– Ты сможешь остановиться в гостинице. Людмила оплатит все расходы. Только ты уж там не самую дорогую выбирай. Кроме того, запросто можно снять квартиру. Да я уверена, что тебе прямо на вокзале предложат.
– Но, Поля, мне не хочется разорять Людмилу!
– Ну, тогда есть третий вариант… Ты можешь остановиться у отца!
– Что? – вот этого Ольга никак не ожидала.
Дело в том, что наш досточтимый папаша, Андрей Витальевич Снегирев, развелся с нашей мамой давным-давно. И благополучно переселился в Москву. Вернее, сперва переселился, а потом уж развелся. Нас он никогда к себе не звал. Периодически мы получали от него поздравительные открытки с красивыми фотографиями, но встречаться не встречались.
Правда, не так давно я, будучи в Москве по одному делу, совершенно случайно столкнулась с папашей. Встреча была не очень теплой, но мне помогла. И папочка даже любезно предложил нам приезжать к нему. Видимо, надеясь, что мы предложением не воспользуемся никогда. А вот мы возьмем и воспользуемся, мы люди не гордые.
Так я и сказала Ольге.
– Никогда! – с пафосом ответила на это Ольга, напомнив мне Кису Воробьянинова, отказывающегося просить милостыню.
– Тогда живи на вокзале, – предложила я.
Ольга только вздохнула, потом промямлила:
– Ладно, поглядим там. А когда нужно ехать?
– Вот это деловой разговор! – одобрила я ее. – Пока я тебе точно не могу сказать, когда, но скорее всего, завтра. Чего время-то тянуть? Я постараюсь достать билеты – ты, конечно же, этого сделать не в состоянии. Возможно, попрошу Жору посодействовать. И вперед, девочка!
– Поля, а что мне ему сказать?
– Кому? – не поняла я.
– Ну, этому… Сергею… Как его, Пересветову, что ли?
– Пе-ре-хва-то-ву! – по слогам повторила я. – Запиши фамилию непременно, а то будешь там неделю искать какого-нибудь Перепелкина, удивляясь, что не можешь найти!
– Так что мне сказать Перехватову?
– Господи, Оля, ну откуда же я знаю? Подумай сама! Ты же психолог, в конце концов! Выясни, не был ли он в Тарасове несколько дней назад. И вообще, прощупай, что за отношение было у него к Кристине? Может, он ее люто ненавидел за что-то?
– Ладно, – обреченным голосом ответила сестра. – Я постараюсь.
– Ну вот так! – удовлетворенно ответила я. – А теперь пока, мне на работу пора.
– Пока! – грустно ответила Ольга, вешая трубку.
На работе все было отлично, я на всякий случай все-таки уточнила, смогут ли меня отпустить, потому что боялась, как бы у Ольги в спешном порядке не началась депрессия, гонконгский грипп или размягчение мозга. Мне сказали, что четыре дня за свой счет я могу получить легко. Хорошо, будем иметь это как страховочный вариант.
Прежде чем посылать Ольгу в Москву, я решила еще раз навестить Людмилу и узнать, что ей известно об этом Сергее. Не может быть, чтобы она ничего о нем не знала – все-таки такая любовь со стороны Кристины…
На улице уже темнело, когда я вела свой "Ниссан" к дому Людмилы Лукашниковой.
По двору шла красивая девушка – та самая, которую я видела сегодня с наглым типом, получившим от меня по морде. Девушка была одна. Она обернулась, отходя к обочине и пропуская мою машину, и я смогла рассмотреть ее красивые, грустные глаза голубого цвета.
"И что она встречается с этим типом?" – недовольно подумала я.
Поднимаясь по лестнице, я снова обдумывала, почему так происходит в жизни: как хорошая девушка – так ей обязательно какой-нибудь козел попадется, а как стервоза какая – так парень у нее хоть куда! И любит, и на руках носит… Где справедливость?
В задумчивости я надавила на кнопку звонка. Людмила открыла только минуты через три, и я увидела, что она уже под хорошим "шофе".
– Люда… – я хотела ей сказать что-нибудь, но не смогла. Просто не находила слов.
– П-проходи, – выдавила Людмила, пропуская меня.
