– Приблизительно два года тому назад. Возможно, чуть раньше.
– А у вас их много?
– Жильцов? Этот дом слишком велик для одинокой женщины. Людям сегодня не слишком-то просто найти жилье.
– Так сколько?
– В настоящий момент – трое.
– И имеется свободная комната?
– Да. Та, что я показала этому мальчишке. Я была права, что отнеслась к нему с недоверием.
– Что вы знаете о месье Луи?
– Тихий, спокойный мужчина, никогда не доставлял никаких хлопот. Работал по ночам…
– Вы знаете, где он работал?
– Я не любопытна, поэтому не спрашивала. Он уезжал вечером и возвращался утром. Он не нуждался в долгом сне. Я частенько ему повторяла, что надо спать побольше, но он отвечал, что все, кто работает ночью, поступают точно так же.
– К нему приходило много людей?
– Что конкретно вы хотите узнать?
– Вы читаете газеты…
На журнальном столике лежала открытая утренняя газета.
– Я сразу же поняла, что вы придете. Но мне нужно быть уверенной, что у меня не будет неприятностей. Я знаю полицию.
Мегрэ уже не сомневался, что в архивах полиции нравов хранится карточка этой женщины.
– Я не кричу на каждом углу, что пускаю к себе жильцов, не даю объявлений. Но ведь это не преступление. Тем не менее, если мне станут надоедать…
– Все будет зависеть от вас.
– Вы мне обещаете? Сначала скажите, каково ваше звание?
– Комиссар Мегрэ.
– Хорошо! Поняла! Все серьезнее, чем я думала. Обычно меня навещают ваши коллеги из полиции нравов…
И она внезапно произнесла столь грубое словечко, что Лапуэнт даже покраснел.
– Да, все верно, я знаю, что его убили. Но больше мне ничего не известно.
– Как он вам представился?
– Месье Луи. И все.
– Он встречался с темноволосой женщиной средних лет?
– Красивая особа, ей не больше сорока, и она умеет себя подать.
– Как часто она приходила?
– Три или четыре раза в неделю.
– Вы знаете ее имя?
– Я называла ее мадам Антуанетта.
– У вас привычка называть всех по имени?
– Я не любознательна.
– Как долго она оставалась наверху?
– Столько, сколько нужно.
– Всю вторую половину дня?
– Иногда – да, а иногда приходила на час или два.
– Она никогда не появлялась утром?
– Нет. Возможно, такое и случалось, но крайне редко.
– У вас есть ее адрес?
– Я его не спрашивала.
– У вас живут в основном женщины?
– Да. Месье Луи был единственным мужчиной, который…
– Между ними были какие-то отношения?
– Вы имеете в виду, любовные? Если вы об этом, то нет. Замечу, что он был не из тех мужчин, которые увлекаются подобными штуками. Хотя если бы захотел…
– Он посещал их комнаты?
– Он с ними просто разговаривал. Время от времени женщины стучались к нему, чтобы попросить спички, сигарету или газету.
– И все?
– Они болтали. Порой он даже играл в белот с Люсиль.
– Она сейчас наверху?
– Где-то шатается уже два дня. С ней такое частенько случается. Должно быть, подцепила какого-то парня… Не забывайте, вы обещали, что у меня не будет неприятностей. И у моих арендаторов тоже.
Мегрэ не стал уточнять, что он ничего не обещал.
– Кто-нибудь еще приходил повидать месье Луи?
– Да, два или три раза, это было совсем недавно.
– Девушка?
– Да. Она не поднималась. Она попросила меня предупредить месье Луи, что ждет его.
– Она сообщила свое имя?
– Моника. Она ждала в прихожей, даже в гостиную заходить отказалась.
– И месье Луи спустился?
– В первый раз они всего несколько минут очень тихо разговаривали, после чего девушка ушла. В другое время он уходил вместе с ней.
– Он не сообщил вам, кто эта особа?
