- Не знаю… - проговорил он, до невозможности растягивая гласные. - У меня многое не получается. Например, у меня не все получается с женщинами.
- У тебя? - застонала она и схватила его за кисти рук. - Да ты самый лучший любовник на свете!
- Любовник? - усмехнулся он и слегка отстранился. - Но разве одного этого достаточно в отношениях мужчины и женщины? Ты говоришь, я - везунчик. Но мне не везет с тобой.
- Что? - поразилась она и от неожиданности даже отпустила его руки. - Почему? Тебе плохо со мной?
- В постели - прекрасно, - прищурился он и отодвинулся еще дальше. - Ты многое умеешь… Но я предпочел бы… любовь.
Целую минуту она молчала, задыхаясь от возмущения и обиды.
- Но… - наконец нашла она в себе силы проговорить: - Что же это, если не любовь? Ты сомневаешься в том, что я тебя люблю?
- Сомневаюсь, - серьезно произнес он. - Случись что с моим дружком, а чего только не бывает в жизни, ты будешь относиться ко мне совсем иначе.
- Какой ты дурак! - сердито проговорила она и откинулась на подушки.
- Возможно… - пробормотал он. - Но ты никогда не говорила, что любишь меня.
- Я должна объясняться тебе в любви? - удивилась она. - Но разве и так не понятно, что я тебя люблю? Ярослав, да что с тобой?
Он бесстрастно погладил ее по животу и сказал:
- Я хочу быть твоим рабом. Но тебе этого не нужно.
Что-то удержало ее от того, чтобы тут же обнять его, припасть к нему, прошептать слова, которые бы его убедили… Ей действительно не нужен был раб ни в постели, ни где бы то ни было еще. А ведь все могло сложиться по-другому, убеди она его тогда в своей любви…
После той ночи что-то изменилось. Нет, им не стало хуже в постели… Она изо всех сил старалась забыть тот разговор. Но не получалось. Даже в самые прекрасные моменты их страсти она не могла избавиться от страха: вдруг он сейчас отстранится и начнет мучить ее ненужными рассуждениями о любви и рабстве.
А через некоторое время у нее состоялся разговор с Султановым.
- Негласный закон нашей компании, - сказал он, пронизывая ее внимательным взглядом желтых раскосых глаз, - запрещает определенного рода отношения между сотрудниками.
Она опешила. Ей не приходило в голову, что ее отношения с Ярославом могут стать предметом внимания босса. Тем более что "негласный закон" нарушался на каждом шагу.
- Я никогда не понимала пафоса этого закона, - вызывающе произнесла она.
- Пафоса, может быть, и нет, - усмехнулся Султанов. - А смысл есть. То, что вы выделяете какого-то работника из массы, вредит делу. Некоторые сотрудники начинают думать, будто своим продвижением по службе Краснов обязан именно вам. У этих сотрудников снижается творческий потенциал и исчезает стимул к собственному росту.
- Вы это серьезно? - спросила она.
- Конечно, - был ответ. - В развитии нашей фирмы полностью исключены межличностные аспекты. Продвижение сотрудников зависит только от их способностей и преданности общему делу. Вы и сами это прекрасно знаете. Короче, вам придется решить для себя, что вам важнее - карьера в "Конкистадоре" или отношения с Ярославом Красновым.
- Карьера? - пробормотала она.
- Неужели вы думаете, что статус моей переводчицы - это предел для вас? - спросил Султанов, поняв ее смятение по-своему. - Я намерен предложить вам новую позицию. - Он прищурил и без того узкие глаза.
Она посмотрела на него вопросительно.
- Я считаю, что у вас достаточно знаний, опыта и энергии… - как хороший актер, Султанов выдержал долгую паузу, - чтобы стать исполнительным директором нашего британо-индийского филиала в Лондоне.
От изумления Виктория утратила дар речи.
- Я полагаю, новая интересная работа облегчит вам разлуку с Красновым, - продолжал он. - Но вы - свободный человек, и выбор за вами, потому что здесь есть варианты…
- Какие? - спросила она внезапно севшим голосом. - Какие варианты?
