с ног от усталости. Иногда мне кажется, что у меня вот-вот кончатся силы. Но всякий раз оказывается, их еще полно. Вам не кажется, что резервы человека неисчерпаем?
Не дожидаясь моего ответа, она направилась к выходу. Я проводил ее взглядом.
– Послушайте, – вдруг бросил я ей вдогонку вопрос: вы сказали, что лишь часть финансовых потоков замыкаются на Бароне. А другая часть?
Ланина остановилась на пороге.
– Хотела бы я это знать.
Сообщение Ланиной вызвало во мне сильное беспокойство. Я понятие не имел, что придумает этот хитрый банкир. Единственное, в чем я не сомневался, так это в том, что он не станет покорно ждать удара и обязательно его нанесет первым. Это в его характере, чересчур нетерпеливым и взрывным. Но если не знаешь, с какой стороны может последовать нападение, это вызывает повышенную тревогу.
Единственный выход на сегодняшний день я видел в том, чтобы попытаться с ним договориться. Почему бы не дать ему отступного, не найти приемлемый вариант компромисса. Но когда на следующий день во время короткой нашей встречи я заикнулся об этом, Ланина даже не стала меня слушать. Вместо ответа я удостоился презрительного взгляда ее глаз. Больше эту тему я не стал развивать.
Я мрачно обдумывал мои дальнейшие шаги, но внезапно понял, что и другая сторона размышляет о том же. Мой молчавший все последние дни сотовой телефон внезапно заговорил голосом Барона. Звучал он как обычно весело и непринужденно.
Впрочем, наш разговор не был долог. Барон после короткого вступления, попросил меня срочно приехать к нему, как выразился он: по важному делу.
Я сразу понял, что по сравнению с моим последним визитом охрана в банке, как минимум, удвоилась. Охранники стояли на каждом этаже и подозрительно смотрели на проходящих мимо них посетителей, словно в каждом подозревали носителей злых умыслов. Впрочем, предупрежденные о моем визите, они пропустили меня без слов.
Барон сидел за своим столом. Увидев меня, он вскочил с места и устремился навстречу как к старому и доброму другу, которого давно не видел.
– Очень рад, очень рад, – быстро заговорил Барон, обстреливая меня взглядами из узких амбразур своих глаз. – Много слышал о том, как героически вели вы себя на комбинате. Вы спасли жизнь нашей дорогой и многоуважаемой Александре Александровне. В последнее время у нас появились кое-какие разногласия, но это нисколько не уменьшает мое уважение и восхищение ею. Она провела просто титаническую работу, неприятно в этом признаваться, но я, как и все, оказался жертвой этого мошенника. Что за жизнь, нельзя никому доверять. Сколько раз я убеждался в правильности этого тезиса, но все равно то и дело отступаю от него. И всегда бываю за это наказан. – В голосе банкира послышалась обида на несправедливость жизни.
– Сочувствую вам, но что я могу сделать? Изменить жизнь? Боюсь это мне не по силам.
Барон как-то странно посмотрел на меня, но затем быстро спрятал свой проницательный взгляд куда-то внутрь себя.
– О нет, как банкир, я хорошо понимаю, что реально, а что нереально. Меня беспокоит совсем другое.
Барон замолчал, делая вид, что обдумывает, посвящать ли меня в предмет его беспокойств. Однако я был уверен, что все это не более чем игра, все свои ходы этот хитроумный маленький мужчина продумал заранее. А потому мне было интересно, что последует дальше.
– Очень печально, что Курбатову удалось скрыться. Вы по-настоящему не представляете, как опасен этот человек. Когда он был еще директором комбината, я его боялся. Знаете, внешне у нас с ним были совсем неплохие отношения, но интуитивно он вызывал во мне страх. Я всегда чувствовал, как любит он власть.
– Вы правы, он действительно очень опасен.
– Вы так считаете! – внезапно радостно воскликнул Барон. – Для меня очень важно, что наши суждения совпадают. – Внезапно он извлек из ящика стола какой-то предмет и положил перед собой. Это был диктофон. – Не сочтите за труд, прослушайте запись.
Судя по всему, записывающее устройство было подключено к телефону, и голос не совсем разборчиво пробивался сквозь какофонию помех. Но все же понял, о чем шла речь при желании было вполне по силам.
Разговор был длинный, продолжительностью почти в десять минут поэтому я позволю себе не приводить его полностью, а изложить самую суть, тем более почти ничего нового, ни особенно интересного он не содержал. Сначала мужской голос излагал происшедшие на комбинате события, слал угрозы и проклятья в адрес Ланиной, а заодно и в мой адрес, затем абонент переменил тему и стал разбираться уже непосредственно с Бароном, который периодически вставлял короткие испуганные реплики. Впрочем, понять, о чем конкретно идет речь, было почти невозможно, так как мужчина не вдавался в подробности. Самое важное прозвучало в конце: голос потребовал от Барона миллион долларов, в противном случае он грозил ему большими неприятностями. На этом беседа закончилась.
