Глава 20
Рон терпеливо смотрел на волосатые руки Хуана Карлоса, откладывающие на стол купюры из пачки денег. Процесс явно затягивался вследствие одновременной работы бригадира головой и руками. Застигнутый врасплох заявлением Рона о последней рабочей ночи, Хуан лишился возможности просчитать свой прибыток карандашом на тетрадном листке. Ум ловкого вора мог мгновенно оценить доступность кошелька в чужом кармане, но никак не порядок цифр в собственном уме. Хуан Карлос, сильно потея и облизывая толстые губы, с трудом сопоставлял зарплату Рона со своими комиссионными. Каждый раз после произведенных в уме тяжелых вычислений на стол ложилась очередная ценная бумажка. Наконец, задумчиво посмотрев поверх головы Рона, Хуан Карлос накрыл скудную кучку широкой ладонью и подвинул по направлению к Рону. Не отняв руки, бригадир снова закатил глаза, после чего положил сверху еще одну купюру. Движением головы Хуан Карлос дал Рону понять, что разрешает взять деньги. Рон взял тонкую стопку, не пересчитывая, согнул пополам и сунул в карман брюк. Молча посмотрев на бригадира, он медленно развернулся и вышел на улицу. Хуан Карлос сокрушенно вздохнул, подозревая обсчет не в свою пользу.
Асфальт был усеян мокрыми пятнами от крупных капель начинающегося дождя. Тяжелые тучи сбивались в подвижные массы, выжимая друг из друга все больше и больше дождевой воды. Капли стучали по асфальту сильнее и чаще. Нет, ему не успеть. У Рона не было сил ни для бегства, ни для защиты от гнева разверзнувшихся небес. Он опустился на ближайшую скамейку и блаженно вытянул ноги, отдавшись во власть вступающей в буйство стихии. Порыв ветра ударил во всю силу и стих, галантно уступая очередь дождю. Хлынул ливень, мгновенно окатив Рона сгущенным холодом небес. На ранней улице исчезли редкие прохожие. Рон сидел один среди грозы и дождя, один на пустынной улице, один в пустом городе, один во всем мире. Ему некуда торопиться, его не ждет ни Хуан Карлос, ни Мартин Гиббс, ни мама, ни Дэн, никто, никто…Никто…, кроме… жертвы?… Рон должен это узнать… Рон это узнает…
Небо, выплеснув свою ярость водопадом дождя, тихо меняло гнев на милость. Сила струй слабела, небо очищалось от туч. Рон поднялся со скамьи и с трудом сделал несколько шагов. Вода с чавкающим звуком выплескивалась из ботинок, мокрая одежда опоясывала тело холодом. Постукивая зубами, Рон брел по улице. Город постепенно оживал людьми. Прохожие посматривали на Рона кто с удивлением, кто с испугом, кто с брезгливостью. Рон переводил взгляд с уходящего лица на встречное. Кто из них – представителей этого враждебного мира – станет его жертвой? Такая же молодая, как эта, с толсто накрашенными ресницами и густо намалеванным ртом? И чем только они красят эти свои губы? Или вот этот, молодящийся пенсионер в трусах и майке? Выбежал после дождя подышать озоном. Закаляется, здоровье бережет. А Рону беречь нечего. Все хорошее, что могло случиться и составить смысл его жизни, высосано досуха грехом, который до сих пор не оплачен раскаянием… Взгляд Рона тяжело лег на очередное встречное лицо. Какое холеное, костюм безукоризненный… Хотел бы Рон посмотреть на его ухмылку поздним вечером в темном проулке. А это еще что за толстая курица с выводком? Смотрит с осуждением…Никто не смеет осуждать Рона. Никто! Никому Рон не позволит себя судить! Никому и никогда! Рон смачно сплюнул вслед женщине с тремя детьми и удовлетворенно отметил поспешно отведенные в сторону глаза прохожих. Не глядя больше на лица и никуда не спеша, Рон дошел до своего пристанища.