- Ну, во-первых, вы можете остаться на прежней должности. Но в таком случае мне придется уволить Краснова, чего, говоря откровенно, мне бы не хотелось… В данный момент он достаточно полезен корпорации. Во-вторых, вы можете подать заявление об уходе. Я дам вам блестящие рекомендации, и вас с радостью возьмет любая другая фирма. А в третьих, как я и сказал, вы можете продолжить свою карьеру в Лондоне. Думаю, мне не надо повторять, что и в этом случае ваши отношения с Красновым должны прекратиться.
- У меня есть время, чтобы подумать? - тихо произнесла она.
- Сколько угодно, - Султанов рассмеялся. - Но исполнительный директор филиала нужен мне срочно.
Разумеется, Виктория Веденеева приняла решение, прежде чем вышла из кабинета босса.
Всю свою сознательную жизнь, начиная с момента, когда по окончании специальной английской школы ей вручили золотую медаль, Вика стремилась к вершинам. Она была уверена, что родилась для того, чтобы покорять их. Окончив университет с красным дипломом, она за год подготовила и защитила кандидатскую диссертацию, став в двадцать шесть лет доцентом. Через год ее назначили заместителем заведующего кафедрой. Она уже начала писать докторскую диссертацию, но вдруг поняла, что выбранная ею вершина - стать профессором к тридцати пяти годам, - ничтожно мала для нее. Ей хотелось большего. И тут "подвернулся" Султанов.
Она познакомилась с ним на международном деловом форуме, где работали все лучшие переводчики города. Ей досталось обслуживать делегацию из Южной Америки, руководитель которой, бразилец, был очень заинтересован в контактах с президентом "Конкистадора". После закрытия форума Султанов пригласил Викторию переводить цикл своих приватных бесед с задержавшимся в городе бразильским бизнесменом. Когда, уже став личной переводчицей Султанова, она спросила, почему его выбор тогда пал на нее, босс ответил просто:
- Я понял, что вы из редкой породы переводчиц, которым можно доверять секреты. Кроме того, вы всегда переводили точно, не искажая смысла высказываний. Этой способностью, как ни странно, обладают немногие толмачи.
- Но почему вы так уверены в этом? - удивилась она. - Разве вы знаете английский и португальский?
- Немного, - усмехнулся он.
Через некоторое время она поняла, что он поскромничал. Но тогда задала ему еще один вопрос:
- Работа на форуме - это одно. Но вы пригласили меня, практически незнакомого человека, переводить приватные беседы, на которых обсуждались весьма деликатные вопросы. Я думаю, ваши конкуренты очень хотели бы получить информацию… Вы не боялись, что я…
- Не боялся, - Султанов улыбнулся. - Потому что уже тогда знал: вы будете работать у меня. А мои сотрудники не разглашают моих секретов.
Проведя тогда несколько дней рядом с Султановым, она почувствовала на себе силу этого незаурядного человека, сумевшего за несколько лет создать "с нуля" мощную империю по разработке алмазных и других месторождений. Драгоценные украшения, которые изготавливались ювелирными фирмами Султанова, уже входили в моду в Париже и Лондоне, их демонстрировали на подиумах лучшие топ-модели Европы… От тем, которые обсуждались на форуме, у Вики захватывало дух. Прошлые мечты уже казались ей детскими и смешными.
На предложение Султанова работать у него она согласилась сразу и без колебаний. Теперь она имела шанс завоевать если и не весь мир, то хотя бы какую-то его часть. Она уже знала, что "Конкистадор" был мозгом султановской империи - все серьезные решения принимались именно здесь.
В тот же вечер она пересказала Краснову разговор с Султановым.
- Ты, конечно, поедешь в Англию, - спокойно сказал он.
- А как бы ты хотел? - спросила она, втайне надеясь, что он будет просить ее остаться. Она, конечно, не уступит, но… ей очень хотелось, чтобы он попросил.
