Второй человек был ставленником президента в СБУ. Тоже профессиональный юрист и не менее профессиональный подонок, своим моральным разложением – выделявшийся даже на фоне совсем не святых СБУшников. Помимо прочего – он был мужеложцем, и потому устраивал своих "мальчиков" на работу в СБУ, что вызывало тошноту даже у видавших виды. В политике он стартанул "як пассивный ", лег в постель с главой администрации тогдашнего президента Украины. Впрочем, глупцом он не был – глупые люди в гадюшнике украинской политики не выживали, шли на корм более сильным, наглым и хищным. Пленка – в первую очередь попала к нему.
Третий, который чуть отставал – служил начальником станции ЦРУ в Киеве. Он уже давно работал на украинские, а значит – и на российские спецслужбы. Вместо того, чтобы защищать кабинет посла от прослушивания – он сам прослушивал его, а пленки продавал тем кто больше заплатит. В Киеве – торговля базами компромата и материалами прослушки была крайне доходным бизнесом, а раз посольство США прямо вмешивалось в украинские дела – значит, материалы его прослушки тоже были в цене. Помните, какой скандал начался, когда в сеть попала запись Нуланд с ее знаменитым Fuck the EU. Во. А раз есть спрос – то будет и предложение. Не может его не быть.
Почему? А вы знаете, что треть личного состава в вооруженных силах США – получает талоны на питание, как малообеспеченные? Нет? А это так. И интересы у различных группировок США – тоже разные. Далеко не всем из них нужен мир на Украине или нормальные отношения с Россией. Существующее положение дел – устраивает многих…
Пленка действительно была взрывоопасной. Бомба…
– Ну шо… – сказал "пассивный" – шо робыти будем?
– Что делать, что делать… – сказал посланник Кремля – снимать штаны и бегать! И вообще – говори по-русски!
Тут он осекся – потому что шутка со штанами могла быть неправильно понята в таком обществе. Но украинец тему не поддержал
– Папа слышал?
– Нет. К тебе первому пошел.
Врет – автоматически подумал русский – к папе своему он пошел. Потом – ко мне.
К папику, не папе. А папик его – такая гнида. Это ведь из-за него все началось. Хотя… кто больше виноват – кто бензин разлил или кто спичкой чиркнул?
– Сливают, с…и. Как г…о в унитаз.
– А я тебе говорил. Поимеют тебя амеры и в унитаз спустят.
Оба они обернулись на третьего
– Пока не поимели.
– Так что делать то – будем?
– Ты мне для начала скажи – в Кремле всех все устраивает?
– Кремль – он большой, сам понимаешь.
Оба они – думали об одном и том же. О том, как они оба не хотят изменения существующего положения вещей. Ведь, несмотря на весь происходящий кошмар – устроились то они в нем – вполне комфортно.
Один – думал: а кем он будет, если Киев станет, к примеру, столицей федерального округа? Да никем! Придется деньги реально зарабатывать – а не ж…й. В Киеве уже сложилась элита, верхушка, прослойка, которая привыкла к корыту. И никакими силами их от него не оттащишь, пристрелить разве что.
Второй – думал о том, а кем он будет, если ситуация благополучно разрешится. Сейчас он на слуху, в том числе и в Кремле – а будет – кем? Никем! Киев до 2014 года был геополитическим захолустьем, сюда ссылали как на ссылку. Это теперь Киев – средоточие силовых линий геополитики, ключевой пункт стратегии сразу нескольких держав.
А сколько ему засылают украинские бизнесмены за то, чтобы он похлопотал за кого-то из них в Москве? Что – и от этого тоже отказаться?
Не-е-ет. Хрен!
– Короче, давай запись. Я ее зашлю куда надо.
– Точно?
– Я заинтересован не меньше тебя.
Оба они снова оглянулись – на ЦРУшника
– Заплатить бы надо… – просительно сказал украинец
– Чего?! Ты хочешь сказать, у тебя денег нет?
– Нет.
– Врешь
– Знаешь, какие траты! – пожаловался украинец – то уголовное дело возбудят, то журналюги статью тиснут. Все что зарабатываешь – отдаешь.
Русский подавил раздражение.
– Сколько надо?
– Пятьдесят.
Хрен с тобой.
– Иди сюда… – русский поманил ЦРУшника пальцем.
* * *
Небольшое лирическое отступление от автора.
Это книга не проукраинская и не пророссийская. Я пишу как есть, или как может быть. И оцениваю – по делам, а не по словам и намерениям. Для меня совершенно очевидны три вещи.
1. Россия и Украина по факту остаются единым геополитическим пространством, которое воспринимается именно так и простыми гражданами, которые скрываются в России от мобилизации или ездят в Москву на стройках работать, и элитами, как украинскими, так и российскими. Янукович – когда утратил контроль над ситуацией, просто сбежал в Россию. И возможно, он не был бы таким политическим ничтожеством, если бы знал, что бежать некуда и ту кашу, что он заваривает – ему же и хлебать. Ни о каком "движении Украины в Европу" не может быть и речи, скорее наоборот – после произошедшего в 2013–2015 году Украине дорога в Европу закрыта как минимум лет на пятьдесят.
2. Украинские и российские политические, деловые и силовые элиты – продолжают поддерживать тесные связи между собой. П. Порошенко – проевропейский только на словах, на деле же он сдался еще в 2014 году. Процесс сдачи был оформлен следующим образом: Порошенко подал сигнал: я – свой, не бейте меня. К нему прилетел дуайнен клуба президентов СНГ, Н. Назарбаев, который убедился что перед ним действительно свой – и дал рекомендацию. Вторую рекомендацию ему дал А. Лукашенко, к которому Порошенко направился сразу после Н. Назарбаева – потом в Минск прилетел Путин и начались "минские договоренности". Минские договоренности – на самом деле они реальны и представляют собой отказ украинской и российской элиты от войны и негласная договоренность о возврате к ситуации "2013 минус Крым". Порошенко Крым сдал, причем цинично, сознательно и с вполне прагматичными целями – чтобы от юго-восточного электорального поля отпал кусок в два миллиона, и оно стало проигрывать выборы на уровне всей Украины – до этого оно выборы выигрывало. На сегодняшний день – война поддерживается только ввиду давления украинского и российского общества (которые действительно, не на бумаге, враждуют) на обоих президентов. Но зачистка постепенно идет, и в Москве и в Киеве и в Донецке, зачистка скоординированная. Убирают тех, кто готов сражаться до конца, пассионариев, добровольцев.
Идет процесс сотрудничества и в деловой, и в силовой среде. В деловой среде – наличие "серых зон" в виден Донецко-луганской агломерации, Крыма, юридически не оформленной линии разграничения – предоставляет огромные возможности для самого разного рода бизнес-схем. Навариваются огромные деньги на оружии, боеприпасах, левой водке (причем с луганской Луга-Нова она запросто и в Россию идти может), безакцизных сигаретах и прочем, прочем, прочем. Военные Украины – получили "свою КТО", еще более масштабную, чем наша КТО на Кавказе, со всеми сопутствующими возможностями: от должностей и званий, до полноценного встраивания в криминально-коррупционные цепочки на правах партнеров. Не меньшую возможность обогатиться – дает воровство на гособоронзаказе, на который тратится каждая пятая украинская бюджетная гривна.
Важно понимать, что сегодня никому из заинтересованных сторон не выгодны ни прекращение войны, ни победа в ней. Ни мы не представляем, что будем делать с Киевом, когда зайдем туда, ни они не представляют, что будут делать с Луганском и Донецком.
3. Несмотря на столь тесное сотрудничество в сфере "власть имущих" – мы полностью провалили работу с украинским обществом. Мы не понимаем, или не хотим понять, что дружба народов – это не то же самое, что дружба президентов, олигархов и генералов. Дружбы нет. У нас в нужный момент – не оказалось своей Виктории Нуланд, которая бы просто вышла к людям и поговорила с ними, дала понять, что их слышат и уважают. Можно сколько угодно смеяться над украинцами, которые продались "за печеньки" – но нельзя не восхититься американцами. Они покупают за пачку печенек, а мы – пытались купить за пятнадцать миллиардов долларов кредита. Причем три уже отдали, в итоге получили строго обратный результат, и теперь и проблем выше крыши и денег нет, и именно в тот момент, когда они нам нужнее всего. А американцы – пачкой печенек обеспечили нам крупнейшее геостратегическое поражение с 1991 года.
Со стороны Киева – есть неукротимая вражда и ненависть. То, что нам удается раз за разом переманить вроде бы проевропейское правительство на нашу сторону – лишь добавляет ненависти к нам со стороны активной части общества. Мы не поняли до сих пор одну простую вещь: настоящая политика не делается в подполье, она делается публично. Это не переговоры за закрытыми дверьми, за которыми договариваются, как каждый будет врать своим и поддерживать вранье друг друга. Это не помощь друг другу в убийствах и посадках активистов. Мы ничему не научились на примере Польши – уж на что была сильна Российская империя, но в критический момент она рухнула, и немалую роль в этом сыграла неукротимая вражда поляков. Причем не всех, а только активного меньшинства – но этого оказалось достаточно.
Мы можем подчинить себе этого президента. И следующего. И следующего. Но рано или поздно – этот нарыв прорвет, революцией либо здесь, либо там. В критический момент, когда всем надо держаться вместе – нам ударят в спину. Если мы не хотим этого, если мы не хотим получить еще одну Польшу – нам надо не минские договоренности заключать, а вступать в трудный, немыслимо трудный диалог, и именно с той частью украинского общества, которое нас ненавидит. Диалог, в котором мы будем говорить о том, как мы будем жить друг рядом с другом. Что каждый из нас хочет друг от друга, как он видит будущее. В конце концов – нам никуда не деться друг от друга, мы обречены жить по соседству, нам не улететь на Марс. И, как правильно сказал один львовянин – есть только один великий народ на свете, которому не все равно, живы мы, украинцы, или передохли. Это русские. Только русских – интересует Украина как таковая, а не как топливо на распыл в геополитической топке.
Ниже – я попробую показать, к чему могут привести политические, военные, и спецслужбистские спекуляции на действительно огромной, страшной трагедии. Выигравших не будет, будут только проигравшие.
Впрочем, как и всегда.
Украина, близ Киева. Точное место неизвестно. 20 июля 2017 года.
Из крохотных мгновений соткан дождь.
Течет с небес вода обыкновенная,
И ты порой почти полжизни ждешь,
Когда оно придет, твое мгновение.
Придет оно, большое, как глоток,
Глоток воды во время зноя летнего.
А в общем, надо просто помнить долг
От первого мгновенья до последнего.
М. Таривердиев, Р. Рождественский. Мгновения
* * *
Генерал Пивовар прибыл ко мне через день. Протянул трубку Thyraya, спутникового телефона, который работал через спутник, но по протоколам сотовой связи и с него можно было звонить на любой сотовый хоть с Антарктиды.
– Звоните.
– Кому?
– Дону Хосе Артиго. Спросите, сколько он готов дать за вас.
Я удивился – но виду не подал. Это надо было осмыслить. Я то рассчитывал на роль связующего звена между генералом Пивоваром, явно готовым в очередной раз предать – и определенными силами в Москве. А эта роль бесплатна. Если же генерал решил вместо приза взять деньги – это может значить многое, а может – ничего не значить. Если генерал дурак – значит, это не значит ничего. Если у генерала выход на Москву уже есть – это значит очень многое.
– А сколько надо?
– Ну… скажем, миллион. Долларов, естественно.
– Столько у меня нет. Можно собрать, но это потребует много времени.
– А сколько есть?
– Полмиллиона могу собрать. Хоть завтра.
В принципе – я мог и миллион раздобыть – думаю, дон Хосе дал бы в долг без вопросов. Но мне почему-то казалось, что генералу нужны деньги быстро, немедленно. Что он собирает все, что может собрать. И я не ошибся – генерал в знак согласия кивнул головой
Я начал набирать номер. На вопросительный взгляд генерала пояснил
– Это мой компаньон. Мне не по чину напрямую выходить на дона Хосе.
Генерал понимающе кивнул
– Хола … – раздалось в трубке
– Хола, Юра… – сказал я – слушай меня…
* * *
Разговор завершился быстро. Говорить – особо было и не о чем…
Я вернул трубку генералу, тот посмотрел на номер – и сунул ее в карман.
– Как хорошо быть генералом… – издевательски пропел я
– Не так хорошо, как это кажется – серьезно сказал Пивовар – тем, кто внизу, всегда кажется, что наверху все как сыр в масле катаются.
Да уж. Нехорошо. Трудная жизнь у украинских генералов. Пашут как рабы на галерах.
Генерал прошел к стене – там оказался бар. Из него он достал бутылку коньяка, старую, черную. Показал мне
– Грузинский, настоящий… – сказал он
Я утвердительно кивнул.
* * *
Коньяк и в самом деле был хорош. Насыщенный, маслянистый, особо каких-то нот нет – но вкус есть, единый такой, мощный, чисто мужской вкус. Хороший коньяк…
– Товарищи прислали? – спросил я
– А как же? Жизнь заставляет создавать свой имперский проект. Украина, Грузия, Молдова. Вскоре подтянется Беларусь и страны Прибалтики. Много ли, мало ли – но миллионов шестьдесят пять населения мы наберем. Уже что-то.
– Сброд блатных и нищих.
Генерал отсалютовал мне бокалом.
– В перспективе – может быть, Румынию подтянем, Болгарию, Турцию. Польшу.
– Вы понимаете, что Украина не может быть центром объединения имперского типа?.
– Почему же?
– По причине того, что Империя не может создаваться на идеях свободы. Империя – это сознательное ограничение свободы ради общего блага и общего жития. Вы же – не перестали сражаться за свободу, даже получив ее.
– Ну, свой ГУЛАГ мы еще создадим…
Эти страшные слова – генерал сказал вполне обыденно. Буднично – и от того это было еще страшнее.
А еще страшнее было от того, что я осознавал – именно так и будет. За семнадцатым годом – всегда бывает тридцать седьмой. Его просто не может не быть. В семнадцатом году люди скинули несправедливую, и как им казалось жестокую власть ради идей свободы, равенства и братства – самых справедливых идей, какие только могут быть на земле. В тридцать шестом была принята самая прогрессивная на тот момент (говорю без иронии) сталинская Конституция – а в тридцать седьмом вся страна, жизнь и смерть людей подчинялась таким неведомым ранее понятиям, как лимит или разбивка по категориям . Люди, старые революционеры, генералы и маршалы, конструкторы и академики, сами НКВДшники – харкая кровью в застенках, подписывали сивый бред в протоколах – о сотрудничестве с Троцким, о том, как вредили, как работали на польскую, германскую, британскую, никарагуанскую разведки, как собирались убить Сталина, Ворошилова, Молотова, как выдавали государственные секреты. Как отравили Горького, принимали на себя "политическую ответственность" за смерть Кирова. Самое удивительное, что и те кто пытал, судил, расстреливал – и те кого пытали, судили, расстреливали – они все верили в одно и то же, они были птенцами одного и того же гнезда. Комбат Дмитрий Штерн на допросе искренне говорил, что не мог работать на американскую разведку так как "не знает американского языка" – но при этом он не отрекся от коммунизма, от веры в коммунизм – да никто от него этого и не требовал…
Все они, убивая друг друга, верили одной верой и клялись одними клятвами.
Это было давно. Но от этого – не становится менее страшно. Потому что мы остались теми же самыми. Мы не приобрели иммунитета от этого. Мы не усвоили страшный урок, который стоил нам миллиона жизней до войны, а потом еще сколько то – во время, от того что мы расстреляли перед войной весь свой командный состав. Мы по-прежнему готовы сначала идти на Майдан, за светлое будущее – а потом, сколько то времени спустя, репрессировать и карать, убивать друг друга, аплодировать разгромным передовицам, кричать "раздавить фашистскую гадину", верить процессам, верить тому, что герои вдруг как то разом стали троцкистами, предателями и изменниками Родины.
И так ли мы, русские – отличаемся от украинцев?
Свой семнадцатый год – у украинцев уже был. А теперь – похоже, дело идет к году тридцать седьмому. А потом историки будут разбирать материалы репрессий, и удивляться – кто написал четыре миллиона доносов…
– Нельзя без ГУЛАГа, да? – с горечью сказал я. Я не играл – в тот момент я был вполне искренен.
– Ну а как без ГУЛАГа? – устало, но искренне сказал генерал – вы видите, что произошло с Украиной? Два майдана. Гражданская война, стволы на руках. Страха перед властью не осталось совсем. Всю дорогу митингуют, чем-то угрожают – ни одного решения принять толком нельзя. Кто с нами такими будет работать, если улица будет решать? Махновщина. Кто будет работать с политиками, если их решения ничего не значат? А уличная демократия… это же Африка. Вот говорят… украинский народ… украинский народ. Украинский народ есть, украинский народ будет. А что такое – народ? Это люди, которые признают над собой власть. А то, что на Майдане собралось – какой это народ? Это толпа…
…
– Ничего… прогоним весь актив через систему, люди страх Божий и познают. Будет у нас украинский народ. Тогда и выгребаться можно. Земля осталась, и какая земля. Заводы остались. Проживем…
Я залпом допил свой коньяк.
В дождях холодных нас скроет осень.
В объятьях крепких сожмет ГУЛАГ
Статья суровая – полтинник восемь
Клеймо навечно – народа враг …
Жаль, что нельзя без этого. Жаль…
Украина, близ Киева. 21 июля 2017 года.
Контрразведчик должен знать всегда, как никто другой, что верить в наше время нельзя никому, порой даже самому себе. Мне – можно