– Нет, только спросил, нахожу ли я ее красивой.
– И что же вы ответили?
– Что она миленькая, как любая девушка в ее возрасте, но со временем превратится в настоящую лошадь.
– Кто-нибудь еще навещал месье Луи?
– Вы не хотите присесть?
– Спасибо. Не стоит мочить ваши подушки.
– Я стараюсь содержать дом в чистоте. Подождите… Однажды приходил молодой человек, но он не представился. Когда я сообщила месье Луи, что его ждет внизу какой-то парень, мне показалось, что он жутко разволновался. Попросил меня пригласить визитера к нему в комнату. Молодой человек оставался наверху около десяти минут.
– Вы помните, когда это было?
– Где-то в середине августа. У меня в памяти всплывают жара и мухи.
– Этот молодой человек приходил еще?
– Однажды месье Луи и этот парень вернулись вместе, словно встретились где-то на улице. Они поднялись в комнату месье Луи. Но молодой человек почти сразу же ушел.
– Это все?
– Кажется, все, что я могу припомнить. Теперь, я полагаю, вы захотите подняться наверх, не так ли?
– Да.
– Комната на втором этаже, прямо напротив той, что я показывала вашему помощничку. Она выходит на улицу, и мы называем ее "зеленой комнатой".
– Я хотел бы, чтобы вы нас сопровождали.
Женщина тяжело вздохнула и не переставала вздыхать, поднимаясь по лестнице.
– Не забывайте, вы мне обещали…
Мегрэ пожал плечами.
– Впрочем, если вам вздумается сделать мне какую-то пакость, в суде я скажу, что ни слова вам не говорила.
– У вас есть ключ?
На первом этаже приоткрылась дверь. Уже поднимаясь, комиссар обернулся и заметил, что на них смотрит совершенно голая женщина с полотенцем в руке.
– У меня есть отмычка.
И крикнула в сторону лестничной клетки:
– Это не из полиции нравов, Иветта!
Глава 5
Вдова полицейского
Должно быть, вся обстановка комнаты была куплена с аукциона. Добротная мебель из орехового дерева была изготовлена в пятидесятых или шестидесятых годах; особое внимание привлекал огромный платяной шкаф.
Больше всего Мегрэ удивила клетка с канарейкой, стоящая на круглом столе, покрытом ситцевой скатертью. Завидев людей, птичка принялась оживленно прыгать. Комиссар вспомнил набережную Межиссери, жилище месье Семброна и готов был держать пари, что Луи Турэ купил птицу после визита к старому бухгалтеру.
– Полагаю, канарейка принадлежала покойному?
– Он принес ее около года назад. Я позволила оставить канарейку, потому что она не поет. Это самочка, которую ему выдали за самца.
– Кто вел домашнее хозяйство месье Луи?
– Я сдаю комнаты с мебелью и бельем, но без обслуживания. Я пробовала, но с этими служанками одни неприятности. А так как у меня живут почти одни женщины…
– Месье Луи сам убирал комнату?
– Он застилал кровать, мыл ванную, вытирал пыль. Раз в неделю я делала исключение только для него и поднималась сюда со шваброй.
Хозяйка продолжала стоять в дверном проеме, и это немного смущало комиссара. Комната не казалась ему обыкновенной. Именно это место месье Луи превратил в свое убежище. Иначе говоря, все вещи, находившиеся в ней, не сочетались друг с другом, но при этом служили для его повседневной жизни и, как это обычно бывает, свидетельствовали о личных, а порой и тайных, пристрастиях владельца.
В платяном шкафу с зеркалом обнаружился всего один костюм, но при этом три пары желтых ботинок, аккуратно размещенных на подставке. Тут же на полке лежала шляпа жемчужно-серого цвета. Она выглядела почти новой, как будто месье Луи купил ее, поддавшись внезапному безумному порыву, в знак протеста против атмосферы Жювизи.