- Я бы не хотел, чтобы из-за меня у тебя не сложилась карьера, - он пожал плечами. - Ты же не собиралась до пенсии ходить у Султанова в переводчицах.
В ее душе мгновенно образовалась пустота. Она смотрела на Ярослава и думала, что история любой страсти всегда коротка.
- Да, - сказала она нейтральным тоном. - Я сделала свой выбор. Но когда ты будешь посещать наш лондонский филиал или просто выберешься в Англию в качестве туриста, я буду рада тебя видеть.
- Взаимно, - усмехнулся он. - Когда ты нагрянешь в Питер, можешь быть уверена - моя постель всегда в твоем распоряжении.
- Даже если ты будешь делить ее с женой? - язвительно поинтересовалась она.
- Ну, в Питере не проблема найти другую постель, - ответил он.
Она вышла замуж за Смита через полгода после вступления в должность исполнительного директора филиала "Конкистадора". Муж был на восемь лет старше ее, чопорен в общении и бесконечно скучен в постели. Секс он воспринимал как тягостную супружескую обязанность. Поначалу она старалась растормошить его, оживить их ночи в роскошном особняке, стены которого украшали портреты предков Смита начиная аж с семнадцатого века, но муж стойко выдержал все ее атаки, и ничего не изменилось. Тогда она махнула на постель рукой, тем более что работа была захватывающе интересной, а потом даже научилась радоваться тому, что муж так экономно расходует свои и ее силы.
Краснова она вспоминала все реже, хотя в первые свои лондонские недели тосковала по нему безумно, ждала каких-то известий, обижалась, что он так легко забыл ее… Но постепенно обида улеглась. "Я повзрослела, - сказала она себе. - Страсть хороша только в юном возрасте. Взрослые люди имеют в своем арсенале и другие способы жить".
И она стала их осваивать.
О своей предстоящей свадьбе она сообщила Краснову письмом. Он отозвался формальным поздравлением.
Между тем дела филиала шли в гору. Султанов был доволен и редко посещал Лондон, будучи уверен в том, что Виктория Веденеева-Смит держит руль крепкой рукой.
Так и было. Но лишь до того вечера, пока, привычно разбирая за ужином почту, она не обнаружила письмо от Краснова. Это было первое письмо от него за время их разлуки. Короткое свадебное поздравление в счет, конечно, не шло. Она разорвала длинный узкий конверт. В нем лежал сложенный лист бумаги и двойная открытка. Сначала она развернула лист.
Виктории был хорошо знаком этот округлый, старательный почерк… В весьма восторженных выражениях Краснов сообщал ей, "старому верному другу", что наконец нашел ту единственную и неповторимую женщину, с которой собирается связать свою судьбу. Он пространно описывал свои новые ощущения, совершенно не заботясь о том, какое впечатление произведут на нее его восторги… Закурив, она взяла в руки открытку. Это было приглашение на свадьбу, подписанное Ярославом Красновым и Ириной Султановой. У Вики потемнело в глазах.
- Нас приглашают на свадьбу? - Отставив тарелку, Смит протянул руку к открытке с двумя переплетенными кольцами. - Кто?
- Один из сотрудников моего босса, - Виктория небрежно отложила приглашение в сторону. - Там по-русски, ты не поймешь.
…Господи, теперь ей стало ясно все, все!.. Ей вдруг открылась причина ее лондонского назначения. Это была ссылка - Султанов просто хотел избавиться от нее. Потому что уже тогда выбрал жениха для своей некрасивой и несчастной дочки. Но понял ли это Ярослав, ее Ярослав?..
Ей казалось, что ее сердце сейчас вырвется из груди. Пытаясь взять себя в руки, она покосилась на мужа: он спокойно читал газету.
Нет, Ярослав не понял ничего. Его строки о любви к Ирине Султановой были написаны искренне - Виктория сумела бы почувствовать даже малейшую фальшь. Да он и не умел притворяться. Она слишком хорошо знала его. Все его привычки. Каждую клеточку его кожи…
Она почувствовала, что ее руки начинают дрожать, а сама она недалека от истерики. Ее разрывали, соперничая между собой, два чувства. Первым была ревность. Вторым - ярость.
