* * *
Нужно ли говорить, каким угрюмым молчанием встретил ее Рябой в ГУМе у фонтана. Не проронив ни слова, он довел ее за руку до машины и открыл перед ней дверь. Только тут Сашка предприняла робкую попытку помириться, извиняясь, улыбнулась ему, но, натолкнувшись на его пустой взгляд, фыркнула и, решив, что он последний грубиян, забралась в автомобиль. И сразу попала в совсем иную атмосферу: в теплые объятия второй заговорщицы - Виктории.
- Господи! А чего ты такая мокрая? - возбужденно напала на нее тетушка.
- Так у фонтана же стояла, - буркнула Сашка, обрадовавшись встрече так, словно не виделась с ней целую жизнь.
Наверное, так и было. Во всяком случае, она чувствовала себя совсем другим человеком. Та наивная в своей искусственной мудрости Сашка, которая сбежала из ресторана четыре часа назад, теперь возвращалась домой перерожденным человеком. Она больше ни черта не понимала: ни кто она, ни где ей искать место в существующей реальности, ни что ей делать там, куда ее везут. Восковые оковы слетели с нее, как скорлупа, и теперь она чувствовала себя живой, ощущая обнаженными нервами все слишком остро: легкие прикосновения казались ей ударами, шепот - оглушительным криком.
- Ты купалась, что ли, в этом фонтане? - не унималась Виктория, пытаясь распутать ее взлохмаченные волосы. - Неужели прогулки по бутикам теперь сопряжены с такими страшными физическими испытаниями? Ты не подралась?
- Нет… - она не могла отогнать от себя видения последних минуток, проведенных с Павлом.
Расстались они на набережной.
- Дальше меня провожать не стоит, - тихо сказала она, всем сердцем желая остаться с ним еще немного.
Но стрелки часов снова двинулись, видимо, отсчитывая последние удары сердца Рябого, который топтался у злосчастного фонтана лишние сорок минут, с каждой секундой понимая, что жизнь его все быстрее и быстрее утекает в пропасть.
Она опоздала на час. Но с радостью опоздала бы еще на два, на год, на десять лет, а лучше бы и совсем не пришла!
"И это благодарность за мое самопожертвование?!" - она покосилась на затылок Рябого, который дулся на нее по-прежнему, так и не догадавшись, чего ей стоило спасти его шкуру.
* * *
Дорогие профессора Хьюстонского университета "Райс"! Довожу до вашего сведения, что я к вам учиться не приеду, потому что сегодня в моей жизни произошло самое потрясающее событие: я встретила человека, ради которого готова пожертвовать сотней высших образований. Зовут его Павел…
- Александра! - Виктория перегнулась через перила террасы и с интересом уставилась на скорчившуюся на нижних ступеньках парадной лестницы племянницу. - Что ты там строчишь?
Она подняла голову, успев подумать: "На кой черт я пишу профессорам "Райс", если я к ним больше не собираюсь?"
- Тут же темно, - тетка пожала плечами, - к тому же через пять минут отец спустится в столовую, и все сядут ужинать.
- Мне не звонили? - вместо ответа спросила Сашка.
Темный силуэт на фоне желтого света, льющегося из огромных окон, дернул плечами:
- Откуда мне знать? Спроси у Валентины. Кажется, она у вас телефонами заведует…
Сашка поднялась на ноги:
- Хорошо. Я сейчас приду.
- Слушай, - наверное, Виктория изогнула дугой тонкую бровь. Сашка лица ее видеть не могла, но та всегда так делала, когда удивлялась. - Что с тобой? Глаза сияют так, словно у тебя лампочка в голове.
- Просто освещение хорошее, - хмыкнула Сашка.
- Так, значит, ты мне ничего не хочешь рассказать? Чем ты занималась три часа своей полной свободы? Где была и почему опоздала? Ну же! Я имею право знать, - она медленно двинулась к ступенькам.
Сашка поспешно шагнула в сторону, туда, где тень от дома скрыла ее от пытливого взгляда тетушки. И осторожно ответила:
- Я гуляла по городу, попала под поливалку, а опоздала потому, что часы от воды остановились.
