Нет, наверняка никакой старухи нет, а пацан просто выдумал ее. Может быть, сам веря в свои фантазии. Надо все же Ольгу попросить провести с ним какой-нибудь гипноз, что ли… А то еще спятит парень!
Нет, про старуху надо забыть. Пусть вспоминает, подлец такой, не видел ли его еще кто влезающим в окно.
Вернувшись домой, я погладила Кольку, не успевшего совершить, как это ни странно, новых преступлений перед человечеством, по голове и спросила:
– Коль…
– Да? – вскинул голову мальчишка.
– Ты бы вспомнил, может, тебя все же видел кто, когда ты в окно лез?
– Ну вот опять, – недовольно проговорил Колька. – Я же уже рассказал все. Что я, больной или сам себе враг, скрывать что-либо.
Я тяжело вздохнула. Потом продолжила допрос:
– Коля, а те девушки, о которых ты говорил, они как выглядели?
– Как? – Колька задумался. – Да я и не помню уже. Я и видел-то их всего пару секунд.
– Они что-нибудь говорили?
– Да. Одна меня увидала и говорит второй: "Смотри, мальчик в окно лезет"! А я ей: "Я ключи забыл".
– И все?
– Вроде все… Нарядные они были. Да! – он хлопнул себя ладошкой по лбу. – Конечно, вспомнил! Они нарядные были, потому что на день рождения шли!
– Это ты откуда знаешь? – подозрительно сощурилась я. Мне показалось, что мальчик снова начал сочинять.
– Так вторая и отвечает этой девушке, что на меня внимание обратила: "Пойдем, пойдем скорее! Танька уже заждалась! Именинница все же"! Та на часы глянула, ойкнула, и они чуть не бегом побежали. У них еще букеты цветов в руках были.
– Так-так, – задумчиво проговорила я. – А в какую сторону они пошли?
– Во-он к тому дому, – Колька высунулся в окно и ткнул пальцем в пятиэтажку, протянувшуюся за домом Дрюни Мурашова. Правда, это еще не означает, что девушки направлялись именно в этот дом. Они вполне могли прошагать еще квартала три, но все равно это было хоть что-то. И попробовать их поискать просто необходимо. По крайней мере, они смогут подтвердить, что видели Кольку в окне около пяти вечера, а не в три. С него хотя бы обвинение снимут.
– Коля, а они точно свою подружку Таней назвали? – спросила я. – Может, Леной?
– Нет, точно Таней, – ответил Колька и грустно добавил:
– У меня маму Таней звали.
Я проглотила подступивший к горлу комок и снова вышла на улицу. Все как обычно в нашем дворе. Под вечер бабушек на лавочках собралось немерено, дети бегают, хотя условий для игр на свежем воздухе у нас практически никаких. Дядя Миша ковыряется со своим стареньким "Москвичом", который он пытается починить столько, сколько я живу в этом доме и никогда так и не починит.
Мужики за столом режутся в домино – старая привычка, сохранившаяся с доперестроечных времен.
Возле бабулек на лавочке в соседнем дворе стоял Дрюня Мурашов и настойчиво что-то им втолковывал. Я подошла поближе. Дрюня настоятельно рекомендовал бабулькам прикупить виталифтинг от морщин. У его ног стояла большая спортивная сумка, до верху набитая коробочками с кремом.
Бабульки с интересом вертели в руках коробочки, пытались прочитать название, чмокали губами и качали головами. А Дрюня старался изо всех сил:
– Ты только посмотри, баб Маш! – ручейком журчал его голос. – Через месяц виталифтинг не оставит и следа от морщин на твоем лице. Кожа станет гладкая, свежая и эластичная. И Михеич твой прямо с ума сойдет, глядя на тебя. Ну?
Старушки цокали языком, но купить диковинный товар что-то не спешили.
– Да неужто, Андрюшенька, теперь морщины гуталином лечат? – спросила одна бабулька.
– Так тебе, Макаровна, никакой гуталин не поможет! – прошамкала другая.
– Какой гуталин? – обиделся Дрюня. – Виталифтинг, говорю. Деревня! И недорого совсем. Сто двадцать рублей баночка.
