- Необходимо разобраться с этим в течение дня, - сказал Валландер. - Вероятно, его самого мы не найдем. Но, имея адрес, можно хотя бы выяснить, не поспешил ли он смыться.
В эту минуту зазвонил телефон. Бьёрк взял трубку, послушал и передал ее Валландеру:
- Это Нурен. Он на автоаварии где-то за городом.
- Аварией может заняться и кто-нибудь другой, - раздраженно буркнул Валландер. Но трубку все-таки взял и Нурена выслушал.
Мартинссон и Сведберг, хорошо изучившие своего шефа и примечавшие малейшие оттенки его переменчивого настроения, мигом смекнули, что разговор важный.
Комиссар медленно положил трубку и посмотрел на сотрудников.
- Нурен на дороге к свалке, - сказал он. - Там случилось небольшое дорожное происшествие. И потерпевший твердит, что нашел в колодце труп женщины.
Все напряженно ждали, что он скажет дальше.
- Если я правильно понял, от колодца без малого пять километров до того дома, который собиралась посмотреть Луиза Окерблум. И еще меньше до пруда, где мы нашли ее автомобиль.
Секунду-другую все молчали. Потом разом поднялись из-за стола.
- Ну что, пошлем опергруппу в полном составе? - спросил Бьёрк.
- Нет, - ответил Валландер. - Сначала я хочу удостовериться. Нурен предостерег от излишнего оптимизма. Говорит, парень вроде как не в себе.
- Я бы тоже был не в себе, - заметил Сведберг. - Если б нашел в колодце мертвую женщину, а потом сел за руль.
- Совершенно с тобой согласен, - сказал Валландер.
Они выехали из Истада на двух патрульных машинах. На одной - Валландер со Сведбергом, на другой - Мартинссон. На северном выезде из города Валландер включил сирену. Сведберг посмотрел на него с удивлением:
- Движения-то, считай, совсем нету.
- На всякий случай, - ответил Валландер.
Возле дороги на свалку они остановились, посадили на заднее сиденье бледного Петера Ханссона и поехали дальше, руководствуясь его указаниями.
- Это не я, - то и дело повторял Ханссон.
- Что "не я"? - спросил Валландер.
- Не я убил ее.
- А что ты вообще там делал? - опять спросил Валландер.
- Колонку хотел украсть.
Валландер и Сведберг переглянулись.
- Вчера поздно вечером позвонил Мурелль и заказал четыре колонки, - пробормотал Петер Ханссон. - Но я ее не убивал.
Валландер был в недоумении. Но Сведберг вдруг сообразил, в чем тут дело:
- Кажется, я догадался. В Мальмё есть печально известный скупщик краденого по имени Мурелль. Печально известный, потому что тамошние наши коллеги никак его не поймают.
- Насосные колонки? - недоверчиво протянул Валландер.
- Антиквариат, - ответил Сведберг.
Подъехав к заброшенной усадьбе, они вышли из автомобилей. Валландер успел подумать, что погода как по заказу для праздника. На небе ни облачка, ветра нет, и даже сейчас, в девять утра, очень тепло, градусов шестнадцать-семнадцать.
Он взглянул на колодец и вывороченную колонку, которая валялась рядом. Потом вздохнул поглубже, шагнул к колодцу и посмотрел в глубину.
Мартинссон, Сведберг и Петер Ханссон ждали в сторонке.
Валландер сразу увидел, что это Луиза Окерблум.
Даже мертвая она улыбалась оцепеневшей улыбкой.
В следующий миг накатила тошнота. Он быстро отвернулся и опустился на корточки.
Мартинссон и Сведберг подошли к колодцу. И тотчас резко отпрянули.
Мартинссон чертыхнулся.
Валландер сглотнул, заставил себя несколько раз глубоко вздохнуть. Он думал о двух дочках Луизы Окерблум. И о Роберте Окерблуме. Как же они смогут верить в Бога, во всемогущего Бога, если их мать и жена мертва и брошена в колодец?
Он поднялся и опять подошел к колодцу:
- Это она, вне всякого сомнения.