- Почему я тебе не верю? - задалась вопросом Виктория.
- Это уж у себя спроси, - буркнула Сашка и понеслась от дальнейшего дознания за дом.
"Лучше войду со стороны кухни", - решила она.
Почему Виктория, которой все свое сознательное детство Сашка могла доверить любой секрет, теперь превратилась для нее в назойливого шпика? Что с ней, с Сашкой, такое? Почему она решила хранить встречу с Павлом лишь в своей памяти, запрятав ее глубоко в сердце, словно боясь, что посторонние могут очернить прелесть их отношений? Этого Сашка и сама понять не могла. Ну не желала она никому раскрывать свою тайну. Даже Виктории, без которой вообще ничего бы не случилось. Все равно не желала, и все тут!
"Неужели он не звонил? - ее мысли стремительно перескочили с Виктории на другой, более интересный образ. - Или звонил, но мне никто не удосужился сообщить об этом?"
Сашка замерла под большим кустом жасмина, за которым лился свет и характерные звуки сквозь раскрытую настежь дверь кухни. Перед глазами в который раз предстала картина недавнего расставания, такая яркая и живая, что у нее защемило сердце:
- А кто тебя ждет, принцесса? - Павел стоял на палубе катера.
Сашка уже спрыгнула на гранитные плиты набережной.
Его волосы ловили свет далекой рекламы, становясь то золотисто-красными, то серебряно-синими.
- Огромный парень, которого все боятся, - усмехнулась она, представив, какой сейчас должен быть у Рябого жалкий вид.
- А ты?
- А я не боюсь, - она кокетливо закусила губку.
- В таком случае мне действительно нужно пойти с тобой, - он нахмурился. - Чтобы уж довести твою хитрую задумку до логического конца.
При этом слова "хитрую задумку" он произнес таким тоном, что стало понятно: подобная "задумка" могла прийти в голову только полной идиотке.
Сашка тут же оскорбилась, но тем не менее сочла нужным оправдаться:
- Женщины тоже бывают порядочными. Я не собираюсь вызывать ревность в сердце своего телохранителя. К тому же это совершенно невозможно. У него сердце каменное, и его не трогают никакие чувства.
Павел усмехнулся. Вышло это у него совсем не обидно. Сашке не раз приходилось видеть на губах своих знакомых кривенькую ухмылочку, которой они пытались скрыть смесь зависти и совершенно непонятного ей унижения. (Ну скажите на милость, зачем оскорбляться от признания того факта, что у кого-то есть телохранитель, а у тебя его нет?) Обычно Сашку эти ухмылочки бесили. Павел же усмехнулся по-другому. С грустным пониманием, словно принял Рябого как неотъемлемую часть ее жизни и понял, что он - большое, но в конечном счете преодолимое для них препятствие.
- А телефонами будем обмениваться?
- Ты… - она начала краснеть, будто он предложил ей как минимум слиться в горячем прощальном поцелуе.
- Я тебе позвоню, как только верну катер его владельцу и доберусь до дома.
- И… - она хотела продолжить какой-нибудь шуточкой, чтобы разрядить уж слишком наэлектризованную романтикой атмосферу, но слова застряли в горле.
- И еще скажу тебе "спокойной ночи".
Волны качали катер. Павел покопался в заднем кармане джинсов, выудил маленькую ручку и клочок бумажки, разорвал его пополам. Сашка продиктовала номер своего домашнего телефона, потом подумала и добавила номер мобильного, по ходу напомнив себе, что пора бы его и включить: две недели уже в ящике стола валяется, с тех пор как Сергей приехал из Англии и торчит у ее бассейна сутками напролет. Так что мобильный, на который только он и звонил ей из своего Оксфорда, теперь не нужен. До сегодняшнего вечера был не нужен.
Потом Павел на втором клочке бумаги начеркал свой номер и протянул его Сашке. Она сунула бумажку в сумочку и, склонив голову набок, прищурила глаза:
- А если ты не позвонишь?
