- Бедный Шмулик, - Розовски вздохнул. - Я говорил, что он плохо кончил… - Он замолчал. Инспектор сказал после паузы:
- Как ты понимаешь, мы постарались выяснить, кто направлял Ведерникову гостевой вызов.
- И кто же?
- Яновская. Белла Яновская. Теперь у меня появилось очень большое желание задать этой даме несколько вопросов. Не сейчас, конечно, а через пару дней, когда она прилетит из Москвы. Что скажешь?
Розовски, казалось, не услышал ответа. Он уставился в одну точку и меланхолично разминал пальцами незажженную сигарету. Табак сыпался на темную полированную поверхность стола.
- У тебя нет зажигалки? - спросил инспектор.
- Что? - словно очнувшись, Натаниэль посмотрел на полупустую сигарету и на засыпанный табаком стол. - Нет, спасибо, просто не хочется курить, - он отложил сигарету в сторону.
- Ну, слава Богу, - Ронен усмехнулся. - А то на тебя словно столбняк какой-то напал.
Натаниэль засмеялся.
- Все в порядке, дружище. Я просто задумался. Ты спросил меня о чем-то?
- Я сказал, что хочу задать Белле Яновской несколько вопросов.
- Задавай, - произнес Розовски безразлично. - Прямо в аэропорту, - он протянул руку и взял документы, привезенные инспектором. - Что это за список?
- Где? - Алон привстал, заглянул в лист. - А… список банков, пострадавших от грабителей. Вернее, список их обменных пунктов в разных городах.
- Ясно… - Розовски пролистал остальное. - Это копии? Или оригиналы?
- Конечно, копии. Оригиналы в Управлении.
- Можешь оставить мне?
- Оставляй, я для тебя копировал.
10
Натаниэлю приснился совершенно идиотский сон: будто из России, очередным авиарейсом "Эль-Аль", вместе с репатриантами прилетел мессия и явился в его агентство. Мессия был как две капли воды похож на Наума Бройдера.
- Женись, - строго сказал мессия голосом Нахшона Михаэли. - Сделай своей маме чуть-чуть радости.
- Скажи ему, скажи, - заявила невесть откуда появившаяся мать. - Мама для него уже никто.
- Мама, это не так, - отвечал Натаниэль, - но на ком же мне жениться?
- Это я тебе сделаю, - ласково пообещал мессия. - Я тебе дам невесту.
И в агентстве появилась Белла Яновская, с ослепительной улыбкой и револьвером в руке.
- Он согласен? - спросила она, обращаясь к мессии.
- Куда он денется? - ответил тот. - Он же знает, что если он не женится, то евреи не построят Третий Храм. А значит, моя репатриация не имеет смысла.
- А если женюсь? - спросил Розовски. Самое интересное, что он осознавал, что это сон, причем абсолютно нелепый, но, тем не менее, участвовал в нем.
- Если женишься на Белле, я поговорю с Яшей Левиным, и он нарисует твой портрет, - торжественно сообщил Бройдер-мессия. И добавил: - Бесплатно.
На этом месте сон стал уже совсем глупым, и Натаниэлю не оставалось ничего иного, кроме как проснуться. Что он и сделал.
В комнате было темно. Спросонок Розовски решил, что опущены жалюзи. Но через мгновение до него дошло: просто до утра еще далеко. Он щелкнул кнопкой настольной лампы. Часы показывали без четверти три.
Спать не хотелось. Он сел на постели, нашел пачку сигарет, привычно пробормотал что-то о вреде курения натощак и жадно затянулся дымом.
- Чертов сон… Мессия какой-то… Господи, что за чушь мне последнее время снится, - проворчал он.
Хотелось то ли есть, то ли пить. Он раздавил недокуренную сигарету в пепельнице и прошлепал в кухню. После невероятно душного дня холодные плитки пола доставляли некоторое облегчение.
Розовски с сожалением осмотрел почти пустой холодильник, со вздохом снял с верхней полки полупустую банку с хумусом - единственный съедобный продукт, остававшийся у него. Приготовил два маленьких бутерброда, стакан ледяного грейпфрутового сока. Подумав немного, достал из шкафчика бутылку "Кеглевич-Лимон", там еще оставалось граммов пятьдесят.
- Ну вот… - пробормотал он, наполняя высокую рюмку. - Будем считать, что это ранний завтрак. И выпьем за строительство Третьего Храма, - выпив водку, он откусил кусочек бутерброда. Легкое опьянение настроило его мысли на философский лад.
Говорят, что сон - особенно, тот, который запоминается - представляет собой мозаику воспоминаний различных событий. Что же, в таком случае может означать давешний сон?
Почему, например, именно Мессия, а не, скажем, вице-президент страховой компании "Байт ле-Ам"? Хотя да, этот Мессия говорил-таки голосом Нахшона Михаэли. А Мессия - это уж точно из-за Маркина. Нужно запретить ему читать всякую чушь в рабочее время.
- По-моему, только мы с Богом общаемся по-домашнему, - пробормотал Розовски. - Надо же - фантастический роман о приходе Мессии. Хотел бы я посмотреть на фантастический роман о втором пришествии Христа, написанный православным христианином. Или фантастический роман о Махди, принадлежащий перу кого-нибудь из наших двоюродных братьев. А мы - хоть бы что! - он покачал головой. - И что за идиотизм с этим художником, Яшей Левиным? Ну да, написал он портрет покойника… двух покойников. Где, кстати, эти портреты?
Он поднялся, прошел в кабинет. Походка была чуть неуверенной. Вернувшись в кухню, он положил оба портрета перед собой.
- Классная компания… Вернее, классическая. Питье на троих, - он попытался приставить оба портрета к стеночке, чтобы видеть глаза собутыльников. С портретом Ари это удалось сразу. С портретом Шмулика - нет, все время сворачивался в трубочку.
- Ну что ты, в самом деле, на ногах не стоишь… - сердито пробурчал Розовски. - Еще даже не пили. Берите пример с Ари. Крепко стоит, не то что некоторые… - он осекся. - Собственно, почему я сразу не заметил? Ну-ка… - он осторожно взял обеими руками портрет Розенфельда, приподнял его на уровне глаз.
В отличие от портрета Шмулика, этот был наклеен на планшет из очень плотного картона. Конечно, это мог сделать и художник. В конце концов, потрет Бройдера он рисовал в спешке, а тут…
Нет, вряд ли. Скорее, все-таки, бумагу на картон наклеил либо сам Ари, либо его супруга.
Натаниэль положил портрет на стол, задумался. Что-то такое было еще в письме. Что-то, о чем он сейчас подумал совсем по-другому…
Натаниэль отыскал в ящике письменного стола письмо Розенфельда, быстро пробежал его глазами, потом еще раз прочел с самого начала.
Ага, вот:
"…Портрет, как и положено портрету, отражает не только внешнее подобие объекта, но и сохраняет некую тайну его внутреннего мира…"
Натаниэль отложил письмо, снова взялся за портрет. Осторожно ощупал пальцами поверхность. Вытащил "японский" нож для разрезания бумаги и попытался отделить рисунок от планшета. Ему удалось это сделать достаточно легко и почти без потерь для бумажной поверхности.
Он внимательно рассмотрел изнанку рисунка, исписанную четким крупным почерком. Он сравнил с письмом. Рука Розенфельда. Сверху стояло слово "Ари". Дальше два столбика - какие-то названия. Розовски обратил внимание, что названия в первом и втором столбиках были одними и теми же. Различия заключались в цифрах, проставленных рядом с названиями.
- А ведь я видел нечто в этом роде, - громко сказал Натаниэль, и сам чуть испугался собственного голоса. - Да-да, - повторил он, чуть понизив голос, - видел, и совсем недавно. Где же?
11
Поднявшись на четвертый этаж, Розовски подошел к двери с номером 23. Под номером, по-русски и на иврите было написано: "Семья Бройдер. Шмуэль и Хана".
- Ну-ну, - пробормотал он, нажимая кнопку звонка. - Посмотрим, как жили счастливые молодожены.
После мелодичной трели за дверью послышались торопливые шаги, дверь отворилась. На пороге стояла женщина в голубых джинсах и легкой кофточке. Она с настороженным вниманием осмотрела сыщика. Розовски вежливо улыбнулся:
- Хана Бройдер?
Она кивнула.
- Это я вам звонил. Меня зовут Натаниэль Розовски. Разрешите войти?
Хана Бройдер, молча посторонилась, пропуская его в дом.
Розовски остановился на пороге салона. Обстановка была достаточно скромной, во всяком случае - мебель не блистала новизной, да и телевизор, стоявший на передвижном столике, был отнюдь не последней марки. На диване валялась груда вещей.
- Проходите, садитесь, - сказала Хана, входя следом. - У меня не очень прибрано, но вы настаивали на встрече, - она неторопливо собрала вещи.
- Прошу извинить, - собственно, за двое суток с момента их телефонного разговора можно было бы и прибрать. Розовски сел в продавленное кресло у журнального столика. - К сожалению, дело не терпит отлагательств, - сказал он и сам усмехнулся напыщенно-канцелярскому стилю последней фразы.
- Слушаю вас, - Хана не обратила внимания на его усмешку.
- По поручению руководства фирмы "Интер" я провожу расследование обстоятельств смерти бывшего президента компании Ари Розенфельда. Вы были знакомы с ним?
- Нет, - быстро ответила Хана.
- Странно, вы даже не удивились моему вопросу, - заметил Натаниэль. - Ну, хорошо… Скажите, как погиб ваш муж?
- Он поздно возвращался из Иерусалима - ездил туда по своим делам, я не знаю, по каким именно. Предполагают, что заснул за рулем. Машина остановилась на мосту в очень неудачном месте, там, обычно, проезжают тяжелогрузы, целыми колоннами. Один из таких грузовиков, доверху забитый ящиками с "Пепси-колой", сбил машину моего мужа. Возможно, он уснул, потому что был пьян.
Натаниэль заметил, что Хана произносила эти слова механически, как хорошо заученную, но неотрепетированную роль.
- Вы всегда так говорите? - спросил он.
- Как?
- "Мой муж", "моего мужа"… Вы никогда не называли его по имени?
- Почему? - Хана несколько растерянно улыбнулась. - Это просто… Просто так получилось, не знаю… - она замолчала.
- У полиции есть серьезные основания полагать, что смерть вашего мужа была отнюдь неслучайна, - сказал Розовски после паузы.
- Мне об это ничего неизвестно, - ответила Хана. Голос ее звучал напряженно. - Впервые слышу от вас.
- Ваш муж был застрелен, - тихо сказал Розовски. - Из того же револьвера, что и Ари Розенфельд - до него - и Галина Соколова, жена Розенфельда - после. И поскольку у меня есть основания подозревать вас в причастности к смерти мужа, думаю, и на остальные печальные события вы могли бы пролить свет.
Ни одна черточка не дрогнула в лице Ханы Бройдер, когда она услышала эти слова. Натаниэль даже на мгновение усомнился в том, что она, действительно, слышала их.
- Вы поняли меня? - осторожно спросил он.
- Я поняла, - сухо ответила она. - Вы обуяны чрезмерной фантазией. Какие-то убийства… Что вы имеете в виду? Мой муж погиб в автокатастрофе. Что же до всех остальных, то я впервые услышала о них от вас. Только что.
- Ваш муж был застрелен Габи Гольдбергом, - повторил Розовски. - И вы его инструктировали. По телефону.
- Кто такой Габи Гольдберг?
- Человек, признавшийся полиции в совершении названных мною преступлений.
- Это он вам сказал? - насмешливо спросила Хана. - Что я его инструктировала?
Розовски вздохнул.
- Хотите убедиться в том, что я располагаю доказательствами?
Хана равнодушно пожала плечами. Но в глазах ее - Натаниэль заметил это - промелькнула тень испуга. Он положил на журнальный столик диктофон и рядом - три кассеты. Хозяйка квартиры молча следила за его действиями. Розовски некоторое время помедлил, выжидательно глядя на нее. Она по-прежнему не выразила ни малейшего желания как-то помочь ему.
- Что ж, давайте послушаем, - сказал он и вставил в диктофон первую кассету. После непродолжительного потрескивания из динамика послышалось:
"Я только позавчера прилетела в Израиль". - "Только позавчера? И ваш адвокат рекомендует вам… Простите, а как вас зовут?" - "Меня зовут Галина Соколова. Я жена… Вдова Ари Розенфельда".
- Узнаете голос? - спросил Розовски, останавливая воспроизведение.
- Чей?
Он, не отвечая, вытащил кассету, вставил другую.
"Как вас зовут?" - "Галина Соколова". - "А мужа?" - "Ари Розенфельд. Его вилла находится в Кесарии."
- Ну что? - Розовски снова выключил диктофон. - Хотите послушать третью запись?
- Не понимаю, - раздраженно заявила Хана Бройдер, - какое отношение все эти разговоры имеют ко мне? Я - не Галина Соколова и мой муж - не Ари Розенфельд, я…
- Послушаем третью кассету, - предложил Натаниэль.
Щелчок. Розовски выключил диктофон.
"- Это опять я. Частный детектив Натаниэль Розовски. Мне нужно с вами встретиться. - Опять вы? Послушайте, у меня нет желания с вами встречаться. Не могу понять, чего вы от меня хотите…"
- Ну вот, - сказал он. - Любая экспертиза, думаю, подтвердит идентичность всех трех голосов. А это значит, вас обвинят в совершении одного и организации двух убийств. Подумайте, Хана! Этой записи и показаний Габриэля Гольдберга для суда может оказаться достаточно, чтобы обеспечить вам пожизненное заключение.
Никакой реакции. Розовски снова засомневался в том, что Хана Бройдер понимает смысл сказанных им слов.
- Где похоронен ваш муж? - спросил он.
- Возле Беер-Шевы, на новом кладбище, - ответила вдова.
- Позавчера в Израиль прилетел старший брат Шмуэля Бройдера, Наум. Он был крайне удивлен, узнав, что его брат - ваш муж - похоронен не на еврейском кладбище. В "Хевра Кадиша" ему объяснили, что Шмуэль Бройдер оказался необрезанным и, следовательно, не евреем. Поэтому его хоронила амута "Эзра". А Наум Бройдер утверждает, что они оба из религиозной семьи, и что его младшему брату сделали обрезание в восьмидневном возрасте, как и положено еврейскому младенцу. Как вы думаете, что бы это значило?
- Ничего не думаю.
- Это означает, что ваш муж, по-видимому, не Шмуэль Бройдер. Наум Бройдер не опознал его по фотографии. Зато опознали в Москве, в Главном управлении уголовного розыска… Но если ваш муж - не Шмуэль Бройдер, то и вы - не Хана Бройдер, - закончил Розовски. - Вы - Анна Ведерникова. И ваш муж - покойный муж - Александр Ведерников. В консульстве считают, что вы погибли в автокатастрофе. Но это не так, правда? Вы купили документы у Бройдеров. И это они погибли в автокатастрофе, два года назад. Кто организовал ту катастрофу? Тоже вы? Или у вас узкая специализация - телефонный инструктаж?
Хана опустила голову.
- Послушайте, - снова заговорил Розовски. - Я знаю, кто в действительности все затеял. Кто организовал и, в конце концов, получил максимальные выгоды. Для этого потребовалось совсем немного - найти необходимые свидетельства. Документальные свидетельства. И я их нашел, но мне…
Он слишком поздно заметил внезапно изменившееся выражение лица Ханы, сидевшей лицом к двери.
Хорошо поставленный голос нового действующего лица насмешливо произнес:
- Очень интересно. Просто дух захватывает.
Одновременно в затылок детективу уперся ствол револьвера.
- Встаньте, Натан, только, пожалуйста, без резких движений, - жестко сказал голос. - И поднимите руки вверх.
Некто быстро и не очень внимательно ощупал куртку Натаниэля, похлопал по карманам брюк и остался доволен осмотром.
- Теперь можете опустить руки и пересесть на диван.
Натаниэль повернулся.
- Моше, - сказал он и печально покачал головой. - Мне следовало догадаться, что она немедленно позвонит вам. После моего звонка.
12
- Вот уж не ожидал от вас такой беспечности, - сказал новый президент компании "Интер", держа револьвер на уровне груди Натаниэля. - Я думал, вы предусмотрите какие-то страховочные варианты. Но, в конце концов, чему быть, того не миновать… Перестань так волноваться, он просто брал тебя на пушку, - сказал Левински, обращаясь к хозяйке дома. - Ни один суд всерьез не примет какие-то три диктофонные кассеты в качестве доказательств. Лучшее тому подтверждение - его визит сюда. Иначе он просто отдал бы все полиции.
- Или вам. Вы ведь оплачиваете расследование. Кстати, - спросил Розовски, - зачем вам это понадобилось?
- Видите ли, Натаниэль, проводя расследование по моему заказу, вы, до поры до времени, не обращали внимания на меня. Правда?
Розовски промолчал. Левински принял это молчание за согласие.
- Ну вот, - удовлетворенно продолжил он. - Конечно, до поры до времени. Рано или поздно вы должны были что-то заподозрить. Но я надеялся упредить ваши действия. И, как видите, это получилось.
- Можно подумать, я один веду расследование, - заметил Розовски. - Или вы столь низкого мнения о полиции?
- Ну что вы! Я очень высоко ценю нашу полицию. Но ведь вы с ними - конкуренты. И, следовательно, кое-что вы, непременно будете утаивать от своих бывших коллег. Кроме того, своим расследованием вы косвенно защищали меня от подозрений полиции. Разумеется не до конца. Но все в нашем мире относительно, - философски закончил Левински.
- Послушайте, - раздраженно сказал Натаниэль. - Вы можете не размахивать револьвером перед моим носом? В конце концов, он и так убедительно выглядит. Держите его спокойнее и ближе к себе.
Левински посмотрел на свою руку, сжимавшую револьвер.
- Да, - сказал он. - Я не привык и не люблю пользоваться огнестрельным оружием. Но ведь это несложно? Направить в нужную сторону и нажать на курок, - он вновь направил револьвер на Натаниэля.
- Вы могли бы сразу застрелить меня, - сказал Розовски. - Как только вошли. Но не сделали этого. Почему?
- Вы мне нравитесь, Натаниэль, - сказал Моше Левински. - И мне очень жаль, что так получилось.
- О Господи, - пробормотал Натаниэль, - ну что за банальности - симпатяга-преступник, дружески расположенный к сыщику…
Моше рассмеялся.
- Вся наша жизнь - цепь сплошных банальностей, - заметил он. - Когда вы догадались о моем участии в этом деле?
Розовски откинулся на спинку дивана и невесело улыбнулся.
- Мог бы догадаться сразу, - сказал он. - Вы ведь дважды проговорились. При нашей первой встрече.
Левински нахмурился.
- Что вы имеете в виду?
- Вы сказали: "Найдите этих мерзавцев", - напомнил Розовски. - Не "мерзавца", а "мерзавцев". Во множественном числе. Но ведь тогда еще никто не мог с точностью сказать, что убийца действовал не один - ни я, ни полиция.
- Но вы говорите: я проговорился дважды. Когда же вторично?