Глава 9
Я услышал трезвон и отошел от двери, сжимая в руке "П-38". Наконец дверь открылась, и появилась серебряная блондинка. В этот раз я назвал бы ее так: серебряная. Температура немного упала, и она накинула пестрый пуловер, резко контрастирующий с золотым бикини, но теперь не более четырнадцати карат.
Она взглянула на меня, увидела пистолет, и ее глаза чуть заметно расширились.
- Вы хотите напугать меня?
- Фарго там?
- Он уехал три часа назад. Вы хотите его видеть или как?
- Или как, - сказал я. - Я буду его ждать.
Она заколебалась:
- Я не уверена, что Кенту это понравится.
- А я уверен. - Я небрежно двинул рукой так, чтобы 38-й был направлен на ее беззащитный пупок. - Вы будете умницей, да?
Она проглотила слюну.
- Это не в моем жанре, - возразила она, - но и спорить со шпиком с пушкой тоже не мой жанр!
Она оказалась достаточно разумной и попятилась.
Я вошел за ней и заботливо закрыл дверь. Затем я осмотрел всю квартиру: гигантскую гостиную, столовую с телевизором, вделанным в стену, полностью автоматизированную кухню, ванную, которая заставила бы самого Нерона пиликать на арфе целый день, две спальни и комнату, служившую Фарго кабинетом.
Фарго в квартире не было.
Я вернулся в гостиную и нашел серебряную блондинку, у бара.
- Я вам сказала, что его нет, - торжествовала она. - Хотите выпить? Хотите еще чего-нибудь?
- Я охотно выпью стаканчик и буду ждать Кента.
- Он будет недоволен. Выпьете чинзано?
Она налила стаканы. Потом посмотрела на меня поверх своего стакана.
- Что он сделал? - спросила она.
- Кто? Фарго?
- Не прикидывайтесь! Вы всегда приносите неприятные вести и отлично это знаете. Значит, он что-то сделал. Он был вне себя от ярости, когда поехал отсюда и взял с собой Чарли. - Она вздрогнула. - А этот парень не больно сговорчивый.
- Теперь его уже никто не уговорит.
- Как это?
- Он умер.
Она поперхнулась своим чинзано:
- Умер?
- Да, небольшая дискуссия... Фарго драпанул, обвиняемый в убийстве. Не оставайтесь в его лагере, милочка, не советую.
- Проклятие! - сказала она холодно. - Что мне теперь делать?
- Не знаю. Боюсь, что вы мне не по средствам, крошка.
- Меня зовут Тони, - машинально сказала она.
- У вас, случайно, нет сестры-двойняшки?
- Нет, почему вы спрашиваете?
- Просто так. Если Фарго вернется сюда, вы пойдете ему открывать, а я стану позади вас со своей хлопушкой.
- У него свой ключ.
- Можно наложить цепочку. Он будет вынужден позвонить. Я сейчас сам сделаю.
Я направился к двери и наложил цепочку, потом вернулся и стал рассматривать тропических рыбок.
Они умнее людей - никуда не уходят и никуда не спешат.
- Ну и Фарго! - сказала Тони. - Он уверял, что все устроит, и я поверила.
- Видимо, он не смог, - заметил я. - Может, ему помешало что-нибудь. Или кто-нибудь.
- Он чокнутый, ей-богу, - сказала она. - Не злой, как Чарли, но все равно чокнутый. Вы представляете, волочиться за этой ханжой столько времени!
- За какой ханжой?
- Когда эта дерьмовая актриса его бросила, он так и не оправился. Это невероятно! Он чуть не ревел вчера после вашего ухода, когда вы ему рассказали эту историю.
Я отвернулся от рыбок и взглянул на нее:
- Вы говорите о Джорджии Браун?
- Конечно, не о папе римском.
Она снова налила себе чинзано.
- Я не знал, что он был в нее влюблен.
