Фотографии просто кричали об адюльтере, о связи очень немолодого респектабельного мужчины с миленькой, вызывающе одетой девчонкой лет двадцати.
Вот она близко склоняется к нему за столиком кафе, снимая с волос интимным прикосновением нечто несуществующее. А вот, зазывно улыбаясь, тянет куда–то за руку. Снимок сделан кем–то третьим, идущим следом, и, стало быть, они сообщники, эта неугомонная девица и ее преданный фотограф.
Это было неприятно, но вполне объяснимо, и пахло уже не киллером, а мелким шантажом. Или крупным, в зависимости от материального положения господина на снимке.
Тогда все значительно упрощается, собирая рассыпавшиеся фотографии, облегченно вздохнул Костик. Можно припугнуть шантажистку разоблачением, или просто свалять дурачка. Да, пожалуй, последнее предпочтительнее, прикинуться ничего не понимающим лохом, пусть думает, что он ни о чем не догадался.
Небольшой, размером в четвертушку листа, изящный кусочек плотной бумаги, выпавший на стол последним, махом разрушил такой удачный план.
Бумажка оказалась пригласительным билетом на семейный банкет в честь двадцатилетнего юбилея бракосочетания госпожи Дмитриевой М. И и господина Дмитриева Э. С.
Ужин состоится в среду, десятого сентября, в девятнадцать ноль–ноль, по адресу - Приморская, сто девяносто шесть. Вход строго по пригласительным, сообщалось внизу.
И ничего больше, ни имени приглашенного, ни каких–либо оговорок. Да и зачем они нужны, если приглашены только свои, сообразил Костя.
Все ясно, бормотал он, лихорадочно складывая все в пакет, шантажисты собирались устроить на этом семейном мероприятии громкое разоблачение. Стало быть, намеревались извлечь из скандала какую–то выгоду, для таких людей единственное божество - это деньги.
Гадость какая! Люди живут вместе целых двадцать лет, зачем разрушать им семью? Возможно, обрекая этим разоблачением на одинокую старость?
Костик достал из пакета один снимок, вгляделся в усталое и простоватое лицо немолодого мужчины. Сколько ему может быть? Шестьдесят? Шестьдесят пять? Значит, женился не в горячечном бреду страсти, и, поскольку прожил с избранницей достаточно долго, то надеялся дожить с нею до конца. Кому же это могло помешать?
Привычка разгадывать и придумывать мотивы и побуждения, заставила Костика сесть в жесткое креслице и задуматься. Интересно, кто они такие, эти Дмитриевы? Возможно, известны не только в этом городке?
Лихорадочно вытаскивая из сумки ноут и подключая его, Костик молился только об одном, чтоб не подвел чертов инет. Выбирая себе пансионат, он специально досконально уточнял этот вопрос, категорически отказываясь ехать туда, где нет стопроцентной гарантии надежной связи. Костик давно и прочно влип в невидимую паутину, не представляя себе хоть дня без дозы привычной информации и общения с себе подобными.
Ура, есть! Так, яндекс, Дмитриев Э. С. ого! Сто семь тысяч ответов! Ну–ка, ну–ка, кто же это такой?
Что? Не может быть! Вот это он кретин. Лопух. Тупица.
Не знать, что его любимый писатель, автор замечательных детективов и рассказов Эдмон Дольский - на самом деле - Эдуард Сергеевич Дмитриев, мог только он, Костик.
Ну что поделать, никогда не были ему интересны ни семейные тайны, ни подробности светской жизни любимых авторов. Костик давно убедился, что эти сведения не добавляют ему удовольствия от прочтения увлекательных книг, наоборот. Прочитав однажды, что автор одной из понравившихся книг - профессиональный психолог, Костик вдруг осознал, что перестал верить в спонтанные порывы любимого главного героя.
Понимание, что это поведение просчитано профессионалом, начисто вытравило веру в искренность и благородство персонажа. С тех пор Костик тщательно избегал все места, где можно почерпнуть хоть каплю информации о личности автора. Предпочитая оставлять того, кто заставил смеяться или переживать, за плотной завесой неизвестности.
