– Зачем им девочки? Что они собираются с ними сделать?
– Кровь. – Короткий ответ не внес ясности, но старуха не пожелала добавить ни слова. Тогда я решила зайти с другого конца и перечислила даты похищений и приблизительное время.
– Это что-то значит? – С надеждой спросила я.
– Да. Скоро День Черной Луны. Великий праздник для жрецов ВУДУ. В этот день возможно самое невероятное, если у кого-то достанет смелости воспользоваться энергией Черной Луны.
– Смелости?
– Одна ошибка будет стоить жрецу жизни.
– Что это за день такой? Когда? – Теребила я ее, но старуха молчала, неподвижно застыв возле стола. Она стала похожа на мумию. Я протянула руку, но, прежде чем успела прикоснуться к ней, вошла девушка и отрицательно покачала головой.
– Не стоит. Она вас не услышит. Она ушла.
– Куда? – Оторопела я, косясь на сидящую на стуле женщину. Девушка не ответила. Я поняла, что меня вежливо выпроваживают и поднялась со стула. Уже в прихожей я спросила:
– Кто эта женщина?
– Разве вы не поняли? Это Лола.
– Разве Лола – это не вы?
– Нет. Я всего лишь ее ученица. Лола очень стара и не может принимать всех желающих. Если человек пришел просто из любопытства, я принимаю его вместо нее.
– Но ведь вы же не…
Девушка рассмеялась.
– Вы хотели сказать, что я не могу видеть будущее?
– Ну, в общем…
– Я должна извиниться перед вами, так как и не думала для вас гадать. Я просто заговаривала вам зубы, если можно так выразиться. Вы успокоились и расслабились, слушая мою болтовню, а Лола в это время смогла прочесть ваши мысли. Похоже, она решила, что вам не обойтись без ее помощи.
– Не очень-то она мне помогла. По-моему, загадок только прибавилось.
– Лола очень мудрая и очень старая. Если она решила, что вам не следует знать слишком много – значит так оно и есть. Но я тоже кое-что умею и вот что я вам скажу: вы должны обязательно поверить в реальность того, с чем вам придется еще не раз столкнуться. Если вы поверите и сможете преодолеть свой страх, то вы найдете то, что ищете. Смотрите!
Она быстро схватила меня за руку. Неизвестно откуда появился остро отточенный кинжал. Не успела я опомниться, как она полоснула меня по запястью. Брызнула кровь, я дернулась и, вытаращив глаза, уставилась на глубокую рану.
– Ты что, спятила?! – Возмущенно заорала я.
Девушка ухмыльнулась, спрятала нож в складках своей юбки, склонилась над раной и что-то пробормотала. Затем она провела смуглым пальцем по моему запястью и сказала:
– Вытри руку платком.
– Мне не платок нужен, а бинт и зеленка. – Проворчала я, но все же полезла в сумку, достала платок и приложила его к окровавленному запястью. Когда я приподняла его, желая посмотреть, не остановилась ли кровь, мои глаза полезли на лоб в буквальном смысле слова: кожа в том месте, где девчонка полоснула меня острым как бритва лезвием, была совершенно гладкой…
– Этого не может быть… – Пробормотала я. – Это что, гипноз? Никакой раны не было, да?
Девушка молча ткнула пальцем в ковер у моих ног. Я посмотрела вниз и увидела небольшое мокрое пятно, едва различимое на ворсе ковра. Присев на корточки, я провела по ворсу рукой и увидела, что ладонь стала красной от еще не просохшей крови.
– Поверить. Вот все что тебе надо. – Серьезно сказала девушка.
– А что будет, если я не смогу?
– Тогда ты умрешь. Или сойдешь с ума.
ГЛАВА 20
Я открыла глаза и зажмурилась от яркого света, бьющего прямо в глаза. Надо же, не думала, что мне удастся заснуть. Встреча с Лолой и ее ученицей, как мне казалось, не помогла мне продвинуться вперед в моих поисках. Ну что же, придется действовать самой. Одержимый или нет, но человек, виновный в похищении, вполне реален, а значит – я отыщу его во что бы то ни стало.