Мартинссон бегом бросился к машине, позвонил Бьёрку и сказал, чтобы прислали опергруппу в полном составе, а еще пожарных, без их помощи тело из колодца не достать. Валландер устроился с Петером Ханссоном на полуразвалившейся веранде и стал слушать его сбивчивый рассказ. Временами он задавал вопросы и кивал, когда Петер Ханссон отвечал. Он уже понял, что Петер Ханссон говорит чистую правду. Собственно, полиция должна быть благодарна ему за то, что он отправился воровать старые колонки. Иначе Луизу Окерблум нашли бы очень-очень нескоро.
- Запиши анкетные данные, - сказал Валландер Сведбергу, закончив разговор с Ханссоном. - А потом отпусти его. Только обязательно получи от этого Мурелля подтверждение его показаний.
Сведберг кивнул.
- Кто из прокуратуры нынче дежурит? - поинтересовался Валландер.
- По-моему, Бьёрк говорил, Пер Окесон, - ответил Сведберг.
- Свяжись с ним. Скажи, что мы нашли ее. И что это убийство. После обеда я пришлю ему протокол.
- А что будем делать со Стигом Густафсоном? - спросил Сведберг.
- Для начала поищешь его в одиночку, - ответил Валландер. - Мартинссон понадобится мне здесь, когда мы ее достанем и проведем первичный осмотр.
- Хорошо, что я от этого избавлен, - заметил Сведберг, садясь в машину.
Валландер опять несколько раз глубоко вздохнул и только потом вернулся к колодцу.
Если б кто-нибудь был рядом, когда ему придется рассказывать Роберту Окерблуму, где они нашли его жену.
Чтобы достать тело Луизы Окерблум из колодца, потребовалось два часа. Занимались этим те же молодые пожарные, которые третьего дня тралили пруд, где был найден ее автомобиль. Труп они извлекли с помощью спасательного троса и положили в палатке, разбитой возле колодца. Еще когда они поднимали тело, Валландер понял, как умерла Луиза Окерблум. Ее застрелили выстрелом в упор, в лоб. И вновь комиссар смутно ощутил, что здесь что-то не так. Он пока не видел Стига Густафсона, если это он убил Луизу. Но стал бы он стрелять в упор? Что-то здесь не сходится.
Он спросил у Мартинссона, каковы его первые впечатления.
- Выстрел в упор, прямо в лоб, - сказал Мартинссон. - По-моему, это говорит не об аффекте и несчастной любви. Больше похоже на хладнокровную расправу.
- Совершенно с тобой согласен, - кивнул Валландер.
Пожарные откачали из колодца воду и опять полезли вниз, а когда поднялись, вытащили с собой сумочку Луизы Окерблум, портфель и одну туфлю. Вторая была у нее на ноге. Воду откачивали в спешно смонтированный пластиковый резервуар, но когда ее процедили, Мартинссон ничего интересного не обнаружил.
Вооружившись мощными лампами, пожарные еще раз спустились на дно. Нашли только кошачий скелет.
Врач вышла из палатки бледная как полотно.
- Какой кошмар, - сказала она.
- Да, - вздохнул Валландер. - Главное мы знаем: ее застрелили. Патологоанатомы в Мальмё должны в первую очередь дать заключение насчет пули, а также насчет иных травм, которые, возможно, указывают на то, что ее пытали или держали связанной. Словом, пусть ищут все, что можно. Ну и конечно, не было ли сексуального насилия.
- Пуля застряла в голове, - сказала врач. - Выходного отверстия нет.
- И еще одно, - сказал Валландер. - Внимательно обследуйте ее запястья и щиколотки. Поищите следы наручников.
- Наручников?
- Да, наручников, - повторил Валландер.
Пока доставали тело, Бьёрк держался поодаль. Когда же труп положили на носилки и увезли на "скорой помощи" в больницу, он отвел Валландера в сторону и сказал:
- Мы должны сообщить ее мужу.
Мы, подумал Валландер. Ты имеешь в виду: я.
- Я возьму с собой пастора Туресона, - сказал он.