- Он долгое время и сам не знал. То ругал ее по-всякому, то сидел и смотрел на ее фотографию, не обращая внимания, что я тут. Я ему говорила, чтобы он решил раз и навсегда, кто она: то она девка, шлюха, которая ему изменяла, а через минуту - единственная краля, которую он по-настоящему любил. Меня тошнило от этого!
Я взял свой стакан и ликвидировал жидкость.
- Пойду загляну в его кабинет, - сказал я.
Она пожала плечами:
- Будьте как дома.
- Вам лучше пойти со мной.
- Зачем?
- Мне одному будет скучно, и вы можете снять цепочку.
- Я? - Она покачала головой. - Для Кента Фарго?
Вы принимаете меня за его собачку?
- Пойдем, держась за руки.
- Ладно.
Она взяла в одну руку стакан, в другую - бутылку.
Я пропустил ее вперед. Второй раз я видел, как действовали ее четырнадцатикаратные бедра. В первый раз я их не переоценил.
Мы прошли в кабинет Фарго, и я сел за его стол.
Тони устроилась в кресле напротив меня, скрестив длинные ноги. Она отвлекала меня от работы, за что я был ей признателен.
Я начал с первого ящика стола, затем осмотрел второй и третий, но ничего интересного не нашел. Я открыл последний, когда в дверь позвонили.
Стакан Тони приземлился на толстый ковер, на котором стало расплываться большое пятно.
- А если у него пушка? - сказала она хрипло.
Я успокоил ее:
- Не волнуйтесь, девочка. Я буду позади вас...
- Иначе говоря, он должен будет пристрелить меня, чтобы добраться до вас! - захныкала она.
- Идите откройте. Вы же не хотите, чтобы он потерял терпение и озлился?
Она встала и пошла передо мной неровным шагом.
Около двери я встал сбоку и дулом моего 38-го сделал знак, чтобы она открыла.
Тони сняла цепочку, когда снова раздался настойчивый трезвон. Она зажмурилась и открыла дверь.
- Я хотел бы видеть лейтенанта... - Фраза, начатая четко и ясно, вытянулась и закончилась молчанием. - Это вы? - каркнул тот же голос.
- Входите, Полник, - сказал я, убирая оружие.
Сержант вошел в холл. Тони поспешно закрыла дверь и водворила цепочку на место.
Полник поглядел на нее еще раз, потом повернулся ко мне:
- Хотел бы я одеть мою хозяйку в такой костюм и провести вокруг квартала.
- Чтобы все восхищались?
- Может быть, она бы не вернулась, - просто ответил он. - У меня для вас поручение от капитана, лейтенант.
- Хорошо, но не сейчас, я занят. Оставайтесь здесь и не спускайте глаз с Тони.
- Это она - Тони? - спросил он, указывая большим пальцем на серебряную блондинку.
- Она.
- Не спешите, лейтенант, - сказал он. - Занимайтесь хоть всю ночь, если нужно.
Я вернулся в кабинет Фарго атаковать четвертый ящик. Я выгреб содержимое, разложил перед собой, закурил и открыл первую папку. Видимо, я попал в точку; во всяком случае, я нашел кое-что интересное.
Папка содержала вырезки из газет трехлетней давности, касавшиеся самоубийства Меннинга. Я их внимательно прочел. Все они содержали почти одни и те же факты. Ничего нового я из них не узнал.
Я докурил сигарету и собирался прикурить от нее другую, как услышал покашливание. Я поднял глаза и увидел на пороге смущенного Полника.
- Извиняюсь, лейтенант, но я вспомнил, что говорил капитан. Он сказал, что это очень важно.
- Что же?
- Он сказал, что вернется в кабинет шерифа и что вы должны сейчас же идти туда же. Он сказал, что это приказ Лейверса и что вам лучше его не раздражать.
- Спасибо.
Он заколебался:
- Эта блондинка. Тони, спросила, не хочу ли я выпить стаканчик.
- А вы хотите?
- Ну. - Он облизал губы. - Но я сказал, что сначала спрошу вас.
- Я не возражаю. Принесите заодно и мне.