В комнате был бардак. Зря я радовалась, что Людмила начинает приходить в себя – ничего подобного.
Сама хозяйка была одета в халат, распахнутый на груди, который давно следовало бы постирать. Волосы были замотаны на голове в жалкий пучок. Даже не верилось, что еще две недели назад эта цветущая женщина приезжала на занятия шейпингом в собственном автомобиле, походка ее была легкой и грациозной, а глаза сияли, заставляя мужчин долго смотреть ей вслед.
На столе стояла почти пустая бутылка водки, валялась накромсанная вместе со шкурками колбаса, пролит какой-то компот…
Я села на диван, закинув ногу на ногу, посмотрела на Людмилу и вздохнула.
– Поленька, только не ругай меня! – качая головой, попросила Людмила. – Ты не представляешь, как мне тяжело!
– Да я представляю, Люд, – тихо ответила я. – Только разве от этого тебе будет легче?
– Не будет… Конечно, не будет, но без этого совсем тошно!
Людмила ткнулась головой в подушку и заревела, трясясь всем телом.
Я пошла за валерьянкой, понимая, что совершаю абсолютно бесполезный поступок.
Однако Людмила послушно выпила лекарство.
– Поля, – сказала она, отставив стакан. – Я понимаю, что ты пришла не просто так, а по делу. Спрашивай, я все прекрасно соображаю.
– Люда… Я не знаю, как об этом спросить, но… Это очень важно. Одним словом, не знала ли ты такого Сергея Перехватова? Он встречался с Кристиной года два назад.
– Сергея… Нет, я такого не знала. Но догадывалась, что у Кристины кто-то появился. У нее резко изменилось поведение, понимаешь? Мать же всегда догадается, что дочь влюбилась, верно?
Я кивала, хотя у меня никогда не было дочери.
– …Но я его никогда не видела, – продолжала Людмила. – Просто как-то раз по телевизору она увидела симпатичного парня – он какую-то передачу вел. Его звали Сергей. Кристина внимательно на него посмотрела, потом вздохнула и спросила: "Мама, а правда, какое красивое имя – Сергей?" Я ответила, не знаю, никогда не задумывалась. У меня и знакомых-то не было с таким именем. А она снова вздохнула и говорит: "Нет, очень красивое!" Я еще ее спросила, тебе что, мол, парень ээтот понравился? Похож, может, на кого-то? А она отвечает: "Более, чем похож, мама. Я его знаю". И больше ничего не рассказала…
– Передачу вел, говоришь? А какую, не помнишь?
– Ты знаешь, нет. Их сейчас столько, этих передач…
– А фамилию ты его не запомнила?
– Да если бы я знала, что это важно! Я бы и фамилию запомнила, и все остальное! А так только имя и помню. Ну, и внешность немного: светленький такой паренек, симпатичный… А ты что, Поленька, думаешь, что это имеет какое-то значение?
– Еще не знаю, Люда, – честно призналась я. – Но обязательно узнаю в ближайшее время.
– Ты едешь в Москву? – спросила Людмила.
– Или я, или Ольга. В самое ближайшее время. Да, Люд, еще вопрос: ты знала кого-нибудь из… поклонников Кристины? Тех, что были у нее в последнее время?
– Да никого я не знала! Домой она никого не водила, по вечерам если уходила, то не говорила, куда… И вообще ничего мне не рассказывала о своей личной жизни. Я заставляла себя думать, что она еще девочка…
– Понятно, не хотелось думать, что дочка-то уже выросла… – вздохнула я. – Ладно, Люда, пошла я. Дел у меня еще много. Кстати… – Я посмотрела внимательно на Людмилу, не решаясь задать самый важный вопрос, ради которого, собственно, и пришла сюда. Но Людмила сама пришла ко мне на помощь.
Она вышла из комнаты, прошла в спальню и через некоторое время вернулась, держа в руках пачку денег.
– Полина, я понимаю, что тебе нужны деньги, – сказала она, протягивая их мне. – И ты напрасно стесняешься спросить. Бери, трать, сколько нужно.
– Спасибо, Люда, – поблагодарила я. – Я постараюсь потратить как можно меньше.