Потирая затекшую шею, я выползла из кресла, в котором проспала несколько часов и потащилась на кухню за чашкой кофе. Это должно было прогнать остатки сна. Мне нужна ясная голова, пока же мой мозг напоминал свалявшуюся вату.
Я посмотрела на свое запястье и в который раз удивилась – от страшной раны не осталось и следа. Только ровная, гладкая кожа. так значит, магия существует? Девушка сказала, что я должна поверить. Но как? Даже после всего случившегося я не могла заставить себя это сделать.
Но как я ни старалась, найти другое объяснение мне оказалось не под силу. Ну что же, пусть будет магия, – смирилась я, усмехнувшись. Но кто решил позабавиться со мной таким образом? Кому я насолила? Единственное дело, в которое мне не следовало совать нос – похищение абитуриенток, но там я до сих пор не раскопала ничего конкретного, а представить в роли колдуна Липанова не позволяло даже мое буйное воображение. Хотя, с другой стороны, откуда мне знать, как должен выглядеть колдун? Я с ними не встречалась и имела весьма слабое представление об их видовой принадлежности. Да и Лола сказала, что внешне он не отличается от обыкновенного человека.
Поездка в Ульяновск стала казаться мне все более необходимой. И я решила не откладывать дело в долгий ящик. Сегодня суббота, туда и обратно я слетаю за сутки, так что ноги в руки и вперед.
Билет я купила без труда. Поезд отправлялся через сорок минут и я, чтобы убить время, решила съесть мороженое. От жары оно помогло, но настроение ни капельки не улучшилось.
Одолеваемая мрачными предчувствиями, я дождалась поезда и вошла в полупустой вагон.
Через три часа я стояла на пыльном тротуаре возле здания вокзала, высматривая такси. Адрес детского реабилитационного центра "Рассвет", полученный мной в справочной, был записан на бумажке. Неразговорчивый таксист доставил меня на другой конец города и не сказал даже спасибо, получив обещанный полтинник. Я с сожалением посмотрела, как новенькая синенькая бумажка исчезла в его кармане и вылезла из машины.
Нужное здание оказалось давно не ремонтированным особняком начала века, которе еще сохранило остатки былого величия. По асфальтированным дорожкам ухоженного сада, разбитого перед фасадом, чинно гуляли дети. Они показались мне слишком серьезными для своего возраста. Странно было видеть детей и не слышать привычного шума и смеха.
Я прошла через двойные двери в вестибюль и огляделась по сторонам. Кабинет заведующей оказался на первом этаже, в самом конце длинного коридора, застланного потертой, но чистенькой ковровой дорожкой.
В кабинете за добротным столом сидела маленькая сухонькая старушка со слезящимися недоверчивыми глазами и тонкими губами. Она посмотрела на меня и требовательно спросила:
– Вы по какому вопросу?
Женщина показалась мне крепким орешком. Разговорить такую и, тем более вызвать на откровенность, будет непросто. Внезапно я сообразила, что надо делать – надо лгать. Без всякого зазрения совести.
– У меня задание от женского журнала. – Застенчиво улыбаясь, пролепетала я. – Хочу написать о вашем центре. вы не откажетесь мне помочь?
Я попала в точку. Ее откровенно недоброжелательный взгляд несколько потеплел.
– Проходите. Садитесь. Приятно слышать, что кого-то интересует наша работа с подростками. – Улыбнулась она, стараясь казаться любезной. – Что конкретно вас интересует?
– Все. Меня интересует все. Как попадают к вам дети. Какие методы вы используете. Кто из персонала достиг наибольших успехов в работе с подростками.
Заведующая поняла мои слова буквально и мне пришлось два часа выслушивать ее пространную речь о достижениях центра, прежде чем я решилась немного подтолкнуть ее к интересующей меня теме:
– Я знакома с одним из ваших бывших сотрудников. Он отзывался о своей работе с большой любовью.
