– Шутишь! – махнул рукой Жора. – Когда ее отец погиб, ей двенадцать лет было. А когда мать утонула – и того меньше. Лет восемь. Отец после смерти Валентины с Катериной сошелся. Анжела эта самая у них родилась.
– Да это я знаю. В общем, думать надо, – заключила я. – Думать и искать.
С этими словами я вышла из кабинета Овсянникова. Я решила проехать к Полине на работу и все ей рассказать. А потом навестить Колю.
Полина была в спортзале. Я устроилась в вестибюле подождать ее. Сестра появилась минут через десять.
– Ну что? – спросила она вместо приветствия.
Я все-таки решила продемонстрировать воспитанность и поздоровалась.
– Была на похоронах? – не ответив, спросила Полина.
– Была. Но ничего полезного не выяснила. Кроме, разве что, того, что Анжелкина мать здесь совершенно ни при чем.
– Понятно, – вздохнула Полина и закурила. – А Жора что сказал?
Я передала ей разговор с Овсянниковым.
– Что-то мне не дает покоя в этих смертях, – задумчиво проговорила Полина. – Что-то тут не так. Мы еще подумаем над этим вместе. А ты пока поезжай ко мне. И Колю проведаешь, и покормишь его.
Честно говоря, я обрадовалась. Мне очень хотелось увидеть Колю и просто поболтать с ним. Поэтому я схватила у Полины ключи и рванула к ней.
Но ключи мне не пригодились: дверь была незаперта. Дома никого не было. Я обшарила всю квартиру, но Коли так и не нашла.
Я почувствовала, что во мне снова начинает закипать злость и раздражение на этого выродка. Сказано же ему было, чтобы из дома не выходил! А он усвистал, подлец, и дверь, конечно, не запер, потому что ключей Полина ему, естественно, не оставила! Ну, негодник! Ух, и нажалуюсь же я на него Полине, пусть только вернется.
Но Колька не вернулся. Я даже выходила несколько раз на улицу и бродила по окрестностям, но мальчишку так и не нашла. Через три часа я уже просто места себе не находила.
Когда вернулась с работы Полина, она по моему расстроенному, убитому лицу поняла, что случилось нечто ужасное.
– Что такое? – сразу же спросила сестра, едва перешагнув порог.
Услышав, что пропал Колька, Полина потемнела лицом. Она бросила сумки с продуктами в дверях и рванулась к телефону. Я видела, как она дрожащими пальцами набирает Жорин номер.
– Жоры нет на месте, – сказала она через некоторое время мне, выбегая в коридор. – Я поеду к нему сама.
По-моему, это был единственный случай, когда мы не могли застать майора Овсянникова в его кабинете.
– Подожди, Поля, – выскочила и я в коридор. – Я с тобой!
– А если Коля вернется?
– Ничего, ничего. Подождет. Он ведь предполагал подобное, когда выходил?
– А почему ты решила, что он выходил? Может быть, егопохитили?
– Но кто?
– А я откуда знаю, кто! – говорила Полина чуть не плача, обуваясь в босоножки.
Мы вышли вместе.
– Может быть, не запирать дверь? – спросила потерявшая разум Полина.
– Ага, конечно! Коля еще неизвестно, вернется или нет, а вот из квартиры у тебя точно все вынесут! Да ты что, Полина? Что с тобой случилось?
– Не знаю! – простонала Полина. – Но я очень беспокоюсь за Колю!
– Полин, а зачем нам ехать к Жоре, если его телефон не отвечает? Может, он уже домой уехал?
– А может, в буфет пошел? Нужно ехать! Если его там уже нет, поедем к нему домой. Я боюсь, не бандиты ли эти Колю украли?
– Какие бандиты? Эдик с Вованом? Ты же сказала, что их арестовали!
– А кто их знает, может, отпустили? У нас же, сама знаешь, как может быть.
Полина вовсю гнала машину к отделению. На второй этаж она просто взлетела и принялась отчаянно дергать ручку двери Жориного кабинета. Дверь была заперта.
Тут из соседней двери высунулось удивленное лицо мужчины лет сорока.
– Полина? – сощурившись, уточнил он. – Ты чего?
