– Нина, дорогая, получи, пожалуйста, фотографию с моего телефона и отнеси ее в техцентр, пусть поставят к этому материалу. Справа с белыми волосами – это Марат, пусть правильно подпишут. Все, посылаю картинку на твой номер!
Он нажал несколько кнопок и повернулся к гостям:
– Как вам нравится наша завтрашняя статья в моей газете?
Боб поднял оба больших пальца вверх:
– Никогда не видел, чтобы так быстро сделали классную вещь. Ни одной поправки, все "в одно касание". Ты – суперпрофи, Гия! – он разразился такой многословной похвалой, потому что в гостеприимной Грузии коротко похвалить – это почти что отругать.
Марат ограничился словом "Боевито!" и каким-то неопределенно-экспрессивным взмахом руки.
– Некогда копаться, дорогой! – вскричал грузин. – Нас такой человек ждет у себя в доме, такой человек!.. Я все по пути расскажу. Стартуем?
– Давай!
Гия еще долго не мог успокоиться и половину дороги вспоминал совершенный только что будничный подвиг:
– Вах, как замечательно вы отвечали! Если бы все люди могли так коротко и грамотно отвечать на вопросы. Вас не придется поправлять. Все буковки на месте. Ах, как жалко, что Гюльзар в этой безводной Гяндже! Она бы порадовалась и поучилась у нас, как мы быстро справились с работой!..
Видно было, что Гия привык к этой шумной и энергичной роли, под которой легко было скрыть любое количество контрабанды задних мыслей и хитроумных соображений.
– Гия, объясни, пожалуйста, что ты задумал? К какому грузинскому князю ты нас везешь?
Гия бросил на секунду руль, чтобы взмахнуть руками:
– Правильно сказал, дорогой! Это настоящий князь и щедрый друг. Давид Лоладзе! Он сумеет правильно встретить гостей и скажет много важного. В его доме вы познакомитесь со всеми, кто вам нужен.
У обоих друзей заработала внутренняя "база данных", которую они так старательно загружали весь прошлый день и часть ночи. "Лоладзе Давид Луарсабович – крупный промышленник. Родственник зятя Шеварднадзе. Участвовал в приватизации крупных предприятий текстильной и винодельческой промышленности. Масштабная контрабанда по транскавказской дороге через Южную Осетию на Эргнетский оптовый рынок. После прихода к власти Михаила Саакашвили заплатил крупные штрафы, легализовал по амнистии часть капитала. Связан с многочисленными преступными группировками и деятелями "старой" оппозиции. Известен под кличкой "Князь"". На фотографии – благородная седина на пышных бакенбардах и орлиный нос.
Машина проезжала мимо Ботанического сада, когда Гия вскричал, хлопнув себя по лбу:
– Надо подарить князю цветы! Здесь специальный магазинчик с замечательными растениями. Он большой любитель экзотических растений! Я отлучусь только на одну минуту!
– Давай мы с тобой, выберем подарок подороже, – предложил Боб.
– Ни в коем случае! Вы лучше посмотрите за машиной, я не выключаю двигатель, потому что аккумулятор слабенький – не хочется заставлять гостей толкать машину. Если что, заплатите штраф патрулю полиции за неправильную парковку. Двадцать лари им за глаза хватит! Не давайте больше, а то почувствуют деньги и разбалуются!
Товарищи поняли, что, видимо, Гие надо, скорее всего, поговорить по телефону без лишних ушей, а потому послушно остались в машине.
– Двадцать лари, – посчитал в голове Боб, – это меньше десяти долларов… Думаешь, правильно направляемся во "дворец"? – спросил он Марата.
– К этому, с театральными бакенбардами? По досье, он человек авторитетный… Пьем белое вино, а то закатят какой-нибудь дурацкий грузинский пир – и прощай работа.