Да, Султанов умел использовать людей в своих интересах. Он рассчитал все. Он только не учел силу ее чувства к Ярославу. Как при ускоренном просмотре кинопленки, память возвращала ей все новые подробности их любви. Теперь Виктория уже была уверена, что любит Краснова по-прежнему, никогда не переставала любить… И она не отдаст его никому.
…Лететь в Петербург Смит отказался категорически. Проведя две оставшиеся недели как в бреду, она полетела одна, и прямо из аэропорта Пулково позвонила Краснову.
Узнав ее голос, он рассмеялся, и ей показалось, что они расстались вчера. Стараясь, чтобы это прозвучало легко, она напомнила ему слова о постели, сказанные им при расставании.
- Ты хочешь провести со мной ночь накануне моей свадьбы? Пожалуй, в этом что-то есть. Я буду у тебя в десять.
Она глубоко вздохнула и стиснула зубы. Не открывая глаз, Ярослав потянулся к ней.
- Подожди… - попросила она. - Я хочу поговорить с тобой.
- О чем? - пробормотал он.
- О нас с тобой.
- Нам с тобой замечательно… - Его рука уже скользила по ее бедру.
Виктория отстранилась.
- Ты любишь Ирину? - борясь с унижением, спросила она.
Он открыл глаза и посмотрел на нее с удивлением.
- Что вдруг на тебя нашло? Люблю - не люблю… Какая разница?
- Для меня разница есть, - она старалась говорить спокойно. - Если ты ее любишь, то…
- То что? Я не смогу проводить с тобой редкие, но чудесные ночи? Смогу. Ты ведь провела эту ночь со мной, несмотря на своего Смита.
- Я не хочу проводить с тобой редкие ночи. - Она знала, что говорить этого не следует, но не могла заставить себя остановиться. - Я хочу проводить с тобой каждую ночь.
- Как ты себе это представляешь? - усмехнулся он. - Допустим, ты вернешься в университет. А что буду делать я? Пойду работать охранником? Ты же первая начнешь меня презирать.
- О чем ты говоришь? - рассердилась она. - Если проблема только в твоей работе, то найдется способ ее решить, поверь мне. Пусть не сразу…
Он приподнялся на локте и посмотрел ей в глаза. А затем тихо сказал:
- Нет. Проблема не только в этом. Я действительно люблю Ирину. И не хочу ее терять. Не потому что она дочь Султанова. А потому что она - это она. И тебя не хочу терять. Потому что ты - это ты. Пойми…
- Я уже поняла. - Она натянула на себя одеяло и отвернулась к стене.
"Ты не хочешь ее терять? - подумала она, проваливаясь в полудрему. - Но ты ее потеряешь. И очень скоро!"
Глава 3
ЕСЛИ ЖЕНЩИНА ПРОСИТ…
Александра Барсукова, ведущая двух популярных программ питерского телеканала, шла к начальству шагом решительным и стремительным, кипя от возмущения и не делая ни малейшей попытки это возмущение унять. Напротив, пока поднималась на лифте, пока шла по извилистому коридору третьего этажа студии, где располагался кабинет Феликса Калязина, генерального директора канала, она разогревала себя внутренней речью, которую собиралась произнести пред светлым ликом (то есть перед толстой рожей!) шефа. Последнее время, уважаемый господин Калязин, собиралась сказать она, ваше поведение как руководителя канала не лезет ни в какие ворота. Да, вы всегда были, мягко говоря, самодуром, деспотом и тираном. И неважно, что это синонимы. Я сама знаю, что синонимы! Вы эту свою манеру зубы заговаривать бросьте, потому что я все равно скажу все, что я про вас думаю. Вы всегда были самодуром. Но тем, что вы творите сейчас, могли бы восхититься Калигула, Нерон и товарищ Сталин вместе с Берией. Что это за дела такие - врываться в монтажку и, пользуясь моим отсутствием, с порога орать на сотрудников моей группы, независимой, между прочим, группы? Вы, может быть, забыли, что зарплату нам спонсоры платят, а не вы? А вот за аренду оборудования вы с нас дерете, как с коммерческой структуры! Наш экономист, как смету увидел, охнул и за голову схватился. А его ничем удивить невозможно, в принципе! К тому же все знают: если бы не мы, то канал бы ваш вообще загнулся! Вы на нас молиться должны и на цыпочках входить, когда люди творчеством занимаются. А вместо этого? Вместо этого вы доводите моих людей до слез, а потом еще имеете наглость навязывать мне работу, склонности к которой я не имею. Ну и что, что больше некому? Это ваши проблемы, господин директор! Пригласите кого-нибудь. Переманите с НТВ. Ах, вы не можете себе этого позволить? А меня, значит, можно эксплуатировать бесплатно? Не выйдет! Я вам не девочка-выпускница какая-нибудь… Да, вот так я заговорила! И ничего подобного - вы меня на груди не пригревали… Еще не хватало! Мне и приближаться-то к вам противно!
Саша остановилась перед дверями приемной Калязина, перевела дух и подумала, что последняя фраза - пожалуй, перебор. Это Феликса может всерьез обидеть. А обижать его ей не хотелось. Феликс хоть и самодур, Берия и Нерон в одном флаконе, но все-таки муж ее любимой подруги Алены. Именно Алена Калязина, знаменитая телеведущая того же канала, три года назад привела Сашу в студию.
Она открыла дверь и встретилась взглядом с секретаршей Калязина - восемнадцатилетней красавицей Наташей. Наташа улыбнулась ей, моргая смазанными ресницами. "Это же надо так затюкать даже собственную секретаршу! - подумала Александра. - Ведь секретарь начальника - лицо фирмы. И что бы ни случилось, это лицо не должно быть заплаканным".
- Привет, Наталья, - сказала она. - Его толстопузое величество на месте?
- Угу, - пробормотала секретарша и всхлипнула.
- Он что - теперь и на тебя бросается? - поинтересовалась телеведущая. - Или женский роман читаешь?
- Когда мне? - удивилась Наташа.
- Тогда не плачь, - строго сказала Барсукова.
- Как же мне не плакать… - пробормотала секретарша, и Александра чуть не расхохоталась от ее интонации, воскресившей в памяти детскую радиопостановку о коварной лисе и несчастном зайке.
- Да что случилось-то?
- Шеф совсем плох, - доверительно прошептала Наташа.
- Фуа гра за обедом несвежая оказалась? - не удержалась Александра от язвительного тона.
- Вы все шутите, - не без упрека проговорила Наташа. - А ему действительно сейчас очень плохо. Вы проходите, он вас ждет. Никого не велел пускать, а вас - сразу как появитесь.
- Да? - удивилась ведущая "Криминальных хроник". - Я вообще-то сама пришла. Но если ждет… - Она резко толкнула дверь калязинского кабинета.
Директора канала она сначала вообще не заметила. Потому что намеревалась увидеть его на обычном месте - за столом, в специально изготовленном для него необъятном кресле. Но там Феликса не было. Тогда Саша окинула взглядом пространство кабинета и замерла… Много чего повидала за свои двадцать пять лет автор и ведущая программы "Криминальные хроники". Но такого… Такой картины она даже в страшном сне представить себе не могла.
Феликс Калязин был мужчиной солидным, крупным, тяжеловесным - при виде его на ум приходили мысли о слонах и бегемотах. Почти два метра ростом при восьми с половиной пудах веса - это вам не шуточки. И вся эта махина сейчас стояла перед Сашей на четвереньках на полу. Нет, ладно бы стояла! - быстро перемещалась, следуя хаотичной траектории между разложенными повсюду ксерокопиями каких-то вырезок и раскрытыми книгами разного формата и объема.
При появлении Саши Феликс поднял голову, невразумительно что-то пробормотал, а затем продолжил движение. Саша попыталась сделать вдох и не смогла.