– Слава, ты не знаешь, где Жора? – спросила Полина.
– Жора? Он на первом этаже, в третьем кабинете. Там у него допрос. Ты подожди…
Но Полина уже не слушала. Она бегом неслась к лестнице. Слава изумленно поднял брови, потом покрутил пальцем у виска и захлопнул дверь.
Полина ворвалась в кабинет номер три без разрешения и стука. Я налетела на нее сзади и ударилась лбом о ее плечо.
Жора смотрел на нас растерянным и удивленным взглядом. Он даже немного испугался. На стуле перед ним сидел Эдик. Вид у него был весьма помятый, видимо, допрос был в самом разгаре.
– Жора! – задыхаясь, прокричала Полина. – Скорее! У меня Коля пропал!
– Подожди, как пропал? – все еще не мог ничего понять Жора.
– Ольга пришла, а у меня дверь открыта, и мальчика нет. Признавайся, скотина, твоя работа? – заорала вдруг сестра, кинувшись к Эдику и вцепляясь ему в горло.
Эдик выпучил глаза, Жора кинулся оттаскивать от него Полину, испугавшись, что она его просто сейчас задушит, настолько разбушевавшейся была моя сестра.
– Поля, Поля, успокойся, что ты несешь? – кричал Жора. – Он же под арестом был, как он мог твоего Колю изловить?
Полина понемногу затихала в сильных Жориных руках, теряя силы. Приходила в себя. Хуже всех было Эдику: он растирал посиневшее горло, пытаясь вдохнуть хоть каплю кислорода.
Жора усадил Полину в кресло и налил ей стакан воды. Полина, лязгая зубами о край стакана, с жадностью выпила воду. Потом посмотрела на Жору:
– Жора, вызывай всех, кого только сможешь. Нужно объехать все злачные места и поискать его!
Жора позвонил куда-то по телефону, потом перевел взгляд на бывшую жену, вздохнул, поняв, что она все равно увяжется с ним, и тихо уронил:
– Поехали!
Потом повернулся к Эдику и сказал:
– А ты сиди и вспоминай все, что может облегчить твою участь.
Объездили мы все, что можно. И различные притоны, и блатхаты, и всякие лесочки и полянки, и облазили все подвалы и чердаки. Выражение тревоги не сходило с лица Полины. Она сидела в машине, высунувшись наружу, и просила затормозить при малейшем подозрительном признаке.
Бригада, вызванная Жорой, обследовала морги и больницы. Жора потихоньку от Полины сказал, чтобы искали труп. Естественно, он не сообщил своим коллегам, что ищем мы именно того мальчика, которого обвиняют в убийстве Анжелы Коринской. К тому же как рассказала мне Полина, она так преобразила Колю, что его даже бандиты не узнали. Значит, и никто не узнает. Так что лишь бы его найти!
Через четыре часа бесплодных усилий мы вернулись в отделение. На Полину больно было смотреть. Она прошла к Жориному столу и в изнеможении опустилась на стул, закрыв лицо руками.
Жора подошел и обнял ее за плечи. Эдик, уныло сидящий на стуле и рассматривал незатейливый рисунок на обоях. Когда мы вошли, он облегченно вздохнул, очевидно, запарившись скучать в одиночестве. Нет, конечно, его не оставили одного – с ним находился охранник. Но с охранником особо не разболтаешься.
Полина беззвучно плакала. Я даже не знала, что и сказать. Кто бы мог подумать, что она сможет так привязаться к мальчику, о котором несколько дней назад даже слышать не хотела?!
Тут Эдик завозился на стуле, потом поднял голову и спросил:
– У вас что, сын пропал?
Полина кивнула головой и заплакала еще сильнее.
– А… вы хорошо искали?
– Да, – тихо ответила Полина. – И не только мы.
– На Кумыске были? – деловито спросил Эдик.
– Были, – машинально отвечала Полина, совершенно забыв о том, что Эдик вламывался к нам в дом. И что благодаря ей его упекли в ментовку. Она разговаривала с ним просто как с человеком. – И все подвалы проверили, все рассадники, все морги…
– А на Увале?
Полина вскинула голову.
– А там-то что нам делать? – удивленно спросила она.