– Не думаю, – сказал Боб. – Сейчас им не до пиров на самом деле…
Он не успел договорить, потому в машине открылись одновременно три дверцы. Маленький крепыш, не посмотрев на седоков, сразу цепко ухватился за руль и рванул с места. Двое других, предъявив в качестве главного аргумента стволы пистолетов, скользнули на свободные места спереди и сзади, потеснив приятелей.
С водителем и задним седоком можно было справиться без труда, несмотря на оружие, но тот, что забрался на переднее сиденье, был вне пределов досягаемости и мог успеть выстрелить. Марат и Боб не стали делать резких движений, демонстрируя пустые руки.
– Спокойно, спокойно, – сказал Боб. – Если вы за машиной, то мы выйдем.
– Руками возьмитесь за ботинки, голову вниз – на колени – и не поднимать, а то врэжу по затылку жэлэзякой, – сказал тот, что потеснил их сзади.
Стало понятно, что угон машины они отягощали похищением заложников.
Машина быстро тронулась с места и понеслась вниз по улице. Не зная толком города и ничего не видя, кроме грязного пола, Марат и Боб могли только догадываться по поворотам машины, что их везут в юго-восточную часть города по правой стороне Куры.
– Умеет Тбилиси гостей встретить, – сдавленно проговорил Боб, чтобы хоть как-то проявить свое присутствие.
В ответ он получил обещанный удар рукояткой пистолета по затылку, а потому больше реплик не подавал.
Через двадцать минут машина притормозила, сделала несколько коротких поворотов, затем в салоне стало меньше света – они въехали в закрытое помещение.
Мотор заглох, хлопнули дверцы. Несколько долгих минут они сидели в той же позе одни, хотя снаружи слышались шаги и говор на грузинском языке, двигали какие-то предметы. Внезапно опять стало светлее.
– Выходите, согнувшись! – Последовала резкая команда. – Смотреть только в пол. Вперед.
Марат и Боб прошли в ту сторону, где горел яркий свет. Было понятно, что они находятся в большом закрытом гараже. Его задняя стена была ярко освещена двумя "театральными юпитерами" на штативах. Туда – к расстрельной, судя по выбоинам, стенке – их и поставили. Яркие полукиловаттные лампы били в лицо, так что похитивших их людей, которые стояли позади света, совершенно не было видно. Вдобавок спустили с поводка огромную кавказскую овчарку килограммов на семьдесят, приказав ей что-то по-грузински – наверное, "Сторожить!". По крайней мере она это поняла так, что должна сидеть перед пленниками, бдительно следя за каждым их движением и сопровождая грозным рыком каждый вздох.
– Руки за голову. Опустишь – собака откусит их.
Собака подтвердила захлебывающимся от ненависти рычанием каждое слово хозяина.
– А еще она – детектор лжи? – поинтересовался Боб.
Прозвучало два выстрела. Пули точно легли между головами Боба и Марата, больно ударили по ушам разлетевшиеся крошки штукатурки. Помещение наполнилось едким запахом пороха. Пес припал на передние лапы и зашелся лаем, стремясь броситься вперед и вцепиться в чужих, но команды "Взять!" еще не было.
– Я сам детектор, – ответил злой голос. – За каждую брэхню буду отстрэливать кусок уха. – Он говорил по-русски довольно чисто, лишь немного напирая на "э" вместо мягкого "е".
– Спрашивайте.
– Кто послал?
– Таких, как ты, я сам посылаю, – заявил Боб и поморщился, когда крошки цемента снова полетели в голову после выстрела. – Кончайте гнилой базар, я хочу говорить со старшим.
– До старшэго надо еще дорасти… и дожить. Говоры со мной, только быстро!
Однако прежде чем начинать что-либо говорить, надо было сориентироваться хоть по каким-нибудь косвенным признакам и интонациям, с кем они имеют дело – спецслужбы, боевики, уголовники. "Втемную" ничего не угадаешь в каше грузинских интересов и группировок с их непредсказуемыми сменами друзей и врагов.
– Зацепишь ухо, я твое отрежу, – пообещал Марат, – когда поговорю с хозяином.