После этого я попрощалась с Людмилой и пошла на улицу. Было уже совсем темно. Под вечер ощутимо похолодало: все-таки до лета еще далеко. Я шла по двору, сунув руки в карманы куртки, мечтая о том, как сейчас включу в машине печку.
Я уже дошагала до машины, уже достала ключи, уже взялась за ручку… В следующую секунду по спине моей пробежал холодок…
Дверца была открыта! У меня чуть не подкосились ноги: в машине находилось множество довольно ценных вещей. Как же это могло случиться? Неужели я не заперла дверцу? Этого просто не может быть!
Холодея, я села в машину и лихорадочно принялась обшаривать салон глазами. Так, вроде все на месте: магнитофон, сумка… Я полезла в сумку: тоже все цело. Фу-у-ух ты, наверное, на самом деле я просто забыла запереть дверь. Неужели я стала такая растяпа? Нет, надо что-то делать с собой, а то это может плохо кончится.
И тут взгляд мой упал на панель: на ней красовался большой лист белой бумаги…
Я сняла его и поднесла к глазам. Крупными печатными буквами на нем было выведено:
"Ну ты, овца охуевшая! Бросай это дело, и не вздумай даже расспрашивать кого про Кристинку! А то с тобой сделают то же самое, что и с ней. Усекла?"
Так-так… Это становится интересным. Кто-то мне угрожает. Вот только непонятно, кто? Кто может знать, что я занимаюсь этим делом? Я, Ольга, Жора… Про них, конечно, и думать нечего. Еще сама Людмила. Но не она же мне угрожает, это же просто абсурд!
А что, если Людмила поделилась с кем-то своей просьбой помочь найти убийцу Кристины? Что, если она, сама того не ведая, поделилась именно с убийцей? Что, если он близкий человек для нее?
Я быстро сунула листок в карман, смяв его, и снова помчалась к Людмиле. Машину на этот раз я заперла более чем тщательно.
– Люда! – запыхавшись, налетела я на изумленную моим появлением женщину. – Ты кому-нибудь говорила, что просила меня заняться этим делом?
– Кому? – не поняла Люда.
– Не знаю, кому! Я тебя и спрашиваю – кому ты рассказала о том, что я ищу убийцу Кристины?
– Господи, да я никому не говорила! – Людмила испуганно прижала руки к груди. – Честное слово, Поля, я никому ничего не говорила. Зачем я стану рассказывать о таких вещах, сама подумай? Ведь это же очень серьезно!
– Людмила, это точно?
– Господи, да абсолютно! – Люда даже перекрестилась, хотя до этого я не замечала в ней приверженности к религии.
– Ладно, все! – я махнула рукой и тяжело побрела вниз.
– Поля, а что случилось? – крикнула Людмила тревожно мне вслед. – У тебя все в порядке?
– Да, – отозвалась я снизу. – В порядке.
"Пока, – подумала про себя. – Неизвестно, что будет дальше. Как далеко могут зайти угрозы? А если они распространятся и на Ольгу? Может, не стоит отпускать ее в Москву одну? С другой стороны, убийца где-то здесь, в Тарасове, значит, пусть едет. Это даже к лучшему. Его сейчас там точно нет, раз он только что подкинул мне записку, и если Ольга выяснит, что Сергей Перехватов в Москве отсутствует, дело можно будет считать законченным. Тогда я просто голову отдам на отсечение, что это он. Если же это не он, тогда Ольге точно в Москве ничего не грозит. В любом случае ей лучше сейчас находиться там. А уж за себя-то я не беспокоюсь. Я-то сумею за себя постоять".
На этот раз в машине меня не поджидало никаких неприятных сюрпризов. Я благополучно включила двигатель и спокойно доехала до дома. Сообщать Ольге о записке я ничего не стала: незачем ее пугать. А то вообще в своей конуре замкнется, голову из-под одеяла не высунет, и будет спиваться потихоньку, трясясь от страха.
Назавтра я планировала показать злосчастную записку Жоре. Может быть, он сможет что-либо установить, хотя я очень в этом сомневалась.
На следующий день, закончив работу в обед, я поехала к Жоре.
