В этот момент к двери подошел улыбающийся инспектор Татибана.
- Барышня Тамаё, слышал, вам нездоровилось. Как вы себя чувствуете?
- Ничего, благодарю вас.
- В таком случае не присоединитесь ли вы к нам? Мы нуждаемся в вашей помощи.
Тамаё посмотрела на Татибана, потом перевела взгляд на Макаку. Тот ответил ей хмурым взглядом. Тамаё вновь повернулась к инспектору и, запинаясь, спросила:
- Что… что все это значит?
- Войдите. Прошу вас, войдите.
Тамаё не могла отказаться, вошла и села на стул, указанный инспектором. Встревоженная Саёко тут же стала с ней рядом. Родители Томо, Такэко и Тораноскэ, Мацуко и Киё уже сидели, а Киндаити стоял немного в стороне, с небрежным видом наблюдая за всеми и каждым.
- Барышня Тамаё, нам нужна ваша помощь. Барышня Саёко, очевидно, уже сообщила вам о том, что господина Томо не видели со вчерашнего вечера. Скорее всего, беспокоиться тут не о чем, но, поскольку дела у нас обстоят так, как они обстоят, его родители забеспокоились и обратились к нам с просьбой найти его как можно скорее. И… - Татибана внимательно посмотрел на Тамаё, - после некоторых расспросов мы получили информацию от других слуг, что Макака должен кое-что знать об этом. Мы стали его расспрашивать, но он отказывается говорить, утверждая, что это касается вас и он ничего не скажет, пока не получит вашего разрешения. Вот и помогите нам, попросите Макаку рассказать все, что он знает.
Тамаё похолодела - наконец до нее дошло, в какое положение она попала. Татибана ничего не известно. И только поэтому он столь настойчиво, столь безжалостно требует от нее невозможного. Тамаё даже зажмурилась от стыда, но тут же почувствовала, как кто-то с силой сжал ее руку. Подняв глаза, она увидела глаза Саёко, полные слез и мольбы. Непроизвольно Тамаё крепче сжала в кулаке записку от "Человека из тени".
- Да-да, я тоже очень хочу расспросить Макаку. Но прежде хотелось бы, чтобы вы выслушали меня. Без этого многое может показаться непонятным и лишенным логики.
Тамаё была бледнее смерти, руки на коленях слегка дрожали. Несмотря на это, она без колебаний изложила все, что произошло на озере минувшим днем, да и рассказать она могла немногое.
Тамаё говорила, и все глаза были обращены на нее. Все были потрясены. Умэко и Кокити, родители Томо, переглядывались. Инспектор Татибана, сообразив, какую ошибку он совершил, заставив Тамаё прилюдно поведать эту жестокую историю, неловко покашливал. Саёко тем временем не отпускала руки Тамаё; глаза ее расширились от волнения.
- Вот почему мне ничего не известно о случившемся после того, как я перешла в моторку, - ни куда Томо отвез меня, ни что он сделал. - Она на мгновение запнулась, но снова собралась с духом. - Не помню ничего, но, проснувшись, я обнаружила, что лежу в своей постели. Больше того, мне кажется, Макака знает, как я в нее попала. И мне больше, чем кому бы то ни было здесь, необходимо услышать рассказ Макаки. Я хочу услышать, я хочу узнать, что сделал со мной Томо.
Тамаё изо всех сил старалась держать себя в руках, но в ней, точно сине-белое пламя, разгоралась неудержимая ярость, и к концу голос ее звенел и дрожал от напряжения. Саёко все еще грустно держала ее за руку.
- Что ж, Макака, рассказывай. Ни к чему молчать Я хочу, чтобы ты сообщил мне все, что знаешь. Как бы это ни было ужасно, лучше уж мне все узнать наверняка и немедленно.
- Барышня, вы прочли ту бумажку?
- Да, прочла. Мне бы хотелось узнать и об этом.
Макака нервно облизнул губы и, то и дело спотыкаясь на словах, начал рассказ о вчерашнем. Вообще не привыкший много говорить, он не мог последовательно изложить свою историю. Инспектору Татибана и Тамаё все время приходилось помогать ему наводящими вопросами.