- Спасибо, лейтенант.
Через минуту он снова появился и поставил передо мной стакан.
- Вы думаете, что Фарго придет сюда? - спросил он.
- Не обязательно, но лучше оставаться здесь, чтобы быть уверенным.
- Вы совершенно правы, лейтенант! - с энтузиазмом одобрил он. - Вы знаете, что Тони раньше работала в бурлеске?
- Ничего об этом не знал, - ответил я как мог серьезнее.
- Ну да. Она собиралась мне обо всем рассказать.
- Ладно, возвращайтесь туда. Вы не хотите ни крошки упустить, я полагаю?
- Нет, лейтенант, - горячо воскликнул он. - Вы знаете, лейтенант, мне очень нравится работать с вами.
Кто, кроме вас, мог бы достать мне такую шикарную девочку? У меня внутри щемит, когда я думаю, что вы должны отсюда смотаться.
- Спасибо, - сказал я машинально и тут же спохватился:
- Что-что?
- Ну, так сказал капитан. - Он посмотрел на меня с несчастным видом. Я ведь не мог заткнуть себе уши!
- Что именно сказал капитан?
- Он сказал, что если бы вы делали все, как надо, - извините за выражение, лейтенант, - то упомянутый Коте не был бы прихлопнут. И еще сказал, что, если бы вы сказали, куда идете, он бы велел наблюдать за домом той девчурки Стейнвей, и Фарго взяли бы как миленького.
- Возможно, капитан прав, - должен был согласиться я. - Почему бы вам не попросить Тони станцевать для вас танец живота, смешанный с ча-ча-ча?
Его глаза заблестели.
- Идет! Я пошел, лейтенант.
- Если она на это способна, я бы на вашем месте потихоньку удрал, пока она не продемонстрировала, - добавил я.
Но Полник уже исчез. Я просмотрел последние вырезки.
Минуты через две я наконец напал на одну стоящую вещь. Статья о смерти Джеральдины Морган, девочки шестнадцати лет, у которой, возможно, было слабое сердце.
Заметка была опубликована за неделю до самоубийства Меннинга. Там не было никакого намека ни на Меннинга, ни на то, что она умерла в его доме. Это была одна колонка на пятой странице. Автор - вероятно, женщина - играла на сентиментальных струнах, и очень сильно. Она описывала надежды и стремления маленькой провинциалки, приехавшей в город Фабрикантов Иллюзий, чтобы найти там свой путь. И очень скоро Смерть оборвала ее мечты... Далее шли два отрывка из писем, которые она писала своей старшей сестре, где говорила, какой чудесной ей кажется жизнь в Голливуде. Письма были как раз такие, каких можно ожидать от шестнадцатилетней девочки, которую ничего не стоило поразить, - достаточно проехать по модным местам. Было упомянуто, что она провела уик-энд в Лагуна-Бич, но не уточнялось с кем.
Я дочитал статью и взял свой стакан. У меня сжало горло, когда я сделал глоток. Я понял, что это моя вина: надо было уточнить, что я хотел выпить. Полник принес мне чистого джина.
Я взял другую вырезку из того же номера газеты, что и статья о Джеральдине Морган. Это были два мутных фото, вырезанных из шестой страницы под рубрикой "События недели".
Заголовок: "Смерть оборвала мечты". Подпись под первой фотографией: "Молодая умершая, Джеральдина Морган, 16 лет. См, с. 5, пятую колонку". Подпись под второй фотографией: "Мэнди Морган, старшая сестра Джеральдины".
Я внимательно разглядывал второе клише. Чем больше я смотрел на это лицо, тем больше оно казалось мне знакомым. Я сложил обе вырезки и сунул в карман. Потом вернулся в гостиную.
Полник удобно устроился в кресле с громадным стаканом джина в одной руке и еще более громадной сигарой в другой. На лице его было написано блаженство.
Тони тихонько покачивалась перед ним на собственном фундаменте.
