Он адресовал мне удивленный, немного растерянный взгляд, но спустя минуту, собравшись с мыслями, продефилировал мимо меня и подошел к столу, за которым куксилась секретарша.
- Марат, взгляни, - жеманно сказала Татьяна, вставая из-за стола, - а я чайник поставлю.
Боже, сутулая да коротконогая какая! Я смотрела на секретаршу и, кажется, постигала подлинный смысл ее присутствия здесь. Куда еще можно податься с такой заспанной физиономией и такими лилипутскими ногами? Передо мной был живой пример, подтверждающий положение Фрейда о том, что психика человека работает по компенсаторному принципу, и выводы его последователей, согласно которым принцип компенсаторности распространяется на всю человеческую жизнь.
Плоская как доска, но ширококостная сомнамбула подошла к столу, на котором лежали разнообразные кульки и стоял электрочайник в окружении бокалов из небьющегося стекла, и принялась хозяйничать.
- Так, Самаркин, - Марат деловито склонился над подписными листами, принесенными Алексеем, - а здесь даты выдачи паспорта нет. - Он серьезно и выжидательно посмотрел на Самаркина. - Забыл?
- Эх, черт, - почесал в затылке Алексей.
- И здесь тоже, - шуршал подписными листами Марат. - Придется еще раз к этим гражданам наведаться, а так молодец, сто пятьдесят человек обошел.
Самаркин забрал два забракованных листа и полюбопытствовал, нельзя ли получить деньги.
- Завтра после обеда, - равнодушно сказал Чижиков, рядом с которым на столе лежал плотно набитый кошелек-органайзер.
- Угу, - удрученно откликнулся Алексей и направился к выходу.
- Позвони мне часа через полтора на сотовый, - незаметно шепнула я ему, когда он поравнялся со мной, и сунула визитку в карман его куртки.
Он удивленно зыркнул на меня и вышел из комнаты.
- Неплохо работаем, Марат, а? - с довольной улыбкой купца, провернувшего крупную сделку с индийскими тканями или пряностями, сказал Наперченов.
- Стараемся, Владислав Леопольдович, разжевываем все. Иногда, правда, сборщики ошибки делают, но это уж… - Марат не договорил, потому что дверь стремительно распахнулась и в комнату широкими упругими шагами вошел Корниенко.
- Всем привет! - взревел он. - А, вы меня ждете? - бросил он на меня короткий острый взгляд. - Извините, дела задержали. Марат, проводи нашу очаровательную гостью в актовый зал, а мне еще пару звонков сделать надо.
Корниенко поднес к уху мобильник. На Юрии Назаровиче была джинсовая рубашка и коричневые брюки из крупного вельвета. Пока Марат искал какие-то бумаги, я в течение пары минут смотрела на Корниенко. Перехватив мой взгляд на лету, точно сокол - утку, он рассмеялся:
- Интервью без галстука у нас сегодня будет, согласны?
Я весело мотнула головой. У меня было ощущение, что с его приходом в штабе повеяло чем-то живым и настоящим, точно свежий морской ветер сдул паутину с лиц и сердец. Я вышла из комнаты вслед за ставшим еще более озабоченно-подобострастным Маратом и вскоре очутилась в актовом зале - огромной светлой комнате с трибуной и рядами красных кожаных кресел.
Через несколько минут появился Юрий Назарович.
- Ну что же вы стоите? - Он приобнял меня за плечи и проводил к столу. - Присаживайтесь.
Устроившись, я достала из сумочки диктофон и положила перед Корниенко, севшим напротив.
- Ну-с, - он нетерпеливо потер ладони, словно собрался выпить, - начнем?
Свет из окна падал сбоку на лицо Корниенко, выгодно подчеркивая его рельефность, и я не преминула сделать пару кадров. Он ничего не сказал, только весь подобрался и напрягся, будто фотографировался первый раз в жизни.
- Начнем, - согласилась я, - тем более что мне пришлось вас ждать.
- Был у самого, - сказал он в свое оправдание, - неожиданно вызвал.
- И о чем же был разговор? - Интервью начиналось немного не так, как я планировала, поэтому я и не люблю заранее готовиться.
- Это не для печати, - он показал на диктофон, - а вообще-то мы обсуждали предстоящие выборы. Федор Дмитриевич, честно говоря, не очень хочет, чтобы я прошел в Думу.
