Рон расплатился и намеренно неспешным шагом направился к выходу, хотя никакой необходимости в этой демонстрации собственного спокойствия не было. Продавщица, уже забыв о Роне, предлагала привередливой особе очередной ветвящийся куст искусственных кудряшек.
Вернувшись в квартиру, Рон облегченно вздохнул. Один день можно считать благополучно завершенным. А если таких дней будет много? Если они не закончатся, став обыденной жизнью? Это значит, что нужна работа. Рон снова взялся за газеты. Он ищет работу! Жизнь поворачивается к нему непознанной стороной, и это становится интересным!
Просмотрев несколько листов, Рон раздраженно откинул газету. Какую работу он ищет? Он забыл, кто он есть! Преступник, убийца, без образования и с тюремным стажем. Рон устало потер рукой лоб, подошел к окну. Отчаяние быстро поднималось из глубин души, угрожая разлиться в ней грязным чернильным пятном. Рон с грустью смотрел на уличное движение. В этом большом мире, где столько простора, столько дорог, столько домов и столько работы, для него нет места. Какой тогда смысл в этой свободе? Все, все, все бессмысленно – доктор, адвокат, эта поездка домой, встреча с мамой…Мама…Мама просила не останавливаться! Она сказала, что он совсем близко к ответу, что он на правильном пути!.. Мама просила не останавливаться! Рон резко развернулся и, подбежав к кровати, схватил брошенную газету. Он не остановится! Он все делает правильно! Он узнает ответ и останется свободным, и он найдет эту чертову работу! Можно мести улицы. В их городке все уважали Дика Рейнольдса, который работал дворником, даже мальчишки. Можно вывозить мусор, сажать цветы, доить коров… Он не там искал, не там…Так, еще страница, не то, опять не то, дальше, дальше…вот! Рабочие специальности, так, слесарь… токарь…каменщик. Черт, снова не то, дальше, дальше… Он не остановится…Надо искать, искать…Требуются грузчики…товарная станция, ночная смена. Что еще? Посудомойки, уборщики территории, и дворники есть! Конечно, он не там искал…Ночная смена, разгрузка вагонов… Наверное, тяжело, зато мало людей, нет суеты, лица в полумраке…Рон набрал номер. Сиплый голос назначил встречу на завтра.
Загорелый до черноты, отчетливо зримой даже на смуглой мексиканской коже, крупный, с увесистой фигурой, с большой головой и спутанными на ней волосами бригадир грузчиков Хуан Карлос с явным сомнением смотрел на Рона. Староват, слабоват, судим, странен, с чудными белыми волосами. С другой стороны, согласен на тяжелую работу, не придирается к зарплате. Хуан Карлос, конечно, имеет совесть, но месяца два или три он сможет платить ему меньше даже того, что уже уменьшено за счет забранной для себя доли. Если на половину, через пару месяцев у Хуана Карлоса в кармане прибудет не меньше десятки лишних сотен. Подперев подбородок рукой с волосатыми, толстыми пальцами с грязными ногтями мексиканец снова оценивающе взглянул на Рона. Судим за воровство… Скорее всего, врет. Хуан Карлос и сам к своим пятидесяти пяти успел прочувствовать казенное гостеприимство. Семь лет в два захода. Нет, этот парень определенно не вор. Хуан Карлос своих всегда унюхает. Взгляд какой у него резкий, прямой, просто сверло. Нет, такому скостить зарплату в половину, пожалуй, опасно. Что-то в этом парне настораживает! Да, лучше на треть, в самый раз, как у всех, и пусть себе работает. И нет Хуану Карлосу дела, за что этот парень сидел. Говорит, вор, значит, вор, тем более, бывших коллег надо поддерживать!
Хуан Карлос нарочито громко вздохнул. От напряжения мозговой работы по его лбу поползли струйки пота. Вытащив из кармана широких штанов непонятного цвета платок, мексиканец приступил к неторопливому осушению лица и шеи.