– Так там место одно есть. Почти никто туда не ходит – страшно. Шахта там заброшенная. Так, может быть, там и спрятали… тело?
– Чего? – сжала кулаки Полина. – Какое тело? – она медленно начала подниматься со кресла.
Эдик вжался в спинку стула.
– Да я что, я ничего, – заговорил он испуганно. – Я просто так сказал.
Полина смерила его мрачным взглядом. Потом посмотрела на Жору и сказала:
– Едем туда!
Жора только руками развел. Потом, услышав, что Полинины каблуки громыхают уже где-то на лестнице, крикнул:
– Где эта шахта-то?
– Да там, на Увале, через лесок вправо пройти.
– Короче, вспоминай дальше свои грехи. Если что найдем там – снисхождение тебе обещаю!
С этими словами, обращенными к Эдику, Жора выскочил из кабинета. Эдик сразу снова утух и принялся тупо грызть ногти.
Я побежала вслед за Жорой. Полина уже сидела в машине. Мы впрыгнули туда же, и машина понеслась к Увалу, старому району в окрестностях Тарасова.
Было уже темно. Место, к которому мы подъехали, и вправду было жутким. Невидимые птицы издавали какие-то странные звуки: то ли стонали, то ли плакали. Мне постоянно казалось, что кто-то вот-вот протянет ко мне из-за кустов костлявые руки и схватит.
Когда подол моего платья зацепился за высокий куст, я взвизгнула и рванула так, что все разом вздрогнули, повернулись в мою сторону, а Жора вскинул ствол.
– Ничего, ничего, – застенчиво сказала я, поправляя разорванный подол, – не беспокойтесь, пожалуйста…
Все молча отвернулись и продолжили путь.
– Где-то тут должна быть эта шахта, – глухо произнес один из Жориных коллег.
Мы прошли еще немного и, наконец, увидели ее. Шахту то есть. Подойдя к ее краю, мы заглянули вниз. Глубокая темнота открылась перед нашими глазами.
Жора осторожно пошарил руками и сказал:
– Подъемное устройство цело. Попробуем спуститься.
Полина сразу же шагнула к нему, но Жора мягко отстранил ее и сказал:
– Только мужчины. Тебе туда лезть нечего.
Лифт был совсем старый, он проржавел насквозь, но еще функционировал. Жора и еще один парень стали спускаться вниз. Полина стояла, глядя вниз и святя туда фонариком.
Вскоре лифт поднялся. Оттуда вылезли Жорин напарник и сам Жора с Колькой на руках!
Полина бросилась к ним.
– Осторожнее, подожди, – тихо сказал ей Жора. – Он, похоже, в шоке.
– Господи! – воскликнула Полина, забирая у Жоры мальчика. – Он хоть жив?
– Жив, но, кажется, сильно напуган.
Глаза у Кольки были закрыты. Полина наклонилась к его лицу и принялась шептать что-то на ухо, гладя по лицу. Наконец, мальчик открыл глаза. Он посмотрел на Полину, и на лице его отразилась слабая улыбка. Потом он попытался что-то сказать, но вдруг всхлипнул, затрясся всем своим худеньким телом. Полина прижала его к себе покрепче и чуть ли не бегом побежала к машине.
– Надо же, надо же, – все никак не могла я успокоиться. – Кто бы мог подумать? Если бы не Эдик…
– Да, вот и от бандитов ваших толк нашелся, – усмехнулся Жора. – Не зря их арестовали. За такое я им даже кое-какие поблажки организую.
И я посчитала, что это будет справедливо.
– Где он там был-то? – спросила я у Жоры, пока Полина не слышит.
– Сидел в каком-то ящике типа клетки. Вернее, лежал.
Я ахнула про себя. Господи, да кто же это с ним так?
Ночевать я поехала к Полине. Она была очень возбуждена, постоянно тискала Кольку и не знала, как его уложить на сиденье, чтобы ему было удобнее.
Дома она немедленно спустилась на нижний этаж, решительно подняла среди ночи своего соседа-врача и притащила к себе, настоятельно требуя, чтобы он немедленно осмотрел Кольку.
Тот пришел в пижаме, осмотрел мальчика, не нашел никаких травм или ушибов, прописал успокоительное и ушел досыпать.