Миссис Хард, сухопарая пожилая дама с нервно-истощенными лицом и фигурой, с высокой старомодной прической и в платье прошлых времен молча проводила Рона глазами. С тех пор, как она после смерти мужа приняла на себя управление постоялым домом, она не припоминала более странного постояльца. Сначала был лысым, потом в шляпе, а сегодня с волосами! То ходил все куда-то днем, потом по ночам, а сегодня явился чуть ли не к обеду! Странный тип, но платит аккуратно. Миссис Хард еще подождет пару недель и если что-то ей покажется неладным, заявит в полицию. Как там его? Миссис Хард открыла книгу для регистрации постояльцев. Костлявый палец побежал по строчкам. Ага, Рон Митчелл.
Глава 21
Хорошая сегодня погода! Первый взгляд Рона после пробуждения всегда принадлежал небу. После вчерашнего шторма оно было ослепительно голубым с ярким до белизны солнцем. В такой день хочется жить, верить в добро, в счастье, в будущее. Сегодня Рон узнает, есть ли у него будущее, он получит ответ на вопрос, был ли смысл в его отчаянной борьбе за жизнь. Рон отлично выспался. Дикая усталость двух дней отступила. Он чувствовал себя довольно сносно. Размявшись легкой гимнастикой, Рон с удовольствием встал под горячие струи душа. Вдоволь насладившись их массирующей мягкостью, Рон выключил воду и, накинув полотенце, подошел к зеркалу. Сегодня вечером Рон превратится в не Рона. В Нерона. Из Рона – в Нерона, безжалостного вершителя жалких человеческих судьбишек. Сегодня не Рон – сегодня Нерон, ведомый адской силой, решит, кому жить, а кому умирать.
Рон потрогал прилично отросшую щетину. Отлично, значит, уже завтра он будет гладко выбрит. Встряхнув пару раз темноволосый парик, Рон нахлобучил волосяную шапку на голову. Вчера он был блондином, сегодня вечером станет шатеном, значит, а завтра полысеет. Что он наденет? Рон подошел к шкафу и выбросил всю одежду на кровать. Потрепанные темные джинсы. Отлично, в них ходит каждый второй. Майка. Скорее черная, не бросается в глаза. Остальное Рон купит на заработанные деньги. Почувствовав голод, Рон с удовольствием съел оставшиеся со вчерашнего дня бутерброды. Затем, сварил крепкий черный кофе и долго наслаждался его горячим вкусом, глядя на безлюдную голубизну неба…
Рон с трудом заставил себя оторвать взгляд от высокого безмолвия и перевести на улицу, мельтешащую людьми. Прошло не менее двух часов с тех пор, как Рон вышел из дома и, придя в знакомый парк, сел на скамейку, подставив лицо приятному теплу солнечных лучей. Рон взглянул на часы. Теперь пора. В два часа пополудни Мартин Гиббс поедет обедать. Решительными шагами Рон двинулся к зданию, в котором располагалась резиденция доктора. В душе Рона из зерен сомнения все настойчивее прорастали мысли об обманной игре Мартина Гиббса. Рону все сильнее казалось, что сеансы доктора были всего лишь хорошей постановкой, спектаклем, разыгранным для убедительности в нескольких действиях. Параллельно недоверию росла уверенность, что Мартина уже нет в городе, что он предусмотрительно удрал, отлично понимая опасность затеянной игры. Стрелки на офисном здании показали пять минут третьего. Не успел Рон подумать, что был прав, как увидел Мартина – красивого, ухоженного, в великолепном костюме. Здоровенный детина, обогнав доктора на шаг, открыл дверь дорогого авто, подождал, пока Мартин сядет в автомобиль, профессионально кинул взгляд во все стороны, захлопнул дверь и, обогнув машину, сел с другой стороны. Автомобиль мягко снялся с места и осторожно, словно боясь быть задетым и потерять наведенный лоск, вошел в дорожный поток.