– Ладно, амиго, работай, – протянул Хуан Карлос с видом человека, решившегося на большое одолжение. – Первая смена сегодня.
Глава 17
Рон, сбросив последний мешок, вышел из склада наружу и с облегчением прислонился к холодной стене. Руки, ноги дрожали от долгого напряжения, спину ломило, в голове гудело.
– Привыкнешь, будет легче, – посочувствовал Джек, молодой, высокий, худощавый парень, с которым Рон работал сегодня в паре. – Больше, чем месяца три, не выдержишь.
– Ты сколько здесь?
– Два месяца вкалываю. Буду уходить. Имей в виду, Хуан заплатит меньше, чем ты заработаешь. Это у него бизнес такой. – Джек оглянулся. – Я тебе ничего не говорил.
Рон понимающе кивнул.
– А ты что здесь?
– Днем работаю.
– Не хватает?
– Хочу брать тачку.
Рон снова понимающе закивал головой.
– Возьму машину, – увлеченно продолжил парень. – Буду таксистом. Дело что надо. Сам себе хозяин.
Джек снова посмотрел на Рона. Смертельная усталость делала его еще на несколько лет старше…
– Извини, друг, но это работа не для тебя.
– Я из тюрьмы.
– Все равно не для тебя.
Рон не успел ничего ответить. По ближнему пути загромыхал товарный поезд, заглушая все звуки вокруг и сотрясая под собой землю. Состав проносился мимо сумеречными прямоугольными тенями. За последним вагоном в воздухе заметалось облако пыли, которое уже через несколько минут успокоилось земным притяжением.
– А в тюрьме страшно? – с осторожностью в голосе спросил Джек.
– Страшно.
– Я буду водить осторожно, – Джек словно продолжил вслух свои мысли, в которых жила неявная тревога, – чтобы никого не сбить. А ты за воровство сидел?
– Да, я крал чужие жизни.
Глаза Джека вспыхнули удивлением.
– Никогда бы не подумал!
– Почему?
– Ты не похож.
– В каждом из нас, Джек, живет кто-то еще,… и чаще всего мы не знаем, кто он и на что способен… Понимаешь меня?
– Да. Со вторым лучше не знакомиться… Я о себе, – поспешно добавил Джек.
– Он не обязательно хуже, Джек, не обязательно хуже… Ладно, увидимся ночью, – Рон хлопнул парня по плечу.
– До ночи, Рон, – ответил Джек.
Пошатываясь, Рон усталой поступью пошел вдоль рельсовой дороги. Джек долго провожал его глазами, от всего сердца сочувствуя своему новому напарнику.
Глава 18
Рон лежал, примагниченный болью к постели. Боль разламывала спину, изуверски выворачивала руки и ноги, раскалывала голову. С огромным трудом поднявшись, Рон сел. Казалось, что у него болят не только мышцы, но даже кожа, и даже на лице. Сама мысль о движении причиняла ему боль. Но он не может снова лечь и не двигаться, он должен идти на работу и сегодня, и завтра, и…сколько дней он выдержит? Морщась от боли, Рон стал растирать ноги, руки, голову. Пришло небольшое облегчение. Надо вставать. Рон с трудом оторвал тело от постели и замер в полусогнутом положении. Теперь надо разогнуться. Механическими роботоподобными движениями Рон выпрямил спину, затратив на это не менее пары минут. Короткими шагами, с усилием передвигая ноги, он добрался до ванной и уставился на свое отражение в зеркале. Да, годы не обманешь. Надо было рассматривать себя раньше, когда в голову пришла дурацкая мысль устроиться грузчиком. Голова совсем лысая. Щетина с сединой. Вокруг рта глубокие складки. Такие же на лбу. Веки ложатся на глаза. На шее одрябшая кожа…Просто рухлядь.