– Он посещал лошадиные бега?
– Не думаю. Мне он никогда об этом не рассказывал.
– А он часто с вами разговаривал?
– Время от времени. Иногда он заходил в гостиную, чтобы поболтать.
– Он был веселым?
– Он казался довольным жизнью.
По-прежнему протестуя против вкусов жены, месье Луи обзавелся халатом в цветных узорах и парой домашних тапочек из красной кожи.
В комнате царил безупречный порядок, каждая вещь лежала на своем месте, на мебели не было ни пылинки. В шкафу Мегрэ нашел начатую бутылку портвейна и два бокала на ножках. На крючке висел непромокаемый плащ.
Мегрэ об этом не подумал. Когда днем шел дождь, а к вечеру прекращался, месье Луи не мог возвращаться в Жювизи в мокрой одежде.
Вероятно, он много читал. На комоде выстроился целый ряд книг: популярные издания, приключенческие романы и только два или три детектива. Должно быть, этот жанр ему не нравился, поэтому детективные романы он больше не покупал.
У окна стояло кресло. Совсем рядом, на журнальном столике – фотография в рамке из красного дерева. На снимке была изображена жгучая брюнетка сорока лет, одетая во все черное. Именно такой ее описал продавец из ювелирного магазина. Вероятно, она была высокой, почти одного роста с мадам Турэ, такого же крепкого сложения, но ее отличало то, что принято называть элегантной изысканностью.
– Это она регулярно навещала месье Луи?
– Да.
В ящике столика Мегрэ нашел и другие снимки, из тех, которые делают в фотографических кабинках. На всех них был изображен месье Луи, на одной – в своей щегольской жемчужно-серой шляпе.
Кроме двух пар носков и нескольких галстуков в комнате не обнаружилось никаких личных вещей: ни рубашек, ни кальсон; никаких документов, старых писем и прочих пустяков, которыми понемногу заполняются ящики комода.
Мегрэ, вспомнив детство и те дни, когда ему случалось что-либо прятать от родителей, взял стул, взобрался на него и взглянул на верхнюю поверхность шкафа. Как и следовало ожидать, там обнаружился толстый слой пыли, на которой темным пятном отчетливо выделялся большой прямоугольник, словно на этом месте лежал конверт или книга.
Мегрэ ничего не сказал. Женщина не отрывала глаз от комиссара, при этом, как и говорил Лапуэнт, ее грудь все норовила выскользнуть из пеньюара, как сбегает из квашни мягкое и жидкое тесто.
– У него был ключ от комнаты?
В карманах покойного обнаружили только один ключ – от дома в Жювизи.
– Был. Но, уходя, он всегда оставлял его мне.
– Другие жильцы поступают точно так же?
– Нет. Но месье Луи сказал, что вечно все теряет, поэтому предпочитал оставлять свой ключ внизу и забирать его перед тем, как подняться в свою комнату. А так как он никогда не возвращался поздно вечером или ночью…
Мегрэ вынул портрет из рамки. Прежде чем уйти, он налил канарейке свежей воды и еще немного побродил по комнате.
– Вероятно, я еще вернусь, – сообщил он.
Хозяйка первой спустилась по лестнице.
– Я думаю, что бесполезно предлагать вам что-нибудь выпить?
– У вас есть телефон?.. В таком случае продиктуйте номер. Возможно, мне потребуется дополнительная информация.
– Бастилия, 22–51.
– Ваше имя?
– Мариетта. Мариетта Жибон.
– Благодарю вас.
– Это все?
– Пока да.
Лапуэнт и комиссар уселись в машину. Дождь и не думал прекращаться, лил с той же силой.
– Остановись на углу улицы, – приказал Мегрэ шоферу и обратился к Лапуэнту: – Сейчас ты вернешься к ней. Я забыл в комнате месье Луи свою трубку.
Мегрэ нигде и никогда не забывал свои трубки. И это при том, что у него в карманах их всегда лежало две.
