Олег впился глазами в друга и сжал под столом кулаки.
- А меня на бабки поставить захотел?! Да? Где я, по-твоему, два косаря для того психа на "Ниве" достану?!
Стас, нахмурившись, отвернулся и вздохнул. За окном продолжала кружиться метель.
12
Двигаясь прогулочным шагом, разглядывая малоэтажные домики старых улиц города, Фримен шел по не очищенной от снега узкой пешеходной дорожке, пока наконец не увидел торчавшие оленьи рога над подъездом. Огромная лосиная морда свисала над дверью и светилась вывеска: ресторан назывался "Записки охотника". Фримен прошел в холл, и услужливый швейцар принял у него тяжелую кожаную куртку. В огромном зале с высокими полукруглыми потолками и резными колоннами стояли всего несколько высоких столов с массивными, под ореховое дерево стульями. Почти до самого потолка сбоку высился декоративный камин, весь увешанный оскаленными пастями волков и медведей. Над камином находился балкончик, на котором негромко играли Моцарта трое скрипачей. Как раз возле камина находился столик, за которым Фримен разглядел полную фигуру своего соотечественника.
- А вот и я. Привет.
Джордж Сислей Спенсер обрадовался, хлопнул ладонью по красной бархатистой скатерти и захохотал.
- Я знал, что вы быстро явитесь. Как вам это местечко? О нем даже из аборигенов мало кто знает.
- Да, неплохо. И надеюсь, так же вкусно? - сдержанно ответил Фримен.
- О! - Толстяк привстал и защелкал пальцами. - Сейчас принесут куропатку по-боярски, в клюкве, тогда узнаете. Я не первый раз в этой стране и уж кухню их изучил. Кухня у этих разгильдяев, надо признать, отменная.
Появился официант в шелковой бледно-розовой рубахе, подпоясанной золотистой, с бахромой веревочкой. Его румяное лицо дышало здоровьем и, как показалось Фримену, еще и водочным перегаром. Приняв заказ, он умчался, вращая на пальце поднос.
- У них тут весело… - подмигнул Фримену Спенсер и вздохнул.
- Чего не скажешь о самой стране.
- Вам здесь не нравится?
Ларри Фримен посмотрел на цветастый потолок и яркую мозаику на полу.
- Русский стиль конца семнадцатого века. Беззаботность гуляющей знати.
- Знаток русского искусства? - старик хмыкнул. - Беззаботность здесь не только у знати. Тут вообще никто ничего не хочет делать.
Фримен усмехнулся, и как бы в подтверждение за соседним столиком официант, открывая бутылку шампанского, не сумел удержать пробку и облил пеной всю группу обедающих. Минуту спустя уже их румяный официант, покачиваясь, принес на подносе заказ и, ловко орудуя штопором, открыл бутылку вина, не пролив ни капли.
- Как видите, нам повезло, - улыбнулся Фримен и поднял фужер.
Толстяк подцепил кусок куропатки и махнул вилкой.
- Самое интересное, что им все равно. Вы думаете, он старается, переживает? Ничего подобного.
Фримен отправил свой кусок в рот и, зажмурившись, удовлетворенно покачал головой, а старик продолжал:
- Им абсолютно безразлично. Все знают, что должность высокопоставленного государственного чиновника покупается…
- Вы полагаете? - пробормотал Фримен.
- Конечно, старина, конечно! Но всем наплевать. Можно найти у этого человека кучу безнравственных черт, и сплошь и рядом у них криминальное прошлое. Но это никого не интересует, даже полицию, если у этого человека есть деньги. И только этим их можно пронять. Здесь они очень чувствительны! Попробуйте отберите у них деньги - горло перегрызут. Своих утопят и пойдут по головам. Во страна, а?
- А вы полагаете, наши соотечественники относятся к свои кровным по-другому?
- Ну что вы?! Нет, дружище. Я рад, что мы с вами американцы. У нас честность - это честь. Давайте выпьем за это.