Услышав цену, старушки замахали на Мурашова руками и стали гнать, а обладательница самых глубоких морщин, с особым любопытством крутившая в руках баночку, запустила в Дрюню ею и предала его анафеме.
Я догнала Дрюню у его подъезда. Он сокрушенно качал головой и запихивал баночки обратно.
– Эх, темнота! – бормотал он. – Провинция, одно слово!
– Ты где их столько набрал, Дрюнь? – удивленно спросила я, заглянув ему через плечо в набитую до отказа сумку.
– Где, где! Фирма новая открылась, к сотрудничеству приглашает энергичных, целеустремленных людей! Вот я и пошел. Набрал товара на все деньги…
– Какие деньги?
– Какие дома нашел.
Я ужаснулась.
– … а эти дуры брать не хотят! Слушай, Полина, купи виталифтинг, а?
– Зачем? – опешила я. – У меня морщин нет.
– Ну так будут когда-нибудь!
– Тогда и куплю.
– Да где ты его потом достанешь? Ты сейчас бери, впрок. Хочешь, всю партию отдам? По сто рублей? Клянусь, сам по девяносто девять брал! У тебя их вместе с руками оторвут!
– Скорее, мне руки оторвут, – мрачно предсказала я. – Вместе с головой. Ты мне лучше вот что скажи. Не знаешь ли ты живущую здесь поблизости некую Таню? У нее еще недавно день рождения был?
– Таню? – оживился Дрюня. – Знаю одну, Лисянскую. Такая баба! Ты знаешь, мы с ней в восемьдесят третьем…
– Ладно! – перебила я его, совершенно не желая выслушивать любовные истории бурной Дрюниной юности. – Ей сколько лет-то, если она уже в восемьдесят третьем с тобой гуляла?
– Ну, она меня постарше была, – сладко улыбнувшись. проговорил Дрюня. – Знойная женщина! А уж опытная какая!
– На фига мне твои опытные бабы! – рявкнула я. – Я тебе говорю, что меня девушка интересует молодая, лет восемнадцати-двадцати!
– А-а-а, – протянул Дрюня. – Так бы сразу и сказала! Нет, не знаю такую.
– Подумай! – приказала я.
Дрюня наморщил лоб и потребовал:
– Дай сигарету!
– Для стимуляции работы головного мозга, что ли? – усмехнулась я, доставая пачку.
– Не остри! Я думаю.
Дрюня закурил и стал пускать дым вверх. Лицо его сосредоточилось. Докурив сигарету, он выбросил ее и задумчиво потянулся за второй. После четвертой я решительно убрала пачку в карман.
– Все, хватит! Не знаешь – так и скажи! И нечего мне тут голову морочить!
– Вспомнил! – сразу же сказал Дрюня. – В пятьдесят восьмом доме есть одна Таня, сопливенькая совсем. Может, она?
– В какой квартире она живет? – спросила я.
– Да я и не знаю. В каком-то среднем подъезде.
– В каком? – не поняла я.
– Ну, не в крайнем. Не в первом и не в последнем, это точно.
– Ладно, спасибо, – я поднялась. – Сама найду.
– Полин, а чего это ты то бабушками интересуешься, то девушками? Ориентацию сменила, что ли? – Дрюня явно считал это удачной шуткой.
– Ага, сменила, – радостно сообщила я.
– Что, мужики не нравятся? Или замуж никто не берет? – съязвил Дрюня.
– Да разве выйдешь тут замуж, когда кругом одни Мурашовы? – засмеялась я и побежала к дому номер пятьдесят восемь.
На лавочке возле второго подъезда сидела кучка ребят-подростоков. Они разговаривали, смеялись, слушая старенький, раздолбанный магнитофон.
Я подошла к ним и, любезно улыбнувшись, присела рядом.
– Привет, ребята!
– Привет, – нестройно отозвались несколько голосов.
– А вы из этого дома?
– А что? – помолчав, ответил один из ребят, темненький, смуглый мальчик лет шестнадцати.