- Понимаете, - говорила она, чуть ворочая языком, - на этой набедренной повязке было нечто вроде бахромы, и когда я танцевала танец живота...
- Мне жаль, что я прерываю вас, - сказал я наполовину искренне.
Полник посмотрел на меня, поморгал и поспешно встал:
- Что прикажете, лейтенант?
- Я сейчас уеду, - сказал я, - вы оставайтесь здесь в засаде и ждите.
- Слушаюсь, лейтенант! - ответил он с энтузиазмом. - Вы сейчас едете в бюро шерифа?
- Не думаю.
- Но что же я скажу, если капитан позвонит? - обеспокоенно спросил он.
- Скажите ему.., что, возможно, не приеду.
Я взглянул на аквариумы. Мне показалось, что что-то изменилось, когда я вернулся в гостиную. Теперь до меня дошло: тропические рыбки больше не плавали.
- Что случилось с рыбками? - спросил я.
Тони громко закудахтала.
- Я их усыпила, - сказала она, указывая на пустую бутылку из-под джина. - У меня из-за них болела голова, когда они плавали по кругу. - Ее взгляд стал ледяным. - Фарго взбесится, - добавила она зловеще.
Глава 10
В половине одиннадцатого я припарковался у "Старлайт-отеля". Я дошел до апартаментов Дженис Юргенс и постучал. Она открыла не сразу и, открыв, не выразила удовольствия при виде меня.
- Вы никогда не отвяжетесь? - раздраженно вскричала она. - Как нам от вас избавиться? Просить защиты у полиции?
- Вы скрытничали, - с упреком сказал я, - не правда ли... Мэнди?
Она плотнее запахнула халат, и ее глаза внезапно застыли.
- Я не знаю, о чем вы говорите, - сказала она.
- Разрешите войти, и я объясню, - ответил я.
Она посторонилась и пропустила меня в комнату.
Остановившись у письменного стола, она повернулась ко мне:
- Вы, должно быть, не в ударе, лейтенант. Вы меня больше не забавляете.
Я вынул из кармана газетные вырезки и показал ей фотографии. Она молча смотрела на них несколько секунд, потом медленно подняла голову.
- Мэнди Морган, Дженис Юргенс - имена разные, но не настолько.
Она подошла к окну и раскрыла его настежь, как будто ей не хватало воздуха. Она стояла неподвижно, спиной ко мне.
- Когда вы сменили имя? - спросил я. - Сразу после смерти вашей сестры?
- Не понимаю, что вы хотите сказать, - ответила она, задыхаясь.
- Даже на скверном газетном фото трехлетней давности я узнал в вас Мэнди Морган, - устало сказал я. - Если вы предпочитаете молчать, я не против. Нетрудно найти в Луисвилле кого-нибудь, кто вас узнает.
Например, ваш отец.
- Он умер, - угрюмо объявила она. - Он умер два года назад, попав под машину. Пьян был, конечно.
- Это уже лучше. Вы - Мэнди Морган.
- Да. - Она отошла от окна и приблизилась к столу. - Я Мэнди Морган.
- Зачем вы трудились менять имя?
- Мне все опротивело. Опротивело жить в Луисвилле, осточертело видеть вечно пьяного отца... Да еще Джеральдину убили! Я хотела начать все с нуля, не иметь ничего общего с прошлым, даже со своим именем. Я уехала в Нью-Йорк и стала Дженис Юргенс.
Я сел в ближайшее кресло и слегка дотронулся до лба.
Он был какой-то липкий у корней волос.
- Рассказывайте дальше, - попросил я.
Она села за стол и закурила:
- Что я вам могу еще сказать?
- Все, что угодно, со всеми подробностями, даже если это вам кажется несущественным.
Она машинально трогала клавиши пишущей машинки.
- Я окончила курсы секретарей и некоторое время работала в агентстве. В этом агентстве Паула отыскала продюсера для своей телепередачи. Я часто виделась с ней тогда. Она вечно торчала в бюро или звонила туда.
Когда ее программа наконец подошла к концу, она предложила мне стать ее секретаршей. Она платила больше, чем агентство, и работа была интересной. И я приняла ее предложение.
Я снова взглянул на вырезки:
- Как случилось, что одна газета Лос-Анджелеса опубликовала письма, написанные вам Джеральдиной?
- Один из инспекторов, занятых расследованием, приехал в Луисвилль и допросил меня. Видимо, он и рассказал о них газете.
- Вы помните его имя?
Она задумалась:
- Лейтенант, очень милый... Кажется, Монро.
Я мягко спросил:
- Он вам сказал, как умерла ваша сестра?
- Он сказал, что она была убита, - бесстрастно ответила она. - Он рассказал мне о Ли Меннинге и его уик-эндах в Лагуна-Бич. Это явилось для меня дополнительной причиной для перемены имени. Я чувствовала себя замаранной.
- В конце концов Меннинг поплатился, - сказал я. - Он покончил с собой через неделю после смерти вашей сестры.
- Я знаю.
- Но кое-кто не поплатился. Джорджия Браун.
- Что вы хотите сказать?
Я встал, подошел к столу и посмотрел ей в глаза:
- Вы знали, кто была Джорджия Браун, не так ли?
- Звезда кино, - ответила Дженис, отводя взгляд. - Все это знали.
- Но не все знали, что существовала сводня между Меннингом и вашей сестрой. И не все знали, что этой сводней была Джорджия Браун. Она была во всех отношениях гораздо хуже Меннинга. Она хладнокровно торговала девушками типа вашей сестры, и даже не ради денег, а из порочности. Монро это знал, и, если он говорил вам о Меннинге, он говорил и о Джорджии.
- Куда вы клоните, лейтенант? - спросила она терпко.
Что бы я дал за то, чтобы хлебнуть глоточек...
- Я разговаривал с лейтенантом Монро сегодня утром. Ему можно позвонить, и он вспомнит, говорил ли он вам о Джорджии Браун.
- Ладно! - бросила она. - Он действительно говорил о Джорджии Браун. Ну и что из того?
- В руководстве по составлению настоящего детектива перечислены некоторые основные правила, например: в преступлении сначала надо искать мотивы и возможности. Джорджия назвала Пауле имена четырех особ, которых она предполагала разоблачить и у которых были причины ее устранить; я пошел по следам четырех подозреваемых, имеющих мотивы. Но я пренебрег рассмотрением вопроса о возможностях.
- Вы собираетесь наказать меня лекцией? - спросила она устало.
- Она не будет длинной, не беспокойтесь. Если бы я своевременно подумал о возможностях, я был бы избавлен от разочарований. Я должен был помнить, что вы и Паула порознь уверяли меня, что только вы с ней знали, где находится Джорджия Браун.
- Вы стараетесь что-то доказать?
- Я думаю, что уже доказал. Я должен был подумать о том, что вы обе имели возможность убить Джорджию Браун. Теперь поговорим о мотивах. Какую причину могла иметь Паула? Она рассчитывала на участие Джорджии в телепрограмме, чтобы увеличить число своих телезрителей и свой престиж; значит, она никак не могла желать смерти Джорджии. Но вот у вас - наилучший мотив, какой только может быть. Джорджия была косвенно, или даже прямо, ответственна за смерть вашей сестры.
Дженис закурила вторую сигарету:
- Вы спятили, лейтенант.
- Вы не любите мужчин. Это понятно после того, что случилось с вашей сестрой. У вас способности, дар к механике - вы мне сказали, я помню, что моя машина нуждается в техническом осмотре. Убийца явно был человеком, которому Джорджия доверяла. Человеком, которого она спокойно впустила к себе. Человеком, который мог оставаться у нее достаточно долго, чтобы прикрепить эту бомбу к звонку. Я должен был подумать, что она никогда не впустила бы к себе ни одного из этих четверых.
Дженис оттолкнула кресло и снова подошла к окну:
- Теория ваша интересна, лейтенант, но у вас нет никаких доказательств.