– Он сделал нам неоценимый подарок, – заметил водитель.
– Это точно! Трогай…
Серов доел мороженое и расплатился. Рыжеволосая красавица все еще слизывала розовым язычком сладкую массу с ложечки. Сумка лежала у нее на коленях, а пакет стоял у ножки стула. Проходя мимо, Сергей подумал: неплохо бы перетряхнуть содержимое ее сумочки, – тем более она весьма внушительных размеров, – и поглядеть, что же она таскает с собой? Вдруг кроме обычных дамских штучек, разных там помадок и теней, пробных духов и кружевных платочков найдется нечто заслуживающее более пристального внимания? Но кто тебе позволит заглянуть в ее сумку?
Он вновь перешел на другую сторону и загадал: куда она направится, от этого будет зависеть… А что, собственно, от этого может зависеть? Или ты уже начинаешь потихоньку увлекаться загадочной больной красавицей, строишь догадки и планы? Нет, ты должен быть холоден и бесстрастен, как робот.
Из кафе она отправилась домой – все так же медленно, совершенно не глядя на прохожих, останавливаясь у витрин и думая о чем-то своем. Серов проследовал за ней до подъезда и забрался в автомобиль. Интересно, на сегодня все или состоятся новые выходы рыжеволосой в свет? Тогда не мешает перекусить.
Есть еще не очень хотелось, но он открыл пакет и сжевал гамбургер, запив его пепси. Потом закурил, уставился на дверь подъезда, обитую некрашеной вагонкой, и стал вспоминать, где и как ему приходилось обедать за годы службы. Раньше устраивали недорогие комплексные обеды в "Будапеште" или "Русалке", а то компанией заваливались в "Прагу", "Лабиринт" или "Валдай" отведать шашлычков под рюмку коньяка. Золотое было времечко! Но чаще обедали в столовой на Петровке или на швейной фабрике в переулочке, где всегда в буфете было пиво. А случалось и остаться голодным.
Интересно, а как обедает рыжая? Ест на кухне, наскоро, из посуды, какая попадет под руку, или, эстетствуя, предпочитает красиво оформлять процесс принятия пищи? Готовит сама или кто-то прислуживаете доме? Константин Михайлович, кажется, упомянул, что за ней есть кому приглядеть – значит, она не одна? И не велели соваться в квартиру. Кто там с разноглазой красавицей: мужчина, женщина? Вероятнее всего, в квартире находится пожилая женщина, иначе зачем бы, при наличии молодого здорового мужчины, нанимать еще и Сергея. Да и не похоже, что рыжая замужем.
Но чужая семейная жизнь – тайна. Это Серову хочется, чтобы рыжая женщина была свободна, как ветер, поэтому он и думает, что замужние себя так не ведут. Еще как ведут: все люди разные и их поведение совершенно не зависит от того, семейные они или одинокие.
Рыжеволосая колдунья продолжала властно притягивать мысли, словно выходила к Серову из сырой туманной чащи охваченного осенним багрянцем леса и останавливалась на маленькой, освещенной скупым солнцем поляне, загадочно улыбаясь и маня за собой в глухомань. И он готов был сделать первый шаг…
Вновь она появилась около четырех. Сергей очнулся от размышлений и подобрался: куда "объект" на этот раз – по магазинам и кафе или придумает нечто новенькое? Судя по тому, что на ней джинсы, короткие сапожки и теплая куртка, выход не связан с официальными визитами. Хотя теперь все перемешалось и публика одевается так, как ей удобно, – среди бархата кресел и позолоты лож Большого театра запросто можно увидеть непритязательные холщовые костюмчики, а рядом неповторимый блеск бриллиантов и сияние обнаженных женских плеч.
Женщина подошла к своей машине, открыла дверцу и устроилась за рулем. Проверила дальний и ближний свет, прогрела мотор и потихоньку выехала со двора, направившись в сторону Садового кольца. Сергей рванул следом, боясь, как бы непредсказуемый "объект" не скрылся из глаз, но обошлось: ездила она так же медленно, как и ходила, поэтому следить за ней не представляло труда. Однако Серов не расслаблялся – вдруг ее спокойное и безмятежное поведение всего лишь отвлекающий маневр?
Но тут же урезонивал себя: кто, где и когда обучил бы ее подобным премудростям прожженного профессионала?
Тем не менее он старался не отпускать ее далеко и вместе с темно-красной "ладой" проскакивал через перекрестки. Возникшее волнение – как он будет чувствовать себя за рулем после травмы головы? – постепенно прошло.
Вскоре они выскочили на широкий проспект и полетели по нему, словно гонимые ветром сухие листья. И Сергей отчего-то вспомнил, как гонял по трассе на машине Лариски, а заходящее солнце высвечивало ее профиль и золотило прядь упавших на лоб волос. Неужели все это действительно было, причем совсем недавно?
В стороне остались Лужники, потом мелькнули кварталы Беляева и сахарно-белые одинаковые дома Солнцева. Скоро аэропорт "Внуково" – не туда ли она держит путь, сядет в самолет и куда-нибудь полетит? А что, ума на это у нее хватит и денег тоже. Нет, тьфу-тьфу, нечего будить лихо, пока оно тихо! Говорят, мысли могут передаваться на расстояние, а Серов вовсе не намеревался внушать "объекту" идею сесть в лайнер и взмыть в небеса.
Когда проскочили мимо поворота на аэропорт, Сергей с облегчением перевел дух и тут же вновь беспокойно заерзал – а если она гонит в другой город? С нее еще не то станется. Вдруг у нее в багажнике газовый баллон, и, когда кончится бензин, она переключит на него подачу горючего, а он, как придурок, будет метаться около своей заглохшей машины и толкать ее до заправки? Конечно, можно купить немного бензинчика у проезжих, но рыжая успеет уйти! А то, не приведи бог, задумает рвануть на таран, дабы разом покончить все счеты с жизнью?! Что тогда?
Ох, нервная работенка, весьма нервная. Зря Казаков твердил, что Сергей еще не раз ему скажет спасибо за такую халяву. Сам бы помучился на такой халяве, а потом приходил за это бабки просить. Тут с ней поседеешь и последнего здоровья лишишься, пока до вечера дотянешь.
Наконец движение на шоссе стало менее интенсивным. Серов позволил себе отпустить красную "ладу" немного вперед и слегка расслабился. Но куда же все-таки едет рыжая красотка?
Вон загорелись рубиновые стоп-сигналы на ее вылизанной машине. Мадам тормозит? Неужели приехали? Но поблизости нет ни мотеля, ни дачного поселка, ни поворота на захудалую грунтовку. Чего ей здесь понадобилось? И самому спрятаться совершенно негде – остается лишь одно: нахально встать позади, изображая поломку автомобиля. А коли она попрется в лес, придется идти за ней.
Сергей вырулил к обочине и остановился метрах в тридцати от "лады". Он выключил мотор, закурил и через ветровое стекло наблюдал, как рыжая вышла из своего авто, небрежно захлопнула дверцу и, перепрыгнув через кювет – кстати, перепрыгнула легко, – начала медленно прогуливаться вдоль обочины.
Докурив, Серов вышел из "жигулей" и покосился на "объект" – рыжая гуляла неподалеку и вроде бы не собиралась забираться в чащобу. Сергей открыл капот и склонился над горячим мотором, делая вид, что роется в двигателе, как вдруг услышал сзади звонкий голосок:
– Молодой человек!
Неужели рыжая? А кто же еще, если здесь, кроме него и ее, больше никого?
Комкая в потных ладонях кусок ветоши, он медленно обернулся. Она стояла в десяти шагах и приветливо улыбалась. Правда, ее улыбка была немного насмешливой.
– Пойдемте погуляем, – без лишних предисловий предложила она. – Ведь ваша машина в полном порядке? Что тут киснуть на обочине! Мне так хочется сходить в лес, а одной страшно.
– А идти туда с первым встречным не страшно? – облизав пересохшие губы, чужим голосом спросил Сергей.
– С первым встречным? – она весело рассмеялась. – Я заметила вас еще днем. Ведь вы моя новая нянька! Разве не так?
Глава 7
Как выяснилось, обязанности "няньки" могут быть не только обременительными, но и достаточно приятными. Полина – так звали рыжеволосую красавицу – оказалась очень милой в общении, лишенной всякого жеманства. Серов даже удивился: неужели она действительно психически нездорова? Судя по ее разговорам, этого не скажешь, но ведь он не врач-психиатр!
В город он возвращался уже спокойнее, надеясь, что после приятной прогулки Полина не сотворит никаких глупостей. Впрочем, наверное, ее тоже можно понять: хоть и не прямо, но она намекнула, что сильно страдает от одиночества и порой просто не знает, куда деть свободное время. И в глазах ее при взгляде на его руки мелькнул такой огонек, в котором Сергей никак не мог ошибиться, – так вспыхивали глаза у жадной до любовных ласк Лариски, когда она, изголодавшись после долгой разлуки, словно разъяренная тигрица, набрасывалась на него с неутоленной страстью.
Но чур меня, чур! Работа есть работа, тебе платят бабки не за прогулки и розовые сопли, а за другое: смотри в оба, чтобы "объект" был цел и невредим…
На прощанье, когда входила в подъезд, Полина махнула ему затянутой в тонкую перчатку рукой, и он в ответ мигнул фарами. Подождал, как было велено, и увидел, что в окне зажегся свет. Все, можно отправляться домой?..
После ужина он покурил с отцом, обсудил с ним последние политические новости и очередные перестановки в правительстве, на что обычно Иван Сергеевич разражался градом язвительных насмешек, и отправился к себе, пожелав родным спокойной ночи.
Растянувшись на диване, Сергей почувствовал, как он устал за полный неожиданных событий день. Наверное, врачи правы: ему даже думать пока не стоит о возврате на службу. Не хватит ни моральных, ни физических силенок тянуть сыщицкую лямку, пусть даже сидя в кресле начальника отдела – он не привык прятаться за чужие спины и будет не только проводить операции, но и участвовать в них, не говоря уже о повседневной оперативной работе.
И тут мысли перескочили на первый, но наверняка далеко не последний разговор в прокуратуре. Следователь обязан задокументировать каждый факт, и тут злиться на него незачем. Другое дело, с каких позиций он станет оценивать задокументированные факты, как интерпретировать их. Вот тут-то собака и зарыта! И опять же, сам он может смотреть так, а его начальство несколько иначе. Тогда и начинаются самые интересные игры в высшей лиге!
Ладно, черт с ними! Лучше вспомнить о прогулке под низким серым небом, когда они с Полиной брели неведомо куда по лесной дорожке, болтая о всяких пустяках. Помнится, он удивился, что она не курит – сейчас это так модно среди женщин. Серов хоть и сам был курящим, однако никогда не мог понять, что они-то в этом находят.
Ночью ему снился лес, но не сумрачный, в каком он был вчера, а яркий, словно насквозь пронизанный золотой канителью лучей. И в этом лесу, на пятачке поляны, покрытой радужным ковром цветов, он стоял вместе с Полиной и целовал ее разные глаза – сначала левый, серо-зеленый, а потом правый, зеленый, именно так, как советовали великие знатоки войны и любви, сыны Страны восходящего солнца.
И вдруг вместо Полины перед ним оказался похожий на покойника Генка Казаков и противным голосом проскрипел: "Бабки не зажимай, козел!" – и сунул под нос дребезжащий будильник. Сергей вздрогнул и проснулся, ошалело мотая головой…
В восемь он был на месте. Памятуя вчерашний опыт, сегодня Серов прихватил сверток с бутербродами, запасную пачку сигарет и термос с крепким сладким чаем – психически ненормальные люди непредсказуемы, и если вчера Полина гуляла с тобой на лесной опушке, то это еще ничего не значит!
Погода совсем испортилась. Временами моросил мелкий дождичек, оставляя сыпь капель на ветровом стекле, низко, чуть ли не задевая за крыши, ходили разорванные порывистым ветром тучи, а потом вдруг между ними проглядывало голубое небо.
Полина вышла около половины десятого. Увидев "жигули" Сергея, она немного потопталась у подъезда, как бы нечто решая для себя, потом направилась прямо к нему и распахнула дверцу машины.
– Привет!
– Доброе утро, – сдержанно улыбнулся Серов, помня о своих сомнениях и размышлениях.
Не зря же древняя мудрость гласит: на свете множество вещей, только умножающих суету и томление духа. Что лучше – сразу бросить несбыточные бредни и не терзать себя или без конца бередить душу и страдать? Вроде бы он пока не мазохист?
Полина ничего не знала о его размышлениях и, наверное, даже не догадывалась, как измаялся ее опекун без женской ласки. Она села рядом. Короткая юбка в черно-белую клетку не закрывала ее обтянутых прозрачными колготками круглых коленей. Длинные стройные ноги Полины были туго обхвачены высокими сапогами.
– Поехали на Воробьевы горы, – она расстегнула воротник теплой куртки из нубука и поправила шелковую косынку на шее, но потом вдруг сняла ее и положила на колени. И Серов не знал, что лучше: когда они едва угадываются под шелком или когда открыты его жадным взорам? – Может быть, отправимся на одной машине? – продолжала Полина. – Конечно, если это удобно. Ведь тебе все равно придется волочиться следом, да и водитель я не ахти какой.
"Как она просто и естественно перешла на "ты", – подумал Сергей. – Без всякого усилия, словно мы впервые сказали друг другу "здравствуй" не вчера вечером, а чуть ли не год назад. Интересно, сколько ей лет? На вид не больше двадцати пяти. Есть ли у нее дети, была ли замужем?.. Но мне нельзя ее ни о чем расспрашивать, чтобы потом не обвинили, что я своим любопытством спровоцировал новый приступ. Придется ловить ее замечания и скупые слова о себе и на их основе составлять "портрет". Кажется, вчера она говорила, что очень одинока?"
– Ну, поехали? – она откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза.
Серов послушно включил мотор и вывел "жигули" со двора – на Воробьевы горы так на Воробьевы горы. Желание "объекта" для него сейчас, пока он в наемных работниках, почти закон, а находясь рядом, следить за ней куда проще.
А вот стоит ли составлять "портрет"? Пройдет меньше двух недель, и она улетит неизвестно на какой срок за границу и наверняка никогда уже не вспомнит о нем. Зачем он ей, а она ему? Что между ними общего: только то, что у обоих голова не в порядке?
Отчего ему всегда так "везет" с женщинами, отчего вечно приходится расставаться, и отнюдь не по собственной воле, с теми, кто тебе нравится? Лариска замучила его требованиями добыть наследство погибшего в Северной Африке отца, а как это сделать, если деньги краденые и вообще неизвестно, где и у кого находятся? Но она ничего не хотела знать. И вот результат – решив помириться, он застал у нее брюнета Костю, который натравил на него своих громил.
Ладно, сам Сергей тоже не святой: еще не успев расстаться с Ларунькой, он познакомился и сошелся с Эллой Ларионовой – очень привлекательной блондинкой, – однако она уехала на гастроли, оставив его в одиночестве до глубокой осени. Теперь рядом с ним сидит красавица Полина, которая должна уехать дней через десять, а он, хотя знаком с ней всего один день, уже желает ее и во снах и наяву. Странно, но ему кажется, что и она к нему неравнодушна. Однако стоит ли умножать свою суету и томление духа?
Незаметно доехали до смотровой площадки, и Полина попросила остановиться. Она вышла из машины, вытащила из сумки зонт, раскрыла его и жестом позвала Серова за собой.
Он запер машину, взял Полину под руку, и они медленно пошли по дороге, ведущей к небольшой церквушке. Мелкие капли дождя мерно постукивали по туго натянутой ткани зонта. Никто не попадался им навстречу и не шел сзади, только изредка проносились мимо автомобили со спешащими по своим делам водителями и пассажирами.
– Я люблю бывать здесь во время дождя, – тихо сказала Полина. – Город отсюда как на ладони и кажется затянутым дымкой. Нет, не бензиновой гари, как обычно, а легким флером романтики, скрывающим кровь и грязь, ложь и преступления, присущие любому мегаполису. И даже купола храмов не так режут глаз своим блеском.
– "Купола на Руси кроют золотом, чтобы чаще Господь замечал", – процитировал Сергей строки Высоцкого. – Они как заплатки на израненной душе.
Полина отбросила носком сапога мелкий камешек и брезгливо поморщилась, наступив на дождевого червя.
– Не знаю, не знаю… Иногда мне кажется, что нашему городу нужен большой и сильный ветер, как в песне Новеллы Матвеевой: чтобы он сдул с домов крыши, как с молока пенку, выдул всю грязь и нечисть…
Она зябко повела плечами и ускорила шаг. Он, бережно поддерживая ее под руку, вместе с ней вошел в церковь. Полина сняла с шеи платок и накинула его на голову. Купив три свечи, она поставила две у икон каких-то святых – Серов плохо в них разбирался и знал лишь Николая-угодника да Богоматерь, – а третью на канун, где обычно зажигали свечи в поминовение усопших. При этом девушка мелко крестилась и что-то шептала, то ли прося у Всевышнего исцеления от тяжкого недуга, то ли вымаливая прощение грехов.
Служба кончилась, в храме было почти безлюдно. Сергей тоже купил две свечи и поставил одну там же, где Полина, перед большой иконой, мысленно обратившись к Богу с просьбой спасти его и сохранить во всех напастях, а другую зажег в память мамы.
Выйдя из церкви, они примерно час молча гуляли под моросью, расхаживая взад-вперед по аллее. Серов обратился было с каким-то вопросом к спутнице, но она не ответила, сделав вид, что не слышит, и он решил не надоедать ей – занятая своими мыслями Полина, то нервно прикусывала нижнюю губу, то хмурилась, то улыбалась, словно никто за ней сейчас не наблюдал. А может быть, так оно и есть, и он для нее не более чем предмет мебели или фонарный столб?
– Мне надоело, – будто внезапно очнувшись, заявила она. – Поехали обедать. Только лучше туда, где хорошая кухня и мало народа.
– Поищем, – кивнул Сергей и повел ее к машине.
Тихое уютное кафе они нашли неподалеку от Усачевки. В юности Серов иногда любил заглянуть в Усачевские бани с компанией приятелей. Рядом чадил завод "Каучук", а чуть дальше, за станцией метро, было здание районного управления милиции, где Сергей начинал службу. Кстати, там же служил и Генка Казаков, "подписавший" его на эту "халяву", как он выражается. Кто знает, придется ли Серову всю жизнь благодарить его за это, как утверждал Генка? В любом случае, останется память как о чем-то необычном и немного загадочном. И конечно, о Полине.
Когда она сняла куртку, Сергей отвел глаза, чтобы не пялиться на ее грудь, обтянутую тонким шерстяным свитером болотного цвета, но куда денешься, если она сидит за столиком напротив тебя и надо развлекать даму разговорами? Настроение у Полины менялось, как ветер в мае, и молчаливая сосредоточенность уступила место болтливой оживленности.
– У тебя рассечена бровь, – Полина протянула руку, намереваясь коснуться его лба кончиками пальцев с длинными ухоженными ногтями, но тут же отдернула ее, словно боясь обжечься. – Ты дрался? Из-за женщины? Впрочем, я несу всякую чушь: сейчас не каменный век.
– И даже не Средневековье, – подхватил Серов, стараясь уйти от скользкой темы.
– А жаль, – вздохнула Полина.
– Жаль, что исчезли рыцари?
– Да.
– Зато в то время не было ни радио, ни телевидения, ни горячей воды, ни автомобилей.
– Но не было и атомных бомб, трагедии Чернобыля и загрязнения окружающей среды. Ведь мы живем в ужасающей экологической и моральной грязи. Весь город, вся страна, по большому счету весь мир.
– Ну, я не могу согласиться, – Сергей решил: нельзя ей дать распалиться, ибо неизвестно, чем это может закончиться. – Сегодня тоже есть рыцари. Правда, они не носят золотые шпоры и латы, мечи и копья, но важен дух! Экология страдает, согласен, но не все же в мире подлецы?