Зачем он борется за жизнь? Ради какой цели? Семьи нет, дома нет, работы нет. Он никому и ничем не обязан и, главное никому не нужен! Рон нахлобучил на голову парик. Светлые волосы искусственно свежей красотой резко контрастировали с дряблой кожей измученного лица. Ну и рожа! И он ходит в таком виде? А если другой? Рон вытащил темноволосый парик и взгромоздил его прямо поверх светловолосого. Да, надо бы еще так выйти, чтобы быть еще страшнее и нелепее! Стянув оба парика с головы, Рон устало отшвырнул их в сторону. Мягко шлепнув о стену, парики беззвучно сложились на полу причудливым двухцветным комком. Рон стоял перед зеркалом, глаза в глаза сам с собой. Волны отчаяния и жалости попеременно подступали к горлу. Все, все нелепо! Вся его жизнь нелепость, череда роковых бездумств! Ему никогда не взять жизнь в свои руки, никогда. Он живет в стихии неведомой злой силы, которая всякий раз при попытке жить логикой разума сбивает его с мыслей сумасшедшей скоростью ураганного ветра.
Сегодня он выйдет на работу второй и последний раз. В комнате запищал будильник. И Рон еще думал, что может проспать? Да он вообще не спал! Тело кричало от боли. Добравшись до стола в комнате, Рон прихлопнул кнопку и бессильно опустился на стул. Еще одну ночь надо продержаться. Он ни цента не подарит этому наглому мексиканцу, он заберет все, что заработал и еще заработает, если у него хватит сил. Должно хватить, должно! Рон вышел на середину комнаты и легкими гимнастическими упражнениями начал разминать мышцы. Через час занятий стало легче. Прохладный душ добавил бодрости. Кофе Рон пить не будет. Сердце и так прыгает во всю ширь груди. Молочный чай, бутерброд. Пожалуй, все. Рон приготовил и с удовольствием выпил зеленый чай с молоком, но с трудом проглотил кусок хлеба с маслом. Уставший организм не желал тратить энергию даже на еду. Рон отставил тарелку и поднялся из-за стола. Пора на работу.
Глава 19
Джек встретил Рона вопросительным взглядом.
– Думал, не приду? – Рон пожал Джеку руку.
– Да.
– Я на последнюю ночь. Ты прав. Это работа не для меня.
– Это вообще не работа, – поддержал Джек Рона. – Хуану скажи лучше утром.
– Мне он заплатит.
От Рона не ускользнула опаска во взгляде мексиканца, но сейчас его беспокоило другое – выдержит ли он, уставший и раздраженный, эту ночь работы и свободы. Рон посмотрел на Джека. Только бы не он.
– Вы двое, на шестой склад.
Хуан Карлос, в синей рубашке с большими потными кругами на животе, спине и на боках, бойко перебирая короткими ногами, перемещался от одной группы грузчиков к другой, на ходу отдавая указания.
– Шестой склад – это хорошо, – шепнул Джек Рону.
– Почему?
– Он самый дальний. Хуан туда не заглядывает. И других бригад рядом нет.
– Ну и что? – не понял Рон.
– Я смогу помочь.
Рон устало потер лоб, глаза, провел рукой по лицу и шее. Шестой так шестой. Надо взять себя в руки, ни о чем не думать, просто перетаскивать мешок за мешком. Рон шагал рядом Джеком, вполуха прислушиваясь к его болтовне, время от времени кивая головой в такт собственным мыслям. Он не будет смотреть на Джека, только в землю. Мешок на спину, глаза – вниз, на спину и – вниз.
– Это здесь. – Джек остановился. – Кладовщика, конечно нет. Как всегда.
– Почему?
– Склад последний, а он начинает их открывать от центрального. На этом всегда так, все закончили, а ты еще ломаешь спину. Но ты не переживай, уйдешь пораньше, чтобы застать Хуана в конторе.
– Хорошо.