- Значит, со мной что-то случилось, - спокойно ответил он. - Я очень хочу тебе позвонить и еще не хочу с тобой расставаться, потому что… - он вздохнул, подыскивая слова, - потому что… не знаю, как ты, но когда мы были на катере, я чувствовал… это было очень странное чувство: удивительного спокойствия и уверенности. Словно я долго искал и наконец нашел того, кто мне нужен, чтобы быть счастливым, - он махнул рукой и совершенно некстати хохотнул. Правда, очень смущенно у него это вышло. - Вот же развезло меня, да? Ладно, принцесса Александра, хватит с нас на сегодня. Жизнь долгая, еще успеем наговориться.
Он кивнул ей по-рыцарски галантно и, повернув руль, медленно повел суденышко в черную ночь. Сашка минут пять смотрела на темные очертания парня на катере. А потом он, взорвав волну пенными брызгами, молниеносно исчез, как волшебное видение.
"Вот, - сказала себе она, - к одним Греи приплывают под красными парусами, а от меня уплыл на моторной лодке. Хоть он и не Грей, а все рано жалко. И вообще, какая проза…"
- Я не могу так больше, как же вы не понимаете! - донеслось с кухни.
Этот гневный крик заставил Сашку вернуться в действительность. Голос принадлежал кухарке Гале. Несомненно.
- Я же сразу сказала, чтобы вы меня к своим делам не примазывали! - уже тише продолжила она с какой-то очень странной интонацией. Похоже, она прямо-таки умоляла о чем-то своего собеседника. Видимо, разговор на кухне начался давно, просто Сашка, увлеченная своими мыслями, его не слышала, а теперь неожиданно услыхала самую кульминацию.
- Ты здесь работаешь, все остальное никого не касается, - сдержанно заявила ей домоправительница Валентина.
- Но я не могу выносить эту чудовищную ложь! - истерически взвизгнула кухарка. - Это ужасно! Как вы не понимаете?!
- Ты здесь работаешь, - повторила Валя, надавив на последнее слово.
- Я не хочу, не хочу! - прорыдала Галя. - Я расскажу. Я все расскажу.
- Нет, ну хоть вы ей объясните, - обратилась Валентина к кому-то еще.
- Не нужно мне ничего объяснять. Я, может быть, и идиотка, каковой меня тут все считают, но я не позволю всему этому продолжаться.
- Ты считаешь, тебе разрешат кому-то что-то рассказать? - похоже, домоправительница ехидно усмехнулась.
- Я уволюсь.
- А вот на это не рассчитывай даже. Ты прекрасно знаешь, что в этом доме работают долго. Увольнение твое вызовет подозрение. К тому же мы не можем вводить в дом новых людей - не та ситуация. И еще запомни, пожалуйста: все секреты этого дома нужно хранить до самой смерти. - Это походило на угрозу.
А может быть, Сашке просто так показалось. Но тело ее пронзила неприятная холодная струйка.
"В каком жутком месте я живу!"
- Не так ли? - Валя снова обратилась к немому собеседнику.
Наверное, тот кивнул, потому что Галя завыла, тихонечко и как-то обреченно. И, всхлипывая, сказала:
- Не хочу… не хочу в этом участвовать. Это кошмар какой-то! Аркадий Петрович… он же… Я должна всем рассказать.
- Никто не должен знать о твоей жалкой интрижке! - резко рубанула Валя.
"О господи! - Сашка вышла из тени и шагнула к крыльцу кухни. - Чего так мучиться, когда уже все знают об отцовской связи с Галей. Подумаешь, делов-то! Ну, удивились, конечно, но никто ведь даже не расстроился. Тоже мне конспираторы!"
Она решила прервать неприятную сцену неожиданной развязкой в виде своего появления. Она войдет и сообщит этим дурехам, что их страшная тайна с сегодняшнего утра больше и не тайна вовсе. Так что пусть угомонятся.
Сашка шагнула на крыльцо. В этот момент рыдания стихли, в кухне послышались нервные движения. Видимо, спорщики увидели ее тень раньше, чем Сашка успела возникнуть на пороге. А может быть, не увидели, а почувствовали чье-то неуместное присутствие. В данном случае ее.