– Вы сделали это нарочно?
– Да. Ты отвлечешь Мариетту на несколько минут, а затем присоединишься ко мне.
И комиссар указал на маленький бар, в котором к тому же торговали дровами и углем. Войдя в помещение, комиссар бросился к телефону и набрал номер криминальной полиции.
– Люка, пожалуйста… Это ты, Люка? Сейчас же распорядись, чтобы на посту организовали прослушивание номера Бастилия, 22–51…
Затем, ожидая Лапуэнта и потягивая спиртное из небольшого стаканчика, Мегрэ от нечего делать принялся изучать фотографию. Его не удивило, что Луи выбрал любовницу, внешне похожую на его жену. Комиссару было интересно: а характер у нее такой же? Вполне вероятно.
– Вот ваша трубка, патрон.
– Она не собиралась звонить по телефону, когда ты пришел?
– Не знаю. Рядом с ней находились еще две женщины.
– И голая тоже?
– Она накинула пеньюар.
– Можешь пойти пообедать. Встретимся на набережной Орфевр во второй половине дня. Машину я оставлю себе.
Он продиктовал адрес Леоны на улице Клинянкур; по дороге комиссар попросил шофера остановиться у кондитерской и купил там коробку шоколада. Ступив на тротуар, Мегрэ спрятал подарок под пальто. Ему казалось, что в своей тяжелой мокрой одежде он будет выглядеть неуместно, даже нелепо среди воздушных детских вещей, но у него не было выбора. Комиссар неловко протянул коробку шоколада и сказал:
– Для вашей мамы.
– Вы вспомнили о ней?!
Вероятно, из-за влажности в магазине было еще жарче, чем прошлый раз.
– Быть может, вы хотите сами ее вручить?
Мегрэ предпочитал оставаться в магазине, где еще сохранялся иллюзорный контакт с жизнью, кипящей снаружи.
– Мне необходимо показать вам одну фотографию.
Лишь взглянув на портрет, Леона воскликнула:
– Это мадам Машер!
Мегрэ почувствовал удовлетворение. Конечно, это не была одна из тех громких побед, о которых кричат газеты. Так, пустяковый факт. Но именно этот факт доказывал, что комиссар не ошибся в своих выводах о характере месье Луи. Бывший кладовщик не был тем мужчиной, который запросто познакомится с женщиной на улице или в ресторане. Комиссар просто не мог себе представить этого человека, заигрывающего с незнакомкой.
– Откуда вы ее знаете? – спросил он.
– Она работала у Каплана. Недолго. Месяцев шесть или семь. А почему вы показываете мне эту фотографию?
– Она была близкой подругой месье Луи.
– А!
Мегрэ причинял Леоне боль, но не мог ничего поделать.
– Вы не замечали чего-нибудь необычного, когда она оба работали на улице Бонди?
– Я могу поклясться, что между ними ничего не было. Она работала упаковщицей, вместе с еще десятью или пятнадцатью женщинами, в зависимости от времени года. Ее муж служил в полиции, я это отлично помню.
– Почему она оставила работу?
– Мне кажется, ей предстояла операция.
– Благодарю вас. Простите, что снова побеспокоил.
– Вы нисколько меня не беспокоите. Вы виделись с месье Семброном?
– Да.
– Скажите, месье Луи жил с этой женщиной?
– Время от времени она навещала месье Луи в комнате, которую он снимал рядом с площадью Республики.
– Я убеждена, что она была ему только другом, не более.
– Возможно…
– Если бы сохранились ведомости торгового дома, я бы назвала вам адрес, но я не знаю, что с ними сталось.
– Если речь идет о жене полицейского, то я без труда разыщу ее. Вы сказали Машер, не так ли?
– Если только меня не подводит память, зовут ее Антуанетта.
– До свидания, мадемуазель Леона.
– До свидания, месье Мегрэ.