- Я знаю, что вы находитесь в оппозиции нынешнему правительству области, - сказала я, откинувшись на спинку стула. - Как это сказывается на вашей деятельности в качестве предпринимателя?
- Мне кажется, к моему бизнесу Яценков не имеет особых претензий, - Юрий Назарович развел руками. - Налоги мы платим вовремя, а это наполняет бюджет как местный, так и федеральный.
- Понятно. - Я достала сигарету и вопросительно посмотрела на Корниенко.
- Курите, курите, - милостиво разрешил он и встал, чтобы подать мне маленькую медную пепельницу, стоявшую на подоконнике.
Я поблагодарила его и задала следующий вопрос:
- Нашим читателям интересно, каков сейчас, накануне выборов, расклад сил? Есть ли у вас шансы победить?
- Я не сомневаюсь в своей победе, - уверенно ответил Корниенко, - поэтому-то мои соперники активизировались.
- Это серьезное обвинение, - ухватилась я за его мысль, - вы кого-то подозреваете конкретно?
- Ну, конкретно, конечно, нет, - он понял, что я поймала его, - но у меня нет других предположений. Петров был примерным семьянином, и я не могу себе представить, что он пал жертвой неразделенной любви, например, или каких-то махинаций в сфере бизнеса.
- Ваш основной конкурент на выборах - это лидер партии "Народная власть" Глеб Филимонович Саблин. Вы подозреваете его? - прямо спросила я.
- Во-первых, - выпрямился Корниенко, - Саблин не единственный мой конкурент, есть еще команда губернатора во главе с Федором Дмитриевичем и коммунисты, а во-вторых, у меня нет никаких фактов, чтобы разбрасываться обвинениями в адрес моих соперников. Мы ведем честную борьбу. Во всяком случае - я. - Но вы же только что сказали, что ваши соперники активизировались. Как прикажете вас понимать?
- Я не говорил, что в исчезновении моего помощника замешаны другие кандидаты, а сказал только, что они активизировали свою борьбу за депутатские кресла. Поэтому понимать меня нужно так и только так.
Вывернулся-таки, промелькнуло у меня в мозгу, формулировочка довольно размытая, но смысл ее вполне понятен: "Я не сказал этого, но это так и есть".
- Хорошо, с этим ясно. - Я затянулась и проверила, нормально ли функционирует диктофон. - А вы лично что-нибудь предприняли, чтобы попытаться разыскать Петрова, может быть, он жив и здоров?
- Это исключено, - Корниенко резанул воздух ладонью, - Александр Петрович непременно сообщил бы мне, если бы где-нибудь задержался… А насчет того, предпринимаю ли я какие-нибудь действия… Этим у нас занимаются профессионалы - наша доблестная милиция, и она сейчас прикладывает все усилия, чтобы как-то прояснить ситуацию.
- Вы не отказались бы от помощи других людей, если бы они изъявили желание принять участие в поисках Петрова? - Этим вопросом я расчищала плацдарм для своих дальнейших действий.
- Конечно, конечно, - закивал Юрий Назарович, - мы будем благодарны любому, кто предоставит нам необходимую информацию.
- Когда Петров уехал позавчера с работы?
- Я приехал в штаб сразу после совещания в офисе, это было примерно в половине седьмого, - начал вспоминать Корниенко. - Петров появился около семи. Мы обсудили, как идет сбор подписей, и он сразу уехал.
- Он ездил без шофера?
- Да, - снова кивнул Корниенко, - у нас все по-простому.
- И на какой машине ездил (почему-то чуть не сказала "товарищ") Петров?
- На "Волге", - произнес Юрий Назарович и тут же добавил:
- Но это была его личная машина.
- Он уехал один, - продолжала я интервью, плавно перетекшее в опрос свидетеля, - или с ним кто-нибудь был?
- Да, один.
- Вы знали, куда он собирался ехать?
- По всей видимости, домой, - неуверенно произнес Корниенко, - точно я не знаю.
- У вас и у ваших сотрудников есть охрана?
- У моего заместителя, например, есть, но он оплачивает ее из своих личных средств, а я до последнего времени считал это излишним, - ответил Корниенко, - но теперь, наверное, придется подумать об этом. Борьба впереди нешуточная. Власти предержащие просто так не расстаются со своими теплыми местами.