По словам Макаки, вчера около четырех часов дня ему позвонил неизвестный и сообщил, где находится Тамаё. Макака не совсем понял, о чем идет речь, только сказано было, чтобы Макака не поднимал шума, потому что это смутит Тамаё; чтобы он отправился за ней тайно, никому не говоря. Потом этот звонивший повесил трубку.
- И вы поехали искать барышню Тамаё?
- Ага, он сказал никому не говорить, вот я и вышел тихонько на лодке.
- И вы нашли ее в пустом доме, в деревне Тоёхата, как и сказал звонивший?
- Ага.
- Не могли бы вы точнее описать, что вы там обнаружили? Господина Томо там уже не было?
- Барышня лежала на кровати. Я уже совсем решил, что она померла, такая она была бледная. Потом понял, что она не мертвая, а просто надышалась какой-то отравы и спит. Уж очень сильный запах был - вот я и учуял.
- Но Томо, что случилось с Томо? - истерический голос Умэко пронзил тишину.
В ответ Макака резко повернулся и посмотрел на нее сверкающими глазами.
- Томо? Вы имеете в виду этого ублюдка? Ага, этот ублюдок тоже был там, в той комнате. Но он ничего не мог сделать. Он был наполовину раздет и привязан к стулу веревкой крест-накрест. Да еще во рту у него был кляп. В жизни не видел более плачевного зрелища.
- Это вы связали его, Макака? - спокойно вмешался Киндаити.
- Не-а, не я. Не я. Наверное, это Человек из тени, который мне звонил.
- Человек из тени? - нахмурился Татибана. - Кто это?
- Барышня, у вас с собой тот клочок бумаги?
Тамаё, не говоря ни слова, подала инспектору клочок бумаги. Татибана прочел его, удивленно поднял брови и передал Киндаити. Киндаити тоже скривился.
- Макака, где вы нашли эту бумагу?
- Она была приколота к одежде барышни английской булавкой.
- Понятно. Возьмите, инспектор, и берегите эту улику получше.
- Да, пусть пока побудет у меня. - Сунув бумажку в карман, Татибана продолжал: - Итак, что вы сделали дальше, Макака? Вы привезли барышню Тамаё домой?
- Ага. Приплыл, значит, на лодке, а вернулся на моторке. Решил, поделом этому ублюдку, возьму его лодку.
- А Томо… что с Томо? - снова воскликнула Умэко.
- Томо? А он, наверное, там и сидит, в той комнате. Не мое это дело, отвозить его домой, - презрительно скривился Макака
- Он до сих пор связан и с кляпом? - воскликнула Умэко.
- Ну да. Связанный и с кляпом. И полуголый еще. Мне с ним говорить не хотелось - такой он был мерзкий, вот я и не обращал на него внимания, а он все вырывался и стонал. Нет, постойте-ка. Это не совсем правда. Я все же обратил на него внимание, когда уходил - хорошенько влепил ему по морде, - сказал Макака и расхохотался.
Умэко подпрыгнула и закричала в безумной ярости:
- Хоть кто-нибудь, идите, идите, спасите его! Мое дитя, он замерзнет до смерти!
Вскоре из ворот канала поместья Инугами на озеро вылетела моторная лодка. В ней сидели инспектор Татибана, Киндаити, отец Томо Кокити и Макака в качестве проводника. С ними была и Саёко - настояла на своем, поехала.
В дельте ручья у деревни Тоёхата среди тростниковых зарослей они увидели гребную лодку, там, где ее накануне оставил Макака. Судя по этому, Томо все еще находится в заброшенном доме.
Да, Томо находился в заброшенном доме.
Когда группа, ведомая Макакой, вошла в пустую комнату, все увидели Томо - оголенный до пояса, со связанными сзади руками, он сидел на стуле, свесив голову на грудь.
- Ха! Ублюдок потерял сознание! Ничего, будет уроком, - с ненавистью бросил Макака.
Кокити подбежал к сыну, выдернул кляп изо рта и приподнял ему голову. И тут же с криком выпустил - голова снова упала на грудь, словно висела на сломанной шее. Тогда-то они и увидели это - какую-то странную полосу на шее Томо.