Рон присел возле ворот склада. Джек прислонился рядом. Рон сегодня молчалив. Переживает. Думал, что сил еще много, а не выдержал и одной ночи. Зачем он пошел на станцию? Ах, да, он из тюрьмы. Интересно, кого и за что он убил? Вопрос так и вертится на языке, но Джек никогда об этом Рона не спросит. Он знает, как тяжело говорить о том, о чем не хочется вспоминать. Лет в десять Джек влетел на самокате в столб. Как он ненавидел тех, кто лез к нему с вопросом, кто кого не увидел – столб Джека или Джек столб? Джек скосил глаза на Рона. Завтра у него будет другой напарник. Необычный все-таки этот Рон и сильный – изнутри. Жаль короткого знакомства, но Джек тоже не собирается задерживаться здесь надолго. Интересно, куда он так уставился? Сидит неподвижно, словно застывший.
Рон смотрел на бесконечную темноту за дрожащей границей фонарного света. Как похоже на внутренний мир человека. Малое пятно, освящаемое светом разума, и безграничная тьма непознанного, недоступного его слабым лучам. Эта зыбкая грань между осознанным и бессознательным способна качнуться в любую из сторон, озарив человека сверхзнанием или повергнув в безумство. Счастье большинства людей в том, что им не дано жить в опасном пограничье между познанным и непознанным. Взгляд Рона переместился с освещенного края платформы под вагоны, где черной массой переминалась темнота. Кроме шпал и рельсов, там ничего нет, но окутанное темнотой знание уже нельзя считать истинным, в любое мгновение его могут исказить невидимые обстоятельства. В непостоянстве неизвестности и есть притягательный страх тьмы и ночи?
Фонарь чуть качнулся от порыва ветра, на мгновение погрузив платформу в темноту. Рон взглянул на Джека. Вытянув шею, вставший Джек всматривался вдаль.
– Кажется, едет. Слышишь?
– Да.
Рон тоже услышал шуршание, олицетворившееся через несколько секунд старым худым негром на велосипеде, одетого в потрепанный комбинезон серого цвета и с пестрым платком на голове.
– Привет, Джек.
Спрыгнув с велосипеда, Майкл протянул Рону руку.
– Я Майкл, кладовщик.
– Рон.
– Новенький?
– Да.
– Ты что поздно? – спросил Джек.
– На третий не подвезли сетки. Пришлось ждать.
– А у нас?
– Уже на складе.
Майкл выбрал из увесистой связки ключ и открыл замок на воротах.
– Давай дальше. Я – к вагону, – на ходу бросил Майкл Джеку.
Пока Джек распахивал ворота склада, Майкл открыл двери вагона. Все трое вошли в склад.
– В каждую сетку – по пятьдесят мешков. Ясно?
– Да, – кивнул Джек. – Рон уйдет раньше. Надо встретиться с Хуаном.
– Да мне плевать, кто когда уйдет. Я отвечаю за мешки. Цифру видишь? – Майкл ткнул пальцем перед носом Джека в лист бумаги.
– Вижу, – буркнул Джек.
– Чтобы столько же было в сетках. Все, парни, за работу.
Майкл сунул лист в карман комбинезона, ни секунды не медлив, вскочил на велосипед и закрутил педалями. Рон и Джек остались одни. Они стояли напротив вагона, битком набитого тяжелыми мешками.
– Давай Рон, надо успеть до утра.
– Ты прав.
– Я за тележкой.
Через несколько минут они уже сбрасывали крайние мешки на дно дребезжащей железной пластины. Рон работал в режиме механического устройства, молчаливо, сосредоточенно, не глядя на Джека. Вагон – тележка – склад – сетка – вагон. Джек, на свой лад понимая состояние Рона, принял молчаливое партнерство и не донимал напарника разговорами. Рон впервые остановился, когда почувствовал в руках и ногах дрожь. Он должен передохнуть. Сколько прошло часов? Два, три, пять? И сколько осталось? Джек, сбросив мешок в тележку, посмотрел на Рона. Кажется, напарник выдохся.
– Отдохнем? – безразлично спросил Джек.
– Да.
Они залезли в вагон и растянулись на дощатом полу. Оставшиеся мешки громоздились в дальнем углу невысокой горой.
– Мы почти закончили, – удивленно сказал Джек. – Сколько же время? Почему так темно?
– Тучи, – ответил Рон. – Будет дождь.