- Вы считаете, - снова зацепила я его, отвлекшись на время от опроса его как свидетеля, - что, заняв кресло в Думе, тоже получите тепленькое местечко?
- Вы думаете, что поймали меня? - добродушно усмехнулся он. - А вот и нет! Все дело в том, как относиться к месту в Думе. Если на выборы идти для того, чтобы обеспечить себе депутатскую неприкосновенность, то здесь вы правы, место это можно назвать не только тепленьким, но и довольно безопасным. Но я еще раз повторяю, - он говорил теперь громко, как с трибуны, - как коммерсант я вовремя плачу налоги и мне нечего скрывать от фискальных органов или скрываться самому. Моя задача как депутата сделать все возможное…
Минуты три он разглагольствовал о задачах своих и своей партии. Он говорил с воодушевлением, громко и четко произнося слова, и мне показалось, что он в это время и сам верил в то, что говорил. Может быть, я ошибалась.
- ..чтобы все жители нашей области и России достигли такого уровня благосостояния, какой имеют граждане развитых стран, например Америки и Швеции, - закончил он свою помпезную и убедительную речь со всеми присущими подобному демагогическому витийству хорошо отработанными приемами и партийными клише.
- Насчет Америки я поняла, - сказала я. - Союз, а потом и Россия всегда равнялись на нее, а вот насчет Швеции мне не совсем ясно. Может, поясните немного?
- Конечно, конечно, - бодро продолжил Корниенко: видно было, что он оседлал своего любимого конька. - В Швеции ведь, как вам, наверное, известно, - социализм. С человеческим лицом, между прочим. А наша партия социал-демократическая. Мы хотим, чтобы в нашей стране уровень жизни народа был таким же и даже еще выше, чем в Швеции, а в Швеции доход на душу населения один из самых высоких в мире, не считая Арабских Эмиратов и иже с ними, в которых на каждого младенца открыт нефтяной счет в банке.
Мне показалось, что Юрий Назарович может говорить на эту тему бесконечно, и я собиралась уже остановить его, но он вдруг закончил сам. И посмотрел на часы.
- Прошу меня извинить, - сказал он тоном человека, время которого расписано по минутам, - но у меня встреча с избирателями.
- Последний вопрос. Как в семье относятся к вашему решению идти во власть?
- С женой мы давно в разводе, сын живет с ней. Мы с ним часто видимся, и он одобряет мое решение.
Он снова взглянул на часы и поднялся.
- Если хотите присутствовать на моей встрече - милости прошу.
Меня совершенно не прельщало снова выслушивать красноречивые высказывания Корниенко, поэтому, сославшись на занятость (не ты один такой деловой), я спросила:
- Так вы не против, если "Свидетель" будет вести собственное журналистское расследование по факту исчезновения вашего помощника?
- Конечно, конечно, - закивал головой Корниенко, поднимаясь из-за стола, - буду только рад и окажу всяческое содействие.
- Тогда ловлю вас на слове, - я сунула в сумку диктофон и поспешила за Юрием Назаровичем. - Как насчет встречи с сотрудниками вашей фирмы?
- Это еще зачем? - Назарыч непонимающе обернулся в дверях.
- Мы, журналисты, - народ дотошный, - пояснила я, - собираем информацию по крупинкам где придется и как придется. А раз уж вы обещали свое содействие… Ведь Петров, насколько мне известно, работал на одном из ваших предприятий…
- Хорошо, приходите, - как-то без присущего ему энтузиазма ответил Юрий Назарович, - только предупреждаю, на работе нам нужно работать, а не лясы точить, так что покороче, если можно.
- Это можно, - сказала я ему вдогонку.
Значит, на работе вы, Юрий Назарович, делами занимаетесь, подумала я, а здесь нам, избирателям, мозги пудрите…
Глава 3
Дело сделано, сказала я себе, выходя из зала, где мы общались с Юрием Назаровичем, в так называемую приемную, имея в виду, что мне удалось получить от Корниенко "добро" на поиски Петрова.
Назарыч перед уходом давал последние наставления начальнику своего штаба. Марат крутился рядом, ища, чем бы угодить боссу. Вадим Михайлович отложил газету и поднялся, собираясь, кажется, удалиться вместе с Корниенко.
