Анна направилась к выходу из кухни. Судя по количеству витаминов, вряд ли Фрэнк накачивал себя наркотиками. Она вспомнила, как много он тренировался, вспомнила его мощные плечи и назойливый запах одеколона. Из задумчивости ее вывели рыдания - Май Лин сидела за столом, обхватив голову руками, и плакала.
- Поехали. - Каннингам хлопнула Анну по плечу, и та вздрогнула от неожиданности. - Придется сюда еще раз наведаться, поговорить с женой. Сейчас она двух слов связать не может.
Они вернулись к патрульной машине.
Каннингам зевнула.
- И что вы обо всем этом думаете? - спросила она, не глядя на Анну.
- Ну что ж, дом очень хороший, они переехали сюда после свадьбы. Думаю, у нее есть деньги. Она не работает, а дом влетел в копеечку. По словам прислуги, прежний друг миссис Брендон был старше ее, - может, это все куплено на его деньги. Прислуга не знает, чем занимался Фрэнк, сказала только, что он уезжал рано и часто возвращался поздно. Еще у него в шкафчике полно разных витаминов. Так что вряд ли он принимал наркотики.
- Не исключено: я знаю человека, который каждое утро тренируется до седьмого пота, а потом вкатывает себе дозу спида. - Каннингам похлопала шофера по плечу и велела ему отвезти ее домой в Белсайз-парк, а не в отделение. Потом она откинулась на сиденье, достала свой смартфон и до самого дома проверяла почту, не обращая на Анну никакого внимания.
Анна забрала машину с парковки у отделения и поехала домой; добралась она туда к половине десятого. За весь день она съела один сэндвич, поэтому по пути заехала в круглосуточный магазин. Подъехав к дому, поставила машину на свое место в гараже и поднялась в лифте на верхний этаж. Выйдя из лифта, она остолбенела.
Перед дверью в ее квартиру громоздились бесчисленные коробки. К самой верхней была прилеплена записка: грузчики не смогли попасть в квартиру, но менеджер охраны позволил им оставить коробки на этаже. Анна едва не расплакалась.
Следующие полчаса она затаскивала коробки в квартиру. Она настолько обессилела, что о распаковке и думать не могла - ей хотелось лишь принять горячий душ и что-нибудь съесть. Она разогрела суп, сделала из только что купленных свежих булочек бутерброды с сыром и ветчиной и взяла их с собой в спальню. Хорошо бы шлепнуться на кровать и посмотреть телевизор, а потом провалиться в сон, но огромный плазменный экран все еще стоял в гостиной неподключенный и зловеще молчал. Куда ни глянь, глаз натыкался на коробки, и Анна понимала, что сегодня она за них не возьмется. Лучше бы не переезжала.
Дальше - хуже: не было горячей воды. Она в разные стороны крутила счетчик и кран, но из него текла ледяная струя. И было уже четверть двенадцатого - слишком поздно вызывать дежурного охранника.
Едва Анна закрыла глаза, с реки донесся рев сирены и кровать начала раскачиваться, словно при землетрясении. Анна подскочила на кровати, затем встала и открыла балконную дверь. Вся квартира ходила ходуном самым устрашающим образом. Анна стояла с открытым от ужаса ртом и смотрела, как над водой сводят огромный мост - и из-за этого дрожит вся квартира. Когда половинки моста сошлись и мост опустился, все успокоилось.
- Боже мой, - пробормотала Анна, размышляя о том, ощутили ли что-нибудь другие жильцы. Наверняка ощутили, но на балкон никто не вышел.
Возвращаясь в спальню, Анна наткнулась на коробку и ушибла палец на ноге. Потом забралась в кровать и долго ворочалась и взбивала подушку, но сон не шел - она ждала, что вой сирены повторится.
Разбудил ее звонок будильника. Она чувствовала себя ужасно и намеревалась высказать все, что положено, начальнику охраны.