В подтверждении слов Рона, порыв ветра ударил в стену вагона.
– Тебе надо идти, иначе не застанешь Хуана, – сказал, поднимаясь, Джек.
Рон посмотрел на мешки.
– Справлюсь, – Джек понял сомнение Рона. – Майкл все равно придет поздно. Пока еще мешки пересчитает.
– Ты уверен?
– Да, Рон. Если хочешь получить деньги, ты должен прийти в контору раньше Хуана. Если не хочешь, давай таскать мешки.
Рон спрыгнул на землю.
– Спасибо, Джек.
– Будешь брать такси, пропусти пару машин. Может, в третьей буду я. Обещаю бесплатный довоз.
Рон, согласно кивнув, пошел вдоль платформы. Ветер беспорядочно усиливался – то толкал в спину, то ударял в лицо, иногда заходил сбоку. Старые фонари покачивались, перемещая по серому пространству желтые круги света. Рон шел медленно. Освобожденные от напряжения мышцы, потеряв потребность в тонусе, расслабляясь, тихо заныли. Рон ни о чем не думал. Мысль, вдруг ударившая в голову, возникла словно извне. Рон остановился. Нет, он не может уйти, не сделав главного. Он должен вернуться. От мысли о лишнем движении тело застонало. Да, сейчас трудно, но Рон обязан это сделать. Он недалеко ушел, поэтому вернется и сделает то, что должен. Размышляя, Рон все еще стоял в нерешительности на месте. Впереди покачивалась дорога из желтых пятен света. Ударил порыв ветра. Фонарь мигнул. Свет, на секунду уступив место темноте, снова расплылся желтым пятном. Рон стоял на том же месте, только теперь впереди копошился Джек, перебрасывая тяжелые мешки из вагона в тележку. Вот он решил, что груза достаточно. С усилием сдвинув тележку с места, Джек покатил ее на склад. Рон сделал шаг вперед. Световая дорожка за спиной Рона удлинялась желтыми пятнами.
Смутной тенью проявившись в дверном проеме, Рон тихо двинулся вглубь склада. Он подходил к Джеку, неотрывно глядя на его потную двигающуюся спину. Джек перегружал мешки из тележки в сетку, бубня под нос какую-то мелодию. Шаг, снова шаг. Ближе, еще ближе. Медленно, тихо. Рон должен это сделать и не позволит себя отвлечь. Спина росла, отчетливо проявляя движение мышц под прилипшей рубашкой. В нескольких шагах от Джека Рон остановился, в упор глядя на выпрямляющуюся спину напарника.
– Рон?!
В глазах резко обернувшегося Джека мелькнул ужас. Джек инстинктивно подался назад, но сетка не дала ему отступить. Они стояли лицом к лицу. По вискам Джека поползли крупные капли пота, руки судорожно сжались в кулаки.
– Джек, ты должен мне дать обещание, – голос Рона гулко разрезал тяжелую тишину.
– Что? – Джек с трудом вытолкал из горла короткий вопрос.
– Ты должен мне пообещать, что никогда не приблизишься ко мне при случайной встрече.
Джек удивленно открыл рот, ничего не понимая из слов напарника.
– Ты должен мне пообещать, что уйдешь сразу, если случайно увидишь меня…в любом месте и при любых обстоятельствах. Ты должен мне это пообещать Джек…Ты обещаешь?
– Да, – выдавил Джек, не решаясь сказать большего.
Глаза Рона сверкнули удовлетворением. Он слабо улыбнулся.
– Правильно Джек, ты не должен позволить случаю забрать твою жизнь. Понимаешь?
Перепуганный Джек сумел только кивнуть. Рон повернулся и медленно пошел к выходу. Окаменевшие ноги Джека ссыпались вниз шуршащим песком. Он обессилено рухнул на землю, не отрывая вытаращенных смертельным испугом глаз от мерно удаляющегося Рона. Теперь Джек и без обещания десятой стороной будет не только обходить, но и объезжать странного напарника на своем красивом желтом такси.