И вдруг такая случайность.
Вопрос, что теперь делать, для Костика даже не стоял, ради Эдмона Дольского и его спокойствия он готов был на очень многое, почти на всё. Именно его стилю Костик пытался подражать, именно его герои вдохновляли на многочасовое упорное сидение за ноутом.
Проблема была в другом, как ему помочь?! Среда уже завтра, и времени до банкета осталось меньше суток.
Может, пойти и рассказать всё в открытую? Три раза ха–ха. Во–первых, кто его пустит, там же наверняка пасется куча журналюг и стоит непробиваемый охранник. А во–вторых, где гарантия, что негодяи, желающие раскрыть обманутой жене писателя глаза, не попробуют повторить попытку еще раз?! Или не решат наказать Костика за вмешательство в их планы?
М-да. Как ни дорог Костику покой любимого писателя, своя шкура тоже как–то пока не надоела.
И вообще, почему преступники не пытаются втихаря стрясти с Дольского денежки, а желают поссорить его с женой? Может, эта девица метит в жены к пожилому писателю? Или собирается снять скандал на скрытую камеру и продать желтой газетенке? А может, и еще что–то, чего пока даже предположить нельзя из–за отсутствия информации?!
Костик бросился к компу, торопливо набрал вопрос, пусто. Еще и еще, нет, всё не то. Эдмон Дольский ревностно хранил в тайне все касающиеся его семейной жизни сведения. По поводу личности его жены нашлось несколько невнятных и противоречивых ответов, совершенно не удовлетворивших любопытство Костика.
Он снова заметался по номеру, лихорадочно пытаясь сообразить, что делают герои его любимых книг в такой ситуации? Звонят пострадавшим и предлагают встречу? Следят за преступниками? Пробираются к месту предполагаемого происшествия, и, прикинувшись кучкой мусора, сидят в кустах без перерыва на обед и сон?
Черт, черт, всё не то. Вот ведь как просто такая ситуация решается на бумаге…
Идея пришла так внезапно, что Костик даже вздохнуть боялся несколько секунд, потом ринулся к ноуту и стремительно набрал первые строки текста.
Впервые в жизни слова ложились легко, мысли и чувства обгоняли путающиеся в кнопках пальцы. А в голове билась одна единственная мысль, только бы Дольский не изменил ради предстоящего торжества своему правилу заглядывать по вечерам на самиздат, только бы выложил продолжение очередного детектива и ответил на самые интересные вопросы.
На ужин начинающий писатель не пошел, продолжая лихорадочно набирать текст. Да и память о проклятой шаурме подсказывала, что кушать сегодня не стоит. И потому Костик был приятно удивлен, когда горничная неожиданно принесла ему кефир и сухарики.
- Вот, - ставя поднос на край стола, объявила женщина, - экскурсия еще не вернулась, передали штормовое, смотрю - и тебя нет. Так и подумала, что желудок еще болит, ты угля выпей, в аптечке есть, а потом кефирчику, с него хуже не станет.
- Спасибо, - искренне поблагодарил Костик, и, едва за женщиной закрылась дверь, протянул руку за стаканом.
Сухари кончились подозрительно быстро, была у Костика привычка, обдумывая деепричастный оборот или трагический момент, что–нибудь яростно грызть. Зато дело пошло так споро, что он больше не боялся не успеть.
К девяти часам рассказ был готов. Костя зашел в свой раздел на самиздате, выложил рассказ. Потом открыл рядом второй файл, написал в разделе Дольского проникновенный комментарий, приобщил ссылку и до времени свернул. Теперь оставалось только ждать, каждые две минуты заглядывая в обновления.
Девять. Нету.
Полдесятого. Пусто.
Фанаты активировались, посыпались приветствия, а хозяина раздела все нет.
Без пятнадцати десять… Неужели его сегодня не будет?
Ура! Есть!
- Только не уходи, только не уходи! - Бормотал как молитву Костик, возвращая на экран второй файл и нажимая под окошком "добавить".