Пытаясь выехать из гаража, Анна все еще пребывала в дурном настроении. Дверь опять не открывалась. Анна проклинала все на свете, и вдруг дверь открылась сама собой; Анна выехала из гаража, нажала кнопку "закрыть", но дверь осталась открытой. Даже после завтрака в своем крошечном кабинете она не могла успокоиться. Настучала отчет о своем разговоре с Джулией Брендон и позвонила начальнику охраны. Включился автоответчик.
Гордон явно не был жаворонком: он так отчаянно зевал, что Анна тоже с трудом удерживала зевоту. Накануне Каннингам велела им еще раз допросить всех жильцов дома, - может, кто-то сообщит какие-нибудь подробности или сумеет описать внешность наркоторговцев. В ответ Анна заметила, что многие из жильцов работают и днем уходят; и все же она надеялась, что те немногие, с кем они еще не поговорили, окажутся дома. Придется вновь пройти по всем квартирам и допросить соседей - довольно скучное занятие. Кроме того, им было велено поговорить с сыном миссис Вебстер.
Во время обхода квартир вопросы задавала Анна - Гордон молчал. Ее так раздражало его непрестанное зевание, что в конце концов она сорвалась:
- Вы совсем спите - вчера в баре засиделись?
- Нет, я лег рано, просто завтрак был слишком плотный. Меня от этого всегда в сон клонит, - по крайней мере, мама так думает.
- Знаете, может, в будущем прислушаетесь к маминым советам и ограничитесь тарелкой овсянки?
- Терпеть не могу жевать овсянку. Я люблю омлет и помидоры на гриле.
- Гордон, избавьте меня от подробностей вашего быта.
- Простите.
Они продвигались с этажа на этаж. Вообще-то, это обязанность рядовых, но, учитывая обстоятельства, Каннингам решила поручить обход старшим офицерам. И напрасно. Не все жильцы оказались дома, и почти никто не пустил их дальше порога. Анна считала все предприятие пустой тратой времени. Ее просто засыпали жалобами на плохое состояние дома и на то, что многие жильцы годами ждут переселения.
Квартиру миссис Вебстер Анна оставила напоследок. Помня о болезни сына, она заранее позвонила и спросила, в какое время удобнее прийти. Миссис Вебстер ответила, что Джереми согласен с ними встретиться, но разговаривать придется в его комнате. Анна не сомневалась, что и это окажется напрасной тратой времени, но не хотела спорить с Каннингам, чтобы не портить с ней отношения.
Миссис Вебстер выглядела так же опрятно, как и в предыдущую встречу. Оставив Анну и Гордона ждать в прихожей, она, постучав, вошла в комнату сына. Минуты через три-четыре вернулась и пригласила их войти.
Анна пошла первой - и с трудом удержала возглас удивления.
Комната оказалась довольно просторной, с большим письменным столом, на котором стояли компьютер и маленький телевизор; вокруг стола высились полки с видеокассетами. Панель управления и звуковые колонки стояли друг на друге рядом с какой-то очень дорогой на вид звукозаписывающей аппаратурой. Стены были обшиты полками с дисками и пластинками, расставленными по алфавиту. Рядом со столом лежали аккуратно сложенные стопки журналов. Небольшая кровать была заправлена по-военному: сложенное конвертом одеяло, поверх него, ровно посредине, - белая полоска простыни, в изголовье - подушка в чистой белой наволочке. У стола кресло, у стены - два складных стула. Ковер темно-синий, стены в свободных от полок местах выкрашены в белый цвет. Анну поразил контраст комнаты, в которой царил почти больничный порядок, со всем здешним окружением; однако и сам Джереми поразил ее ничуть не меньше.
Он был необыкновенно красив. Светлые волосы, хорошая, стильная стрижка, яркие синие глаза с темными ресницами, щеки с нежным румянцем, как у маленьких детей. Одет он был в слаксы, белую рубашку, кожаные туфли и синий вязаный свитер. Он выглядел тщательно вымытым и почти неестественно чистым.
- Джереми, я - детектив-инспектор Анна Тревис, а это - детектив-констебль Гордон Лоуч. Спасибо за то, что согласились принять нас.