Овсянников крутил в руках смятый листочек и говорил то, что мне и так было, в общем-то, понятно:
– Ну что я могу тебе сказать, Поленька? Очень мало шансов определить, кто это писал. Ну посмотри сама: обычная бумага, из тетрадки какой-то вырвана. Из чистой, заметь, тетрадки, потому что на листе не отпечаталось то, что могло бы быть написано на предыдущем. Надпись сделана обычным черным карандашом… Тем более, печатными буквами. Да если бы и не печатными, то все равно, мы смогли бы установить, кто это писал, если бы только имели образец почерка. А так… – Жора развел руками.
– Понятно, – вздохнула я. – Ладно, Жора, поеду я. Я, собственно, другого и не ожидала.
– Поленька, ты только не подумай, что я отказываюсь тебе помочь! – загорячился Жора. – Просто я говорю реальные вещи: пойми, в данном случае я бессилен. Нет, ты, конечно, можешь оставить этот листочек, и я уполномочу ребят заниматься им, но… Сама понимаешь, какой результат будет…
– Да все я понимаю, Жор… – тихо сказала я.
Овсянников подошел ко мне и молча положил руку на плечо. Я ничего не сказала. Тогда Жора тихонько приподнял мое лицо за подбородок и, заглянув мне в глаза, спросил:
– Ну что с тобой?
– Да не знаю, – откликнулась я и уткнулась Жоре в грудь. – Устала я что-то…
– Девочка моя, – Жора провел рукой по моим волосам. – Успокойся, все будет хорошо. Ты же знаешь, я тебя не оставлю. Хочешь, охрану к тебе приставлю? Хочешь, жить к тебе перееду? И вообще, Поля… Хватит тебе заниматься этим делом! Я тебе это со всей ответственностью говорю! Уже опасно становится. И вообще, это наша работа, а не твоя. Если он перешел к угрозам, значит, он где-то рядом. И знает все о тебе. Так что прекрати, прошу тебя. Давай договоримся: я пока переду к тебе. Помощь тебе необходима. И никаких возражений я не принимаю!
Я и не стала возражать. Не потому, что боялась, а потому, что действительно что-то устала сильно в последнее время. Тем более, что Ольга уедет сегодня, и я останусь совсем одна. А Жора все ж-таки живая душа, родная, можно сказать. Пускай поживет…
– Я приеду сразу же после работы, – пообещал Жора. – А ты, если хочешь, можешь сидеть у меня здесь хоть до вечера. Я, признаться, не хочу отпускать тебя одну.
– Да не могу я, Жор, – вздохнула я. – У меня еще дел полно. Я поеду. Вечером я тебя жду.
– Ладно, береги себя, – целуя меня в щечку, проговорил Жора, и я вышла из кабинета.
Поехала я на вокзал. Там, в билетных кассах, работала моя подружка, Наташка. Но сегодня ее не было. Я подошла к одному из окошечек и спросила, когда она работает. Оказалось, что только послезавтра.
Придется ей звонить. Я купила пару жетонов, прошла к телефону-автомату и набрала Натальин номер. Ответом мне были короткие гудки. Треплется с кем-то. Я подождала немного и снова набрала. Тот же результат.
Чертыхнувшись, я пошла бродить по зданию вокзала. Даже купила журнал и разгадала целый кроссворд, стоя у окошечка, пока не попробовала снова позвонить. Опять короткие гудки! Ну все понятно: Наталья, закончив домашние дела, висит на телефоне, обзванивая всех подружек, и теперь пробиться к ней будет очень проблематично.
Я набрала Ольгин номер. Слава богу, хоть эта на месте, и, похоже, даже трезвая.
– Ольга, – начала я решительно. – Дозвонись до Натальи и закажи билет в Москву на сегодня. Поняла?
– А почему я? – сразу же спросила Ольга.
– Ты неисправима! – возмутилась я. – Я еще и за билетом тебе езжу! Потому что я не смогла дозвониться, вот почему!
– И что, мне теперь самой звонить?
Я с трудом сдержалась.
– Да, самой! Не так уж трудно набрать номер! Короче, набирай непрерывно, чтобы поймать момент, когда она положит трубку. Попросишь ее позвонить на работу и договориться с кем-нибудь из коллег, чтобы они сделали билет. Съезжу за ним, конечно же, я. Ты же, как всегда, не в состоянии, – мне хотелось ее поддеть. – Потом завезу тебе и дам денег. Все. От тебя требуется только дозвониться до Натальи.