Грузин поддался на провокацию и взбесился:
– Ты, гад майданный, хохла мат! Какой тэбе хозяин? Здэсь сдохнэшь!
Картина немного прояснилась, и Марат сказал Бобу:
– Видишь, говорил я писакам: не болтайте про "оранжевых", поссорите нас со всеми приличными людьми. Я воевал с УНСО и Ющенко мне не друг, скажи это старшему, парень.
– Ты от матэри откажэшься, когда страшно. Если не УНСО, то Крэмль тэбя послал. – Он обратился к своим: – Бадри, связывай их по одному, будем лампой коптить, как свинью…
Поскольку сказано это было по-русски, не по-грузински, Марат сделал вывод, что все время идет психологическое давление – без членовредительства. Значит, приказа серьезно портить отношения с приезжими пока нет.
– Про Кремль – это ближе, – продолжил Марат, не обращая внимания на их последнюю фразу. – Но Кремль большой. Льва Толстого надо читать, – наставительно добавил он.
– Что? Что?! – удивился грузин.
– "Войну и мир", – уточнил Марат, вследствие чего Боб быстро нырнул кувырком вперед под лампы, уходя от выстрела.
"Лев Толстой" – кодовая фраза, которая означала "Приготовиться!". Название произведения означало немедленное действие. "Смерть Ивана Ильича" – "Сейчас будут стрелять, так что используем последний шанс. Прощай, брат". "Анна Каренина" – "Шанс есть у тебя – бросайся под паровоз!" А "Война и мир" – "Я пошел вперед, вижу шанс. Уйди с линии выстрела!" Выполнять команду надо было мгновенно, не раздумывая.
Надо сказать, что в "библиотеке" условных фраз были еще Достоевский, чьи произведения означали указания, на кого "переводить стрелку": "на себя", "на меня", "на третье лицо". Еще использовался Чехов, чтобы обозначить разного рода "разводки": "косить под лоха", "косить под важняка", "толкать роман" – то есть излагать какую-то совершенно фантастическую версию, призванную сбить с толку противника.
Когда Боб рванулся вперед, собака вскинулась в его сторону, но прыгнуть не успела – Марат ухватил ее за горло, рванувшись, как индийская кобра в броске. Под правой рукой затрещали раздавленные кадык и трахея пса, левой Марат вцепился в густую длинную шерсть на груди – и поднял зверя перед собой, что было не очень легко из-за его веса. Бахнул выстрел в стену, но это от растерянности – никакого смысла в нем не было.
Как всегда в скоротечных соприкосновениях, время для Марата как бы замедлилось. Та чушь, которую рассказывал Шеин про "безупречного бойца", была прекрасно известна Марату, – но на деле, а не по теории. Все его тело действительно было единым мыслящим существом в эти мгновения. Глаза видели боковым зрением, как Боб катится по цементному полу, сшибая по пути левый прожектор. Тело и руки, заслоняясь огромной собакой чуть медленнее, чем Боб, двинулись вперед на правый "юпитер" и сшибли его хребтом собаки, затем швырнули и ее судорожно напрягшуюся тушу перед собой в направлении, откуда слышал голос стрелка.
Хрипящая собака сшибла кого-то весом своих семидесяти килограммов и забилась на полу, задыхаясь. Боб уже поднимался и, ухватив могучей рукой одного из троих, бросил его об стену. Этого можно было больше не считать.
Похитители напрасно рассчитывали на то, что ослепят пленников яркими лампами. Мучительные когда-то тренировки научили глаза Марата реагировать мгновенно, сокращая и расширяя зрачок – как кошка, которая продолжает как ни в чем не бывало преследовать мышь, перебежав из освещенной комнаты в темный чулан.
Одна из ламп еще светила на полу, поэтому видно было прекрасно: того, что вел допрос, повалила на спину собака, теперь он барахтался под ее телом, хотя пистолет не потерял. Первым делом Марат выбил его ударом ноги. Подбирать времени не было, потому что третий, не ориентируясь в обстановке схватки, поднял оружие – обычный "макар" – и палил без всякого соображения во все стороны, исходя, наверное, из того, что опасен тот, кто на ногах. Пули, рикошетируя, визжали вокруг – и это было по-настоящему опасно для каждого из них, включая самого стрелявшего.