– Кто же это? – Удивилась она. – У нас практически отсутствует текучка. Большинство работает здесь по многу лет.
– Это Липанов. Владлен Алексеевич. – Сказала я и поняла, что сказала что-то не то. Какое-то время заведующая сидела молча, сжав губы и настолько тихо, что мне показалось – у нее остановилось дыхание.
– Я не стану говорить об этом человеке с вами, моя милая. Проскрипела она в тот момент, когда возникшее у меня желание подняться и проверить ее пульс, достигло апогея. Тон ее голоса стал менее приветливым. Да что там. Она цедила слова сквозь зубы. Очень жаль, но я не собираюсь говорить с журналистами на эту тему. Догадываюсь, что это старое дело – единственная причина вашего появления здесь и вынуждена с вами попрощаться.
Ошарашенная, я поднялась со стула. Меня определенно переоценивали, подозревая в чем-то, о чем я сама не имела ни малейшего понятия.
Я все еще думала об этом, когда шагала в обратную сторону по зеленой ковровой дорожке и когда увидела еще одну старушку – полную противоположность той, которая осталась в кабинете. Щеки этой были такими тугими и румяными, что вполне сгодились бы для рекламного ролика какой-нибудь фирмы, производящей экологически чистые продукты. Правда, моя старушка скорее всего питалась исключительно тем, что произрастало на ее собственном огороде. В том, что он у нее был, я почему-то не сомневалась.
Пожилая женщина волокла огромную кипу выглаженного белья, удобно пристроив ее на своем выдающемся животике, даже со стороны тяжесть выглядела неприподъемной, но я не заметила на ее лице и тени недовольства.
Старушка меня тоже заметила и, поравнявшись, окинула любопытным взглядом. Я немного притормозила, не решаясь заговорить.
– Ты, видно, не местная, дочка? – Спросила меня женщина глубоким приятным голосом, немного растягивая гласные.
– Как вы догадались? – Откликнулась я.
– У меня глаз наметанный. Наши так не одеваются. Ищешь кого?
– Можно сказать и так. – Врать этой женщине мне почему-то не хотелось, но у меня не было другого выхода. – Я когда-то лечилась здесь и теперь разыскиваю доктора.
– Кого, если не секрет?
– Владлена Алексеевича Липанова.
– Вон что! – Протяжно воскликнула женщина.
Сейчас пошлет, – со страхом подумала я. Но женщина явно не собиралась этого делать. В ее глазах появилось что-то новое, теперь она разглядывала меня с еще большим интересом, хотя и без злости.
– Давайте, я вам помогу отнести белье. – Предложила я. – А вы мне потом скажете, как его найти.
– Я вообще-то и сама справлюсь, но от помощи отказываться не принято. Бери то, что с верху. – Улыбнувшись, разрешила женщина.
Я ухватила половину стопки и пошла вслед за ней, сгибаясь под тяжестью и продолжая недоумевать: как она тащила вдвое больше?
Старушка привела меня в большую светлую комнату с широкими стеллажами вдоль стен и показала, куда положить белье. Затем она, отдуваясь, плюхнулась на стул, который жалобно скрипнул, и, обмахиваясь фартуком, спросила:
– Ты из этих, что ли?
– Из каких? – Не поняла я.
Она посмотрела на меня снова, словно решая что-то про себя, потом покачала головой:
– Если ты не из этих, тогда понятно. Вообще-то Липанов был хорошим специалистом. Только не врачом. Он занимался лечебным массажом и физкультурой.
– Был? Значит он здесь больше не работает?
– Нет. Уволился по собственному желанию.
– Как же его отпустили, если он был хорошим специалистом? С вашими пациентами, наверное, не у всякого получится работать?
– Это верно. Детишки сложные. Многие после тяжелых травм. А некоторые даже после изнасилования.
– Разве таких здесь тоже лечат?
– А как же. Они самые тяжелые. Не дети – зверьки испуганные. Только и смотри, чтобы с собой чего не сотворили. С такими у Владлена лучше всего получалось. Дети ему доверяли.
