- Кажется, я сделал ошибку. Впрочем… - он нахмурился. - Что-то во всем этом… - Розовски отошел от тумбочки и задумчиво прошелся по салону, подошел к окну. С улицы тянуло нестерпимой духотой - несмотря на плотно задвинутые стекла и опущенные жалюзи. Натаниэль плохо переносил хамсины - все двадцать лет жизни в стране. Начинало болеть сердце, ныли виски. Именно в такие дни Розовски вспоминал, что он уже не мальчишка, что жизнь, по сути прожита, и…
Что же, черт возьми, его смутило в разговоре с Ханой Бройдер? Что ему показалось?
Взгляд Натаниэля рассеянно скользил по книжным полкам.
Неоправданная агрессивность?
Он сам слегка качнул головой. Вполне оправданная, лезет какой-то неизвестный, с какими-то подозрениями. Что же неоправданного в резкой отповеди? Тем более, для женщины.
Тогда что же?
Он застыл на месте.
Голос.
Голос, черт возьми, знакомый голос!
- Как интересно, - пробормотал Натаниэль. - Где же это мы с вами виделись, мадам? Или только общались по телефону?
Он вернулся к тумбочке и снова набрал номер Ханы Бройдер.
Короткие гудки. Занято. Интересно, куда это вдове срочно понадобилось перезвонить? Что ж, подождем…
Ждать пришлось около семи минут - видимо, вдова вела очень обстоятельный разговор. Когда разговор Ханы Бройдер закончился, вновь Натаниэлю пришлось ждать долго. Когда вдова взяла, наконец, трубку, он нажал кнопку диктофонной записи разговора.
- Алло, пожалуйста, не бросайте трубку. Я не собираюсь вам надоедать.
- Кто это? - недовольно спросила Хана.
- Это опять я. Частный детектив Натаниэль Розовски. Мне нужно с вами встретиться.
- Опять вы? Послушайте, у меня нет желания с вами встречаться, - сказала она. На этот раз голос ее звучал спокойнее. - Не могу понять, чего вы от меня хотите.
- Я расследую обстоятельства гибели вашего мужа, по просьбе его брата…
- Это я уже слышала. Почему бы вам не обратиться в полицию?
- Но у меня есть вопросы не к полиции, а к вам.
Она немного помолчала. Натаниэль ждал. Он был уверен, что, на этот раз Хана согласиться на встречу. Кто-то посоветовал ей не отказываться.
- Хорошо, - сказала она. - Но сегодня я занята.
- Тогда завтра?
- Завтра. В два часа.
И положила трубку.
Розовски остановил запись, извлек из аппарата кассету.
- Теперь мы попробуем пролить свет на кое-какие факты вашей биографии, мадам, - сказал он, обращаясь к молчащему телефону. - А потом - приятно будет встретиться со старой знакомой.
8
Добравшись до своего агентства, Натаниэль Розовски был уже, что называется, при последней стадии издыхания. На его счастье в автобусе не работал кондиционер, а ветерок, врывавшийся в салон сквозь открытые окна, был таким же горячим, как весь воздух.
Упав в кресло, напротив стола Офры, он некоторое время просто приходил в себя, испытывая болезненное удовольствие от кондиционированной прохлады. Мокрая насквозь футболка накрепко прилипла к телу, и Натаниэлю казалось, что отодрать ее он сумеет только вместе с кожей.
- Где вентилятор? - спросил он в изнеможении.
Офра, смотревшая на него с явным недоумением, поскольку сама приехала на работу рано - еще до наступления жары - поинтересовалась:
- Для чего тебе вентилятор? Кондиционер прекрасно работает.
- Я хочу чувствовать ветер у моего лица, - слабым голосом объяснил Розовски. - Не обращай на меня внимания, девочка, я просто прихожу в себя. Пока что у меня - высокая температура… как, впрочем, и на улице. А при высокой температуре больные бредят. Это я так брежу.
Офра молча прошла в другую комнату, вернулась с маленьким настольным вентилятором в руках. Она водрузила вентилятор на стол, прямо перед лицом шефа и включила его. Лицо Розовски, до того походившее на лицо мученика, с плотно сжатыми губами и глазами, сразу же приобрело глуповато-блаженное выражение.
- Вот спасибо, Офрочка, ты меня спасла, - пробормотал он.
Офра на благодарность ничего не ответила, но, разглядывая с любопытством смену выражений на лице шефа, поинтересовалась - с нейтральной интонацией в голосе:
- Почему это удовлетворенные люди выглядят совершенными кретинами? Особенно, если удовлетворение достигается механическим путем?
- Ты это о чем? - подозрительно спросил Розовски.
- О вентиляторе, - ответила Офра.
- Уволю, - мрачно пообещал Розовски, выключая прибор.
- За что?
- За насмешки над хозяином. Где Алекс?
- В твоем кабинете. Читает.
- В отсутствии начальника коллектив предается всем видам разврата, - обреченным голосом заметил Розовски. - А тут еще хамсин, - добавил он, уже открывая дверь своего кабинета.
- Да, и еще тебе звонили, - вспомнила Офра.
- Кто? - Натаниэль задержался на пороге.
- Сейчас… - Офра быстро перелистала несколько карточек. - Вот: президент компании "Интер" Моше Левински. Очень просил позвонить. Сказал, что весь день будет у себя.
- Замечательно, - пробормотал Розовски. - Представляешь, Офра, насколько действует жара. Я не сразу вспомнил, кто такой Моше Левински.
- Я же тебе сказала - президент компании "Интер", - любезно сообщила Офра.
- Да, но впридачу, наш клиент, - Натаниэль вздохнул и вошел в свой кабинет. Здесь было еще холоднее, но, возможно, не от работающего с громким ревом кондиционера, а от совершенно отрешенного выражения лица Алекса, самозабвенно читающего журнал в красной глянцевой обложке.
- В прошлый раз был синий, - констатировал Розовски. - Это все, чем ты можешь заниматься на работе в мое отсутствие?
- Я все дела сделал, - быстро ответил помощник, не отрываясь от журнала. - А дополнительных поручений ты мне не давал. На Песах наш бывший стажер Габриэль Гольдберг ездил в пятидневный тур, в Турцию. Город Марморис. Останавливался в пятизвездочном отеле "Элеганс". Тур покупал в фирме "Бест-тур". Стоимость - две тысячи шекелей, включая страховку. Плюс авиабилеты.
- Все?
Маркин промолчал. То ли не расслышал, то ли не счел нужным отвечать.
Заглянув в обложку, Натаниэль вслух прочел:
- "Миры. Израильский журнал современной фантастики. Номер два". Опять о Мессии из России? - спросил он.
Маркин кивнул.
- Ну и как? Построили Третий храм?
На этот раз Маркин качнул головой отрицательно.
- Не хочешь прервать чтение? - вежливо полюбопытствовал Розовски. - Неудобно как-то: все-таки, на работе.
Алекс с большой неохотой отложил в сторону журнал и недовольно воззрился на шефа.
- Ты выглядишь так, будто ненароком встретил привидение, - сообщил он. - Что-нибудь случилось? Есть новости?
- Угадал. А насчет привидений - учти, они встречаются тем, кто готов с ними встретиться, - ответил Натаниэль. - Не хочешь ли уступить мне кресло?
Алекс сел на указанный стул.
- Взгляни, пожалуйста, вот на это, - сказал Розовски, усаживаясь, в свою очередь. Он протянул помощнику рисунок и фотографию. - Что скажешь?
- Портрет я уже видел, - сказал он, откладывая в сторону рисунок. - А это что за фотография?
- Похожи?
Маркин засмеялся.
- Разве тем, что у обоих по два глаза и по два уха. Иными словами, оба принадлежат к виду Homo Sapiens, то бишь - человек разумный. А что? Судя по твоему вопросу, я должен был воскликнуть: "Одно лицо!"?
- Да, человек разумный, - Розовски с рассеянным видом потер переносицу. - Во-первых, как мне кажется, они к таковому виду не принадлежат. По крайне мере, один - точно. А во-вторых… Нет, я и сам знаю, что это разные люди. Только видишь ли, приволок ко мне вчера Зеев Баренбойм одного типа.
- Домой?
- Куда же еще? Тип - картинка: черная кипа, пейсы, цицес. Полный боекомплект. И зовут его Наум Бройдер, - Натаниэль принялся с меланхоличным видом щелкать зажигалкой. Язычок пламени то появлялся, то исчезал.
- Перестань, - сердито попросил Маркин. - И так жарко.
- Извини, - Розовски спрятал зажигалку.
- Кем же оказался этот Наум Бройдер? - спросил Алекс. - Родственником?
- Родным братом.
Алекс снова взял в руки фотографию.
- Это он, да? Правда, не вижу кипы и прочего. Что тебя смущает? Братья не всегда похожи друг на друга.
- Наум Бройдер утверждает, что на фотографии изображен его брат Шмуэль, - сообщил Натаниэль. - А человека на рисунке он видит впервые. Что ты на это скажешь?
Маркин задумался. Розовски закурил новую сигарету и меланхолично выпустил дым вверх, наблюдая, как медленно плывут под потолком маленькие облачка. Спустя некоторое время он сказал:
- Похоже, у тебя нет своих соображений.
- Нет, - признался Маркин. - То есть, я понимаю, что, скорее всего, под именем Шмуэля Бройдера жил кто-то другой, но что это нам дает? И почему вдруг Баренбойм притащил этого родственничка к тебе?
- Тут еще одна история, - Розовски поднялся, прошелся по кабинету, разминая ноги. - Он, видишь ли, не смог найти, где похоронен брат. "Хевра Кадиша" не хоронила Шмулика, потому что тот - не еврей. Как ты знаешь, тело Шмулика… или как там его, взрывом отбросило от машины, и оно не обгорело. Но зато сгорели документы. Представители "Хевра Кадиша", обнаружили, что покойник не был обрезанным. То есть, с точки зрения харедим, не был евреем и, следовательно, не подлежал захоронению на еврейском кладбище и по еврейским обычаям.
- Ну, знаешь, - Алекс развел руками, - далеко не все советские евреи практиковали обрезание. В Союзе это, мягко говоря, не приветствовалось.
- Знаю. Если верить маме (а у меня нет причин ей не верить, она святая женщина), даже мне делали брит-мила по справке о медицинских показаниях. Но Наум Бройдер утверждает, что они оба родились в религиозной семье и что у Шмулика была брит-мила, как и положено, на восьмой день жизни. Потому Зеев Баренбойм, в прошлом - сосед Шмуэля Бройдера - потащил его ко мне. Ну? Какие будут предложения?
Алекс пожал плечами.
- Не знаю. Разве что пойти в русское посольство с портретом этого типа, - он кивком указал на карандашный рисунок, - и спросить, не знаком ли он им.
- Глупости, - фыркнул Натаниэль. - Во-первых, он жил в Израиле, по крайней мере, уже два года. А может, и больше. За это время сколько, по-твоему, было приезжих?
- В Министерство абсорбции? - неуверенно предложил Алекс.
- Еще лучше. В этот сумасшедший дом! И потом: что мы им скажем? Кого мы ищем?
- Человека, жившего здесь по документам Шмуэля Бройдера. Кстати, как думаешь, как он их заполучил?
- Они, - поправил Натаниэль. - Они заполучили. Не следует забывать о вдове.
- Ну, она-то могла не знать. Если вышла замуж уже после того, как сей гражданин стал Шмуэлем Бройдером.
- У меня есть на этот счет свои соображения, - сообщил Розовски.
- Какие именно?
- Об этом позже… Как заполучили документы? - Розовски немного подумал. - По словам Наума, брат его был довольно непутевым человеком. Пьющим, не в ладах с законом… правда, с советским, но, боюсь, отнюдь не из приверженности к демократии и свободе. Поэтому логично предположить, что он их просто продал. Тем более, что наши чиновники практически не присматриваются к фотографиям в удостоверении личности, им важен сам факт наличия документа. Правда, я не уверен в том, что эта сделка принесла Бройдеру счастье.
- Да, - сказал Алекс. - Похоже. Особенно, учитывая то, что он, - Маркин кивнул на рисунок, - совершал в дальнейшем.
- И как кончил, - добавил Розовски. - Так что? Что мы имеем? Имеем некоего человека, приехавшего из России, возможно, с женой…
- Или просто с женщиной, - вставил Алекс.
- Или просто с женщиной, - согласился Розовски. - У этого человека должны были быть весьма веские причины уезжать из России, видимо, припекло. При этом он, скорее всего, не еврей. Иначе воспользовался бы своим правом на репатриацию.
- То же подтверждают и сведения о похоронах, - снова вставил Алекс.
- Смотри-ка! - восхищенно заметил Розовски. - Соображаешь-то как! Прямо на ходу шефа опережаешь!
- Ладно тебе… - Алекс нахмурился.
- Да нет, все верно… Итак, мы ищем господина из России, имевшего там серьезные неприятности с правоохранительными органами или криминальными кругами - последнее тоже нельзя исключать. Что ж, попробуем получить информацию, - Натаниэль подошел к столу, снял трубку и набрал номер полицейского управления.
- Ронен? Привет, это Натаниэль. Похоже, мне сегодня везет.
- Не могу сказать о себе того же, - обычным своим мрачным тоном ответил инспектор.
- А что так? Тебя ведь можно поздравить, ты уже старший инспектор, - вспомнил Натаниэль. Маркин, услышав это, сделал круглые глаза и широко развел руками.
- Вот, и Алекс просит передать тебе поздравления.
Инспектор Алон сменил гнев на милость.
- Так и быть, - сказал он. - Выкладывай, что тебе нужно?
- Я слышал, у вас сейчас завязались нормальные отношения с Москвой.
- Откуда ты знаешь? - подозрительным тоном спросил инспектор.
- Слушаю новости. В частности, "Галей ЦАХАЛ". Там сегодня сообщили о визите Моше Шахаля в Москву… Слушай, а почему ты так со мной разговариваешь? - спросил Натаниэль обиженным тоном. - Я ведь тоже тебе помогаю.
- Скорее, мешаешь.
- Ты неблагодарный тип, Ронен. А Габи?
- А что - Габи? Мы бы его и так взяли.
- Ох, боюсь.
- И потом - что толку? Ты ведь и сам прекрасно понимаешь, что все концы оборваны… Ладно, это я просто ворчу, - сказал Алон. - Ты же знаешь мои привычки. Ты, например, в плохом настроении философствуешь. А я рычу на друзей. Что там у тебя, говори.
- Запроси у своих московских коллег сведения о Шмуэле Бройдере. Только… - Натаниэль немного помолчал. - Только одновременно отправь им портрет этого деятеля. А лучше - вообще не называй в запросе его имени. Просто переправь в Москву фото и поинтересуйся, не проходил ли у них оригинал в недавние времена по какому-нибудь делу. У меня есть серьезные подозрения, что в Израиле его внешность очень изменилась. Договорились?
Алон хмыкнул в трубку.
- Договорились, - сказал он. - Посмотрим. Подробностей, конечно, не будет.
- Почему? Будут. Но не сейчас.
- У тебя все?
- Все.
- Не буду задавать вопросов, я, кажется, понял. Бай.
- Что дальше? - спросил Маркин, когда Розовски положил трубку.
- Подождем, - ответил Натаниэль. - Подождем результатов.
9
Сарра Розовски была весьма недовольна поведением своего сына. Однако, поскольку ее недовольство являлось постоянным фактором на протяжении последних пятнадцати лет, Натаниэль не особо обращал на это внимание. К тому же, уезжая из дома часто и подолгу (пол-страны родственников, и все зовут в гости), Сарра свои воспитательные пятиминутки регулярно проводила по телефону. Сложившийся многолетний ритуал требовал от Натаниэля минут сорок выслушивать мнение матери о его нынешней работе, нынешнем положении и особенно - нынешних клиентах. Он мог в это время заниматься своими делами - достаточно был лишь изредка подтверждающе хмыкать в телефонную трубку.
- Разве это евреи? - вопрошала Сарра. - Это даже не гои. Это просто бандиты. А ты с ними возишься. Ты им помогаешь. Скоро ты станешь таким же бандитом, и тебя посадят. Посмотри на себя! Ты уже больше похож на американского гангстера, чем на мальчика из хорошей еврейской семьи!
Натаниэль украдкой посмотрел в зеркало. Видимо, у его мамы было весьма своеобразное представление об американских гангстерах. И о сорокапятилетних еврейских мальчиках, впрочем, тоже. Натаниэль вздохнул и терпеливо ответил:
- Я с ними не вожусь. Я работаю. И получаю от них деньги.
- Деньги? Ты хочешь сказать - гроши.
- Гроши, - соглашался Розовски. - Но живем мы только на них.
- Мы живем на мою компенсацию от немцев! И на мою пенсию.
- Если я справлюсь с новым делом, - сказал Розовски, - мы неплохо заработаем.
- Ты говоришь это в сотый раз. Ты говоришь это с того дня, как ушел из полиции. Почему у тебя все не как у людей, Натан?
Розовски промычал что-то неопределенное.
Бесконечная дискуссия была прервана звонком в дверь.
- Извини, мама, ко мне пришли, - быстро сказал он. - Потом перезвоню.
Он положил трубку и открыл дверь:
- Ронен? Что случилось?
Инспектор Алон выглядел несколько озабоченным.
- Может быть, позволишь войти?
- Конечно, входи, - Розовски отступил на шаг. - Входи, рад, что ты пришел.
- Я не уверен, - сказал инспектор.
- В чем?
- В том, что ты рад, - он вошел в салон, осмотрелся. - Ты один?
- Один, а что?
- Нет, ничего, - инспектор подошел к креслу, сел. Розовски сел напротив.
Алон молчал, глядя на Натаниэля со странным выражением.
- Ну? - нетерпеливо сказал Розовски. - Что случилось?
Ронен раскрыл папку, которую держал в руках, и положил на журнальный столик ксерокопию какого-то документа.
- Что у тебя есть на этого типа? - спросил он. Розовски заметил, что инспектор не говорит "Шмуэль Бройдер".
- Почти ничего. Кроме показаний Габи. Есть, конечно, общие подозрения. Но я сейчас не смог бы их сформулировать. Лучше ты скажи - что ответили из Москвы.
Инспектор протянул ему письмо.
- Я получил это сегодня. Читай.
Натаниэль прочел:
"На ваш запрос сообщаем, что человек портрет которого вы прислали, Александр Ведерников, разыскивается органами МВД России, как опасный преступник. В марте 1990 года он с женой выехал по туристической визе в Израиль, но назад в Россию не возвращался. После запроса консульства, Управление полиции округа Яркон в Тель-Авиве сообщило, что Ведерников и его жена погибли в автокатастрофе 14 июля 1990 года."
- Они передали нам кое-какие подробности биографии господина Ведерникова, - добавил инспектор после того, как Натаниэль дочитал текст. Этот молодчик - достаточно неприятная фигура.
- А точнее?
- Он подозревается в совершении тяжких преступлений, в том числе, нескольких убийств. Правда, все преступления совершены не на территории Израиля. И, кроме того, почти доказана его причастность к серии ограблений пунктов обмена валюты - в Москве и некоторых других городах, - инспектор Алон развел руками. - Прямо, как в фильмах о чикагских гангстерах 20-х годов. Дилинджер и прочие. Грабили среди бела дня, было немало жертв.
- Большие суммы? - спросил Розовски.
- Нам бы с тобой хватило на то, чтобы перестать копаться в этом дерьме, - сообщил инспектор. - Во всяком случае, речь идет о цифре с шестью нулями. Долларов, разумеется.
- Пункты обмена валюты… Надо же! - Натаниэль покачал головой. - Но ты говоришь: почти доказана причастность. Что значит: почти?
- То и значит, - ответил инспектор. - Они уверены, но прямых доказательств нет. Потому сей господин и сумел уехать.
- Деньги не найдены?
- Нет.
- А что с его смертью? Вы проверяли сведения о катастрофе?
- Странный ты человек, Натан, - инспектор Алон покачал головой. - У тебя, после увольнения, весьма своеобразное представление о нашей работе… Конечно, проверяли. Машина в лепешку, личности устанавливались по документам.