- Попробуй узнать, сколько времени ему понадобится, чтобы известить всех близких родственников, - продолжал Бьёрк. - Боюсь, мы не сумеем долго скрывать это от прессы. И вообще, я не понимаю, как вы могли отпустить этого ворюгу. Ведь он может прямиком пойти в любую вечернюю газету и за кругленькую сумму продать им свой рассказ.
Назидательный тон Бьёрка раздражал Валландера. Однако он не мог не признать, что такой риск существует.
- И правда глупо. Это я виноват.
- Я думал, его отпустил Сведберг, - сказал Бьёрк.
- Так и есть. Но виноват все равно я.
- Не злись, что я говорю об этом.
Валландер пожал плечами:
- Я злюсь на того, кто так обошелся с Луизой Окерблум. И с ее дочками. И с ее мужем.
Усадьбу оцепили, и криминалисты продолжили работу. Валландер сел в машину, позвонил пастору Туресону. Тот ответил почти незамедлительно. Валландер сказал ему все как есть. Пастор долго молчал, потом обещал ждать Валландера возле церкви.
- Он выдержит? - спросил комиссар.
- Он уповает на Господа, - ответил пастор Туресон.
Посмотрим, подумал Валландер. Посмотрим, достаточно ли этого.
Но вслух он не сказал ничего.
Пастор Туресон, склонив голову, стоял на улице.
По дороге в город Валландер никак не мог собраться с мыслями. Самое что ни на есть трудное в его работе - сообщить родственникам, что кто-то из их близких внезапно погиб. Что именно произошло - несчастный случай, самоубийство или преступление, - по сути, значения не имело. Важен был только сам факт смерти. И сколь бы осторожно и осмотрительно ты ни подбирал слова, они все равно останутся беспощадны. Последний посланец трагедии - вот кто ты такой, думал он. Ему вспомнилось, что говорил за несколько месяцев до своей смерти Рюдберг, его друг и коллега. Полицейским никогда не найти удачного способа сообщить о внезапной смерти. Поэтому мы обязаны и впредь выполнять эту миссию, ни в коем случае не перекладывая ее на других. Наверно, мы покрепче и видели много такого, чего никому бы видеть не стоило.
По дороге в город он размышлял и о том, что неотвязное беспокойство, ощущение какой-то совершенно неуловимой несообразности во всем этом дознании скоро непременно получит свое объяснение. Надо бы прямо спросить Сведберга и Мартинссона, нет ли у них такого же чувства. Есть ли вообще какая-то связь между отрубленным черным пальцем и исчезновением и смертью Луизы Окерблум? Или это просто игра непредсказуемых случайностей?
Впрочем, есть и третья возможность, думал он. Путаницу могли устроить нарочно.
Ну почему, почему ей вдруг пришлось умереть? Единственный мотив, какой мы пока нащупали, - это несчастная любовь. Но от несчастной любви до убийства очень далеко. Притом здесь действовали совершенно хладнокровно - спрятали машину в одном месте, а труп в другом.
По всей вероятности, мы до сих пор не нашли ни единого кусочка мозаики, ни единого камешка, который стоило перевернуть, думал Валландер. Что мы будем делать, если Стиг Густафсон окажется пустым номером?
Ему вспомнились наручники. И неизменная улыбка Луизы Окерблум. И счастливая семья, которой больше не существовало.
Но что дало трещину - образ? Или реальность?
Пастор Туресон сел в машину. В глазах у него стояли слезы. У Валландера тоже перехватило горло.
- Ее нет в живых, - сказал Валландер. - Мы нашли ее в заброшенной усадьбе в нескольких милях от Истада. Больше я пока не могу сообщить.
- Как она умерла?
Чуть помедлив, Валландер ответил:
- Ее застрелили.
- У меня есть еще вопрос. Не считая того, что я хотел бы знать, кто совершил это безумное убийство. Она очень страдала перед смертью?
- Пока не знаю, - ответил Валландер. - Но даже если б знал, все равно сказал бы ее мужу, что смерть была скорая и потому безболезненная.
Валландер затормозил перед домом Окерблумов. Перед встречей с пастором он заехал в управление и пересел в собственную машину. Ему не хотелось ехать на патрульной.