С замирающим сердцем полюбовался на свой комментарий, с усмешкой прочитал несколько восторженных отзывов верных фанатов. Все эти ники он встречал уже не по одному разу, и хотя никогда ничего не писал им, однако относился вполне лояльно. Как–то не совсем чужие ему эти люди, раз их волнуют и радуют одни и те же произведения.
Появившийся ответ на свою просьбу срочно прочесть его рассказ Костик увидел сразу:
- Постараюсь, по мере возможности.
Все пропало, понял он с ужасом. Неизвестно, когда теперь у Дольского появится эта возможность. Скорее всего, после банкета… и, наверняка опередить разоблачителей уже не удастся.
Появившийся в углу экрана конверт в первую секунду Костю не взволновал, мало ли кто мог написать. Но открыв его и увидев незнакомый адрес, мужчина почувствовал, как затряслись руки. Неужели?!
- Срочно замени текст другим, ответ в коммах! - больше в письме ничего не было, да Костику и этого вполне хватило.
Лихорадочно скопировав один из неоконченных рассказов, открыл свой раздел, радуясь, что не стал выходить из режима регистрации, и торопливо перезалил текст, оставив только название.
Вскоре возле нового текста появился комментарий, кратко уведомлявший, что это произведение Дольского заинтересовало, и он постарается завтра утром указать на неточности и ошибки.
Значит, можно спокойно отдыхать до утра, понял послание Костик, выключил ноут, и рухнул на кровать с чувством выполненного долга. И необычайной гордости за собственную находчивость.
Перед сном, устроившись в постели поудобнее, Костик любил обстоятельно обдумать сюжеты и варианты развития своего последнего романа. В памяти всплывали не желающие складываться в стройную схему доказательства преступлений и своевольные герои. Но сегодня его больше всего волновал спонтанно родившийся рассказ о прибывшем в чужой город начинающем писателе.
Конечно, Костик изменил ему имя и фамилию, и даже поселил героя не в пансионате, а на частной квартире. Оставил только название улицы, где намечался банкет, да подозрение героя о готовящемся скандале. И когда заканчивал писать - был чрезвычайно горд собственной сообразительностью. А вот теперь, в ночной тишине, вдруг начал понимать, что предусмотрел далеко не все.
А вдруг негодяй, замысливший скандал, вовсе не журналист, а один из родственников или друзей писателя? И почему Костику сразу не пришла в голову мысль, что и жить шантажист может рядом с Дольским? Возможно, это секретарь или горничная?
Ну, а если допустить, что преступник тоже любит по вечерам просматривать раздел писателя и именно он первым прочел рассказ Костика?! И как проверить, от кого именно было то письмо, если у преступника есть доступ к компьютеру и почтовому адресу писателя?!
И если преступник не круглый дурак и может сложить два и два - то доморощенному детективу не спать спокойно нужно, а вскочить и бежать… куда глаза глядят.
Костик и в самом деле вскочил и суматошно забегал по номеру, пытаясь понять, что он должен сделать, чтоб спасти свою жизнь? Потому что точно знал, люди, замахнувшиеся на большой куш, не остановятся ни перед чем.
Может достаточно перебраться в гостиницу? Или пора мчаться на вокзал и брать билет на обратный поезд?!
Черт! Он столько ждал этого отпуска! А из–за проклятой шаурмы даже до моря не дошел!
А может, сейчас все–таки отправиться в гостиницу, а утром найти комнатку в частном секторе? И спасет ли его такая мера, а если спасет, то надолго ли? По собственному опыту Костик знал, как просто в маленьком городе вычислить чужого человека.
Но может, он зря волнуется и ничего страшного ему не грозит? Вот придет завтра письмо от Дольского, что все проблемы он уже решил, и Костику останется только посмеяться над собственными страхами.
В конце концов Костя немного успокоился, и решил пока просто пойти вниз, в холл. Посидеть рядом с людьми, сославшись на бессонницу. И спокойно полазить в инете, может, что–то полезное найдет. Пакет он предусмотрительно захватил с собой, сунув в висевшую через плечо сумку, в которой носил ноут.