– Так почему же он оставил работу? – Осторожно переспросила я, недоумевая, каким образом довольно неприятный на вид Липанов мог завоевать доверие психически травмированных подростков;
– Грязная вышла история. Не надо бы мне говорить об этом. Ну да ладно. Ты все равно не отсюда, так что пускай. Владлен, как я уже сказала, понимал детишек, многим он помог. Но однажды родители одного из детей обвинили его в развратных действиях в отношении своего ребенка. Поднялся шум. Всплыли и другие случаи. Говорили, что он не только проводил массаж, но и трогал детишек за самые интимные места, а некоторых – даже снимал на пленку.
– Какой кошмар. – Искренне удивилась я. – И это оказалось правдой?
– Никто так и не узнал. Никаких фотографий не нашли. К тому же остальные детишки встали на его защиту. Поскольку доказательств не обнаружили, то дело замяли. Нам лишний шум тоже ни к чему, сама понимаешь. Но Липанову пришлось уволиться. Он, по-моему, вообще уехал куда-то. Ну и правильно: городок у нас маленький. Все друг у друга на виду. Вот оно как вышло.
Итак – Липанов, возможно, педофил. Вот так номер, – думала я под стук колес, глядя невидящими глазами на мелькающие в окне фонарные столбы. Это открытие меня поразило настолько, что я растерялась. Мотив, которого мне не хватало для того, чтобы счесть его преступником, повинным в пропаже абитуриенток, был теперь налицо. Фактов набралось достаточно. Скажи я о своих открытиях Борису и Липанову конец. Но я хотела довести дело до конца. Мне нужны были факты, хотя бы самые крошечные, подтверждающие его причастность к делу о похищениях.
И у меня появилась одна маленькая идея, как раздобыть необходимые доказательства. Куда мог Липанов привести девочек после того, как они оказывались в его руках? Город был ему чужим, денег на аренду другого помещения, кроме убогой квартиры, у него не было. Вполне вероятно, он приводил их домой, хотя не исключено, что просто завозил их в лес и там… Нет, такой вариант меня не устраивал. Остановлюсь на квартире. Конечно – это большой риск, но кто мог бы связать его с похищениями, даже если бы увидел вместе с девушкой? Сейчас привести девушку, даже очень молоденькую, домой – дело обычное, никто бы не обратил на это внимания. Если ему удалось вывести их из института, не вызывая подозрений, то точно так же он мог довести их до самой квартиры. Вся надежда на соседей. Если мне немного повезет, то я найду кого-нибудь, кто видел Липанова с одной или с несколькими из пропавших девушек. И начну я с его соседки по этажу.
ГЛАВА 21
Поездка оказалась более сложной, чем я рассчитывала, к тому же было уже поздно для визита к незнакомым людям, поэтому я решила, что встреча с соседкой может подождать до утра.
Утро началось для меня довольно поздно, и то не по моей инициативе. Было уже десять утра, когда меня разбудил настойчивый звонок в дверь. Я неохотно поднялась, спустила ноги на пол, почувствовав, какой он холодный и, зябко ежась, побрела открывать.
На пороге стоял Борис. Вид моей розовой пижамы с веселыми мышатами никак не повлиял на выражение его лица, которое было мрачным. Я решила, что он все еще дуется на меня за то, что в прошлый раз я довольно бесцеремонно выставила его из дома, но я жестоко ошибалась. У него имелись гораздо более веские причины для паршивого настроения.
– Где ты была вчера? – Спросил он, проходя в комнату и сверля меня взглядом.
– А что? – Ответила я вопросом на вопрос.
– Я звонил несколько раз. Ты не брала трубку.
– Ты сам себе ответил. Я не брала трубку. – Пожала я плечами. – После кошмаров в ванной мне не хотелось никого видеть.
– Но я приезжал! – Воскликнул он с таким видом, словно уличил меня в ограблении банка.
– Если я не брала трубку, то что могло мне помешать не открывать дверь? – Мне показалось, что объяснение прозвучало достаточно логично, по крайней мере я не собиралась придумывать что-то еще. А уж рассказывать правду и вовсе не входило в мои планы.