Когда она все-таки очутилась у распахнутой двери, то увидела красную, как рак, Валю, которая всегда краснела, если ей перечили, красную от рыданий Галю и закрывающуюся за кем-то дверь из кухни в коридор, ведущий к столовой.
"Кто же это не пожелал, чтобы его видели в компании двух домработниц? - с неприязнью подумала Сашка. - Должно быть, Виола. Она никогда не общается с прислугой на равных. А может быть, и не она".
Валя улыбнулась ей ласково, но проговорила с таким напором в голосе, что Сашке стало понятно: ее откровения тут слушать не намерены:
- Аркадий Петрович уже в столовой, детка. Только тебя и ждут.
- Ладно. Ревите тут без меня, - она бросила взгляд сострадания на отвернувшуюся к пустой плите кухарку и, пожав плечами, вышла в коридор.
"Не хотят жить спокойно - их проблемы. Пусть мучаются", - раздраженно решила она про себя.
И только тут вспомнила, что шла на кухню, чтобы найти Валентину и спросить, звонил ли ей Павел.
"Похоже, лучше это выяснить все-таки после ужина. И пора бы уж включить мобильный".
Глава 6
"Не жизнь, а сплошное кино!" - зло подумала Сашка, стоя на пролете второго этажа у перил лестницы и наблюдая, как по холлу туда-сюда чинно передвигаются гости. Кто-то шел из гостиной в столовую, кто-то совершенно в противоположном направлении, кто-то просто мотался от парадной двери к стене в поисках знакомых из вновь прибывших. Народу обещало быть еще больше, хотя и теперь уже в доме было не продохнуть. Виновница торжества стояла у входа, принимая всех с одинаково приветливой улыбкой.
"Чтобы сразу убить наповал своим потрясающим естеством", - буркнула себе под нос Сашка.
Гости действительно отходили от нее более чем потрясенные. Виктория была прекрасна и являла собой воплощение женского совершенства. И на всех без исключения сестра хозяина дома произвела одинаково неизгладимое впечатление: во-первых, платье - черное, глухое спереди и с глубоким V-образным вырезом сзади, облегающее ее стройную, высокую фигуру, лишь слегка расклешенное от колен. И самое главное, от бедер усложненное дополнительной широкой и коротенькой юбочкой, насаженной на тонкий обруч. Словом, что-то потрясающее, делающее фигуру похожей на фарфоровую статую, затянутую в черное. Ну, а все остальное было безупречно, как всегда: прекрасный макияж, черные как смоль волосы, огромные бриллианты - в общем, у входящих гостей шансов не ошарашиться просто не было.
Виола с Борисом стояли рядом с ней. Они выглядели куда проще, хоть и не менее богато. Особенно Виола, разумеется. Уж она-то постаралась не отстать от тетушки, будьте уверены. Да все равно не вышло. В своем длинном синем платье, с частыми фионитами по всему одеянию она была лишь слабой тенью прекрасного. Хотя по части драгоценностей ей удалось взять верх: и в ушах, и на пальцах, и на запястьях обеих рук, и на шее, и на талии - везде сияли бриллианты, только что в нос не повесила. Борис вообще не представлял интереса ни с точки зрения наличия бриллиантов, ни наряда - ну на что там смотреть: пухлая фигура в смокинге. Однако вид у него был очень самодовольный. Может быть, потому, что стоял меж двумя изысканными дамами.
Гости тоже разоделись по случаю.
- Просто парад мод какой-то! Фу! - это Сашка уже вслух произнесла.
- Да брось ты, - фыркнул Серега, с вожделением пожирая глазами фигуру Виктории. Потом неожиданно решил стать галантным, глянул на нее и удовлетворенно кивнул: - Ты, между прочим, одна из немногих, кто действительно во всем этом антураже смотрится. Остальные как дворняжки в золотых ошейниках.
- Это ты о себе? - усмехнулась Сашка.
- Что на тебя нашло? - искренне удивился он и, махнув на нее рукой, тут же понесся вниз по ступенькам.
Ругаться с ней он не желал. Тем более что весь последующий вечер ему предстояло за ней ухаживать. Ну, может быть, не весь, но большую его часть.
"Что на меня нашло?" - повторила про себя Сашка и вздохнула.