– Хорошо, я позвоню, – смилостивилась Ольга, и я облегченно вздохнула.
– Кстати, Оля, – добавила я, – ты помнишь, что я тебе говорила насчет Сергея Перехватова?
– Да, конечно, – уверенно ответила Ольга.
– Так вот, к прошлой информации добавляю тебе, что они встречались с Кристиной, а потом он ее бросил. Не знаю, поможет ли тебе это как-то в расследовании, но на всякий случай сообщаю. Все.
Приехав домой, я первым делом позвонила сестре. Но у нее никто не отвечал. Я подумала, что Ольга, поганка, специально от меня прячется, и жутко разозлилась. Целый день потом я звонила Ольге, но никто не отвечал.
Изматерившись, я решила с утра съездить к сестре и навешать ей таких… чтоб мало не показалось.
Приняв такое решение, я пошла готовить ужин для Жоры, который должен был появиться с минуты на минуту.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ (ОЛЬГА)
Когда Полина позвонила, я как раз занималась очень важным и интересным делом: тренировалась держаться без воздуха как можно дольше.
Просто совсем недавно я прочитала журнал, в котором была жутко интересная статья про ловцов жемчуга. Эти люди настолько тренированы, что могут держаться под водой без акваланга по нескольку минут!
Я просто восхитилась ими, и мне захотелось добиться таких же результатов. Нет, я, конечно, вряд ли когда-нибудь буду нырять за жемчугом, но все же… К тому же все равно больше заняться нечем. Не в кухне же убираться – там после того, как я искала ножи для спасения от "маньяка" черт ногу сломит. Это же на неделю работы! Нет уж, увольте!
Я вдыхала, потом надувала щеки и засекала время. Максимум, чего я добилась – это тридцать четыре секунды.
Я разгорячилась, мне стало жутко интересно, и я стала пробовать дальше. И вот когда я уже дошла до тридцати пяти, позвонила противная Полина, и велела связаться с Наташкой насчет билета в Москву!
Мне очень не хотелось прерывать тренировку, а тем более, ехать в Москву, но деваться было некуда: Полина все равно не отстанет.
Вздохнув, я набрала Наташкин номер. Занято. Можно было вернуться к тренировке, но настроение было окончательно испорчено. Я послонялась по квартире, с грустью констатировала, что коньяк в бутылочке кончился, а новый купить не на что, и решила двинуть к Наталье. Все равно я до нее не дозвонюсь.
Собравшись, я вышла на улицу. Было холодно. Я зябко поежилась, натягивая поплотнее капюшон плаща, и побежала на троллейбусную остановку. Я еще подумала, что не взяла практически ничего из своих вещей – все-таки в Москву придется ехать! – но тут же успокоила себя тем, что не собираюсь там задерживаться долго.
До Натальиного дома я доехала за пятнадцать минут, потом шла еще минуты две, пока не остановилась возле нужного мне дома, вглядываясь в окна. Мне показалась, что у Натальи свет не горит. Но я очень близорука, поэтому вполне может быть, что мне показалось.
Я поднялась на пятый этаж и позвонила в дверь. Никто не открыл. Может, спит? Я позвонила сильнее. Наталья спала всегда очень крепко, и разбудить ее было проблематично. Я прекрасно знала об этом, поэтому жала на кнопку, что было сил, минут пять, не отпуская. Никакого результата.
Я повернулась и уже понуро побрела к лестнице, как вдруг послышался быстрый топот шагов, и на этаж взлетел ни кто иной как Дрюня Мурашов – кстати, родной братец той самой Натальи, к которой я приехала.
– Дрюня! – я обрадовалась увидеть хоть что-то, что имеет отношение к Наташке, как будто он сможет вывести меня на нее. – А Наташа где?
– Не знаю, – пожал плечами Мурашов. – А разве ее нет?
– Ну выходит, нет, раз я торчу на лестнице!
– Эх, черт! – расстроился Дрюня. – Хотел у нее полтинник занять.
– Зачем?
– Как зачем? Водки купить.
Я насторожилась. Иногда от Дрюни определенно был толк.