– Полина, успокойся, – сказала я сестре. – Завтра я с ним поговорю, если будет нужно – проведу сеанс, и все будет нормально. Самое главное, что он жив и нашелся. Видишь, не зря ты Эдика отколошматила. А сейчас его лучше ни о чем не расспрашивать. пускай отдохнет. Давай спать.
Мы разделись и легли. Но Полина, похоже, так и не уснула. Она то и дело вставала, подходила к Колькиной кровати, щупала его лоб и поправляла ему одеяло.
Наутро Колька был молчалив и спокоен.
– Как ты себя чувствуешь, малыш? – ласково спросила Полина.
– Хорошо, – ответил Колька. И вдруг добавил:
– Там старуха была.
– Где? – вскинулась Полина.
– Там, в шахте. Это она меня схватила.
У Полины расширились глаза.
– Какая старуха? – спросила она изумленно и на всякий случай снова потрогала мальчику лоб.
– Худая такая. Как смерть.
– Подожди, подожди, а как она тебя, говоришь, схватила?
– Я на улицу вышел… – Колька виновато опустил голову и заговорил, оправдываясь:
– Я только до ларька хотел дойти, честно! И сразу назад!
– У тебя же денег нет, – тихо сказала Полина.
Колька еще ниже нагнул голову.
– Ладно, дальше, – мягко попросила Полина.
– А тут старуха подходит. И говорит: "Полина Андреевна твоя просила тебя к ней приехать срочно. А меня передать попросила." Я и не заподозрил ничего. Она на вид так старуха ничего, приличная. Чисто одетая. Только глаза какие-то ненормальные. Но я сначала не придал этому значения. Она мне говорит: "Поехали на автобусе на работу к ней. Я тебе покажу, где это." И мы поехали. Я еще подумал, чего-то мы долго едем. А когда вышли, она говорит: пешком еще идти нужно. Я говорю, не пойду дальше. А она тогда как вцепится в меня! как начнет душить! Я, наверное, сознание потерял. А очнулся в той клетке.
– Эх, ты, – тихо сказала Полина, вытирая слезы. – Вроде мальчик серьезный, опыт у тебя какой жизненный, а на такую уловку попался…
– Мне и самому стыдно, – Колька залился краской.
– Ладно, – вздохнула я. – Теперь-то что об этом говорить? Слава богу, что все хорошо закончилось.
– Нет уж, не закончилось! – прошипела Полина. – Как это закончилось? Ты хочешь сказать, я не узнаю, кто похитил мальчика? Ты плохо обо мне думаешь! Я из кожи вон вылезу, но доберусь до этой твари! Коля! – повысила она голос, – опиши мне эту старуху!
– Ну… Старая такая… – неуверенно сказал Колька.
– Понятно, – усмехнулась я.
– Седая, – добавил Колька.
– Ладно! – махнула рукой Полина. – Попробую пообщаться со знакомыми местными, может, кто чего видел?
Полина пошла общаться, а я отправилась домой. Кольку на всякий случай Полина заперла в ванной.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ ПОЛИНА
Спустившись на улицу, я огляделась. Никого не было. Даже бабулек на лавочках не было: слишком ранний час. Только у соседнего дома на лавочке восседал грустный Дрюня Мурашов. Я подошла к нему и присела рядом. Дрюня не подвинулся. И вообще, вид у него был какой-то отрешенный. Он прихлебывал из бутылки пиво "Пенза" и печально смотрел перед собой.
– Ты чего, Дрюня? – немного испуганно спросила я, тронув его за плечо.
– А? – очнулся Дрюня. – Полина, привет.
– Ты чего такой?
– Что?
– Чего такой хмурый, спрашиваю! – проорала я ему прямо в ухо. – Как твоя директорская деятельность?
– Ох, даже говорить не хочу! – с тоской вымолвил Дрюня.
– Ну ладно тебе, расскажи! – попросила я, зная, что Дрюня больше всего на свете любит, когда его упрашивают.
– Ты представляешь, – скорбным голосом принялся рассказывать Дрюня. – Вся эта фирма развалилась, мать ее ети, коммерческая! И хозяева свалили. Говорил же я, что всем этим коммерциям доверять нельзя!
– А ты? – разинула я рот.
– А что я? Хорошо, бумаги не успел на себя оформить, что я директор. А то попал бы под раздачу! Эти голубчики, оказывается денег должны – море! Вот я бы влип!
– Да уж, – усмехнулась я. – Быстро твоя карьера закончилась.
– Да не язви ты, – попросил Дрюня. – И так тошно!
– Тебе радоваться надо. Что легко отделался. Нет уж, Дрюнечка, лучше высоко не взлетать.
– Точно, Полин, – грустно ответил Дрюня.
– Слушай, а ты вчера тут не был?
– Да нет. А что?
– Да старуха тут одна крутилась. Мне б ее найти.
– Ха! Да мало ли тут старух! Хотя что за старуха, опиши. Может, я ее знаю?
Я описала.
– Нет, – развел руками Дрюня. – Не знаю такую. Слушай, так ты с местными бабушками поговори. Они должны знать. Она, поди, с ними на лавочке сидит.
– Да нет, Андрюш, – вздохнула я. – Не думаю, что она на лавочке сидеть будет. Ладно, пойду я.
– Полина, а зачем она тебе? – крикнул мне вслед Мурашов.
– Секрет фирмы! – оглянувшись, улыбнулась я. – Коммерческой!
Дрюня надулся и снова припал к пиву. Я покрутилась-покрутилась, но так и не увидела никого из бабулек. Придется выйти еще разок попозже. На работу мне сегодня, слава богу, не идти – выходной. И после вчерашнего неплохо бы передохнуть. Честно признаться, вчера я подумала, что у меня сердце разорвется.
Вернувшись домой, я выпустила Кольку из ванной (он и побыл-то там минут двадцать, не больше) и сказала, что хочу немного поспать.
Уснула я сразу же и проспала часа четыре: сказалась бессонная ночь. Открыв глаза, полежала немного и встала с дивана, сладко потягиваясь.
Выйдя в зал, я увидела, как Колька быстро затушил в пепельнице мою сигарету. Я подошла и быстро влепила ему подзатыльник.
– Опять? – выразительно посмотрела я на него. – Тебя, похоже, могила исправит! Нет, надо ужесточить меры воспитания.
Я уже занесла руку, чтобы врезать пацану по уху, но мальчишка неожиданно перехватил ее и вывернул мне за спину. От неожиданности я чуть не упала. Правда, Колька сейчас же отпустил мою руку и теперь смотрел на меня, смущенно улыбаясь.
– Это ты что же себе позволяешь? – изумлено спросила я, изо всех сил стараясь скрыть восхищение и ломая голову, как удалось парню меня так подловить? Очевидно, все дело в том, что я только-только проснулась и не успела еще как следует отойти ото сна. Да и не ожидала я от пацана такой прыти.
"А он способный! – удивленно подумала я. – Всего несколько уроков – и такой результат! Обидно будет, если это так и завянет".
Честно говоря, сначала я не ломала голову над тем, что будет с мальчиком после того, как эта история закончится. Просто как-то считала, что он вернется туда, где и жил до этого – вот и все. Но чем дальше, тем чаще я стала задумываться над этой проблемой. Я еще ничего не знала, но чувствовала, что отправить мальчика обратно в сырой, холодный подвал у меня не хватит совести. тем более, что я к нему уже привыкла и несла ответственность. А это очень дисциплинирует.
Недаром же сказал великий писатель: "Мы в ответе за тех, кого приручили".
Правда, я тут же отогнала от себя такие мысли, так как решение возникшей проблемы еще не созрело в моей голове.
Когда я снова вышла на улицу, мне удалось все же пообщаться с бабульками. Но старуху, описанную Колей, никто так и не смог вспомнить.
Я даже начала подумывать: а не привиделось ли это все мальчишке с перепугу? Главное, что этой старухе от него надо? Может, это не старуха вовсе? А кто? Дружки Эдика и Вована, охотясь за пленкой? Но они же не поняли, что Колька и "мальчик-беспризорник" – одно и то же лицо! И потом, зачем тогда Эдик сам указал нам, где может быть Колька? Испугался? Вряд ли. Зачем тогда вообще было все это затевать?