Джереми не сводил с Анны глаз, но не сделал ни единого движения навстречу.
- Можно присесть? - Анна подошла к кровати.
Джереми сделал шаг вперед:
- Только не на мою кровать.
Он взял складные стулья, раскрыл их и поставил на пол сначала один, потом второй, придвинув их близко друг к другу.
- Спасибо. - Анна и Гордон сели, она достала из портфеля блокнот. Джереми стоял прямо напротив них. - Джереми, мне нужно поговорить с вами о происшествии, случившемся позапрошлой ночью. Вы не могли бы ответить на несколько вопросов?
Он кивнул, но продолжал стоять и смотреть на них.
- Ваша мама позвонила в районное отделение полиции, услышав, как ей показалось, выстрелы и громкий спор. Вы помните, что произошло той ночью?
Молчание.
- Впоследствии мы установили, что был убит человек.
Никакой реакции.
- Я приехала, чтобы подтвердить эти факты и по возможности установить время, когда были произведены выстрелы.
Ничего.
- Вы хотели бы что-нибудь сообщить полиции?
Молчание.
- Вы видели тех, кто жил в квартире, что в одном коридоре с вашей? Номер девятнадцать?
Никакого ответа. Если он и воспринимал то, что она говорит, это никак не отражалось в его глазах, напоминающих яркие блестящие пуговицы. Он стоял совершенно неподвижно, уставившись куда-то поверх их голов, и это производило на Анну весьма неприятное впечатление. Она закрыла блокнот.
- Не хотите ли чаю? - спросил он низким гортанным голосом.
- Нет, спасибо, мы не станем вас долее задерживать, Джереми.
- Мне не нравится это имя.
- Простите, мистер Вебстер.
- Джей.
- О, Джей. Что ж, простите, что отняли у вас столько времени. Я знаю, что два утра в неделю вы работаете в магазине "Вейтроуз". Кажется, убираете тележки?
Никакого ответа.
- Поставить стулья на место?
- Вы закончили? - спросил он в ответ.
Анна взглянула на Гордона, потом перевела взгляд на ничего не выражающее лицо молодого человека.
- Полагаю, да.
Джереми почти выхватил из-под них стулья, сложил их и поставил к стене. Гордон посмотрел на Анну и выразительно поднял брови, глядя, как Джереми тщательно устанавливает один стул на другой.
- Спасибо, Джей. - Анна протянула ему руку, но он, не коснувшись ее, чуть отступил назад и повернулся лицом к столу. - Мы, пожалуй, пойдем.
Анна направилась к двери, Гордон - следом за ней.
К внутренней стороне двери был прикреплен заполненный от руки лист бумаги с указанием дат и времени дня, написанных ручками разного цвета и подчеркнутых маркером. При входе они его не заметили.
- Что это, Джей?
- Посетители.
- Не понимаю: ваши посетители или?..
- У них нет разрешения на парковку здесь, потому что они здесь не живут. Парковаться перед домом незаконно, если нет разрешения.
Анна взглянула сначала на Гордона, затем на Джереми, который стоял, повернувшись к ним лицом. Щеки его раскраснелись, словно нарумяненные.
- Я правильно поняла: вы отслеживали случаи незаконной парковки?
- Да.
- А как вы об этом узнаете?
- Окно, разумеется.
- Ваше окно?
- Да.
- Позвольте взглянуть, Джереми.
- Пожалуйста.
Обойдя Джереми, Анна подошла к окну и приподняла планки безупречно белого жалюзи. Окно выходило на закрытые гаражи с обратной стороны здания. Анна опустила планки.
- Я еще слежу за незаконными парковками перед магазином в те дни, когда работаю. Я собираю тележки с территории, составляю их в длинный ряд и подкатываю к главному входу. Люди разгружают покупки и оставляют тележки там, где стояли их машины, а этого делать нельзя. Нужно возвращать тележки к входу, но они этого не делают. Мне приходится собирать тележки, составлять в ряд и катить обратно к входу. Иногда я нахожу тележки на дороге, если люди припарковались не на магазинной парковке, а на улице. Я собираю тележки и везу их назад.
Он говорил резко, короткими предложениями, сдерживая гнев.
- Джей, объясните, пожалуйста: на листе даты незаконных парковок у магазина или у вашего дома?
- Это место для парковки жильцов. Нужно разрешение.
- Я понимаю, но эти даты относятся к дому, а не к магазину, верно?
- Да.
Анна почти не верила своей удаче.
- А вы, случайно, не записывали номера, Джей?
- Они у меня есть.
- Номера этих машин?
- Да. Вы не слушаете меня. Я здесь живу, а эти люди не имеют права на незаконную парковку, поэтому я их записываю.
- И давно?
- Давно.
Анна сделала глубокий вдох и улыбнулась:
- Джей, а не могли бы вы дать мне записи с этими номерами? Я офицер полиции и могу сделать так, чтобы они не парковались в местах, отведенных для машин жильцов.
Он пожевал губами:
- Я могу сделать так, чтобы они не занимали места жильцов.
- Было бы неплохо, потому что иногда ко мне приезжает женщина из социальной службы и не может найти места; один раз ей даже выписали штраф, потому что она припарковалась через дорогу на желтой полосе.
- Ну так давайте я запишу все эти номера. У вас есть номера?
- Да. Я же просил не садиться на мою кровать!
Анна выпрямилась и подождала, пока Джереми вновь поставил для них два стула. И опять они с Гордоном уселись рядышком, но на этот раз Джереми выдвинул свое кресло из-за стола, тоже сел и развернулся к ним лицом. Анна опять достала блокнот и ободряюще взглянула на Джереми, полагая, что сейчас он откроет один из ящиков, но он продолжал сидеть, не двигаясь и не сводя с них глаз.
- Готовы? - спросил он наконец.
- Да, Джей, мы готовы. Подать вам листы с двери?
- Нет, там нет номеров, это листы с датами и временем, когда чужие занимали места жильцов на парковке. Я стал записывать, когда они забили досками двери квартир по коридору.
- Ладно, давайте мне нужные номера, и если они совпадут с датами…
- Готовы? - повторил он.
- Да. Да, Джей, мы очень хотим…
В его мозгу словно повернули какой-то ключ. Не задумавшись ни на секунду, он начал называть номера по памяти. Не успевая записывать, Анна несколько раз просила его говорить медленнее. Еще он подробно описал марки и цвет машин. Гордон тоже пытался записывать, но Джереми говорил слишком быстро, как на автопилоте; когда они просили его подождать, ему требовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, на чем он остановился, а затем он опять выпаливал номер за номером.
Анна заговорила с Гордоном лишь по пути в отделение:
- Поверить не могу.
Гордон пожал плечами:
- Вы видели фильм "Человек дождя"? С Дастином Хоффманом?
Анна кивнула.
- Что происходит в голове у человека, который может запомнить все эти цифры, но при этом способен лишь собирать тележки у магазина? - покачал головой Гордон. - А комната в каком порядке.
- Обсессивно-компульсивный синдром. Просто сердце разрывается - такой красавец.
- Да, мать хорошо за ним следит. Придраться не к чему: прическа, стрелки на брюках, даже туфли начищены. Не боитесь, что все эти номера машин от фонаря?
- Надеюсь, нет, - вздохнула Анна, - вон сколько страниц получилось с цифрами и датами. Надеюсь, от этого будет прок.
Джереми все еще убирал свою комнату. Он протер ручки стульев дезинфицирующим средством, потом им же протер жалюзи, особенно тщательно в том месте, где Анна прикасалась к планкам. Вынул собственный маленький пылесос и прочистил ковер. Затем разделся догола и сложил одежду в собственную корзину для белья. Принял душ, тщательно потерся мочалкой, вымыл голову и прочистил ногти. Вновь тщательно оделся во все чистое. В его комнату никто не заходил, кроме женщины из социальной службы; матери разрешалось переступать порог, только чтобы подать ему еду и убрать грязную посуду.
Миссис Вебстер постучала в дверь:
- Подавать ланч, Джереми?
