– Барышня милая, Гюльзар, – сказал он, – вы только нас с этими ветеранами не знакомьте. Ладно? Может, мы кого-то из них в прицел видели с Маратом. Могут быть – по старой памяти – неприятности…
Возник неловкий момент. Боб постарался его разрядить:
– Да вы посмотрите на них: это же чистые кацапы, москали. Вы их с УНСО не путайте. То Украинская народная самооборона, а то Смирнов и Суворов – российская и украинская нефть. А я вообще болгарин… хотя сейчас и на Украине.
Девушка растерянно взглянула на Мари. Та нисколько не смутилась:
– Хорошо-хорошо, мы же все понимаем. И никаких к вам подозрений быть не может – со стороны правительства. Очень тонкий ход – послать российских представителей.
Журналистка явно провоцировала их – из каких-то своих соображений. Поэтому Марат сказал:
– Правильно. Мы вообще-то здесь проездом: от Басаева к Бен Ладену. Правду говорят, что Ильхам Алиев отдал американцам бактериологическое оружие? Опоздали мы, наверное, а то хотели перекупить…
Машина тем временем понеслась к городу по широкой пыльной дороге, обсаженной цветущими абрикосами.
Мари подняла вверх руки – "Сдаюсь!" – и поддержала вопрос Марата, чтобы вернуть Гюльзар к знакомой теме:
– Про культуры бактерий я вам и сама могу сказать: их действительно передали сенатору США Ричарду Лугару, совершенно официально. И правильно сделали. Гюльзар, вы введите нас в живой курс дела по дороге – чем дышит сегодня Баку? Все равно эти офицеры о своей миссии так просто не "расколются" – так, кажется, называется признание на вашем сленге?
Марат сделал засечку в памяти – англичанке никто не говорил, что они были офицерами. Оговорка, выстрел наугад – или она успела навести о них какие-то справки?
Гюльзар сразу оживилась, почувствовав себя в родной стихии:
– Жалко, вы опоздали на наш Новруз Байрам. Вот когда надо ехать в Баку! – В ответ на недоуменные лица гостей она охотно пояснила: – Это мусульманский праздник Нового года и весны. Вот когда в каждом доме и шакярбура, и пахлава…
– Как я люблю говургу, – подхватила Мари, которая, видимо, бывала в Азербайджане. – Для тех, кто не знает, это пшеница, жаренная с кишмишем и орехами.
Гюльзар закивала головой:
– У меня осталось немного, я угощу. Наверное, совещание специально назначили на неделю позже праздника, чтобы спокойно отгулять. А вообще тут жуть что творится…
Водитель повернул голову и подал голос:
– Возьмите у меня "Зеркало" свежее. Все про Гаджи Мамедова…
Боб с интересом заглянул в разноцветную газету с кричащими заголовками: "…В ходе операции была освобождена супруга главы Международного банка Азербайджана Джахангира Гаджиева – Замира, похищенная месяц назад. По неофициальным данным, за нее похитители требовали выкуп в размере двадцати миллионов долларов. Преступники содержали ее в бункере, принадлежащем высокопоставленному сотруднику МВД – полковнику Управления уголовного розыска Гаджи Мамедбекову. Он был задержан в бункере близ поселка Кешля, там же был обнаружен крупный арсенал оружия", – быстро схватил он глазами.
– Арестовали всю верхушку ОБОПа МВД – семь человек, – сказала Гюльзар. – Они годами похищали людей, брали выкуп, заказывали убийства. Две недели назад они отстрелили Ровшана Алиева – начальника отдела криминалистики Генпрокуратуры. Он вышел на след многих похищений и стал им опасен. Их прямо теплыми взяли с девочками в зоне отдыха Гарабулаг. И с ними банкиры – из "Капиталбанка" и даже отделения Международного банка…
– Понятно, – перебила Мари, – большая чистка старых мамонтов из окружения Гейдара. Не слушаются Ильхама.
– Да, зарвались, – снова подал голос водитель. – Разогнали демонстрацию еще.
– Кто рвался в бой?
– Как обычно: "Мусават", "Милли истиглал", "Народный фронт".
– У нас передавали, что они шли с обрезками арматуры, пострадали многие полицейские.
– Брехня, – уверенно сказал водитель. – Полиции было вчетверо больше, чем демонстрантов. Но все это чепуха – предвыборная возня. Нет в стране Расула Гулиева – он один мог бы порядок навести.
Марат выразительно взглянул на Сергея – он не понимал, о чем идет речь. Тот тихонько махнул рукой – не обращай, мол, внимания, потом шепнул:
– Гулиев – бывший председатель парламента, еще при Гейдаре Алиеве сбежал в США. А остальные – так, мухи… – Вслух он спросил: – А по-настоящему важное что-нибудь есть?
Водитель, казалось, совсем бросил смотреть на дорогу и повернулся в салон:
– Три самых популярных слова в Азербайджане – доллар, рус пулу и евро. Остальное – гялюм.
Все засмеялись. Гюльзар на всякий случай объяснила:
– Рус пулу – это российские деньги!
– А манат – что, совсем непопулярен?
– А вы курс видели? Где манат, а где евро! Манат в 5540 раз менее популярен, чем евро – по курсу!
В гостинице "Азия", целиком отведенной под масштабную встречу, царила суматоха с поселением многочисленных жильцов. Следующим утром должна начаться работа совещания и сопутствующие мероприятия – научные, экономические, культурные. Происходил как бы генеральный смотр или репетиция открытия трубопровода. Что и говорить – они откладывались с месяца на месяц, а обстановка была тревожной.
Попрощавшись до вечера с новыми знакомыми, Мари Кунц оставила вещи и хлопоты на долю своего оператора Элдриджа, а сама прошла в апартаменты Маркуса Миллера, которые располагались в конце коридора на третьем этаже. Это часть охранялась отдельно – и не местными "рембо", а настоящими лондонскими секьюрити. Спокойствие каспийского представителя British Petroleum стоило дорогого. Здесь же – напротив – размещались американцы и японцы.
Мари, пройдя последовательно две проверки, попала в номер "люкс" – по-восточному роскошный и безвкусный на ее взгляд. Миллер поздоровался с ней как с хорошей знакомой:
– Рад вас видеть. Рассказывайте новости.
– Может быть, сразу пригласить Дейла Снайдера? Сэкономим время.
– Не люблю этого янки, он уже в костях у меня сидит со своими "Каспийскими эскадронами". Что думают по этому поводу в Лондоне?
– Лорд Джон Браун очень опасается этой американской затеи. Специальные силы для охраны вышек и трубопровода – соблазнительная затея… – она прервала речь.
В дверь постучали, на специальном столике вкатили легкий ланч с большим заварником английского чая и быстро удалились. Мари всегда завидовала умению Миллера вышколить прислугу, не прилагая к этому заметных усилий.
– Однако Соединенные Штаты настаивают на этой идее больше из политической идеи присутствия на Каспии. Реально защитить 1762 километра трубы на территории трех стран – невозможно. Это может только обозлить Москву, и она всерьез поможет кому-то из наших врагов.
Маркус Миллер, по-английски невозмутимо и тщательно намазывавший бутерброд, небрежно заметил:
– Вы говорите прописные истины, а я спрашиваю о новостях.
Мари внутренне ощетинилась, этот лощеный аристократ всегда раздражал ее и – надо признаться – делал это умело. И все-таки она соглашалась работать с ним, потому что его профессиональные качества не оставляли желать лучшего. А результат – это главное.
Подавив враждебное чувство, Мари продолжала:
– Лорд Джон Браун – как председатель правления British Petroleum – предлагает пойти навстречу одним силам в России, чтобы нейтрализовать другие – чрезвычайно опасные. Саакашвили пытается обуздать Южную Осетию методами грубого давления, при помощи военных. Защищая таким образом нефтепровод, он может добиться обратного результата. Сделав реверанс Кремлю, мы обезопасим себя гораздо надежней.
– И дешевле, в конечном итоге, – вставил Миллер. – Я согласен с мнением сэра Брауна.
"А как же иначе!" – подумала Мари.
– Иначе и быть не может, – прочитал ее мысли Маркус. – Но что вы имеете в виду конкретно?
– По нашему настоянию, господин Ольховский – русский олигарх, который, как вам известно, получил в Великобритании политическое убежище, надавил на свои рычаги в Москве. В результате сегодня в Баку прибыл некто Смирнов с довольно конструктивными предложениями. Концерну его отца переданы сомнительные права бывших владельцев и, что гораздо серьезнее, важная документация. Они готовы реанимировать глубоководные вышки на Гюнешли.
– Те, которые принадлежали российским военным?
– Да.
– Об их участии не может быть и речи, – твердо заявил Миллер.
Мари кивнула:
– Конечно, это аппарат ГРУ – причем представители наиболее скомпрометировавшей себя части. В настоящее время они уже выведены из игры. Усилиями Ольховского, который имел с этими генералами давние связи еще по Чечне, мы будем иметь дело не с ними, а с вполне вменяемыми современными бизнесменами. Смирнов-отец – европейский дипломат с хорошей репутацией.
Попросив разрешения у дамы, Миллер закурил тонкую сигариллу с мундштуком.
– Вы думаете, этот шаг обезопасит трассу?
Мари сделала выразительный жест ладонью, наморщив нос:
– Мы должны повести себя настолько разумно и требовательно, чтобы они осознали необходимость политических гарантий – и доказали свою способность дать такие гарантии.
Миллер выпустил кольцо дыма:
– Звучит весьма стратегически, – проронил он, – но, повторяю, что конкретно вы предлагаете? Пустить их к пирогу и взять подписку о лояльности?
Все-таки этот сноб невыразимо раздражал ее. Мари едва не фыркнула:
– Им надо кинуть приманку, втянуть в игру на нашей стороне, а затем заставить их занять однозначную позицию в Москве и в Баку. Для этого мне нужна ваша санкция, поддержка, ваши соображения и предложения этого чертова янки Дейла Снайдера.
– Другими словами, вы предлагаете мне оставить свои дела и заняться разработкой вашей операции? – удивился Маркус.
Мари Кунц наконец рассердилась:
– К началу инспекционной поездки вдоль трассы мы должны доложить план нашей общей операции лорду Брауну… и моему начальству, конечно.
– Вы чертовски убедительны, – сдался Маркус Миллер и улыбнулся.
"Уже придумал какую-то гадость, – решила про себя Мари Браун. – Он не может не отомстить…"
"Каспийский босс" British Petroleum громко хлопнул в ладони и позвал:
– Дейл!
Из-за цветастой ширмы немедленно появился бравый американец с широкой белозубой улыбкой.
– А вот и я – "чертов янки", как вы изволили выразиться! – сказал он и рассмеялся.
– Сюрприз! – хором сказали мужчины, радуясь своей дурацкой шутке.
Затем они быстро и по-деловому наметили первые шаги.
Зарегистрировавшись в качестве участников секции и поселившись в одном двухкомнатном номере на троих, товарищи перевели дух.
– Ничего себе сервис – общага какая-то получается, – бурчал Сергей. – То-то я думаю, отчего отец сам не поехал? Казарма.
Боб примирительно заметил:
– Нас тут никто не ждал – Федорцов выбил этот номер из Москвы в последний момент и с большим трудом. А вы хотели бы жить где-нибудь за десять кварталов и ходить сюда, как на службу?
– Почему бы и нет? – пожал плечами Марат. – Впрочем, поживем пару дней мальчишником – будто ты со мной в палатке никогда не жил, Серега.
– Ты хоть "Десант" свой брось курить на эти дни. Давай я тебе "Житан" подарю, – жалобно предложил Смирнов. – Ты бы еще "Шипром" надушился.
Боб ухмыльнулся:
– Зато насекомых в номере не будет – передохнут.
– А что за "Житан"? – спросил Марат.
– Сигареты французских докеров и апашей. Такие же крепкие, как твои, но ароматные.
– Соглашайся, – посоветовал Боб.
– Ладно, – сказал Марат.
Сергей кинулся к телефону, листая фирменный буклет в поисках телефона обслуживания номеров:
– Алло! У вас сигареты "Житан" есть в ассортименте? Какие? Давайте блок синих и блок черных в номер 702. И минералку пусть захватят. В холодильнике? Спасибо, – он радостно повернулся к Марату: – Я тебе на выбор заказал крепкие и самые крепкие. Будешь доволен…
– Посмотрим, как говорил слепой… Что у нас в программе на сегодня?
Сергей уже возвращался от холодильника, неся запотевающие на глазах бутылки боржоми:
– Попьем холодной водички, остынем, пообедаем и к трем часам отправимся на встречу к большому бакинскому начальнику Закиру Рзаеву. Там мы будем старательно излагать нашу концепцию развития их нефтедобычи…
– Потом снова запьем все это холодным "Боржоми" и полетим домой, – предположил Марат.
Боб его поддержал:
– Очень может быть. Но скорее всего, будем сидеть здесь неделю за неделей, поить бесконечных чиновников, а вопрос будет висеть в воздухе, пока не выяснится, кому и сколько надо заплатить.
В дверях с вежливым стуком появился молодой человек, неся заказанные сигареты. Марат покрутил в руках плоскую пачку с танцовщицей-цыганкой на лицевой стороне, распечатал, закурил. Сергей с умоляющей миной следил за его действиями. Марат выдохнул дым, прислушался к ощущениям, затянулся еще.
– Годится, – решил он.
Смирнов оглушительно хлопнул в ладоши:
– Проблема вони отступила!
– Ладно, – сказал Марат, – на эти дни пойду тебе навстречу. Но вот что мне думается: здесь всем заправляет не азербайджанец с глубоким карманом, a British Petroleum и другие акционеры. Всем взятку не дашь. Здесь вообще не в деньгах дело.
Боб поддержал его:
– Надо добиваться встречи с английским представителем ВР и излагать наши предложения ему. Интересно, а эта англичаночка из Би-би-си нам не поможет?
– Мысль интересная, – загорелся Сергей. – Берусь ее уговорить.
– Гусарскими анекдотами про "нефтяной бизнес"? – скептически произнес Боб. – По-моему, это неправильный подход. Пошлем Марата, она на него клюет, – заявил он решительно.
Сергей надулся:
– Почему это? Она с ним вообще никак не разговаривала. Это тебя под ручку водила на приеме.
– То-то и оно, – наставительно проговорил Богуслав. – Молчала с Маратом – и зыркала. Верный признак! Пусть он и займется этим вопросом. Давай-ка мы с тобой, мил-человек, отправимся к этому Закиру Рзаеву вдвоем. Кто он, кстати, такой?
Сергей вздохнул:
– Везет тебе, Марат, как незаконнорожденному. Ладно уж… Только не доставай при ней "Десант", кури "Житан" – иначе все пропало. – Он повернулся к Бобу и ответил на его вопрос: – Закир Рзаев – это правая рука Натика Алиева. А Натик Алиев – президент Государственной нефтяной компании Азербайджанской республики – ГНКАР. Также по фамилии можешь догадаться, чей он родственник. Подсказка: раньше президентом этой страны был Гейдар Алиев, а теперь его сын – Ильхан Алиев. Еще вопросы?
После совместного обеда Марат позвонил по внутреннему телефону гостиницы Мари:
– Добрый день, это утренний попутчик – Марат.
– А, очень рада. Чем могу помочь?
– Мои друзья бросили меня на произвол судьбы и оставили до вечера. Мне совершенно нечем заняться. Вам не нужен частный охранник?
Мари засмеялась:
– Конечно, нужен. Мы сейчас выезжаем на натурные съемки: так, ничего важного – панорамы, Старый город, Девичья Башня, прохожие – общий дух. Присоединяйтесь – у вас будет чудесная экскурсия.
Минут через двадцать они уже ехали в знакомом автобусике через красивейший город.
– Куда бы вы хотели попасть в первую очередь? – спросила Гюльзар Азизова.
– Я слышала о новом парке имени Гейдара Алиева, – начала было Мари.
Девушка и водитель дружно расхохотались.
– Что смешного?
– В который именно? – переспросила Гюльзар. – Я коренная бакинка, но, уверяю вас, я уже не узнаю свой город. Здесь каждый день меняют названия улиц, столько проспектов имени Гейдара Алиева, столько улиц в его честь… А скверов и парков его имени – буквально десятки. Но, кажется, я знаю, что вы имеете в виду. Вы хотите попасть в тот самый парк, который находится напротив Дворца Гейдара Алиева – бывший имени Ленина? Там, где поставили памятник Гейдару Алиеву? Тогда нам в центр…
В чудесном парке на площади перед фонтаном танцевали девушки в национальных костюмах. Элдридж крутился вокруг, выбирая самый выгодный ракурс, а Гюльзар комментировала происходящее:
– Удивлены? А это самое обычное дело – репетиция народного ансамбля на площадке, которую видно из окна президента. Нравится здесь?
– Нет слов, – сказала Мари.
– У простых людей несколько иные чувства, когда они заглядывают в свой кошелек и понимают, что на роскошь отделки этого парка, на фонтаны и памятники – деньги вынули именно у них. Это диктатура, Мари, – хижины и дворцы. Давайте я провезу вас по закоулкам этого города, куда не вложено ни маната за десятилетие.
Мари серьезно ответила ей:
– Хорошая идея и текст хороший. Мы так и сделаем. Нам нужен контрастный материал.
Марат усмехнулся про себя: "Как при Советах: Баку – город контрастов… Везде одно и то же".
Потом они гуляли по Старому городу, Рой ловил в свои кадры пестро одетых людей под весенним солнцем.
– Old City or Inner City, – с гордостью обводила рукой вокруг Гюльзар. – Ичери Шехер, по-нашему. Я здесь живу, и все мои родственники были из Ичери Шехер. – Она показывала: – Дворец Ширваншаха… Бани Гассым-бека… Минарет Санык-Кала…
По улице Нияза вышли наконец и к морю с буровыми вышками вдали…
Марат, довольно равнодушный к старинным красотам, тем не менее получал от прогулки удовольствие. Вместо командировки в этот день ему выпал отпуск, – а что еще надо? В его жизни не очень часто выпадали безмятежные минуты.
– Вы хорошо говорите по-русски, – сказал он Мари комплимент, но, вспомнив ее провокационные заявления после прилета, не без ехидности добавил: – В разведшколе совершенствовали?
Мари рассмеялась:
– Да я русская и есть, по крайней мере – по отцу. Он из диссидентов третьей волны – выехал в Англию в семидесятых. А я родилась еще в Ленинграде.
– Так это русская фамилия, – понял наконец Марат. – А мама?
– Украинка, – заявила Мари. – И я на самом деле – обычная Маринка Кунц. Можете так меня и называть.
– Хорошо, – согласился Суворов, – но на вид вы не слишком похожи на русскую украинку из Англии…
Марина, видимо, привыкла к намекам на свою внешность:
– Африканская примесь чувствуется?
– Ну, в общем, да.
Она доверительно склонилась к его уху:
– Понятия не имею! – фыркнула она свой "секрет". – Надо у бабушек расспрашивать. Но ведь не признаются ни за что!
У нее было явно хорошее настроение.
Рой что-то сказал по-английски, показывая рукой на мчащийся по волнам катер и на свою камеру. Марина взглянула на экранчик, потом в объектив и поманила Марата:
– Глядите, Марат, а это не ваши друзья на катере?
Марат прильнул глазом к мощной оптике, усиленной цифровой обработкой, – на небольшом катере гордо рассекали волны Боб и Сергей…