Холл встретил его приглушенным освещением и тишиной, из людей был только охранник, удобно устроившийся в поставленном у дверей кресле.
- Ты что ли новенький? - Спросил дружелюбно немолодой мужчина, - небось, кушать хочешь? Иди в столовую, наши все там. Экскурсия не вернулась, решили в бухте переждать, теплоход–то старенький, новых теперь не строят.
Костик отлично знал, что теперь от охранника лучше удирать, иначе застрянешь часа на три, поэтому вежливо спросил, где столовая и отправился на поздний ужин.
За сдвинутыми столами сидело человек десять, ели остывший плов и пили чай с пирогами. Правда, Костику показалось, что чай в некоторых бокалах подозрительно светлый, но говорить он ничего не стал.
Они сами спросили, хочет ли он чего покрепче. Костик подумал и решил, что немного продезинфицировать отравленный желудок не помешает.
Через полчаса он уже был со всеми знаком, знал, что тут, кроме дежурных и поваров, еще четверо не попавших на экскурсию отдыхающих. И что одну из них, симпатичную Свету, жестоко обманул бойфренд. Сначала пообещал поехать сюда с ней вместе, а потом передумал.
- Я ему поверила, - с тоской рассказывала Света, доверчиво прижимаясь оголенным плечиком, - летом в Египет с подругой не поехала! А он!
Потом Костик еще дезинфицировал желудок, и слушал Свету, изредка опасливо поглядывая на окна в смутном ожидании чего–то невероятного. Вроде налета бандитов в черных масках.
Утром он проснулся поздно, повертелся, пытаясь устроиться поудобнее, и сообразил, что ему что–то мешает.
При ближайшем рассмотрении это что–то оказалось довольно миленькой шатенкой, но как она тут оказалась - Костик не мог вспомнить при всем желании.
- Проснулся? - сладко потянулась соседка по постели, - быстро ты вчера отрубился. Извини, мы не знали, что ты на голодный желудок пьешь, тетя Валя потом уже сказала.
- Где моя сумка? - холодея, спросил Костик, резко садясь на постели.
- Да вон, рядом с тобой! Ты весь вечер за неё, как за родную жену держался!
- Не мог я как за жену, у меня жены нет, - торопливо расстегивая сумку, буркнул Костя.
Уфф, все на месте, надо же быть до того пустоголовым, чтоб напиться в такой опасной ситуации!
- Все вы на море холостяки! - Засмеялась девушка, - ты хоть помнишь, как меня зовут?
- А тебя разве зовут? - привычно скаламбурил Костик, открывая ноут, - мне показалось - сама пришла!
- Вообще–то, это ты пришел, - обиделась соседка, - а я в своем номере сижу!
- Правда? - подключаясь к сети, удивился Костик, - ну, тогда скажи свое имя.
- Не скажу!
- Много потеряешь, - прочитав новое послание Дольского, сообщил Костик, - я иду пить кофе в "Калинку", знаешь такое место?
- Знаю, и что с того?
- Могла бы составить компанию.
- Во сколько? - деловито поинтересовалась хозяйка номера, теперь Костик и сам рассмотрел, что тут другие обои и вид из окна.
- В одиннадцать нужно быть там.
- Что? Ты шутишь? Уже половина, а туда еще идти десять минут! - возмутилась девушка.
- Нет, не шучу. Или ты учишься быстро собираться - или я ищу другую спутницу! Встречаемся в холле! - Категорично отрезал Костик, есть вещи, которые нужно определить сразу, это он точно знал.
В холле его соседка появилась ровно без десяти, и выглядела просто великолепно.
- Умница, - похвалил Костик, подставляя ей локоть, - так как твое имя?
- Света! - чуть обиженно сообщила она, и тут же довольно засияла, им навстречу плелась толпа измученных и помятых экскурсантов.
В "Калинке" они сели за самый дальний столик и Костик сразу достал ноут, собираясь послать сообщение.