Это была струна кото. Струна трижды обвила шею Томо и так глубоко впилась в нее, что плоть вокруг посинела. Раздался громкий крик, и кто-то рухнул на пол. Это была Саёко.
Бедная Саёко
Струна кото. Именно струна кото. На место происшествия была вызвана полиция из Насу. Киндаити безучастно смотрел на всю эту суету с фотографированием, а в голове у него вертелась ужасная мысль. Когда убили Такэ, его голову отделили от тела и водрузили на хризантемовую куклу, и тогда Киндаити мучился, не понимая, зачем это было сделано. Теперь, при взгляде на струну кото, затянутую на шее этого, второго трупа, в голове его, как молния, полыхнуло ужасное подозрение.
Ёкикотокику - топор, цитра и хризантема. Уже две из трех реликвий клана Инугами оказались явно связаны с убийством - вот она, струна кото, впившаяся в шею Томо. Есть ли здесь на самом деле какая-то связь? Конечно, есть - должна быть. Первое убийство с хризантемовой куклой можно было приписать случайности, но струна кото - это слишком много для случайного совпадения.
Эти убийства должны быть тесно связаны с девизом Инугами и реликвиями, и преступник нарочно выставляет эту связь напоказ. Так размышлял Киндаити и вдруг похолодел от нового ужаса. Хризантема и цитра уже использованы, не будет ли следующим - топор? А если да, то кто же окажется жертвой? Он живо представил себе фигуру Киё в маске: если хризантема кику предназначалась Такэ, цитра кото - Томо, то естественным было бы ожидать, что топор ёки сужден их еще живому двоюродному брату. От такого вывода у Киндаити по коже мурашки побежали - он слишком хорошо понимал, кто останется в выигрыше, если все трое мужчин умрут.
Как раз тогда, когда полицейские фотографы под предводительством инспектора Татибана закончили свою работу - сняли на пленку тело Томо под всеми возможными углами, - в комнату вбежал медицинский эксперт Кусуда.
- Что, инспектор, еще один?
- Здравствуйте, доктор. Скверное дело. Прискорбно, что приходится заниматься этим. Отвязать его?
- Нет, подержите минутку. - Кусуда тщательно осмотрел тело, все еще прикрученное к стулу, а закончив, повернулся к Татибана. - Теперь можете развязать. Вы сделали фото?
- Да, сделали. Кавада, развяжите веревку, - позвал инспектор одного из детективов.
- Постойте. Пожалуйста, одну минутку, - на этот раз остановил его Киндаити. - Инспектор, можно ли позвать сюда Макаку? Хочу кое-что еще раз проверить, прежде чем его отвяжут.
Появился Макака, вызванный одним из детективов. Лицо у него застыло от напряжения.
- Макака, хочу задать вам еще один вопрос, просто чтобы удостовериться. Вы уверены, что вчера, когда вы пришли сюда, Томо был привязан к этому стулу?
Макака мрачно кивнул.
- И он был определенно жив в то время?
- Ну да.
- Он что-нибудь сказал?
- Ага, он пытался, но с кляпом во рту не очень-то поговоришь.
- Вы даже не вынули кляп.
Макака сердито глянул на Киндаити, но тут же отвел глаза, буркнув:
- Конечно, если бы я знал, что такое случится, я бы вынул кляп и развязал бы его. Но тогда я просто обезумел от ярости.
- И вы его ударили.
Макака снова мрачно кивнул, очевидно вовсе не жалея о своем поступке.
- Ладно, понимаю. А сколько было времени, когда вы уехали отсюда с барышней Тамаё?
- Примерно половина пятого, ну, может, чуть позже. На улице уже было темно.
- Значит, Томо был жив между половиной пятого и пятью. Полагаю, вы не прикончили его на прощание.
- Что-о? Нет, конечно, нет. Я только хорошенько врезал ему.
Макака принялся с жаром отрицать обвинение. Киндаити успокоил его.
- Один последний вопрос. Находился ли Томо точно в таком же положении и так же ли сидел на стуле, когда вы его оставили? Вот, к примеру, посмотрите на узел.