- Владислав Леопольдович, - громко произнес Корниенко, заметив, что я вышла в приемную, - вы бы нашей корреспондентке кофе предложили. А то подумают, что в "Родине" негостеприимные люди собрались.
- Это мы мигом, Юрий Назарыч, - откликнулся Наперченов, но не двинулся с места, а просто зыркнул глазами в сторону Татьяны.
Та, обдав меня холодным взглядом, принялась суетиться у стола, на котором были расставлены чашки.
- Собственно, мне… - попыталась я отказаться, но Корниенко почти силой усадил меня за стол.
- Может быть, с коньячком? Кофе с коньяком я себе позволяла и за рулем, потому что другие напитки (за исключением шампанского в малых дозах) просто бросали меня в сон. А мне предстояло еще работать сегодня.
Бросив всем жизнерадостное: "Общий привет", Юрий Назарович покинул свой штаб в сопровождении помощника. Марат, что-то шепнув на ухо Наперченову, тоже куда-то исчез, а сам Владислав Леопольдович подсел к столу составить мне компанию. Татьяна принесла печенье, вафли, большую коробку шоколадных конфет, выставила тарелку с крупным черным виноградом и початую бутылку дагестанского коньяка, налила кофе в разнокалиберные чашки и уселась за свой стол. Неплохо живут партийцы! Стоит подумать, может, мне тоже вступить в ряды "родинцев"?
Парень с хвостом как сидел, уставившись в свой компьютер, так и остался сидеть, никак не реагируя на происходящее в комнате. Я вспомнила, что мне его даже не представили. Ладно, успеется еще.
- Может, рюмочку? - Наперченов придвинул к чашкам с дымящимся кофе небольшие хрустальные стопочки с металлическим дном.
- Спасибо, я за рулем, - отказалась я, плеснув в чашку немного коньяку.
- А я в качестве лекарства, - Наперченов наполнил одну рюмку, - нервы, знаете ли.
- С такой работой и спиться недолго, - усмехнулась я.
- Знаете, как говорит Жванецкий? - отозвался на мою шутку Наперченов. - Спиртное в малых дозах полезно в любых количествах.
Он медленно опорожнил рюмку и, поставив ее на стол, долго чмокал губами.
- Владислав Леопольдович, - я отпила из чашки ароматную жидкость, - а вы мне еще вашего компьютерщика не представили.
- А-а, - обернулся к нему Наперченов, - это наш компьютерный гений - Аркаша Зинченко. Правда, Аркадий?
- Правда, - хмуро отозвался из-за машины гений, продолжая двигать "мышкой".
- Он не очень-то разговорчивый, - снова повернулся в мою сторону Владислав Леопольдович, - но работу знает отменно.
Я поставила чашку на стол и направила на гения объектив своего "Никона", после чего сделала снимки Наперченова и Татьяны. За работой, так сказать.
- Коньяк снимать не нужно, - Наперченов поспешил убрать бутылку со стола, - мало ли что могут подумать.
Пока мы с Владиславом Леопольдовичем непринужденно болтали за кофе, в штаб несколько раз заходили молодые и не очень люди, приносившие листы с подписями в поддержку Корниенко. Наперченов отсылал их к Татьяне, которая в связи с отсутствием "друга степей" взяла на себя его обязанности.
Звонок мобильника раздался, когда я уже почти опорожнила свою чашку, а Наперченов налил себе из-под стола еще рюмашечку коньяка, которую выпил с не меньшим удовольствием, чем первую.
- Алло, - прислонила я трубку к уху.
- Это… - узнала я нерешительный голос Самаркина. - Ты просила позвонить.
- Леша, ты где?
- Я из автомата у консерватории звоню.
- Отлично, Леша, - я представила себе его открытое лицо и широкий лоб, - если ты не занят, я сейчас подъеду, подожди меня там, хорошо?
- На сегодня я закончил, так что времени у меня - хоть отбавляй, - вздохнул Самаркин и повесил трубку.
- Господа, - сказала я, вставая, и, вспомнив про Татьяну, добавила:
- ..и дамы, прошу меня извинить, но должна откланяться, меня ждут спешные дела.
Поправив ярко-желтый ремень "Никона" на плече, я всем кивнула и направилась к выходу.
- Не забывайте к нам дорогу, - напутствовал меня на прощание Наперченов.
Ну и фамилия, подумала я, спускаясь по лестнице, даже во рту горько стало.