Она прождала звонка Павла весь вечер, всю ночь, следующий день и следующую ночь. Он так и не проявился. В голове ее все это время звучала лишь одна его фраза: "Если я не позвоню, значит, со мной что-то случилось…"
- Он не из тех, кто не выполняет обещаний, - сказала она себе в который раз за последние сорок восемь часов.
Но пропажа Павла была не единственной ее утратой. Кроме этого, она умудрилась потерять клочок бумажки с номером его телефона. А это означало, что если он сам не позвонит, то она его больше никогда не увидит. Вот так. Было от чего прийти в отчаяние! И тут уж нечего рассчитывать на хорошее расположение духа. Даже ради Виктории она не могла взять себя в руки и заставить собственную голову не думать о Павле хотя бы часа два. Мало того, она так измучилась страхом, что к сегодняшнему вечеру была близка к помешательству: ей то рыдать хотелось в голос, то забиться в какой-нибудь отдаленный угол дома и сидеть там в темноте и одиночестве. Иногда вдруг она сбивалась на истерический хохот и вздрагивала от малейшего шума, совершенно искренне пугаясь. Виктории с трудом удалось уговорить ее одеться и причесаться. Платье ей выбирали практически без нее. На все предложения она безучастно кивала. Так что нацепили на нее то, что Виоле с Викторией показалось самым лучшим. Ничего потрясающего сама Сашка в своем наряде не находила: серое, длинное, слегка мерцающее. Может быть, в лучшие дни она и нашла бы платье превосходным, но сейчас оно казалось ей просто серым.
- У девочки лихорадка, - шепнула Виктория Виоле, в то время как Сашку заканчивали причесывать, вплетая в ее непослушные волосы бриллиантовые нити, - может, лучше уложить ее в постель? Смотри, бледная как мел, а глазищи горят…
- Еще чего, - фыркнула сестра. - Она же хозяйка дома. Одна из нас. Как можно ставить себя выше семьи?!
Приговор был вынесен. Сашка оказалась на приеме. И ей предстояло до самого утра выдавливать из себя приветливые улыбки, душить в горле слезы и смеяться там, где нужно, а не там, где следовало бы по логике. Она и раньше этого не выносила, теперь же эта перспектива казалась ей бесконечной пыткой.
Последней из семьи явилась Лида. Сопровождали ее бессменный агент Вован, на время приема выполняющий роль пажа, и еще какой-то странный господин, который из толпы гостей выделялся как никелированный горшок среди хрусталя. Это был тощенький сморчок с козлиной бородкой, маленькими бегающими глазками и прогрессирующей лысиной на затылке.
- Кого же он мне напоминает? - в который раз задался вопросом Серега, не отрывающий от него пытливого взгляда.
- Мужика из ансамбля народного танца, который влез в женский сарафан, - тоскливо предположил Скупой.
- Не сарафан, а саван. Только красный, - поправил его Андрей.
- Ну, подождите, - разволновался Серега. - Абстрагируйтесь от его одежды. Что получится?
- Голый урод, - разом ответили оба.
- Да на Ленина он похож, - фыркнула Сашка. - Дождались?! Теперь вон Лидка его знакомиться ведет. А нечего пялиться!
Она схватила Серегу за руку, чтобы он не вздумал спастись бегством, оставив ее на растерзание Лидки и ее странного знакомого.
Та подошла, настолько преисполненная гордостью, словно держала под руку самого Билла Клинтона, никак не меньше.
- Познакомьтесь, господин Ко Си Цин, - представила она своего спутника.
- Очень приятно, - галантно кивнул Серега.
Сашка присела в легком реверансе. Скупой почему-то тоже.
Лидка тут же почувствовала, что ее хотят обидеть. Она поджала губы, потом, видимо, приложив немалые усилия, натянуто улыбнулась и пояснила:
- Господин Ко Си Цин - мой психоаналитик. Кроме того, он специалист по паранормальным явлениям, магистр Белого меча и почетный йог.
- Почетный йог?! - округлил глаза Серега, на которого именно последняя из перечисленных регалий произвела самое неизгладимое впечатление.