Барон выключил диктофон.
– После этого звонка примерно через час последовал еще один звонок. К сожалению, он позвонил на мобильный телефон, к которому не был подключен диктофон. Курбатов потребовал, чтобы я передал ему деньги сегодня ночью у меня на даче. В противном случае он обещал расправиться со мной.
– Вы уверены, что это был Курбатов? – спросил я.
Барон удивленно посмотрел на меня.
– А кто же еще? Я хорошо знаю его голос.
– Что же вы хотите от меня?
– Если вы мне не поможете, он меня убьет, – заявил банкир.
– Но у вас весь банк набит охранниками, чего вам бояться?
– Это не охранники, это так, бутафория. Ему обмануть их – пару пустяков. Да он и не полезет никуда, если в доме будет эта публика.
– Ее можно там спрятать.
Барон посмотрел на меня долгим взглядом и отрицательно покачал головой.
– Не получится, дорогой и уважаемый Александр Александрович, их там не спрячешь. Потому что он сидит на моей даче. И он там не один. Из его слов я понял, что с ним его помощник по этим самым вопросам. Забыл как его зовут. – Барон наморщил лоб.
– Шутник, – подсказал я.
– Кажется. Я предлагаю вам подумать: зачем они сюда приехали?
Я почувствовал волнение. Я достал телефон и набрал номер Ланиной. Она отозвалась сразу же и я вздохнул с облегчением.
– Что-нибудь случилось? – чутко поняла она мое состояние.
– Раз вы живы, то пока ничего не случилось. Но не исключено, что может случиться. Прошу вас, отмените все встречи и никуда не выходите. Я постараюсь приехать как можно скорей.
– Так в чем же все-таки дело?
– Здесь Курбатов со своим главным головорезом. – Давать более детальные объяснения не было никакой надобности, все было и так понятно.
– Я скоро снова позвоню.
– Буду ждать.
Пока мы разговаривали с Ланиной, Барон внимательно наблюдал за мной.
– Они еще на вашей даче? – спросил я.
– Откуда мне знать, где они сейчас, у меня нет информации об их передвижении. Я знаю одно: он приехал убивать. Вопрос только в том, с кого он начнет? Я чувствую этого человека почти как самого себя, месть его интересует больше, чем деньги.
Я посмотрел на своего собеседника и убедился, что он, в самом деле, боится. Это уже не игра, это подлинный страх, идущий из глубин души.
– Вы собираетесь давать ему деньги?
– Что толку в деньгах. Собрать для него миллион долларов не вопрос, но что будет дальше? Он все равно никого из нас не оставит в покое. – Внезапно Барон резво наклонился куда-то под стол и достал оттуда аташе-кейс, раскрыл его. – Смотрите, вы видели когда-нибудь столько денег, тут ровно миллион долларов.
Я приблизился к столу и не без любопытства заглянул в чемоданчик. Внутри него лежали аккуратные пачки зеленоватых купюр. От их количества слегка кружилась голова.
– Думаете, мне жалко их отдавать? – Барон словно загипнотизированный видом денег, не мог оторвать от них своего взгляда. – Да, вы правы, дорогой и уважаемый Александр Александрович, жалко. А кому не жалко? Миллион долларов. Большинству из людей не хватит и десяток жизней, чтобы их заработать. – Внезапно Барон с какой-то гордостью взглянул на меня, что явно означало: а я вот заработал и не один миллион. – Так вы мне поможете?
– Окружите дачу и возьмите ее штурмом, – посоветовал я.
– Вы думаете, он так глуп, чтобы получать деньги на даче, – насмешливо проговорил Барон. – Я не зря с ним общался на протяжении нескольких лет. Он весьма хитер и изобретателен. Он может много раз менять свои планы.
– Я бы хотел еще раз послушать кассету, – сказал я.
– Пожалуйста. – Барон приготовился включить диктофон.
– Нет, – остановил я его, – не здесь, я хочу ее взять с собой.
– Но я не могу с ней расстаться, это улика и вообще… – Барон замешкался: наступил один из тех редких случаев, когда он не знал, что сказать.
– В таком случае ищите другого человека, кто вам поможет. Это мое последнее слово.
Барон взглянул на меня и, кажется, по моему виду понял, что спорить со мной бесполезно.
– Хорошо, – кисло произнес он и извлек из диктофона кассету, которая перекочевала в мой карман.
После чего я направился к выходу.
– А помощь мне! – полетел мне вслед встревоженный вопль Барона.
Я обернулся.
– Как только он позвонит, сразу же звоните мне.
– А если он не позвонит?
– До вечера еще есть время. Пока же мне надо заняться другими делами.
Я видел, что такой оборот событий совершенно не нравится перепуганному банкиру, но я не лукавил: мне действительно надо было кое что сделать.
Из машины я позвонил Ланиной. К моему облегчению она серьезно восприняла грозящую ей опасность и находилась дома, отменив все запланированные на сегодня выезды и встречи. Она сказала, что занимается сыном. Я пообещал, что скоро приеду, сам же направился в больницу.
Сегодня должен был выписаться Арсений. К счастью, его раны оказались не столь тяжелы, и кроме того, на нем все заживало, как на собаке. У этого парня были феноменальные способности к регенерации своего организма.
По его виду я понял, что Арсений скучает. Увидев меня, он обрадовался. За то время, что он находился в больнице, я навещал его несколько раз.
– Тебя еще не выписали? – поинтересовался я.
– Врачи тянут. Что-то там с документами. Вроде бы какая-то важная печать где-то заперта, а ключи кто-то у нес.
– Ну, понятно, история самая что ни на есть наша. Может, плюнуть на все их документы и убраться отсюда.
Арсений внимательно посмотрел на меня.
– Я тебе нужен?
– Кажется, да.
– Сегодня?
– Сегодня.
Арсений как-то замялся.
– Слушай, такое дело, я могу хоть сейчас, но врач тут, что меня выхаживала, очень симпатичная. Кажись у меня может с ней сложиться. Я ее-то и жду, когда она придет с документами. Стал бы я тут лежать из-за каких-то бумажек.
– Да, ситуация, – искренне посочувствовал я Арсению. – Но боюсь, времени у нас нет. Каждая минута дорога. Ланина в опасности.
Больше я не стал ничего говорить, Арсений вскочил с кровати и стал собираться. Через пять минут мы покидали палату. Но на его лице свой отпечаток оставила грусть, он явно сожалел о том, что не попрощался со своим симпатичным врачом.
Мы сели в автомобиль и через час остановились у особняка Ланиной. Там Арсения ждал королевский прием. Был накрыт стол, а перед тем, как сесть за него, Ланина вручила ему подарок – купчую на новую квартиру в одном из новых микрорайонов Москвы. Я не без интереса наблюдал за таежным гостем и с удовлетворением отмечал, как быстро он адаптируется в непривычных для себя условиях. Он с любопытством разглядывал большой дом, в котором оказался, но при этом я не заметил, чтобы он выказывал смущение. Арсений деловито засунул документы на жилье в карман и с аппетитом стал поглощать стоящие на столе блюда. После скудного больничного рациона он явно соскучился по более сытной и вкусной пищи.
Единственное, что меня беспокоило, это его физическое состояние; после ранения прошло не так много времени, и я не был уверен, что он окреп. Но судя по его веселому настроению и аппетиту, мои опасения были неосновательны.
После торжественной части наступила деловая. Мы перешли в кабинет. Я изложил разговор с Бароном. Ланина слушала меня внимательно, она явно не пропускала ни слова.
– Что вы думаете обо всем этом? – спросила она, привычно закуривая.
– Возможны несколько сценариев развития событий. Трудность в том, что мы не знаем, какой из них изберет Курбатов и какой Барон. Они могут не совпасть. И тогда все окончательно запутается.
– Барон что-то задумал! – воскликнула Ланина. – Я знаю его, он очень хитер. Он всегда старается всех переиграть. Когда-то мне папа говорил о нем, что он по образу мышления шахматист, только его доска – жизнь, а фигуры на ней – реальные люди.
– Так и есть, – согласился я. – Поэтому нам следует быть готовыми к любому развитию событий.
Эта идея возникла у меня еще в кабинете Барона. Сначала она мне показалась несерьезной, но тем больше я размышлял на эту тему, чем более привлекательной она мне казалась. Более того, на мой взгляд, это был единственный шанс уцелеть в данной ситуации. Я поведал свою задумку Ланиной. Ее первая реакция была вполне предсказуема, поэтому я спокойно ее переждал и ввел в бой свои аргументы. И все же сдалась она не сразу и скрипя сердцем. Я понимал ее, однако считал, что с нашей стороны это весьма хитроумный ход, который способен разрушить планы великого комбинатора.
Обговорив все необходимые детали, мы приступили к телефонным переговорам. Когда мы вернулись после поездки на комбинат, я тщательно обследовал весь особняк на предмет подслушивающих устройств и был почти уверен, что этих опасных насекомых тут больше нет. Поэтому мы разговаривали вполне свободно.
Закончив приготовления, я стал ждать известий от Барона. Я решил использовать время для изучения полученной от банкира кассеты. В нескольких местах я обнаружил аккуратные склейки пленки. Это означало только одно: Барон вырезал те фрагменты разговора, в которых сообщались разоблачающие его сведения. Потому-то ему и не хотелось расставаться с этим опасным и одновременно ценным вещественным доказательством.
Настал вечер, который плавно, но неудержимо стал перетекать в ночь. Я даже стал думать о том, что сегодня уже ничего не случится; по каким-то причинам события перенесены на другое время. Но я ошибался; было одиннадцать часов, когда раздался звонок. Мы все переглянулись, затем я взял трубку.
Сообщение Барона было кратким.
– Он на моей дачи и требует, чтобы я приехал один к нему с деньгами.