Роберт Окерблум открыл сразу, едва они позвонили в дверь. Он нас видел, подумал Валландер. Как только услыхал мотор, сразу побежал к окну посмотреть, кто это.
Окерблум провел их в гостиную. Комиссар прислушался. Девочек, кажется, дома нет.
- Как это ни прискорбно, я вынужден сообщить, что ваша жена умерла. Мы нашли ее в заброшенной усадьбе в нескольких милях от города. Ее убили.
С каменным лицом Роберт Окерблум смотрел на него. Словно ожидал продолжения.
- Мне очень жаль, но я должен сказать всю правду. И еще, мне придется просить вас опознать тело. Не обязательно сегодня, время терпит. И мы не будем возражать, если это сделает пастор Туресон.
Роберт Окерблум по-прежнему неподвижно смотрел на него.
- Ваши дочери дома? - осторожно спросил Валландер.- Для них это ужасное испытание.
Он умоляюще посмотрел на пастора Туресона.
- Нам будет помощь, - сказал тот.
- Спасибо, что сообщили мне, - неожиданно проговорил Роберт Окерблум. - Неизвестность так мучительна.
- Я очень вам соболезную, - сказал Валландер. - Все наши сотрудники надеялись на благополучный исход.
- Кто это сделал? - спросил Роберт Окерблум.
- Мы не знаем, - ответил комиссар. - Но будем работать до тех пор, пока не найдем убийцу.
- Вам его не найти, - сказал Роберт Окерблум.
Валландер вопросительно взглянул на него:
- Почему вы так считаете?
- Никто не мог желать смерти Луизы. Как же вы тогда найдете виновного?
Комиссар молчал, не зная, что сказать. Роберт Окерблум угодил в самое больное место.
Немного погодя Валландер поднялся. Туресон проводил его в переднюю.
- В вашем распоряжении несколько часов, чтобы известить ближайших родственников, - сказал комиссар. - Свяжитесь со мной, если не получится. Мы не сможем умалчивать об этом до бесконечности.
- Я понимаю, - сказал пастор и, понизив голос, добавил: - Стиг Густафсон?
- Ищем. Только неизвестно, он ли это.
- А другие зацепки у вас есть? - спросил Туресон.
- Возможно. Но увы, я не вправе говорить об этом.
- Потому что продолжаете дознание?
- Совершенно верно. - Валландер заметил, что у пастора есть еще какой-то вопрос: - Слушаю вас, говорите.
Пастор Туресон так понизил голос, что Валландер едва разобрал, о чем речь.
- Это преступление на сексуальной почве? - спросил пастор.
- Пока неизвестно, - ответил комиссар. - Но не исключено.
Из окерблумовского дома Валландер вышел со смешанным ощущением голода и недовольства. Остановился на Эстерледен у киоска с колбасками и сжевал гамбургер, тщетно вспоминая, когда последний раз ел. Потом опять помчался в управление, где его поджидал Сведберг, который сообщил, что Бьёрку пришлось срочно устраивать пресс-конференцию. А поскольку Валландер поехал с печальным известием к мужу убитой и был вне досягаемости, помогал ему Мартинссон.
- Отгадаешь, кто проболтался? - спросил Сведберг.
- Конечно. Петер Ханссон?
- Мимо. Давай еще раз!
- Кто-то из наших?
- На сей раз нет. Мурелль! Скупщик краденого из Мальмё. Смекнул, что имеет шанс расколоть вечернюю газету на кругленькую сумму. Вот сукин сын, а?! Впрочем, теперь ребята из Мальмё наконец-то могут его засадить. Заказ на кражу четырех колонок - деяние уголовно наказуемое.
- Получит условно, не больше, - сказал Валландер.
Они пошли в кафетерий, налили себе по чашечке кофе.
- Как там Роберт Окерблум? - спросил Сведберг.
- Не знаю. Наверно, он чувствует себя так, будто у него отняли полжизни. Можно ли представить себе такое, если сам ничего подобного не пережил? Я вот не могу. Сейчас я могу сказать только одно: сразу после пресс-конференции нам необходимо провести совещание. До тех пор я посижу в кабинете, попробую обобщить, что мы имеем.