- Да.
- Все прошло хорошо? Они долго у тебя сидели.
- Да.
- Удалось им чем-нибудь помочь?
- Есть хочу.
- Я сейчас.
Каждый день он ел цыпленка на гриле, брокколи, картофельное пюре и свежие фрукты. Когда она принесла поднос с едой, он ждал у двери. Молча взял поднос, поставил его на стол и начал есть, следя за тем, чтобы продукты не смешивались, и тщательно все пережевывая. Когда мать вернулась за подносом, он все еще сидел за столом перед пустой тарелкой, рядом с которой были аккуратно сложены нож и вилка.
- Было очень вкусно.
- И хорошо. - Наклонившись за подносом, она почувствовала запах мыла "Пирс" - другим он не пользовался. Голову мыл детским шампунем, чтобы пена не щипала глаза. Ее всегда трогала его чистота и свежий запах. Забирая поднос, она с трудом удержалась, чтобы не дотронуться до его нежной щеки, которую ей столько лет хотелось, но никогда не разрешалось поцеловать.
Миссис Вебстер вернулась на кухню и вымыла посуду. Все-таки он не в тюрьме - ему хорошо в его комнате. Скорее, она оказалась в тюрьме с тех пор, как ему поставили диагноз. Она размышляла, о чем он мог так долго говорить с женщиной из полиции, не подозревая, что благодаря ее сыну в расследовании убийства, вполне возможно, произошел существенный прорыв.
ГЛАВА 4
Каннингам изучала страницы с записями, раскрыв рот от удивления.
- Это не шутка?
- Нет. На этих страницах - номера машин, которые нужно проверить.
- Начните с конца списка, а не с первой машины. Обратитесь к кому надо в дорожной полиции. Пусть этим займется Гордон, а вы поедете со мной к экспертам. Потом нанесем повторный визит вдове Фрэнка Брендона.
Анна рада была избавиться от Гордона - любителя омлета с помидорами, не произнесшего ни единого слова во время разговора с Джереми. Правда, неизвестно, что хуже: работать в паре с ним или с Каннингам, в присутствии которой Анне было не по себе. Она все время со страхом ждала вопросов о Ленгтоне.
Их не последовало.
- Что с этим парнем?
- Аутизм, - ответила Анна.
- Ну ладно, может, мы с его помощью крепко продвинемся - или окажемся по уши в дерьме, поверив на слово чокнутому.
- Он не чокнутый, мэм.
- Да ну? Хорош свидетель - сидит безвылазно в своей комнате или катает тележки в магазине.
- Он вряд ли сможет дать показания в суде, но я ему верю. Посмотреть на него - и станет понятно, что происходит у него в голове.
- Я-то вам верю, а вот другие…
Доктор Эван Филдинг был худощав, с костлявыми руками и высоким голосом. Когда он откинул зеленую простыню с тела Фрэнка Брендона, Анна отвернулась. Лицо Фрэнка было изуродовано почти до неузнаваемости: пули разорвали всю правую половину. Рот был широко открыт, челюсть сломана, зубы раскололись. Анна, сама того не желая, подумала о Джеймсе Ленгтоне: с тех пор как они все вместе вели одно дело, Фрэнк и Джимми в ее сознании были тесно связаны друг с другом. Ей даже вспомнилось, как Брендон приглашал ее на свидание. Она тогда отказалась. А сейчас думала: знает ли Ленгтон о том, что случилось с Брендоном? Она встряхнула головой, пытаясь избавиться от этих мыслей и сконцентрироваться.
- Три выстрела в голову и область лица, - сказал Филдинг, - и еще два ниже: одна пуля попала в верхнюю часть грудной клетки и прошла до гортани, вторая застряла чуть выше сердца. Смерть наступила мгновенно от пули, попавшей в верхнюю часть мозга. Пули отправлены баллистикам. Покойный был здоров: все органы в полном порядке, сердце крепкое. - Филдинг не обнаружил ни остатков наркотиков, ни следов уколов.
Возвращаясь к машине, Каннингам не скрывала раздражения: