Впрочем, чего потом думать, думать нужно сейчас, не откладывая в долгий ящик, поскольку придется готовить и человека и почву, на которую его внедрять: найдется немало желающих поставить на освободившийся пост своего протеже. А как в подходящий момент сковырнуть Алексея Григорьевича, и придумывать не нужно – люди спиваются, совершают ошибки, оказываются замешанными в скандалах и даже кончают с собой в припадке депрессии. Правда, последнее уже слишком, пусть лучше уйдет по болезни, получив приличный куш от взаимовыгодного сотрудничества. Что может быть лучше, чем спокойно разводить на даче розы и клубнику, совершенно не думая о том, какая драка идет наверху и как недовольны внизу: тебе-то что до этого, если деньги карман не тянут? Сам Сирмайс с огромным удовольствием сидел бы в тихом прелестном уголке, да дела не давали, а вот многие, даже имея огромные деньги, никак не желали уйти на покой и упорно продолжали играть в пол и бизнес, пока их не выносили вперед ногами после инфаркта или выстрела киллера. Такое упрямство Леонид Сергеевич считал идиотизмом. Как и стремление стоять на вершине пирамиды официальной власти.
Зачем лезть туда, где запросто можно сломать шею? Там ты на виду и нет ни минуты свободного времени. Пусть грязной политикой занимаются марионетки вроде Рогозина, а Сирмайс предпочитает роль кукловода, надежно скрытого ширмой, которую создают ему деньги. Вот их власть поистине безгранична – ей подчинены и Дума, и правительство, и силовые структуры, не говоря уже о проститутках прессы и телевидения. Пусть они кричат о своей неподкупности, пусть бьют себя в грудь – опять же все дело только в цене! Дай больше, и они начнут ходить перед тобой на задних лапках, поскольку никто не желает подыхать с голода…
В размышлениях время пролетело незаметно, и вот машина уже свернула с Ярославки на малоприметное шоссе, обсаженное по обочинам старыми липами, и вскоре подкатила к воротам обнесенного изгородью небольшого поселка, состоящего из трех десятков далеко отстоявших друг от друга больших коттеджей. Охранник открыл ворота и пропустил машину Сирмайса, а за ней и немного приотставшую машину с телохранителями. Леонид Сергеевич не любил, чтобы кто-то из них сидел с ним в лимузине, поэтому они ехали сзади.
Антипов и Шлыков уже ждали в гостиной у горящего камина. Шеф поздоровался с каждым из них за руку и пригласил ужинать: в его семье ритуал совместных трапез соблюдался неукоснительно – в выходные на обед, а в будние дни на ужин собирались все домочадцы. Исключение делалось лишь для годовалого внука Сирмайса. Владимир Серафимович и Борис Матвеевич полагали, что шеф захочет поскорее закончить с делами, но отказаться сочли неудобным.
Ужинали на просторной утепленной веранде. Экономка внесла блюда с лобио и сациви – в молодые годы Сирмайс жил и работал в Грузии и там пристрастился к кавказской кухне, – потом подали горячее. Пили мало, хотя на столе выстроились графины с водкой и бутылки сухих вин. Хозяин выпил рюмку водки, закусил маринованным огурчиком с медом и попросил дочь включить телевизор.
Передавали хронику происшествий. На экране появилась картинка двора дома на Гончарной, с нарисованным мелом силуэтом на асфальте. Вокруг стояли бабульки и отворачивался от камеры молодой парень в милицейской форме.
– Сегодня днем здесь произошло трагическое событие, – частила дикторша в стальном полотняном костюмчике. – Из окна выбросилась молодая женщина.
Кадр сменился, и на экране появилась фотография: разметавшиеся рыже-золотистые волосы, красная куртка с темными пятнами, запрокинутое мертвенно-бледное лицо, испачканное грязью.
– Сегодня покончила с собой филолог Полина Горелова, которая, по данным, полученным нами из заслуживающих доверия источников, была любовницей одного из высокопоставленных чиновников в аппарате Президента.
Леонид Сергеевич бросил быстрый взгляд на Шлыкова. Борис Матвеевич как ни в чем не бывало расправлялся с тушеной бараниной, запивая ее кисловатым "Царапи". Зато Антипов при этих словах недовольно поморщился и досадливо крякнул. Пусть едва слышно, но все же. Значит, кишка у него потоньше, чем у Бори?
– Какой ужас, – заметила жена Сирмайса и попросила сына передать ей соусницу.
"Сейчас начнут обсасывать новостенку, – подумал Леонид Сергеевич, – налетят стервятники на падаль! Живых-то тронуть боятся, суки!"
Он не ошибся. На экране сменяли друг друга разные картинки, а дикторша озвучивала заранее подготовленный текст:
– Что это, убийство или самоубийство? – интригуя зрителей, вопрошала она. – В осведомленных кругах утверждают, что Полина Горелова была не просто красивой женщиной, дарившей высокопоставленному чиновнику свое благорасположение, кстати, далеко не бескорыстно. Не исключено, что через нее чиновники из высшей администрации втайне от Президента и Думы поддерживали связь с членами так называемого "теневого кабинета" и крупными бизнесменами, занимающимися экспортно-импортными операциями, приносящими небывалые барыши. Такие деньги редко добывают законным путем, поэтому вполне правомерно возникает вопрос: не слишком ли многое знала Полина Горелова, чтобы остаться в живых? Далеко не секрет – наше общество погрязло в коррупции, и под видом любовницы вполне могла скрываться связная между администраторами-коррупционерами и крупным криминальным капиталом…
Показали еще одну картинку, где в кадре была чья-то спина, и диктор сообщила, что одна из свидетельниц видела предполагаемого киллера, но доблестная милиция, как всегда, прибыла на место происшествия слишком поздно, и тот успел скрыться. Потом слово для комментариев предоставили известному адвокату. Он начал с того, что обвинил Думу в попустительстве взяточникам, а взяточники, по адвокату, и есть самые злостные коррупционеры…
– Выключи, – тоном приказа попросил Сирмайс, и дочь послушно нажала кнопку на пульте, хотя ее и разбирало любопытство: здесь, в замкнутом пространстве хорошо охраняемого поселка, так скучно. Можно грибы собирать на участке, но нет почти никаких развлечений, а отец не разрешает ездить в город. Почему?
– Чай в кабинет, – Леонид Сергеевич вытер губы салфеткой и поднялся из-за стола. – И чего-нибудь вкусненького: все курильщики ужасные сластены.
В кабинете Леонид Сергеевич предложил ближайшим сотрудникам присесть, поблагодарил экономку, вкатившую сервировочный столик с чаем, закурил и сложил руки на животе.
– Ну, Боря, где были охрана и наружка?
– И на старуху случается проруха, – нервно дернул щекой Шлыков. – Там живет ее подруга, и кто мог предположить…
– Ты! – не предвещавшим ничего хорошего тоном прервал его Сирмайс. – Ты и мой дорогой помощничек! В полном смысле слова вы мне дороги, поскольку обходитесь не дешево, а толку от вас, идиотов, ни на грош!
– Ну, насчет толку не надо, – ощетинился Борис Матвеевич и хищно сверкнул глазами. – Денежки Зайденберга недавно принесли, а? Мы себя окупаем! И Рогозина обработали тоже мы!
– Так почему же вы позволяете им тыкать нас носом в говно?!
Леонид Сергеевич вскочил и, обсыпав себя пеплом, начал нервно расхаживать по кабинету.
Может быть, не стоит так обрушиваться на Бориса и бедного Серафимыча? Все-таки они люди, а не боги, причем люди преданные ему, что в наше время весьма редко. Хотя "преданность" и "предательство" одного корня, а кто-то сказал, что предать – это просто вовремя предвидеть. Не важно кто, важно, что верно!
– Заткните глотку писакам и телевизионщикам! – остановившись перед помощниками, приказал Сирмайс.
– Они замолчат, – зловещим тоном сказал Антипов.
– К черту! – заревел Леонид Сергеевич. – Противник и так слишком многое себе позволяет и многое на себя берет, а вы еще хотите подставить ему борт для залпа: на, бей, вон они мы, умники! Топи нас, мы сами дураки?!
Внезапно успокоившись, он ткнул окурок в пепельницу и налил в чашки чай. Подал сначала Шлыкову, потом Владимиру Серафимовичу. Конечно, ребята сейчас с большим удовольствием выпили бы по стакану водки и закусили "мануфактуркой", чтобы поскорее ударило по мозгам и сняло нервное напряжение, но он не имеет права дать им расслабиться, не тот момент, чтобы кайфовать.
Устроившись с чашкой чаю в кресле, Сирмайс недовольно пробурчал:
– Хватит трупов! Подкиньте им из нашего загашника другую жареную тему: пусть глотку дерут, пока не посинеют. И лучше всего, если это ударит по хромцу и его делам. А потом, что у вас, выдумки нет и денег тоже? Подарите женам шубы, да не своим, а женам писак! Купите их на корню автомобилями, зарубежными турне, квартирами, наконец! Мне, что ли, вас учить? Слыхали, как эта пустышка трещала про коррупцию? Вот и приведите механизм взяточничества в действие. У нас все покупается и продается!
Леонид Сергеевич отставил чашку и засмеялся. Шлыков с Антиповым тоже позволили себе улыбнуться и закурить. Похоже, гроза миновала? Теперь нужно немедленно приступать к действию: шеф не любит ждать!
– Как с противником? – поинтересовался Борис Матвеевич, отправив в рот шоколадную конфету, он действительно был сластеной.
– Те, кто встал против нас, должны отправиться в могилу, – негромко ответил Леонид Сергеевич, и в кабинете повисла тишина.
– Я не сторонник кровавых бань и "хрустальных ночей", как и варфоломеевских, – словно в раздумье, продолжил он. – Надо врага переиграть, заставить лишиться опоры и только тогда окончательно добить, но не затягивая этот процесс во времени. Поэтому те, кто в стане противника сохранил хотя бы остатки разума, должны немедленно выбрать: перейти на службу к сильному или, сохранив верность слабому, умереть вместе с ним!
– Придется еще доказать, кто сильнее, – допив чай, заметил Шлыков. – Самое сильное: немедленно убрать хромую крысу!
– Логично, но тактически незрело, – покачал головой Антипов. – Он еще может кое на кого показать, когда начнет метаться.
– Так сделайте! – немного повысил голос Сирмайс. – Сделайте, черт вас побери! Кстати, что там за намеки на киллера? Кого они имели в виду? Ты уже выяснил, Борис?
– Да. В момент гибели Полины там оказался тот парень, который принес нам вести от Муляренко.
– Милиционер? – шеф удивленно поднял брови.
– Бывший, – поспешил уточнить Владимир Серафимович. – Его увольняют по болезни.
– Он второй раз на нашем пути, – Леонид Сергеевич задумчиво потер подбородок. – Вот что, отыщите этого парня.
– И как нам с ним поступить? – на всякий случай спросил Шлыков.
– По обстоятельствам, – усмехнулся шеф. – Сам не маленький, разберешься небось, что к чему? Говорил ведь, что не зря денежки получаешь? И не тяните, не тяните? Перекупайте милицейское начальство, действуйте напористей, не жадничайте, иначе потеряем много больше. И наш друг в нервном состоянии. Я не хочу светиться, хотя и обещал подъехать, а ты, Володя, передай ему, что гонорар увеличивается, но пусть все будет решено в ближайшие дни. Мы не можем зависеть от случайностей. А девку жаль…
Сергей повесил трубку, прикурил и покачал головой – честно говоря, он позвонил Сухарю с корыстной целью, надеясь вновь найти у него помощь и поддержку, но Женька больше не захотел прислушиваться к призывам доктора Гааза. Да и то, разве Сергей не подвел приятеля, когда позарился на легкие ломовые деньги и нанялся в телохранители к полусумасшедшей красавице, которая теперь лежит в морге? Вернее, лежит ее тело, а где душа, одному Богу известно.
Естественно, Женьке не понравилось, когда к нему заявились блюстители порядка. Тем более они никогда не отличались хорошими манерами и умом, а последним в наше время – особенно. Но как бы то ни было, Сухарь, помня дружбу, не отрубил разом все концы.
М-да, и Казаков где-то бродит, а когда появится, никто не знает. Константин Михайлович скрылся в неизвестном направлении, тебя самого хотят задержать и водворить в камеру, а по пятам тянется не пойми чья "наружка".
Несколько раз глубоко затянувшись, Серов бросил окурок и, зорко посматривая по сторонам, направился к машине. Кажется, сзади приткнулся около кромки тротуара знакомый БМВ? Значит, они не потеряли его и не собираются отпускать, а где-то поблизости кружит, как высматривающая жертву акула, темная "Волга" с тонированными стеклами. Сколько людей сидит в этих автомобилях, сколько рук готово вцепиться в Сергея при первом удобном случае или сколько стволов начнут палить по нему? И какой момент они сочтут удобным, а случай – подходящим?
Пока можно не сомневаться в одном: неизвестные и не думают отступать и между их машинами есть связь. Хотя что ему думать о них, когда настала пора серьезно задуматься о себе – таскать за плечами собственные грядущие неприятности согласится лишь идиот, а Серов себя таковым не считал. Поэтому он сел за руль с твердым намерением в ближайшие полчаса избавиться от назойливой опеки.
К тому же есть еще один путь, ведущий к берлоге так некстати исчезнувшего Константина, – Лариска Рыжова! Уж кто-кто, а женщина, от которой бизнесмен настоятельно добивался взаимности, должна знать, где его найти. Однако вести за собой БМВ и "Волгу" к дому Лариски никуда не годится: лучше навестить ее одному, чем в такой компании. Правда, она может не выразить никакой радости по поводу нового визита бывшего любовника, но тут уж придется стать милым насильно, объяснив всю сложность ситуации. Ларунька далеко не дура и многое поймет даже с полуслова.
Серов медленно отъехал от тротуара, старясь раньше времени не настораживать следивших за ним, и не спеша направился к набережной Яузы – там есть достаточно большой отрезок пути, изобилующий поворотами, маленькими мостиками для пешеходов, мигающими желтым тревожным светом светофоров перекрестками, где набережную пересекали старые московские улицы, а между ними раскинулась сеть переулочков, где сами черти ноги поломают, а неопытные водители, если не скинут скорость, непременно влетят в мачту уличного освещения или в угол массивного, построенного на века кирпичного дома. Там он и даст бой прилипалам, заставив их вспотеть от неожиданных виражей и поворотов…
Вот и начало набережной. Серов решительно крутанул баранку вправо, одновременно прибавил скорость и посмотрел в зеркало – сзади, почти не скрываясь, нахально летел БМВ, а вдали неясной тенью угадывалась "Волга". И что это, галлюцинации: кажется, следом за "Волгой" тянется еще кто-то, но точно не разглядеть в пестром потоке транспорта.
Ладно, шут с ними, пора начинать! Поворот направо, полторы сотни метров по прямой на скорости, и еще один поворот – с нарушением всех мыслимых и немыслимых правил движения и с соблюдением лишь правил спасения собственной шкуры – теперь уже поворот налево и почти тут же вновь налево и на набережную, к заветному горбатому мостику для пешеходов.
Сергей поглядел в зеркало и злорадно усмехнулся – ага, кишка оказалась тонка у господина за рулем БМВ? Не выдержал гонки или пожалел машину и не захотел рисковать на московских мостовых, мало приспособленных для капризных западных моделей?
Зато водитель "волжанки" молодец, идет как привязанный, и скинуть его с хвоста будет не просто. Ну, ничего, сейчас и он зачешет в затылке!
Неожиданно светлые "жигули" Серова свернули к горбатому пешеходному мостику, перекинутому над узкой, сильно загрязненной речкой с черной, казавшейся стоячей водой и, натужно гудя мотором, начали взбираться по широким ступеням. Вот машина оказалась на середине мостика, а вниз спуститься значительно легче. "Жигули" пересекли набережную и, опять же вопреки всем писаным и неписаным правилам дорожного движения, свернули в переулок.
Вновь посмотрев в зеркало, Сергей остался доволен – водитель "Волги" не рискнул повторить его трюк, опасаясь, что его более широкая и тяжелая машина не пройдет по мостику. Он погнал дальше по набережной, надеясь перебраться на другой берег по нормальному мосту, город он знал, в этом Серов успел убедиться. А сейчас не следовало зря терять времени, пока не выскочил чертиком из табакерки верткий БМВ.
Прибавив скорость, Сергей через переулки выехал на проспект и как на крыльях полетел к дому Ларисы, время от времени бросая настороженные взгляды в зеркало – не хватало еще, чтобы тут, на трассе, где некуда свернуть и затеряться, вновь прилепился БМВ, а за ним приползла "Волга". Но обошлось, и Серов свернул к знакомому кварталу, вспомнив, как всегда негодовал, что приходится рано вставать, когда ночевал у подруги и добирался до службы на городском транспорте, а она, имея машину, ни разу не подвезла его, предпочитая спать, восстанавливая силы после ночи любви. Тогда даже не думал, что когда-нибудь приедет сюда на автомобиле.
Как оказалось, автомобиль появился значительно раньше, чем он предполагал, но зато и здоровье сильно пошатнулось. Кстати, машину, наверное, можно пока не возвращать? Да и кому ее вернуть, если Константин Михалыч не отыщется? Может, ездить на ней, пока действует доверенность? Как-никак за полгода немало воды утечет:
К дому Лариски он подъехал с осторожностью, погасив все огни. Объезжая вокруг здания, Сергей напряженно всматривался в стоящие у обочины и на тротуарах машины – нет ли чего подозрительного? От мысли, что "Волга" и БМВ могли его опередить и каким-то чудом попасть сюда раньше, он был далек, но перепровериться никогда не помешает. Очень часто беспечность граничит с преступной неосторожностью и лучше выглядеть в чужих глазах живым трусом, чем мертвым храбрецом.
Нет, вроде бы ничего настораживающего. И все же "жигули" он поставил далеко от дома Ларисы, поближе к трассе, удачно втиснув их в свободное местечко среди других безгаражных бедолаг.
Заперев дверцы, Серов направился к знакомому подъезду, стараясь держаться подальше от фонарей и искренне сожалея, что у него больше нет под мышкой верного макарова. Удостоверением теперь лишь детей да пенсионеров пугать, а в спорах с серьезными людьми нужно пользоваться серьезными аргументами, одним из которых является оружие.
Позвонить снизу Лариске или нет? Вдруг она опять не одна и еще, чего доброго, решит, что он специально приходит в такие моменты, нарываясь на скандал? Хорошо, если там Костик, тогда и по душам поговорим. Или не звонить, не тревожить заранее ни Ларуньку, ни ее возможных гостей? Пожалуй, вернее появиться неожиданно, без звонка.
Набрав знакомый код, Серов открыл дверь и вошел в подъезд…
В припаркованной поодаль темной машине с потушенными огнями с заднего сиденья приподнялся лежавший на нем мужчина и быстро пробежал пальцами по кнопкам мобильного телефона. Ему тут же ответили:
– Что у вас?
– Мы обнаружили его.
– Где?
– У дома подруги. Он направился к ней.
– Зачем?
– Откуда мне знать? – чуть раздраженно ответил мужчина. – Какие будут распоряжения?
– Давно появился?
– Минуту назад.
– Ладно, ждите, сейчас подскочат. Подскажете тогда, где они.
– А если попробуют уйти? Ну, раньше, чем подъедут наши?
– Тогда мочите обоих. Только тихо!
– А потом?
– Потом ждать, пока подъедут и поднимутся в квартиру, – рассердился невидимый собеседник. – Все!
Мужчина отключился от связи и в ответ на немой вопрос водителя пожал плечами:
– Приказали ждать "чистильщиков", а если попробуют уйти, кончать.
Водитель локтем прижал висевшую под мышкой кобуру, ощутив тяжесть оружия, и подумал, что пускать его в ход очень бы не хотелось…
Выйдя из лифта, Серов остановился и настороженно прислушался. Вокруг тихо, ни подозрительных шорохов, ни скрипов, и даже не тянет запахом табака, выдающим присутствие курящего человека.