- По-моему, надо просмотреть телефонные сообщения, - сказал Сведберг. - Вдруг в ту пятницу кто-то видел Луизу Окерблум с мужчиной, который может оказаться Стигом Густафсоном.
- Вот и займись. И подытожь все, что нам известно об этом человеке.
Пресс-конференция затянулась на полтора часа. За это время Валландер по пунктам записал свои предварительные выводы и набросал дальнейший план действий.
Бьёрк с Мартинссоном пришли на совещание совершенно без сил.
- Теперь я понимаю, каково тебе после встреч с журналистами. - Мартинссон рухнул в кресло. - Не спросили разве только о цвете ее нижнего белья.
Валландер так и взвился:
- Вот этого не надо!
Мартинссон виновато развел руками.
- Попробую подвести итоги, - сказал Валландер. - Начало истории всем известно, и на нем я останавливаться не буду. Итак, Луизу Окерблум мы в конце концов нашли. Она убита выстрелом в лоб. И как я полагаю, выстрел был произведен в упор, с очень близкого расстояния. Впрочем, скоро мы узнаем это совершенно точно. Пока неизвестно, подвергалась ли она сексуальному насилию и пыткам. Неизвестно, держали ее в плену или нет. Где она была убита и когда, мы тоже не знаем. Однако можно не сомневаться, что в колодец ее бросили уже мертвой. Машину мы тоже нашли. Теперь главное - поскорее получить заключение медэксперта. В частности, о том, совершено ли это преступление на сексуальной почве. Тогда мы сможем начать проверку возможных подозреваемых.
Валландер отхлебнул кофе и продолжал:
- Что до мотива и виновника, то зацепка у нас пока всего одна. Машинист Стиг Густафсон, который преследовал Луизу Окерблум безнадежными любовными признаниями. Его местопребывание до сих пор не обнаружено. Сведберг может дать более подробную информацию об этом, а также о поступивших телефонных звонках. Осложняют дознание отрубленный черный палец и взорванный дом. Вдобавок Нюберг нашел на пожарище остатки мощной радиостанции и рукоять оружия, которое, если я правильно понял, в ходу главным образом в ЮАР. Стало быть, между пальцем и оружием просматривается связь. Но это ничего не проясняет. И нам по-прежнему неизвестно, есть ли какая-то связь между взрывом и убийством.
Валландер закончил и посмотрел на Сведберга, который перебирал пухлую пачку бумаг.
- Если говорить о телефонных звонках, - начал Сведберг, - то из них можно составить целую книгу под названием "Люди, желающие помочь полиции". Это сущая золотая жила. Как всегда, поступила куча проклятий, вранья, благословений, признаний, фантазий, галлюцинаций, но есть и кое-что разумное. Хотя, насколько я могу судить, прямой интерес представляет, увы, одно-единственное сообщение. Управляющий имением Рюдсгорд уверен, что в пятницу во второй половине дня видел Луизу Окерблум, когда она проезжала мимо. Время тоже совпадает. Стало быть, теперь мы точно знаем, по какой дороге она ехала. Но вообще говоря, пользы от звонков на удивление мало. Правда, обыкновенно по-настоящему полезные сведения поступают не сразу, а через день-другой. Серьезные, солидные люди сперва все обдумывают, а потом уж звонят. Что до Стига Густафсона, то пока нам не удалось выяснить, куда он уехал. Но у него как будто бы есть в Мальмё незамужняя родственница. К сожалению, мы не знаем ее имени. А Густафсонов в мальмёской телефонной книге тьма-тьмущая. Придется поделить список и тщательно проверить всех дам по фамилии Густафсон. У меня все.
С минуту Валландер молчал. Бьёрк вопросительно взглянул на него.
- Надо поднапрячься, - наконец проговорил Валландер. - Сейчас главное - найти Стига Густафсона. Если это можно сделать только через его родственницу в Мальмё, будем ее разыскивать. Каждый сотрудник, который может сесть на телефон, должен прийти на помощь. Я и сам буду звонить, как только свяжусь с больницей и потороплю медэкспертов. - Он обернулся к Бьёрку: - Работать будем допоздна. Иначе нельзя.
Бьёрк одобрительно кивнул: