– Торговый центр Аль-Хабиб, Шестая улица, Первая авеню. Это что-нибудь говорит тебе?
– Это только звучит так красиво, – сказала Фрида. – Улицы, авеню, торговые центры… Маленький Могадишо называется так по одной причине.
– О чем ты? – спросил Халениус.
– Увидите…
Асфальт исчез с дороги целиком и полностью. Большая заполненная водой яма преградила им путь. Глина вылетала из-под колес. Анника снимала тележки, матрасы, ковры, специи в железных банках, мусор, бумагу, пластик, женщин в джильбабах – единый большой и организованный хаос. Это была не Кибера, не трущобы такого же рода, но тоже далеко не лучшее место на земле. Люди плотной чередой скользили за окнами машины, Анника ловила их глаза в объектив.
Первый удар пришелся по стеклу как раз рядом с ней, второй по крыше автомобиля, и его сразу же обступили люди, которые прижимали лица к стеклам, кричали и размахивали сжатыми кулаками.
Фрида резко повернулась и уставилась на нее.
– Снимаешь? Здесь? Ты с ума сошла? Это мусульмане, их нельзя фотографировать.
Анника выронила камеру, словно обожглась о нее. Шум усиливался, удары посыпались градом.
– О боже, – сказала Фрида, – только бы они не перевернули машину…
Автомобиль трясся. Анника вцепилась в сиденье обеими руками, камера с грохотом свалилась на пол. Кто-то пытался открыть дверь "тойоты", колеса скользили боком по глине.
– Включи первую, – скомандовал Халениус. – Давай медленно вперед.
– Нельзя! – крикнула Фрида. – Я наеду на них!
– Они расступятся, – сказал Халениус. – Трогай осторожно.
Улица была забита ослами, людьми и тележками, но Фрида сделала, как ей сказали, медленно тронула машину, погудела, включила зажигание и нажала на газ, толпа последовала за ними, пыталась открыть двери и кричала, но Фрида упрямо продолжала ехать.
– Там впереди справа находится Аль-Хабиб! – крикнула она. – Нам туда.
– Езжай дальше, – велел Халениус.
Анника наклонилась вперед и спрятала лицо в ладонях.
И все ведь из-за нее.
Внезапно шум прекратился, люди отстали, а под колесами снова оказался асфальт. Фрида переключилась на вторую скорость. Анника видела, как дрожали ее руки, а глаза блестели от слез.
– Что мы делаем сейчас? – спросила Фрида тихо.
– Я не знаю, – ответил Халениус. – Действительно не знаю.
– Но куда мне ехать?
Он обхватил голову руками.
– Не знаю. Я просто ходил на курсы. Этого не было в учебнике.
Сразу хлам вокруг машины исчез, и тропическая зелень обступила их. Улица выглядела идеально, деревья тянулись к небесам. Высокие стены прятали большие виллы.
– У похитителя есть обычный мобильный телефон? – спросила Анника.
– О чем ты? – поинтересовался Халениус.
– Ты можешь ответить на эсэмэс?
Он удивленно посмотрел на нее.
– Я не пробовал.
– Попытайся объяснить ситуацию, – сказала она. – Сообщить, что все пошло к черту, и обвиняй меня.
– Я еду в гольф-клуб "Мутхайга", – сказала Фрида и, повернув налево, миновала пару высоких ворот с вооруженной охраной по обеим сторонам.
Халениус взял телефон и напечатал длинное сообщение. Фрида припарковалась у стены из бугенвиллей и выключила мотор. Халениус нажал "Отправить" и напряженно ждал. Потом его мобильник жалостно пикнул.
– Дьявольщина, – выругался он.
– Ты, пожалуй, писал слишком долго, – сказала Анника. – В таком случае эсэмэс превращается в эмэмэс. Сократи текст.
Халениус застонал и стер свое послание. Скоро в машине стало очень жарко. Фрида опустила стекло. Птичьи трели ворвались в салон.
– Что это за место? – спросила Анника.
– По большому счету, все дипломаты и весь персонал ООН живут в Мутхайге, – объяснила Фрида.
Анника всмотрелась в окружавшую их зелень. Ярко-зеленое поле для гольфа угадывалось между пальмами.
Они находились не более чем в километре от Истли, но больший контраст трудно было представить.
Послышался жалобный звук телефона.
– Не проходит, – сказал Халениус.
– Попробуй позвонить, – предложила Анника.
Халениус набрал номер, приложил мобильник к уху и опустил снова.
– Абонент недоступен, – сообщил он.
Анника прикусила губу. Это была не ее вина. Посыпать голову пеплом в такой ситуации означало принижать ее, необоснованно преувеличивать собственную значимость.
Фрида открыла дверь машины.
– Мы можем с таким же успехом зайти туда, – сказала она и показала на здание клуба, где также явно имелись бар и ресторан.
– У меня еще остался салат, – сообщила Анника быстро.
Фрида не удостоила ее взглядом.
– У них стоит система кондиционирования воздуха.
Солнце уже начало опускаться на запад. Было тяжело дышать из-за грозы. Анника сидела на лестнице перед шикарным зданием гольф-клуба, куда Карен Бликсен в свое время отказались впустить из-за ее принадлежности к слабому полу (по крайней мере, если верить фильму "Моя Африка" с Мерил Стрип).
Она поглядывала вдаль за парковку, наблюдала, как несколько темнокожих женщин носили мешки с мусором, в то время как мужчины-охранники стояли и отдыхали в тени.
"Woman is the nigger of the world", – подумала она. Шюман и его серийный убийца были просто одним из многих примеров. Ей вспомнилось, как она сидела в редакционном автомобиле ранним субботним утром в июне на пути к месту массового убийства в Даларне и как фотограф Бертил Странд описал ситуацию: "Там младшего лейтенанта сорвало с катушек, и он перестрелял семь человек. Среди них, конечно, его девица, но остальные совершенно невиновны".
Она убрала волосы со лба. Стояла неимоверная духота.
Насколько был виноват тот, кто любил? Насколько была виновата она сама?
Халениус вышел на лестницу. У него снова побелели губы, глаза горели огнем. Она инстинктивно встала.
– Они прислали сообщение?
– Позвонили. Он просто метал громы и молнии.
– Из-за того, что я снимала?
– Из-за того, что мы не остановились перед Аль-Хабибом, как нам приказали. Он обвинил нас в нарушении соглашения и хочет начать переговоры заново. Я объяснил, что его сомалийские братья попытались перевернуть наш автомобиль и нам пришлось убраться оттуда ради спасения денег. Это ничуточки его не успокоило.
Он говорил сквозь сжатые зубы, злоба переполняла его, а по лицу струился пот.
– Извини, – сказала она.
Халениус всплеснул руками.
– Какого черта тебе понадобилось снимать?! – закричал он. – У тебя нет ни капельки соображения? Ты понимаешь, чем все могло закончиться?
Анника сглотнула комок в горле, но не собиралась плакать.
– Я не специально.
– Ты посадила нас в лужу. Нам надо на север.
Он пошел к машине. Фрида последовала за ним, в руке она держала копию счета.
– Там ужасное движение, – сказала она. – Дорога займет время.
– Куда нам теперь? – спросила Анника.
– В аэропорт Уилсон, – ответила Фрида за ее спиной.
Анника вопросительно посмотрела на Халениуса. Он повернулся к ней. Солнце придало его лицу красноватый оттенок.
– Нам надо в Либой, – объяснил он. – Злодей хотел, чтобы мы прилетели туда ночью, но я заставил его подумать здраво. Нам необходимо оказаться там завтра рано утром.
– Либой? – прошептала Анника.
Она увидела перед собой карту из Гугла, огромное пустынное пространство, выжженную солнцем землю.
– Туда нет никаких регулярных рейсов, – сказала Фрида. – Вам придется нанять частный самолет.
– Хотя у меня не осталось никаких денег, – прошептала Анника.
– У тебя все еще есть средства на моем счете, – возразила Фрида и села в машину.
Движение замерло. Стоявшие на обочине люди время от времени выплывали из темноты при свете автомобильных фар. Анника пыталась рассмотреть их лица за эти короткие мгновения, запомнить, как они выглядели.
Темнота заключила автомобиль в объятия так быстро, словно его накрыли одеялом. Отдельные огоньки мерцали где-то вдалеке. Теплый воздух проникал внутрь салона через открытое боковое окно, и в конце концов все переживания прошедшего дня дали знать о себе.
Она забралась с ногами на сиденье и заснула.
Она открыла глаза и уставилась на большого леопарда. Прошло несколько секунд, прежде чем до нее дошло, что перед ней статуя.
– Привет, – сказал Халениус и провел рукой по ее мокрым волосам. – Мы на месте.
Она села и огляделась, пытаясь различить что-то в окружавшей их темноте. Среди тропических растений кое-где пробивался свет. Он исходил из старинного дома со стеклянной верандой, представшего ее взору.
– Извини, – сказал Халениус. – Я зря взял тебя с собой.
– Где мы?
– В "Саду кофе" Карен Бликсен. На ее старой ферме, здесь отель сейчас. Я знаю Бонни, его владельца. Возьмешь мою сумку, а я позабочусь об этом?
Он показал на баулы с долларами.
– Где Фрида?
– Организует номера для нас, потом уедет домой.
Анника вышла из машины и резко остановилась на полушаге.
– Аэропорт! – сказала она. – Нам же надо нанять самолет!
– Все сделано, – успокоил ее Халениус и поставил сумки с деньгами на землю, их ручки заскрипели. – Мы договорились с одним знакомым Фриды.
Анника подняла сумку Халениуса. Она почти ничего не весила.
Они вошли в старый дом, который с таким же успехом мог находиться в Сёдерманланде или в Эстерлёне: темный паркет "елочкой" на полу, покрашенные в белый цвет стены, веранда с разноцветными стеклами.
– Карен Бликсен жила здесь? – прошептала Анника.
– Это, собственно, дом ее босса, но она жила здесь подолгу тоже, – сказал Халениус и исчез куда-то, повернув налево.
Воздух за окнами был сырой, там царила непроглядная тьма.
Она стояла посередине комнаты и таращилась на старинный клавесин у одной из стен. Его клавиши стали коричневыми от времени, как давно не чищенные зубы. Она протянула вперед руку, чтобы послушать, как он звучит, но остановила пальцы в воздухе в нескольких сантиметрах от инструмента. Хотела ли она, собственно, знать это? Могла ли даже предположить, какие мелодии прятались внутри? Может, там не было ничего, кроме криков и стенаний?
Халениус появился из внутренних помещений со старинным ключом в кулаке.
– Инструмент не работает, – сказал он, кивнув на клавесин. – И не принадлежал Карен, Бонни где-то раздобыл его.
Он схватил баулы с деньгами, покачнулся под их тяжестью, а потом вышел наружу и исчез в ночи. Анника согнула колени, взяла их сумки и последовала за ним по вымощенной камнями тропинке, петлявшей в темноте и кое-где освещаемой слабыми фонарями. Их окружали ночные звуки, которые она раньше слышала только в кино: кваканье, скрежет, некие подобия пения и бормотания, которые она не могла идентифицировать и объяснить. Казалось, темнота становилась все чернее вокруг них.
– И где отель? – спросила она.
Халениус показал налево. Белые стены виднелись за зарослями тропических растений.
– Собственный дом? Каждый номер – отдельный дом?
Она вошла в зал с белыми стенами и черными потолочными балками, парившими высоко под самой крышей. Белые льняные занавески на черных железных карнизах, огонь потрескивал в камине, справа гостиная. Она подняла взгляд на кровать с балдахином, красовавшуюся как корабль посередине комнаты, кованый каркас и сетка против комаров в качестве паруса. Анника осторожно шагнула на натертый до блеска деревянный пол, темный, как за ночь образовавшийся лед.
Потом опустила сумки на него и открыла дверь слева от себя. Ванная, больше, чем у нее дома, коричневый сланец с пола до потолка.
– От выкупа останется хоть что-то, когда мы заплатим за это? – спросила она Халениуса, вернувшись в комнату снова.
– Стоит как худший однокомнатный номер в Нью-Йорке, – ответил он. – Но здесь только одна кровать, я вернусь на ресепшен и скажу, что нам надо каждому по спальне…
Она положила руку ему на грудь. Он остановился и отвел взгляд на камин.
– То, что я сделал, непростительно.
– Для кого? – спросила она.
Он опустил глаза в пол.
– Томас – моя ответственность, я его работодатель. Если он не может доверять мне…
– Томас отвечает сам за себя, точно как мы с тобой.
– Я воспользовался ситуацией, – возразил он. – Мне нет оправдания. Ты сейчас целиком и полностью зависишь от меня, я нарушил любой кодекс чести, какой только существует…
Она встала очень близко к нему, ее дыхание согревало ему шею, она обняла его за спину.
– А когда ты встретишь его снова, – сказал Халениус тихо, – что ты почувствуешь тогда?
– Давай не будем думать об этом сегодня вечером, – прошептала она и укусила его за мочку уха.
Он несколько секунд пыхтел ей в плечо, прежде чем прижал ее к себе.
День 10
Пятница 2 декабря
Анника проснулась от шума водопада. Она лежала, запутавшись в простыне, рядом с Халениусом и не могла понять, где находится.
– Это дождь барабанит по железной крыше, – прошептал Халениус в темноте. – Не правда ли, круто звучит?
Она не ответила, лежала неподвижно и глубоко дышала, впереди угадывалась противомоскитная сетка, окружавшая кровать. Шум то затихал, то снова усиливался. Слабые раскаты грома доносились со стороны Нгонг-Хиллс.
Она повернулась к нему, обвила потными ногами его колени и положила руку ему на щеку. Комната осветилась вспышкой молнии. Она посмотрела ему в глаза и уступила желанию.
Следующий раз она проснулась на рассвете. Дождь прекратился, только отдельные капли с деревьев время от времени падали на крышу со звуком, напоминавшим выстрел. Халениус стоял и натягивал джинсы с другой стороны противомоскитной сетки.
Анника отбросила простыню в сторону и шагнула на деревянный пол. В комнате было прохладно и сыро, но она не почувствовала этого. Встала, нагая, перед ним и последовала пальцами за его голыми руками. Его скулы заиграли под кожей.
– Это наше дело, – сказала она тихо. – Никто, кроме нас, ничего не знает.
– Фрида заказывала номер, – напомнил Халениус. – Она не знает, но догадывается.
Она обвила руками его шею и поцеловала его осторожно. Он обнял ее за спину и поцеловал в ответ, потом резко отпустил и направился к своей рубашке, брошенной на спинку стула, надел ее и застегнул на две пуговицы, схватил сумки с деньгами и поспешил к двери.
– Фрида будет здесь через четверть часа, – сказал он и покинул комнату.
Она шагнула на вымощенную сланцем веранду и попала в подводный мир Кусто. Прохладная сырость заключила ее в свои объятия, свет просачивался внутрь сквозь лопухи подорожника, достигавшие высоты человеческого роста.
Она втянула воздух полной грудью и осторожно вышла в сад. Горшки, висячие растения, пальмы, деревья с красными листьями и оранжевыми цветами, заросший зеленью деревянный забор. Воздух был прохладный, и легко дышалось, пахло землей и дождем.
Золотистый кот выпрыгнул на ступеньку перед ней, и на какое-то мгновение ей показалось, что это Вискас (ее Вискас, ужасно красивый желтый кот, которого Стен убил в тот сентябрьский день на заводе дома в Хеллефорснесе), он величаво зашагал вперед по тропинке, задрав хвост и с мяуканьем обозревая мир вокруг себя. Садовник, огромный темнокожий мужчина в резиновых сапогах и синем комбинезоне, отставил в сторону лопату, наклонился и приласкал его. Он почесал ему под подбородком и погладил по голове и спине. Кот замурлыкал и заурчал в ответ, лег на спину и стал переваливаться с боку на бок – он привык к такому обращению и получал удовольствие по полной программе.
Анника остановилась на вымощенной тропинке, почему-то ей стало трудно дышать.
Фрида была в грубых ботинках и лиловом наряде, отлично подходившем к ее волосам.
– Хорошо спалось? – спросила она.
Анника попыталась улыбнуться и села на заднее сиденье, где уже стояли сумки с долларовыми купюрами.
Халениус выбежал со стороны ресепшен и запрыгнул на переднее сиденье.
Фрида тронула машину с места и повернула на Карен-Роуд. Анника посмотрела назад и увидела, как статуя леопарда исчезла за деревьями. Они миновали музей Карен Бликсен и что-то под названием Kazuri Beads and Pottery Center, маневрируя между лужами по пути. Дорога была еще пустынной, они на приличной скорости проносились мимо мебельных магазинов с брезентовыми крышами, а также вереницы сараев, где продавали подержанные автомобили и железных жирафов, украшенные гравировкой кровати с балдахином и дрова.
Красная земля и невероятно зеленая растительность. Куда они, собственно, ехали? Кончится ли их путешествие когда-нибудь?
Путь на территорию аэропорта Уилсон преграждал шлагбаум. Фрида заплатила в будке охраны, и их пропустили за него, далее находились здания из бетона с ничего не говорившими ей табличками: Departments Wanausafari, Delta Connection, Safarilink и огороженное забором летное поле, путь на которое лежал через желтую калитку.
Анника поглядывала на стоявших около нее охранников с оружием на груди, и ее мучил один и тот же вопрос. Насколько законно перемещаться по Кении с такими деньгами, особенно когда речь шла о выкупе? Англичан (и кенийцев) задержали ведь в Сомали на летном поле.
Она чувствовала, что у нее потеют руки.
Халениус вышел из машины, открыл заднюю дверь и достал баулы с долларами. Анника шагнула на землю, ее ноги слегка дрожали.
– Нам надо проходить контроль безопасности? – спросила она.
Халениус, похоже, не услышал ее, он направился к нигерийке, держа по сумке в каждой руке, и, поставив их на землю, обнял ее. Она была на голову выше его в своих ботинках, он качал ее в объятиях и что-то бормотал ей на ухо.
Его слова долетали до Анники в виде неразборчивого шума. Она смотрела в сторону калитки. Двое мужчин в желтых жилетах взвешивали сумки на больших весах. За оградой она слышала гул самолетных двигателей. Здания аэропорта имели железные крыши.
Будут ли проверять их багаж? Что случится, если они обнаружат деньги?
Фрида подошла к Аннике, притянула ее к себе и крепко обняла.
– Позаботься о нем, – прошептала она, и Анника не знала, кого из двоих мужчин она имела в виду.
Пилот Уильям Грей вышел им навстречу из одного из зданий аэропорта. Блондин с сединой в волосах и широкой улыбкой, в белоснежной рубашке и светло-бежевых хлопчатобумажных брюках.
– Значит, вам надо в Либой, – констатировал он и сердечно поздоровался с ними за руку. – Немного в стороне от обычных туристских маршрутов, можно так сказать. Мы полетим на той колымаге.
Он показал в сторону шеренги частных самолетов на летном поле. Анника и представить не могла, какой из них он имел в виду.
– Вы готовы? Все с собой?
Он показал на их багаж.
Халениус кивнул.