Чокнулись, выпили…
Фримен задумчиво жевал, глядя на искусственный огонь в камине.
Толстяк с хрустом откусил крыло, и в его глазах сверкнула патриотическая гордость.
13
Стас Теребилов обгладывал жирную "ножку Буша" и заглядывал отцу в газету. На кухне возле плиты суетилась мать с такими же, как у сына, белесыми редкими волосами. Отец Стаса, высокий пожилой мужчина с крупной седой головой, внимательно просматривал "Советскую Россию", наконец вздохнул и отбросил газету в сторону:
- Ну? Все твои приемы знаю. Выкладывай, что стряслось.
Стас облизнулся, положил кость на тарелку и выразительно посмотрел на мать, загружающую кастрюли в посудомоечную машину.
- Дорогая! - Отец Стаса поднялся со стула и обнял жену. - Оболтус все помоет, дай нам выяснить отношения по-мужски.
Женщина улыбнулась, сняла фартук и чмокнула мужа в щетинистую щеку.
- Секреты ваши у меня как на ладони, а если забудет насыпать соль - будет мыть руками!
Женщина, улыбнувшись, вышла из кухни.
- Ну? - Старший Теребилов насмешливо посмотрел на покрасневший сквозь его редкие волосы затылок сына.
Стас вынул из-под стола "дипломат" и, набрав секретный код, открыл верхнюю крышку.
- Нам с Олежкой дали задание. Это тянет на пять штук зеленых, но я не знаю, как к нему подступиться. - Стас достал листки бумаги и передал отцу: - Посмотри.
Теребилов-старший был стреляный воробей.
- Что здесь? - сразу же спросил он, не глядя на бумагу.
- Список фамилий и номеров телефонов людей, на которых надо добыть информацию о частной жизни.
- Компромат, что ли? - крякнул отец.
- Ты посмотри, папа, посмотри…
Со вздохом водрузив на нос очки, старший Теребилов медленно просмотрел списки и взглянул на сына поверх стекол тяжелым взглядом.
- Кошмар, одним словом… И ты не боишься связываться с такими фигурами?
- А должен бояться? И потом, разве я с ними связываюсь? - хитро спросил Стас.
- Как же ты собираешься все это делать?
Тряхнув крупной головой, мужчина задумчиво встал, вынул из шкафа над раковиной пачку моющей соли и открыл посудомоечную машину.
- Собираюсь попросить твоей помощи. Пожалуйста, пап, это же хорошие деньги.
Стас виновато взглянул в глаза отцу, и тот, ухмыльнувшись, медленно насыпал соль в резервуар на двери машины.
- А сам ты будешь деньги когда-нибудь зарабатывать, а? - Он жестко взглянул на сына и нажал кнопку старта.
- Сережа! - В кухню, семеня, вбежала мать и шутливо отрапортовала: - Генерал-майора ФСБ к телефону! - После чего, взяв у мужа из рук пачку соли, укоризненно взглянув на сына, покачала головой: - Ох, оболтус.
14
Денису приснился страшный сон, причем весь ужас был в том, что он понимал, что спит, но проснуться отчего-то не получалось. У него так в детстве частенько бывало: вступал, допустим, в неравную схватку с какими-нибудь фашистами, понимал, что все снится, благодаря чему в кульминационный момент, когда они его уже окружали, героически, не моргнув глазом, подрывал себя гранатой… Но теперь все было иначе. Вот он идет по лесу, поднимается ветер и сдувает с него шляпу, он гонится за ней, но догнать не может, он бегает за ней кругами и думает: черт возьми, что я делаю в лесу и откуда у меня шляпа? Лес был осенний, погруженный в желтый цвет, листья под ногами составляли, кажется, всю толщу земли, и при каждом шаге он увязает в них все глубже, как в болоте, пока вдруг не оказывается в собственной квартире, проснувшись одним прекрасным утром оттого, что на кухне раздаются какие-то звуки. Фу-уух…Он выходит туда сварить кофе, в сумерках плохо видно, но кажется, что в духовке что-то лежит - вот оно, это что-то, и издает странные звуки. Денис открывает печку, и оттуда вдруг вылетает птица какая-то лесная, из тех, на которых он как-то охотился, допустим, глухарь, хотя, скорее, это просто был сизый голубь, но совершенно очумевший - по кухне носится и крыльями Дениса по физиономии хлопает, наконец натыкается на открытую форточку и исчезает в ней. А дальше вся эта фантастика банальнейшим образом разрешается: оказывается, жена накануне вымыла печку изнутри и оставила открытой дверцу духовки. Их кошка втащила через форточку голубя и принялась его гонять по всей кухне. Тот спрятался в духовке, дверца в какой-то момент сорвалась и птичку закрыла.