Рон помрачнел. Телохранитель. Мартин нанял телохранителя. Он определенно боится Рона, потому что не сумел ему помочь и не смог в этом признаться. Или не захотел из-за собственного тщеславия? Только все напрасно. Если Рон прав, он все-равно достанет доктора, даже в его кабинете. В памяти Рона всплыла Джудит, кресло напротив окна с небом во всю ширь и… в нем здоровенный детина с журналом в руках. Телохранитель был! Значит, в своих сомнениях не прав Рон, и Мартин искренно хотел помочь? Уравнение, громоздившееся в голове Рона все более и более сложными действиями, добавилось еще одной закрытой скобкой. Нет, это запутанное вычисление Рон произведет завтра, когда одно из неизвестных само собой обретет свое значение. Определенно, для Мартина будет удачей, если оно окажется верным. Рон медленно пошел по улице, скользя взглядом по витринам. Остановившись под искомой вывеской, толкнул дверь. "Дарят ли женам ножи?", – размышлял Рон, стоя у прилавка с множеством сверкающих лезвий.
– Чем могу помочь, – заботливый вопрос произнес приземистый юноша азиатской наружности.
– Да вот, думаю, можно ли жене на день рождения подарить нож, э-э-э, кухонный, – поспешил Рон добавить последнее слово…
– Это будет замечательный подарок, – затараторил продавец. – Рекомендую присмотреться вот к этим комплектам. Здесь полный набор ножей, вплоть до десертных. Обратите внимание на лезвия. Все они выполнены из стали высокого качества, деревянные рукоятки исключают скольжение руки, обеспечивая удобство и безопасность в использовании.
– Мне нужен один нож.
– Отлично. Прошу сюда.
Вслед за продавцом Рон перешел к другому прилавку.
– Здесь у нас представлены ножи в отдельности. Если ваша жена ценит красоту, могу предложить вам вот эти ножи с оригинальной отделкой…
Пропуская мимо ушей упоенный гимн продавца ножам-труженикам, Рон оценивал их с точки зрения другого предназначения. Нож должен быть с тонким и не слишком длинным лезвием, не больше глубины кармана брюк. Вот этот вполне подойдет. Рон провел рукой по холодной глади лезвия. Хорош. Высококлассная сталь. Тонкая пружинящая упругость. Смерть будет молниеносной. Жертва уйдет без страданий.
– Вы сделали выбор?
Продавец выжидающе уставился на молчащего Рона.
– Нет.
Посмотрев еще раз на манящий взгляд клинок, Рон отрицательно махнул головой и сделал шаг к выходу. Пожав плечами, молодой человек высказал в спину Рона заученное пожелание увидеть его еще раз в их замечательном магазине.
За автоматически притворившейся дверью Рон вздохнул полной грудью. Он чуть было не купил орудие убийства! Он, столько лет мечтавший не убивать, сегодня целый день планирует смертельную охоту на человека! Нет, это не правильно! Так он никогда не узнает правды. Рон ни разу не убил преднамеренно. Дважды он совершил смертный грех по воле довлеющего над ним рока. Купить нож – значит, отступить от схемы, вычерченной судьбой, от ее тайного правила, нарушить логику действий, которой он каждый раз следует, не отдавая себе в этом отчета. Нет, Рон выйдет на поиск ловушки судьбы, как всегда, безоружным. Напряжение последних дней напомнило о себе ноющей болью в спине. Возможно, впереди тяжелая ночь. Надо отдохнуть.
Глава 22
Хорошо, что Рон сразу зашел за продуктами. Выйти из своего пристанища второй раз он был бы уже не в силах. Больше часа Рон неподвижным бревном пролежал на кровати. Кажется, он даже уснул. Закатные лучи солнца, настойчиво проникающие сквозь закрытые веки, заставили Рона ожить. Слегка приоткрыв глаза, он посмотрел на часы. Почти семь. Пора шевелиться. Рон нехотя поднялся с кровати, прогоняя мысли о переносе задуманного на завтра. Нет, он не поддастся собственной слабости. Завтра может не быть. Завтра – это категория безвременья, бессрочности. Завтра может не наступить никогда. Рон прекрасно знает, как это случается. Для него есть только сегодняшний день, он может планировать свои действия только в текущем времени. Надо приготовить еду. В предстоящую ночь ему потребуются силы.
Рон сделал салат из зелени и пары томатов, нарезал сыр, заварил кипятком суп быстрого приготовления. Расставил тарелки на столе и загляделся. Просто королевский ужин. Даже пирожное к чаю, как дома, только дома сейчас у Рона нет, ужинать он будет в полном одиночестве, и душа вместо умиротворения от завершенного дня наполнена тревогой предстоящей ночи. Рон пройдет через эту ночь, и через следующую, и через еще одну, и еще, пока не станет свободным. Сегодня Рон едва не отступил от цели, ради которой он столько сделал за эти семь дней после тюрьмы, ради которой он двадцать семь лет покорно выполнял команды, приказы, требования, указания, рекомендации полицейских, надзирателей, следователей, адвокатов, врачей, психологов, всех причастных к его несвободе. Все эти годы Рон мечтал принадлежать самому себе и никогда больше никому из них. Никогда и никому! Свобода стала единственной целью его жизни, вожделенным желанием, криком души. Он станет свободным. Сегодня, завтра, через неделю. Ночью, днем. Он станет свободным!
Рон сел за стол, переставил пару тарелок, потом еще раз. Попробовал пирожное, съел ложку супа, потом кусочек сыра. Рон от души наслаждался свободой выбора даже в такой ничтожной малости жизни. Съев суп вперемешку с сыром, Рон приступил к салату. Как все вкусно. Как неторопливо. Как свободно! Заварив крепкого чаю, Рон по кусочку смаковал тающую во рту сдобу бисквита и нежную пену белкового крема.
За окном усталый день безропотно уступал ночи планетарный дозор. Вместе с темнеющим воздухом душа Рона наполнялась холодным покоем. Рон терпеливо смотрел на гаснущее небо до первых звездных проблесков. Теперь пора. Рон убрал со стола, тщательно заправил постель, аккуратно сложил в большой пакет все свои вещи, внимательно проверяя каждый уголок шкафа и тумбочек. Все чисто. Можно приступать к главному. Рон зашел в ванную комнату.
Были густые сумерки, когда из комнаты Рона вышел темноволосый и чернобровый мужчина в темных выцветших джинсах и черной майке. Неслышными шагами он прошел по коридору второго этажа и, прижавшись спиной на лестничном пролете к стене, осторожно выглянул вниз. Около десяти часов вечера бдительная миссис Хард отходила в свою комнату за чашкой чая. Именно в эти минуты Рон в своем новом облике и должен выйти из дома. Минутная стрелка замерла на вершине циферблата, часовая – на цифре десять. Рыжеволосое изваяние шевельнулось и задвигалось на стуле. Рон, почти не дыша, наблюдал за миссис Хард, не упуская из поля зрения и пустынный коридор. Сейчас она должна встать, закрыть ящик стола, в котором хранит ключи и документы, оглядеться по сторонам. Рон ждал, заметно нервничая. Миссис Хард встала, закрыла на ключ ящик стола с ключами и документами, несколько раз для верности дернула ручку, осмотрелась по сторонам, смешно выпучивая из-под очков глаза-перископы. Убедившись в полном порядке, миссис Хард, вышагнув из-за стойки, взяла курс на свою комнату. Неслышными шагами Рон сбежал по лестнице, быстро миновал опустевший "патрульный" пост и вышел на улицу, тихо прикрыв за собой дверь.
Оставив на вокзале в камере хранения пакет с вещами, Рон неторопливым шагом направился к центру города. Он был спокоен и расслаблен. Чтобы все случилось, он должен отдаться естественному ходу событий. Ни о чем не думая, Рон бродил по улицам, разглядывал витрины, иногда заходил в магазины, бесцельно разглядывая разный товар, нисколько не обращая внимания на многозначительные взгляды продавцов. Рон не смотрел на часы. Сегодня он был равнодушен ко всему, даже к драгоценным часам свободы. Устав, наконец, от бесцельного шатания, Рон зашел в первое попавшееся кафе. Организм настоятельно потребовал посещения комнаты специального назначения. Оглядев небольшое фойе, Рон без труда определил нужное направление. Вместе с дверью Рон толкнул кого-то внутри туалетной комнаты.
– Секунду терпения! Сейчас я отодвинусь, – прозвучал веселый хрипловатый голос.
За дверью послышалась возня, волочение и через пару шумных вздохов дверь распахнулась. Внутри Рон увидел крепкого вида пожилого мужчину в синей кепке и такого же цвета комбинезоне, из огромных карманов которого торчали инструменты и проволока. Огромные пушистые белые усы зашевелились, у голубых глаз собрались добродушные морщинки.
– Давай, не стесняйся, путь свободен.
Замычав под нос какой-то мотивчик, электрик полез по стремянке к свешивающимся с потолка проводам. Рон, понаблюдав пару секунд за его работой, направился к заветной кабинке.
Зал кафе, в который Рон свернул на обратном пути, был заполнен посетителями не более чем наполовину. Сев за дальний столик у стены напротив входа, Рон заказал черный кофе и молочный коктейль. Неторопливо потягивая через трубочку пышную сладкую массу вперемешку с глотками горячего кофе, он наблюдал за залом. На общем спокойном фоне выделялась шумная компания молодых людей. Они рассматривали фотографии, передавая их по кругу, и дружно смеялись каждому новому комментарию. Спустя некоторое время от компании отделился невысокого роста и избыточного веса черноволосый молодой человек. Поводом послужил звонок по мобильному телефону. Громкий смех соседей мешал разговору, и юноша присел за свободный столик в соседнем ряду недалеко от Рона. Прижав телефон плечом к уху, молодой человек, неудобно изогнувшись, полез в карман брюк. Вытащив маленький блокнот и ручку, стал что-то записывать. Через несколько минут разговор закончился. Положив телефон на стол, юноша встал, чтобы вернуть содержимое кармана обратно. Друзья за столиком призывно замахали руками, шутливо возмущаясь долгим отсутствием парня. Согласно кивая головой, он махнул им рукой и выронил ручку. Она нашлась под соседним столиком. Сунув находку в карман, молодой человек поспешил к веселой компании. Забытый телефон остался на столе. Рон с интересом отслеживал ситуацию. Сколько же пройдет времени, пока этот растяпа обнаружит пропажу? Между столиками промелькнул официант, совсем мальчишка. Наверное, подрабатывает в каникулы. Тоже ничего не заметил. Счастливые, им не надо быть настороже. Рон уже привстал с намерением указать владельцу телефона на пропажу, как вдруг что-то ухваченное боковым зрением его остановило. Это что-то было щуплым юнцом с лицом со смутно знакомой странностью. Не поворачивая головы, Рон стал наблюдать скошенным взглядом за происходящим. Парнишка прошел мимо столика с забытым телефоном, закрыв его на мгновение своим телом. Вновь открывшийся взгляду Рона стол был пуст. Не упуская из виду молодого воришку, Рон ухватил взглядом столик с компанией. Мальчишка-официант, стоя рядом с представительным администратором, отчаянно тряс головой, выворачивая карманы перед молодыми людьми.
Рон медленно поднялся. Он прошел мимо бурлящей негодованием компании, не повернув даже головы в сторону, в которую с дружным любопытством смотрел уже весь зал. Во власти идеи, мгновенно отключившей сознание, Рон словно оказался за стеклом, которое не пропускало сквозь свою толщу ни единого звука и ни капли цвета из оставшегося по другую сторону мира. В варианте немого кино мир стал декорацией в театре одного актера. Действие развивалось по сценарию, исключающему отступления от трагической развязки.
Рон был в нескольких метрах от вороватого юнца, когда тот скрылся за дверью служебного помещения. Щелкнул замок. Рон толкнул неподдающуюся дверь и замер на несколько секунд. В глазах, лишенных живого движения, темной тенью всплыла мысль из глубин подсознания. Рон медленно развернулся и направился к туалету. Ящик с инструментами стоял у стены. Знакомое мурлыканье доносилось из ближайшей кабинки. Взгляд Рона мгновенно выделил в груде инструментов нож с характерным лезвием. Через секунду острый клинок лежал в кармане брюк. Рон двинулся к двери и вышел, не оглянувшись. На улице Рон перешел неширокий тротуар и остановился напротив входа в кафе в тени деревьев. Его немигающий взгляд уперся в дверь, над которой неутомимо мигал глаз рекламной вывески.
Входная дверь открывалась и закрывалась, попеременно впуская и выпуская людей. Все это время Рон стоял живым изваянием, не шелохнувшись и не чувствуя усталости от неудобной неподвижности. Рон не мог сопротивляться руководившей им силе. Она заставляла его стоять и ждать.