- Константин Быстров? - подошедшая к столу совершенно седая женщина смотрела на Костика испытующе.
- Да, я, - признался Костик, догадываясь, кого видит перед собой, и, пытаясь сообразить, что это может значить.
- Идемте за мной, я сняла кабинет.
- Кто это такая? - шепнула потрясенная Света, но Костик сделал страшные глаза и она понятливо смолкла.
- Садитесь, - пригласила старуха, и представилась, - Я Дмитриева, Мария Игнатьевна.
- Это моя девушка, Света, - представил спутницу Костик, - а мое имя Вы знаете.
Официант ловко накрыл стол к завтраку, и разлил напитки.
- Пакет с вами? - отпив кофе, поинтересовалась Дмитриева.
- А вы уверены… - замялся Костик.
- Абсолютно. Это я вчера писала, чтоб вы сняли свой рассказ, - женщина смотрела так серьезно, что Костик поверил.
- Какой рассказ? - не поняла Света.
- Ваш друг очень способный писатель. Я давно слежу за вашими работами, Костя, - мимоходом сообщила Дмитриева, выжидающе глядя на мужчину.
- Ну, если вы настаиваете… - Костя вздохнул и достал из сумки завернутый в газету конверт, - вот.
- Спасибо, - кивнула она, и, положив пакет на колени, начала быстро просматривать его содержимое - да вы не стесняйтесь, завтракайте.
- Ну и какие будут версии? - через некоторое время, переложив что–то в свою сумку, Дмитриева вернула мужчине сильно полегчавший пакет.
- Честно? - прищурился Костик.
- Конечно.
- Кому–то нужны ваши деньги. И поскольку опорочить собираются вашего мужа, получается, что деньги в семье принадлежат Вам.
- Браво, - кивнула она, - дальше.
- Дальше просто. После скандала его выгоняете и переписываете завещание. Остается узнать, на кого. Вот только…
- Что?
- Не могу понять, почему это должно его расстроить. Ведь он известный автор, часто печатается и неплохо зарабатывает… не клеится у меня тут.
- Придется открыть маленькую тайну, - глядя в окно, вздохнула Мария Игнатьевна, - вам без неё задачку не решить. - Лет пятнадцать назад, начиная писать свои первые рассказы, некая Мария Дмитриева взяла себе мужской псевдоним. Вот так и появился писатель Эдмон Дольский.
- Что?! Вы?! - Костик потерял дар речи от изумления, - а Дмитриев?
- Он мой… как бы поточнее выразиться, литературный агент. Но самостоятельно не может написать даже статьи, его призвание - бизнес.
- Значит… - задумался Костик, - деньги все же ваши. Интересно, во что они вложены. Если в бизнес мужа - значит, ему не выгоден ваш развод, ну, а если бизнес у него свой, тогда нужно знать, насколько он успешен. А можно узнать, кто наследник ваших капиталов?
- Сын от первого брака.
- А муж?
- Вы правильно сказали, Костя, дело в том, во что вложены деньги. Мои - в недвижимость, домик тут и квартира в родном городе. Не так много, не правда ли? У моего мужа денег больше и вложено всё в небольшое, но стабильное производство.
- Значит, дело не в наследстве, - озадаченно пробормотал Костя, - вашему сыну невыгодно, чтоб вы разводились. Но тогда остается два варианта, скандальная пресса и муж… если он задумал уйти обиженным. А как оформлены права на книги?
- На меня, - как–то печально вздохнула писательница.
- А сын знает истинное положение дела?
- Да, - Дмитриева кивнула и поднялась, - Мне пора. Пригласительный в силе. Можете прийти вдвоем. Завтрак оплачен.
- Костя… - минут через пять нетерпеливо подергала задумавшегося спутника за рукав Светлана, - а куда пригласительный?
- На банкет, - рассеянно буркнул он.
- Ой… а ты меня берешь?
- Только с одним условием.
- Каким? - Света затаила дыхание.
- У меня строгое правило, девушка, которая приходит со мной, должна выглядеть скромно.