Денис наконец проснулся и вздохнул не то с облегчением, не то с грустью: ни кошки, ни жены у него отродясь не было. Тьма была еще полная, не как во сне, там, когда он "утром просыпался", хоть что-то уже было видно, а тут Денис не мог разглядеть даже потолка, правда, можно было только руку протянуть к ночнику - и сразу же все в порядке, но отчего-то так вдруг тоскливо сделалось сыщику, и главное - беспричинно вовсе… Жениться, что ли, в самом деле, подумал Денис не так чтобы уж совсем не всерьез.
15
Олег с кислой физиономией играл в офисе в компьютерный покер, когда на работу за пять минут до начала приехал на своей "тойоте" Стас.
- Ты уже тут? - ухмыльнулся он. - Удивительно.
- Ну да. Я ж зеленые пока не печатаю. - Олег с надеждой взглянул на друга. - Слышно что-нибудь?
- Ну. Имеющий уши да услышит. Надо сегодня выехать по делу в одно секретное заведение.
- Какое? - загорелся Олег.
- Твоя задача сходить к шефу и доложить, что у нас в три назначена встреча по делу мистера Фримена. Результаты будут уже завтра.
- Да ты че!
Олег радостно вскочил с места, надевая пиджак и поправляя галстук.
- Ну ты молоток! Даже пообедать успеем!
…Серебристая "тойота" Стаса (друзья были поклонниками японского автомобилестроения) проехала мимо знаменитого мрачного дома на Лубянке, и Олег в своем "субару" облегченно вздохнул. Однажды он уже был в этом здании, когда ездили к отцу Стаса, и многочисленные гулкие коридоры здания вызвали у него бессознательное ощущение тряски. Но "тойота" свернула с Лубянской улицы в один из ее переулков и остановилась перед невзрачным домиком. Стас кивнул Олегу, и они вошли в подъезд. Там караульный сержант взял их паспорта и, сверив со списком, нажал кнопку. Бронированные двери разъехались. Перед кабинетом генерал-майора Теребилова сидел усатый секретарь в штатском, но, увидев Стаса, просто махнул рукой.
- Заходи.
Сергей Петрович Теребилов был тоже в синем гражданском костюме и что-то задумчиво читал поверх очков. Увидев сына с приятелем, он механически улыбнулся и спрятал в стол какую-то папку.
- Ну, явились? Садитесь вон. - Он кивнул на высокий кожаный диван.
Молодые люди уселись и нетерпеливо переглянулись.
Последовала пауза длиной в четыре с половиной минуты. Олег знал точно, потому что украдкой засек время.
- Ладно, - сказал Теребилов-старший. - Нашел я вам человечка.
Секретарь неслышно вошел в кабинет и поставил на стол поднос с гранеными стаканами в мельхиоровых подстаканниках. От чая валил пар. В этом заведении, подумал Олег, наверно, ничего не меняется: вон, подстаканники опять же, как в поезде. И вообще КГБ, то есть ФСБ, похоже на поезд. Этот образ показался Олегу удачным: в самом деле - все из себя железное несется куда-то по заранее проложенным рельсам, с пути этих субчиков не свернешь.