И комиссар спешно ретировался, потому что старуха в соседнем помещении начала двигаться, а у него недоставало мужества видеться с ней вновь.
– В префектуру.
– На набережную?
– Нет. В муниципальную полицию.
Наступил полдень. Служащие выходили из контор и магазинов, но не решались пересечь улицу, чтобы добраться до любимого ресторана. На порогах зданий толпились люди, и в их взглядах читалось унылое смирение. Газеты в киосках размокли.
– Подожди меня.
Комиссар нашел кабинет руководителя отдела кадров и затребовал сведения о некоем Машере. Несколькими минутами позже он узнал, что Машер действительно служил полицейским, но два года назад был убит в уличной драке. В ту пору он жил на авеню Домениль. Вдова получала пенсию. Детей у супругов не было.
Мегрэ взял адрес на заметку. Чтобы сэкономить время и не пересекать Дворцовый бульвар, он связался с Люка.
– Она куда-нибудь звонила?
– Пока нет.
– Ей тоже никто не звонил?
– Никто. К телефону подходила одна из девиц, некая Ольга, что-то по поводу примерки. Звонили с аппарата портнихи, проживающей на площади Сен-Жорж.
Он пообедает позже. Мегрэ довольствовался быстро проглоченным аперитивом и вновь забрался в маленькую черную машину.
– Авеню Домениль.
Дом располагался в самом конце улицы, близ станции метро. Здание выглядело неказистым и каким-то унылым.
– Где мне найти мадам Машер?
– Пятый этаж, налево.
Здесь имелся лифт, который поднимался рывками, совершая робкие попытки застрять между этажами. Медная кнопка звонка, дверь отполирована, на пороге лежит коврик. Комиссар позвонил. И сразу же услышал шаги в глубине квартиры.
– Одну минутку! – крикнули ему через дверь.
Вероятно, дама была в халате и сейчас надевала платье. Она не относилась к тому типу женщин, которые могли бы появиться в пеньюаре даже перед газовщиком.
Мадам Машер молча посмотрела на Мегрэ, и он увидел, что она взволнована.
– Проходите, месье комиссар.
Она была точно такой же, как на фотографии, точно такой же, как ее описал продавец в ювелирном магазине: высокая и сильная, с уверенной походкой, женщина, знающая себе цену. Она узнала Мегрэ. И, разумеется, она знала, почему он пришел.
– Проходите… Я как раз занималась уборкой…
Тем не менее ее волосы были тщательно уложены, на черном платье – ни единой складочки. Паркет сиял. Около двери – два куска войлочной ткани, на которые она ступала, возвращаясь домой в мокрых ботинках.
– Я вам тут все испачкаю.
– Это не имеет значения.
Мебель была не такой новой, как в Жювизи, но такой же начищенной, и в целом обстановка напоминала ту, что была в доме месье Луи – даже такие же безделушки на полках. Над сервантом висела фотография полицейского в рамке, к которой крепилась медаль.
Мегрэ не пытался ее смутить или удивить. Впрочем, его визит не стал для мадам Машер сюрпризом. Он просто сказал:
– Я пришел к вам поговорить о Луи.
– Я была готова к этому.
Она выглядела печальной, но держалась с достоинством, и ее глаза оставались сухими.
– Садитесь.
– Я намочу кресло. Вы были очень близкими друзьями с Луи Турэ?
– Он хорошо ко мне относился.
– И только?
– Возможно, он меня любил. Он никогда не был счастлив.
– Вы уже поддерживали отношения с ним, когда работали на улице Бонди?
– Вы забываете, что в то время мой муж был еще жив.
– Луи не ухаживал за вами?
– Он смотрел на меня точно так же, как на всех остальных женщин, работающих на складе.
– Следовательно, вы встретились позднее, когда торговый дом Каплана уже перестал существовать?
– Через восемь или девять месяцев после смерти моего мужа.
– Вы встретились случайно?