Я смотрела, как он молча меряет шагами комнату, до тех пор пока у меня не зарябило в глазах. Тогда я почувствовала неладное и заметила:
– Боря, у тебя такой вид, как будто ты пришел арестовать меня.
– С чего ты взяла? – Буркнул он, не глядя на меня.
– Ну, ты так старательно изображаешь мента при исполнении… – Пожала я плечами.
– Остришь? – Вскипел он. – Сейчас тебе будет не до шуток.
Я это поняла и без его комментариев, но откуда последует удар, не догадалась.
– Что ты делала в квартире Липанова? – Неожиданно спросил он.
– К-кого?! – Заикаясь, выдавила я. – Как ты…
– Интересуешься, как я об этом узнал? – Он говорил так уверенно, что я поняла – отпираться бесполезно и молча кивнула.
– Все очень просто. Там полно твоих отпечатков. С тем же успехом ты могла бы оставить автограф на стене. Так какого черта ты там делала? И как попала в квартиру?
– С чего ты взял, что это мои отпечатки? – Ответила я вопросом на вопрос.
– Милая моя. – Недобро усмехнулся Боря. – После того, как ты крепко засветилась в прошлом году в связи с громким преступлением, твои пальчики – в компьютерной базе данных. Вычислить тебя было делом пяти минут. Так что когда в следующий раз соберешься лезть в чужую квартиру, имей это в виду.
– Ладно. Спасибо, что просветил. В следующий раз буду действовать только в перчатках. Но вас-то каким ветром занесло в квартиру нашего психолога?
– Вообще-то это тебя не касается, но я отвечу, потому что ты все равно узнаешь, рано или поздно. Он арестован по подозрению в похищении абитуриенток.
– Но каким образом? – Я плюхнулась на диван, не понимая, что происходит. – Почему вы решили арестовать именно его?
– Потому что получили сигнал, что в прошлом он обвинялся в развращении малолетних. При обыске в его квартире обнаружены фотографии детей в самых откровенных позах. И среди них – фото одной из пропавших девочек.
– Где вы обнаружили фотографии? – Упавшим голосом спросила я.
– За ковром на стене обнаружен тайник. Удивляюсь, как ты не догадалась сунуть туда нос. Ты хотя бы понимаешь, что рисковала. Я уж не говорю, что проникновение в чужое жилище – это преступление, но хотя бы о собственной безопасности ты в состоянии подумать? Это же маньяк! Ты представляешь, что могло произойти, если бы он тебя застукал?
– Их там не было. – Пробормотала я себе под нос.
– Кого их? Он один живет в этой квартире. Или ты надеялась обнаружить там похищенных?
– Фотографий там не было. – Повторила я, глядя на Бориса испуганными глазами. – Ты прав, я заглядывала за ковер. Там не было никакого тайника. Ты понимаешь, что это значит? Его кто-то подставил!
– Что ты несешь! – Возмутился Борис, глядя на меня как на умалишенную. – Кто его подставил?
– Тот кто на самом деле похитил девочек.
– Ерунда. Мы обнаружили ксерокс. Уверен, что отпечатки сделаны на нем. Твой подставленный занимался тем, что печатал фотографии детей и продавал их извращенцам, таким же как он сам. Не понимаю, что тебе взбрело в голову защищать такого урода.
– Борис, послушай, я сама подозревала его всего несколько минут назад, но этих снимков там действительно не было. Вы ошибаетесь!
– Мы можем ошибаться, но сам Липанов – никогда. Он признался во всем на первом же допросе.
– Не может быть.
– Еще как может.
– Борис, это какая-то нелепая история. Липанова подставили!
Борис бросил на меня хмурый взгляд и пошел к двери.
– Боюсь, у меня совсем не осталось времени. – Сказал он, обернувшись на пороге. – Многое еще нужно сделать, а доморощенные гипотезы дилетантов меня не очень интересуют.
Я открыла было рот, чтобы возразить, но он уже захлопнул за собой дверь.