– Да просто знакомую одну ищу, Татьяну. Крестницу свою. Давно у нее не была, убей бог – не помню, в какой квартире живет. Помню, то ли второй подъезд, то ли третий. У нее еще недавно день рождения был, да я не смогла прийти. Хочу вот теперь поздравить задним числом.
– А у вас сигареты есть? – спросил мальчик.
Я протянула им почти полную пачку "Мальборо", к которой сразу же потянулось несколько рук. Пачка стремительно начала пустеть. Когда я убирала ее в карман, в ней оставалось две сигаретки.
– Так что насчет Татьяны-то? – еще раз спросила я, сидя в клубах дыма.
– Так это, наверно, Танька Синицына, – подала голос одна из девчонок – маленькая, худющая, стриженная почти наголо, ожесточенно пережевывающая жвачку, время от времени надувая из нее огромный пузырь. Я заметила, что имя и фамилию девушки она произнесла с легким презрением.
– А вы ее хорошо знаете? В какой она квартире живет, не помните?
– Не-а, – покачала головой девчонка. – Мы не очень хорошо ее знаем. Она вообще с нами не тусуется. Все уроки учит.
– Она на третьем этаже живет, – вставил еще один мальчик. – Направо квартира. Я к ней как-то за учебником приходил.
– Спасибо, ребята, – поблагодарила я их и встала.
На звонок в квартиру на третьем этаже открыла женщина лет сорока.
– Простите, пожалуйста, могу я увидеть Таню? – спросила я.
– Таню? – удивилась женщина. – А ее нет.
– А где она?
– Она в музыкальной школе.
– Простите, а когда она вернется?
– Часа через полтора примерно. А зачем она вам нужна?
– Вы знаете, мне просто нужны кое-какие книжки для моего сына, и я случайно узнала, что у Тани книг очень много. Может быть, она могла бы меня выручить? Мне буквально на несколько дней!
– Ну… Я не знаю. Я не смогу вам ничего дать без Тани. Я и не найду то, что вам надо. У нее много разных книжек, и своих, и библиотечных. И у знакомых она берет. Я и не знаю, какие ее, какие нет. Может быть, вы зайдете попозже?
– Хорошо, – ответила я и стала спускаться вниз.
Но на улице я решила поступить по-своему, чтобы не терять время. Я решила сама наведаться в музыкальную школу и поговорить с девочкой один на один. Правда, я не знала, где конкретно она учится. Но поблизости находилась только одна музыкальная школа. будем надеяться, что Таня посещает именно эту школу, а не ездит за семь верст.
До школы я дошла минут за семь и, поднявшись на высокое крылечко, прошла к старенькой вахтерше.
– Скажите, пожалуйста, а как мне найти Таню Синицыну? Мне она очень нужна, – обратилась я к ней.
– Да я, милая, их по фамилиям и не знаю. Сейчас вон хор как раз, на него все вместе ходят – и большие, и маленькие. Общее занятие. Вот вы подождите, когда он кончится, да и встретите свою Таню.
– А скоро он кончится?
Старушка, сощурившись, посмотрела на стенные часы.
– Да уж через десять минут. Ты подожди, дочка, маленько уж осталось, не входи сейчас туда, не мешай. Все же они занимаются.
Я присела на расшатанный стул в вестибюле перед актовым залом. Оттуда доносилось пение. Ученики разучивали романс "Однозвучно гремит колокольчик." Нужно признаться, пели они довольно стройно, замечания руководительницы слышались редко.
Ребята спели романс два раза, после чего я услышала голом учительницы:
– Молодцы, ребята. Уже совсем хорошо. Через неделю встречаемся как обычно, а через две у нас выступление, не забудьте. Так что готовьтесь. И кто не сдал мне до сих пор зачет – подходите сейчас! Не тяните!
После этих слов сразу же послышался шум, возня, хлопанье раскладными стульями и гул голосов.
Дверь раскрылась, и из зала высыпал галдящая толпа разновозрастных детей.
Я протиснулась меж ними и чуть ли не бегом побежала к преподавательнице. Она сидела за фортепиано, возле нее стояли три девочки, готовящиеся сдавать зачет.
– Простите, пожалуйста, а как мне увидеть Таню Синицыну?
Женщина подняла голову от фортепиано и посмотрела на выходящих из зала детей.
– Так вон она как раз выходит. Таня, Таня, подожди, тебя здесь ищут! – крикнула она.
На зов обернулась невысокая, худенькая девочка с длинной черной косой и большими карими глазами.
– Вы меня, Елена Петровна? – удивленно спросила она.
– Да, к тебе тут пришли, – женщина снова нагнулась к своим нотам.
Я поблагодарила учительницу и сама подошла к Тане.
– Это вы меня ищете? – спросила Таня.
– Да, Танечка. У меня к тебе очень важное дело. ты только не волнуйся, пожалуйста, ничего не случилось.
– Да я и не волнуюсь, – пожала плечами девушка.
– Тань, ты скоро? – крикнула от двери высокая блондинка с пышным "хвостом".
– Сейчас! – отмахнулась Таня и снова повернулась ко мне. – Я вас слушаю.
– У тебя есть минутка времени, чтобы мы могли спокойно поговорить?
– У меня через пять минут сольфеджио, мы уложимся за это время?
– Да, вполне.
– Отлично. Тогда давайте выйдем в коридор.
Мы прошли к большому окну.
– Ира, подожди минуточку, – попросила Таня свою подружку, которая была немного недовольна тем, что ее отстранили от общения. Она отошла в сторонку и обиженно надула губки.
– Танюша, я знаю, что у тебя недавно был день рождения…
– Да.
– И к тебе приходили подружки?
– Конечно!
– А что за девочки к тебе приходили вдвоем? Они еще немного опоздали…
– А в чем дело, объясните!
– Да ничего страшного. Просто эти девочки по дороге видели одного мальчика и могут его узнать. И очень нужно, чтобы они подтвердили, что видели этого мальчика!
– Здесь замешано преступление? – сразу же спросила Таня.
Я замялась.
– Нет, понимаешь, нужно чтобы этого мальчика оправдали, он ни в чем не виновен. А подтвердить это могут только эти девочки. Это очень важно, Таня, поверь мне! От них зависит судьба человека.
– Это мы видели мальчика, – вдруг подала голос блондинка с "хвостом", которая все время прислушивалась к нашему разговору. – Мы, когда с Катькой шли, видели, как мальчик в окно лез. Это его нужно узнать?
Я с радостью кинулась к любопытной и бойкой девчушке и чуть не расцеловала ее.
– Ирочка, ты не могла бы съездить со мной в отделение милиции и подтвердить, что видела мальчика в пять часов вечера?
– Конечно! – с готовностью ответила Ирина. – Хоть сейчас!
– Нет, – выступила вдруг Таня, беря подругу под руку. – Мы никуда не поедем. мы же вас не знаем. И потом, у нас занятие начинается, – с этими словами она потащила растерявшуюся Ирину к кабинету.
– Подождите меня! – крикнула Ира мне. – Я освобожусь через полтора часа!
Ну уж нет! Я настолько обозлилась на эту зануду Таню, что прекрасно понимала подростков, которые с ней не общаются. Ничего, я сейчас съезжу к Жоре, возьму его и привезу сюда. И поедем мы отсюда все вместе на милицейской машине, раз не хотите по-хорошему! Вот так! И ты, Танечка, вместе с нами. Как свидетель. А уроки будешь ночью учить, раз такая умная!
Так я думала, со злостью шагая к троллейбусной остановке. Машину-то я не взяла в соседний двор! Теперь вот придется в общественном транспорте ехать.
Правда, в глубине души я даже была рада, что девчонка оказалась такой благоразумной. Мало ли сейчас, в самом деле, прощелыг всяких! Радостно хоть, что подростки начали хоть что-то соображать и не идут куда попало и с кем попало. Хотя бы некоторые.
Когда я рассказала все Жоре, он посмотрел на меня недоверчиво.
– Полина, ты понимаешь, какой это геморрой! – вздохнул он. – Ведь они, наверное, несовершеннолетние. И допрашивать их можно только в присутствии родителей. А родители сейчас на уши встанут, вопросами замучают: что случилось да какое к этому отношение имеет мой ненаглядный ребенок. Ты же понимаешь!
– Жор, а при педагоге нельзя разве их допросить?
– Ну, можно и при педагоге.
– Так поехали в музыкалку! Там-то этих педагогов полно! При них и допросим.
– Да, только кого им теперь предъявлять? – усмехнулся Жора. – ты же преобразила Кольку настолько, что его узнать невозможно!
Я захлопнула рот. В самом деле! Как же я не подумала? Господи, что же теперь делать?
– Жор, а если его девушки не узнают, может, и бабка не узнает, которая его вылезающим видела? И все, прекратить это дело! Не он это, и все!
– Хватит глупости болтать! – нахмурился Жора. – Все все равно знают, что это он. И потом, бабка его давным-давно знает, каждый день в округе видит. А эта твоя девочка его и полминуты не видела. Бабка-то все равно узнает, а вот девочка…
– Жор, ну не останавливаться же теперь?! – взмолилась я. – Я же, можно сказать, невозможное сделала! Нашла девочек буквально без примет! Давай хотя бы попробуем!
– Ладно, – вздохнул Жора. – Давай, поехали. Только ведь эту преподавательницу придется с собой везти!
– Зачем?
– Ну, по закону же нельзя предъявлять для опознания одного мальчика. Их должно быть трое. Значит, нужно тащить их всех сюда. Сейчас я попрошу, чтобы нашли двух пацанов, более-менее похожих на Колю.
– Лучше непохожих, Жор, – попросила я.
Когда мы приехали в музыкальную школу, до конца занятия оставалось двадцать минут.
Протомившись в коридоре двадцать минут, мы, наконец, дождались, когда открылась дверь и из кабинета стали выходить девочки и мальчики. Их было намного меньше, чем после хорового занятия.
Увидев Иру, я подскочила к ней.
– Ирочка, слава богу! Вот майор Овсянников хочет с то-
бой побеседовать. Ты только не волнуйся.
– Покажите ваше удостоверение, – безжизненным голосом потребовала Таня, хотя с ней вообще никто не разговаривал.
Жора молча сунул удостоверение ей под нос. Девчонка взяла его в руки и внимательно прочитала, потом посмотрела на фотографию и сравнила ее с оригиналом. Оставшись, видимо, удовлетворенной, она вернула удостоверение Жоре.
Я вся уже просто кипела от нетерпения.
– Ваша учительница на месте? – спросил Жора у Иры.
– Да, она в кабинете. А зачем? Я могу отвечать и без нее! Мы поедем с вами в милицию?
Девочка явно бредила детективными романами и мечтала стать героиней одного из них. Что ж, героиней – не героиней, но возможность поучаствовать мы тебе организуем.
Мы прошли в кабинет. Таня тоже был сунулась, но я повернулась и сказала ей:
– А ты нам больше не нужна. Можешь отправляться домой! – и захлопнула дверь перед носом спесивой девчонки.
Учительница, Яна Яковлевна, пожилая полная еврейка, была несколько удивлена, что ей предстоит присутствовать при допросе. Да еще в таком качестве.
– Я, конечно, могу проехать с вами в отделение, если нужно, – сказала она. – У меня как раз закончились занятия. Но скажите, пожалуйста, Ирочка ни во что не замешана?
– Нет-нет, – успокоил ее Жора. – Простая формальность. Полина, – обратился он ко мне. – Быстро беги домой, хватай Колю и дуйте в отделение. На твоей машине вы доедете быстрее, чем мы.
Я бегом припустилась домой. Схватила Кольку за руку и потащила к машине. Через десять минут мы были в отделении. На всякий случай я спутала Коле волосенки и перепачкала лицо.
Я прошла с ним к Жориному кабинету. там никого не было. Через пару минут появился Жора, один. Он отпер кабинет, потом сходил в соседний, привел оттуда двух мальчиков, которых специально нашли для опознания, и двух понятых. Потом он сходил за Яной Яковлевной и Ирой вниз.
– Ирочка, – обратился он к девушке. – Посмотри, пожалуйста, внимательно. Не знаешь ли ты кого из сидящих здесь мальчиков?
Ира сосредоточенно принялась всматриваться в лица. Вид у нее был очень серьезный.