- Пригласи Державина. Он никуда не уехал?
- Нет еще. Ждет. Вы ж его предупредили.
Секретарь покосился на молодых людей. Генерал хмыкнул и снял очки.
Вышколенный секретарь, неслышно развернувшись на носках, также неслышно вышел из кабинета. Стас взял стакан и, подув на чай, поставил его обратно. Потом сказал, на взгляд Олега, немного развязно (но, может, так и нужно говорить с собственным родителем, если он генерал ФСБ):
- И сколько этот человечек денег захочет?
- А ты считаешь, что я с ним еще и торг вести должен? Ну ты наглец… - Сергей Петрович встал и, подойдя к шкафу, открыл створку. - Я сказал, что дам тебе в руки нить, но делать за тебя ничего не буду. Сами договаривайтесь.
Дверь неслышно отворилась, и в кабинет вошел приятный мужчина лет тридцати с гладким лицом и внимательными глазами. Он был в форме майора Федеральной службы безопасности. Майор отдал честь Теребилову и кивнул молодым людям на диване:
- Знакомьтесь, Юрий Петрович Державин. Лучшего человека в помощь вам и не найти.
Старший Теребилов достал из шкафа черное с каракулем пальто, надел его и, подойдя к Державину, пожал ему руку.
- Ну и все, сами теперь разбирайтесь. Нет, не здесь, конечно. А я поехал.
Они все вместе и секретарь вышли из здания и расселись по машинам. Старший Теребилов и его секретарь уехали в черной служебной БМВ, а Стас, Державин и Олег прогуливались тем временем по переулочку. Сесть в "тойоту" Стаса майор отказался.
- Вам отец уже, наверное, сказал, - Стас схватил дипломат и вынул листы. - Нам нужны сведения на некоторых лиц. - Он передал Державину одну страничку. Тот с непроницаемым видом пробежал глазами русские фамилии, написанные английскими буквами, и вернул назад.
- В смысле компромат?
Олег и Стас одновременно кивнули.
- Кто заказчик? - спросил он отрывисто таким металлическим голосом, что у Олега вновь побежали по спине мурашки.
- Как это?.. Мы, - неуверенно начал Стас.
- Значит, вас интересует жизнь этих граждан? - усмехнулся майор. - И зачем?
- Но у нас клиент, - начал раздражаться Стас. - Вы поможете или нет? Отец сказал, что вы сможете добыть информацию.
- Вы - субподрядчики. Мне нужно знать, кто заказчик. Иначе я работать не стану. - Державин сложил листы и вернул их Стасу. - И у меня не так много времени. Решайте быстро. Я ухожу.
Он повернул в обратную сторону.
- Ну подождите же! - Стас поморщился и взял ответственность на себя: - Это американец.
- Кто таков? Чем занимается? - последовали новые разящие вопросы.
Конфиденциальность вопроса рассеивалась как дым.
- У него доверенность на представление интересов Банка Нью-Джерси в России. А это список клиентов. Вы понимаете?
- Да. Имя?
Державин подождал мгновение и двинулся вперед.
- Ну уж нет! Вы будете работать?
Олег тыльной стороной ладони вытер лоб, исподлобья глядя на абсолютно спокойного майора.
- Я буду работать. Его имя?
- Фримен.
- Морган Фримен?
- Почему Морган? - удивились молодые люди. - Ларри. Ларри Фримен.
- Это шутка, - коротко объяснил Державин. - Морган Фримен - американский актер. Чернокожий. Очень известный. Полицейских часто играет. А этот, значит, Ларри, да…
Державин достал из кармана пачку "Парламента" и, закурив сигарету, произнес, не глядя на молодых людей:
- Вы сведете меня с заказчиком. Ему, кто я такой, говорить не надо. Встреча должна быть завтра. Если нет, я не смогу вам помочь.
Олег схватился за голову и отчаянно посмотрел на друга. Стас, потирая красную шею, раздумывал. Державин, разглядывая сугробы возле здания, неторопливо докуривал сигарету.
- Надо… это… телефон, что ли, какой? Куда вам позвонить-то?
Стас тоскливо проводил посланный в сугроб легким щелчком окурок. Майор Державин вынул из кармана блокнот и, нацарапав на листке цифры, передал их Стасу. Затем, ни слова не говоря, пошел прочь.
- Господи, как он нас развел-то, а?! - не без восхищения сказал Олег. - Ну просто как пацанов. Причем не в смысле - бандитов, а в смысле - младенцев! Ты заметил, что имя Фримена мы вообще ему сами сказали.
- Это ты сказал, - уточнил Стас.
- Я?! Да мы оба чуть ли не хором выпалили!..
Весь следующий день светило яркое солнце и казалось, вдруг посреди зимы нагрянула весна. Но оба друга были в мрачном расположении духа и бесцельно бродили по офису. Ждали реакции Фримена. Шеф, уже ближе к вечеру, наконец вышел к ним из своего кабинета.
- Да, он согласен, - выложив на стол Олега записку, он испытующе посмотрел на сотрудников: - Передайте адрес. Сегодня в восемь.
16
Вместе с гонораром Варвара Кольцова прислала в "Глорию" еще какой-то пакет. Денис разорвал его, там был старенький томик Пушкина и записка:
"Уважаемый Денис. Спасибо вам огромное за все, что вы для меня сделали, но, пока не поздно, я предпочитаю остановиться. Если вас не затруднит, передайте Гордееву, что бракоразводного процесса не будет".
Денис не поленился ей перезвонить.
- Честно говоря, я надеялась, что больше вас не услышу, - сказала Кольцова голосом, лишенным какой бы то ни было приязни, в то время как ее посылка и записка, казалось бы, свидетельствовали об обратном. Черт разберет этих женщин.
- Я… собственно, насчет Пушкина, - промямлил Денис.
- Ах это?.. Просто считайте частью гонорара.
Тут Денис только сообразил посмотреть год издания: оказалось прижизненное.
- Но ведь книжка, наверно, кучу денег стоит?
- Я же сказала: часть гонорара. Впрочем, дело не в том, я просто… м-мм… прислала вам свое любимое, там, где страничка заложена, читали? Ну вот, а еще детектив…
Денис лихорадочно полистал и нашел загнутый уголок.
Мечты, мечты,
Где ваша сладость?
Где ты, где ты,
Ночная радость?
Исчезнул он,
Веселый сон,
И одинокий
Во тьме глубокой
Я пробужден.
Денис, припомнив свой давешний сон, тот самый, со шляпой, с глухарем-голубем, с женой, даже вздрогнул.
- А знаете, - сказала Кольцова, - эти стихи ведь с некоторыми другими составили Пушкину славу, он их напечатал впервые в 1817 году. И спросил вскоре мнение другого поэта и критика по фамилии Катенин (теперь уж его и не помнит никто, кроме специалистов). Катенин сказал: "Ваше легкое дарование приметно во всем, но хорошими стихами почитаю только одно, и то крошечное: "Мечты, мечты, где ваша сладость?"" Потом, много лет спустя, Катенин вспоминал, что, по счастью, его выбор сошелся с убеждениями самого Пушкина; он вполне согласился, прибавив, что все прочие вообще ни черта не стоят, и он предаст их вечному забвению. Всего наилучшего, Денис Андреевич.
Кругом постели
Немая ночь.
Вмиг охладели,
Вмиг улетели
Толпою прочь
Любви мечтанья.
Еще полна
Душа желанья
И ловит сна
Воспоминанья…
- Подождите, Варвара Никитична, - сказал Денис, - не кажется ли вам, что имело бы смысл еще немного незримо поопекать вашу дочь… Возможно, это окажется совершенно лишней мерой и тогда я первый назову себя перестраховщиком, но все же, в сложившихся обстоятельствах…
Ответом ему были короткие гудки.