- Не могу сказать точно. Я же не разглядывал его и все такое, и насчет узла ничего не знаю, только мне кажется, сидел он примерно так же.
- Ладно, спасибо. Теперь можете идти. Мы позовем вас, если понадобится.
Выждав, пока Макака уйдет, Киндаити повернулся к Татибана.
- Инспектор, взгляните. Хочу, чтобы вы внимательно посмотрели на это, пока еще веревка не развязана. Видите, по всему туловищу Томо остались ссадины? Явные следы веревки. Но чтобы от веревки остались такие следы, она должна быть не слишком туго затянута. А теперь посмотрите на это… - Киндаити подсунул палец под веревку, которая связывала Томо. - Веревка такая тугая, так впилась в тело, что палец с трудом подсунешь. А стало быть, откуда взялись эти ссадины?
Татибана выпучил глаза.
- Господин Киндаити, что же это значит?
- Не знаю, инспектор, я сам в недоумении. - Киндаити рассеянно поскреб голову. - Весьма странное противоречие - ссадины на туловище и тугая веревка. Думаю, об этом не следует забывать. Как бы то ни было, простите, что заставил вас ждать. Прошу вас, приступайте, развяжите его.
Труп Томо отвязали и уложили на кровать. Когда Кусуда осматривал тело, в комнату просунул голову какой-то детектив.
- Господин инспектор!
- Да, что такое?
- Тут есть кое-что, надо бы вам посмотреть.
- Иду. Кавада, оставайтесь здесь и помогите доктору, если ему что понадобится. И кстати, доктор…
- Да?
- Там, в соседней комнате, лежит в обмороке дама. Посмотрите ее, когда кончите здесь, ладно? Это Саёко из семьи Инугами.
Киндаити пошел следом за инспектором, и детектив привел их в туалетную комнату, примыкавшую к ванной рядом с кухней. Там, на деревянном полу, они с удивлением обнаружили маленькую глиняную печку для готовки, сковороду, горшок для варки риса, чайник и картонную коробку, наполовину наполненную углем. Очевидно, кто-то здесь недавно готовил пищу.
- Дело вот в чем, господин инспектор, - сказал детектив, обращаясь одновременно к Татибана и Киндаити, - мы ведь осматривали этот дом сразу же после убийства Такэ, чтобы выяснить, не прячется ли здесь тот репатриированный солдат, который останавливался в гостинице "Касивая". Так вот, я совершенно уверен, что ничего такого здесь тогда не было. Так что если кто-то и проник в дом, это произошло после нашего обыска.
- Понятно.
Весело почесывая в голове, Киндаити сказал:
- Очевидно, он решил, что самым безопасным будет укрыться здесь после того, как полиция обшарит дом.
- Да, точно. Я тоже так думаю. Но если так, значит, этот парень знал, что мы обыскали дом. Как он мог об этом узнать?
- Д-да, д-детектив, верно замечено, и это мне кажется чрезвычайно любопытным. Стало быть, сведения обо всем, что делается у вас в полиции, как-то дошли до него.
Казалось, Киндаити был очень доволен, зато Татибана, напротив, насупился и возразил:
- Что вы имеете в виду, господин Киндаити? Вы, как я понимаю, полагаете, что человек, бывший здесь, это тот, кого мы ищем? Но ведь это не факт, а? Это может быть какой-нибудь бродяга.
- Но, инспектор, тут вот еще что. - Детектив открыл дверь в ванную. - Посмотрите. Тот, кто прятался здесь, мыл овощи и кухонные принадлежности в ванной. Он мог бы и еду готовить здесь, но не стал, потому что огонь был бы виден снаружи. То же и с кухней. Вот почему он готовил пищу в туалете, потому что отсюда ничего не видно. Больше того, посмотрите сюда, в ванную.
Детективу не нужно было продолжать. На белом кафеле, покрытом разбросанными очистками, остался след - явный отпечаток солдатского сапога, да такой четкий и ясный, словно кто-то нарочно топнул ногой. Инспектор Татибана даже застонал.
- Конечно, только то, что он носит солдатские сапоги, не обязательно означает, что он тот, кого мы ищем, но, судя по обстоятельствам… Мы, разумеется, подошли к такой возможности на шаг ближе, но… Нисимото, проследите, чтобы сделали слепок с этого следа.
Отвернувшись от Киндаити, инспектор заговорил в неистовой ярости:
- Итак, господин Киндаити, что же имеем? Томо привез Тамаё сюда, не зная, что этот репатриированный солдат прячется здесь, они схватились, и в результате Томо оказался привязанным к стулу; связав Томо, человек, который скрывался здесь, позвонил Макаке и сказал, что Тамаё находится в этом доме; затем Макака приехал и отвез Тамаё домой, а Томо оставил привязанным к стулу. Вот что мы имеем. Но если это так, - почти выкрикнул инспектор, - то кто же убил Томо? Макака уехал, а солдат вернулся и задушил его, что ли?
Киндаити весело ерошил волосы.
- Инспектор, вот и я о том же. Если этот человек хотел убить Томо, почему он не сделал этого прежде, чем звонить Макаке? Он же понимал, что заброшенный дом непременно окажется в центре внимания, как только он переговорит с Макакой. К счастью или к несчастью, Макака сделал все, что должен был, и никому ничего не сказал до самого утра, но тот, кто здесь прятался, разумеется, не мог быть в этом уверен. Значит, возвращаться в этот дом после разговора с Макакой ему было опасно. И потом… нет, лучше я помолчу, пока не станет известно время смерти Томо.
Татибана помолчал, размышляя, потом повернулся к своему детективу и спросил:
- Нисимото, еще что-нибудь есть?
- Так точно, начальник. Еще кое-что. Вам стоило бы заглянуть в сарай.
Сарай оказался пристройкой, примыкавшей к кухне. В одном углу помещения с земляным полом, забитого разного рода хламом, лежала большая охапка свежей соломы. Киндаити и Татибана удивленно взирали на нее.
- Он, должно быть, спал здесь.
- Да. Урожай только что убрали, так что везде стоят стога соломы. Щипни немного отсюда, немного оттуда, и никто не заметит. И потом, - сказал детектив, топнув ногой по соломе, - здесь ее столько, что в нее можно зарыться, спать в ней куда теплее, чем под каким-нибудь дешевым одеяльцем.
- Это понятно, - Татибана рассеянно оглядел соломенное ложе. - Только вот интересно, значит ли это, что кто-то на самом деле здесь прятался? Думаю, не уловка ли это…
- Уловка?
Услышав в голосе своего детектива нотку недоверия, Татибана распалился:
- Что тут непонятного? Ведь о том, что случилось здесь вчера, мы по-настоящему ничего не знаем. Да, нам известны показания Тамаё и Макаки, и выглядят они вполне правдоподобно. Но кто знает, правдивы ли они на самом деле? По словам Тамаё, Томо использовал что-то вроде хлороформа и привез ее в этот дом, но, может быть, - это всего лишь предположение, - сама Тамаё соблазнила Томо и обманом заманила его сюда? Макака утверждает, будто ему звонил неизвестный и только потом он приехал сюда, но и это может быть ложью, а на самом деле он прятался здесь, поджидая Томо. Господин Киндаити, вы же наверняка помните, что Макака использует старые струны кото для починки своей сети.
Детектив Нисимото изумленно взирал на инспектора.
- Значит, господин инспектор, вы считаете, что все эти разные улики, найденные нами, были сфабрикованы и что Тамаё и Макака сговорились убить Томо?
- А вот этого я не говорил. Я всего лишь сказал, что улики не бесспорны. И след сапога тоже - он кажется слишком явным и четким, словно его припечатали. Но… да ладно, не важно, идите и продолжайте расследование. Господин Киндаити, наверное, доктор Кусуда уже освободился. Пойдемте?
В комнате на втором этаже врача не было, только детектив стоял на страже у трупа.
- Кавада, где доктор Кусуда?
- Он в той комнате, осматривает даму.
- А, хорошо. А каковы результаты осмотра трупа?
- Он сказал, что подробный рапорт представит после вскрытия. Но основные данные таковы, - детектив заглянул в записную книжку, - смерть наступила семнадцать-восемнадцать часов назад. Стало быть, можно считать, что умер он вчера между восьмью и девятью вечера.