Марат перекатился по полу, чтобы оказаться ниже горизонта обстрела, и из положения лежа запустил стойкой погасшего "юпитера" в этого бойца. Его смело с ног. Стало тихо.
Боб и Суворов деловито обыскали всех троих на предмет оружия, заодно изъяли документы, хотя большого проку в этом не видели. Найдя на верстаке моток проволоки, Боб скрутил всем троим руки за спиной, туго накладывая витки с мстительным чувством. Он усадил их посреди гаража, спиной к спине треугольником. Никто серьезно не пострадал, все уже были в сознании, готовые к разговору.
В бетонном гараже, рассчитанном на четыре машины, кроме их "ауди" стоял изрядно потрепанный джип "Чероки": было заметно, что он много использовался на горных дорогах и повидал виды.
– Ну что, давай я в джип, а ты в машину Гии, – предложил Боб. – Подождем, пока хозяин попросит машину назад. Эй, парни, как открыть двери? Кто первый ответит, не получит по морде!
– Подожди. – Марат взял в руки мобильник, изъятый у старшего группы, который вел допрос, и наклонился к нему: – Как позвонить твоему хозяину? Я хочу ему сказать, чтобы не посылал ко мне лохов, которые не могут справиться с элементарным заданием. – Он заглянул в документы своего собеседника. – Гига, что ты молчишь, как рыба об лед? Я же говорил, что стану разговаривать только с хозяином, и держу свое слово. Еще я сказал, что отрежу тебе ухо… но пока ты этого не заслужил, и я ухо не режу. Ты лучше верь моим словам – говорю тебе на будущее, если оно у тебя есть.
Грузин молчал, как остальные.
– Почему вы стали такими неразговорчивыми? Мне кажется, это потому, что хозяин сам нас слышит. Я прав? – повысил он голос.
– Это я их послал, – послышалось сверху: посреди левой стены приоткрылась под потолком железная дверь, к которой вела крутая лесенка; обладателя голоса за ней не было видно – он прятался от пули. – Хотите, брошу вам гранату и уйду. Потом люди приберут то, что от вас останется.
– Если есть поблизости ветеринар, собаку можно еще спасти, – ответил ему Марат. – Я ей горло изломал, но она еще хрипит.
– Хорошо, ею займется хозяин, если вы его развяжете. Пойдемте в дом, я хотел бы поговорить с вами в более спокойной обстановке.
Глава 9. Кавказский узел
Марат снял проволоку только с Гиги – остальное пусть делает сам. Однако он, оставив товарищей, бросился первым делом к собаке. Что ж, Марат его вполне понимал.
Оружие, отнятое у боевиков, они и не подумали возвращать, справедливо считая его трофейным. Они поднялись по лесенке, не ожидая больше никаких подвохов. Было ясно, что проверку "на вшивость" они прошли, и теперь по сценарию последует разговор с "авторитетом".
Друзья нисколько не удивились, увидев картинного старика с бакенбардами, который театрально подбоченился, держа в одной руке гранату, а в другой – дорогой "глок", что исключало рукопожатие.
– Одобряю выбор, Давид Луарсабович, – Боб показал глазами на пистолет. – Легкое и надежное оружие. Показывайте дорогу.
Они оказались в богато обставленном доме, полном старинных вещей, как родовая усадьба. Однако Боб, знакомый с грузинскими обычаями, не заблуждался – в этих краях было модно украшать даже самое скромное жилище антикварными предметами, благо в Грузии их было очень много. Знаменитые и неизвестные мастера столетиями насыщали рынок чеканным оружием, кувшинами, каминными решетками, литыми статуэтками.
В кабинете хозяина они так же безо всякого удивления обнаружили Гию Метревели, который сидел на гнутом стуле позапрошлого века, краснея и тяжело дыша. В углу стоял с непроницаемым видом некий абрек с красивой бородой и гордым взглядом. В руках он сжимал автомат Калашникова вместо клинка.
Хозяин буркнул ему:
– Уходи.
Молчаливый абрек скрылся.
– Не сердитесь на Гию, – сказал Давид Луарсабович. – Я внес свои коррективы в план встречи, не предупредив его. Так что вся вина за неучтивый прием лежит только на мне. Думаю, не надо объяснять, чем вызваны мои действия. – Он вопросительно взглянул на Боба и перевел глаза на Марата.
Ни тот, ни другой ничего не ответили: мол, пустой вопрос.
Хозяин сел за письменный стол из красного дерева, небрежно бросив на него пистолет и гранату. Гия покосился на них встревоженным взглядом, опустил глаза и решил пока в разговор не встревать. Он чувствовал себя до крайности неудобно.
– Что привело вас в наши края? – спросил старик с бакенбардами. – И чего вы ожидаете от меня?
Боб, не дожидаясь приглашения, взял от стены стул и сел посреди комнаты. Его примеру последовал Марат.
– Я отвечу кратко, – заявил Богуслав, – ничего. Еще вопросы?
– Однако вы знаете, как меня зовут и ищете в Азербайджане и теперь в Тбилиси какие-то контакты. Я хотел бы понять – какие именно? Возможно, я смогу помочь. Или после инцидента с моими людьми вы не считаете возможным разговаривать мирным тоном? Я, конечно, приношу свои извинения за вынужденную грубость…
Боб поморщился и сказал в ответ:
– Видите ли, князь, – при этом наименовании – то ли кличка, то ли титул – хозяин приосанился, и все это заметили, – ваша осторожность нам понятна. Да и ваши джигиты пострадали больше нас. К тому же, по-моему, в вашем джипе появились новые дырки – это молодой парень палил куда попало. Все это понятно. Но у нас нет никаких причин доверять вам. – Он выделил последнее слово. – Хотя мы и знаем ваше уважаемое имя. В Грузии все время меняются обстоятельства, трудно ориентироваться… Это как гордиев узел какой-то.
Князь развел руками, соглашаясь с неразрешимостью этой проблемы.
– А кому вы бы смогли поверить? – спросил он. – Давайте попробуем найти общих друзей?
– Это не при прессе, – усмехнулся Богуслав. – Про нас и так всякой чепухи написали немало. Поверьте хотя бы, что к УНСО мы не относимся никак.
– Метревели – мой родственник! – гордо бросил Давид Лоладзе. – Он принадлежит к нашему роду и не станет выдавать наши тайны.
Боб скептически посмотрел на приунывшего Метревели и осторожно сказал:
– Пожалуй, есть люди, с которыми нам было бы интересно встретиться…
– Назовите их.
Вмешался Марат:
– Вы много работали с осетинами, князь. Вам знаком такой парень – Зураб Гасиев? У нас есть для него привет. С ним вместе в последнее время был майор по кличке Кожан. Этот тоже подошел бы. Один человек просил навестить его.
– Это дружественный привет или вы хотите найти этих людей, чтобы убить? – резко спросил Давид, дернув головой.
– Это дружественный привет от их старого знакомого, в чьем доме они недавно укрывались. Это Хачик Ованесян.
Грузин величественно кивнул, немного помолчал и важно произнес:
– Скажите, если я приведу к вам этих людей, вы сможете доверять мне?
Марат твердо заверил:
– Если это ваши друзья, то у меня не будет сомнений в том, что вы не сговорились с правительством.
Князь кивнул, разбирая в уме смысл этой русской фразы с двумя "не", затем сказал:
– Хорошо. Если эти люди не убьют вас и решат, что вы достойны доверия, то я соглашусь с их мнением. Тогда мы сможем найти общий язык, не подозревая друг друга.
– Договорились, – сказал Марат. – Как мы свяжемся?
Давид Лоладзе сделал отрицательный жест рукой: