– Как говорят наши подшефные, Бог – не фрайер, он шельму метит. Успех операции будет зависеть от того, согласишься ли ты с возникшим у меня замыслом. Для этого нам надо срочно встретиться. Готов прямо сейчас выехать к тебе.
– Желательно, чтобы с тобой приехала Нина Большанина для официального опознания погибшей сестры. К тому же она может подсказать, какая нить связывала Веру с Красноперовым.
Таран вздохнул:
– Представляю, каким ударом для Нины окажется сообщение о смерти сестры. Только что бедная женщина похоронила мужа, а следом – другая трагедия…
Глава XXIV
К удивлению Тарана, Большанина восприняла печальную весть без нервного срыва. В ее глазах не отразилось никаких эмоций. Только грустное лицо слегка побледнело. Скрестив на груди руки, Нина тихо проговорила:
– Этого следовало ожидать…
Дальнейший разговор с ней Таран провел по пути в райцентр в служебной машине, которой молча управлял Федя Жильцов. Большанина рассказывала без утайки, неприукрашивая и не очерняя поведение младшей сестрицы. На все вопросы отвечала ровным чуть глуховатым голосом. Иногда, словно подыскивая точное слово или вспоминая, задумывалась, но с ответом долго не тянула. По ее мнению, Вера была необычайной оптимисткой и жила в свое удовольствие, ничуть не заботясь о завтрашнем дне. Среднюю школу закончила легко, однако дальше учиться не захотела, заявив, что самым лучшим вузом для нее будет удачное замужество. Недолго поработала диктором на местном телевидении. Уволилась из-за того, что "надоело читав чужие шпаргалки". Вроде бы успешно начинала петь на эстраде, но и эту деятельность быстро свернула. С парнями своей возраста держалась строго, а перед Вадимом Моревым, который старше ее на десять лет, устоять не смогла.
– Какие отношения между ними были? – спросил Таран.
– Неопределенные… – Нина помолчала. – Вера для Вадима была чем-то средним между женой и любовницей. То месяцами жила у него, то уходила в свою квартиру, которую Вадим купил ей в прошлом году и обставил роскошной мебелью.
– Она не жаловалась на такую жизнь?
– В отношении жизненных невзгод Вера была фаталисткой. Любимое ее выражение: "Что ни делается, все к лучшему". В прошлом году прибежала ко мне восторженная и заявила: "На днях с Вадимом улетаю в Америку!" – "Зачем?" – "Вадим хочет, чтобы мне накачали силиконом бюст, как у Мэрилин Монро. Говорит, я здоровски на нее похожа, но вот бюстик маловат". Я всплеснула руками: "Обалдела, сестрица?! Разве не знаешь, что от силикона можно рак груди получить?" – "Через сколько лет?" – "Лет через десять, может, и раньше". Вера засмеялась: "У-у-у, к тому времени уже старухой стану. Да и не проживу я столько. Мне от силы года четыре удастся на этом свете погостить". – "С чего такой вздор взяла?" – "Из космоса от своей двойняшки информацию получила". – "Не мели чепуху!" – "Клянусь, Нин! Ты тоже запросто можешь выйти на связь со своей космической копией. Только на полном серьезе поверь, что она существует. Установишь контакт – сразу все земные проблемы померкнут. На душе станет светло-светло, как в раю". С тем и убежала. Признаться, я встревожилась: не крыша ли у сестренки поехала?.. Нет, Вера действительно улетела с Вадимом в Америку, а месяца через два вернулась оттуда с измененной грудью.
– Выходит, силиконовая операция – идея Вадима?
– Не берусь утверждать. Однажды спросила его, мол, ради чего это сделано? Он усмехнулся: "Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало".
– Вера довольна была?
– Как ребенок. Пришла с наигранной важностью. Покрутилась перед зеркалом и спрашивает: "Нин, как думаешь, не рассосется силикон? Года на полтора хватит?" – "Почему только на полтора?" – удивилась я. "Когда летели из Америки, над Атлантическим океаном из космоса послышалось, что столько мне осталось жить в земныхусловиях…" – Большанина задумчиво помолчала. – Не могу понять, то ли это простая случайность, то ли на самом деле Веру осеняло какое-то мистическое пророчество, но после того разговора она прожила ровно полтора года… Не знаю, чем это объяснить…
– Случайности, а тем более мистики трудно объяснимы, – сказал Таран исразуспросил: – Значит, Вера не только предчувствовала близкую смерть, но и воспринимала ее без страха, как закономерную неизбежность?
– Да, она часто говорила: "Двум смертям не бывать, а одной – как ни вертись, не миновать". И еще у нее была странность… Ни в детстве, ни будучи взрослой Вера ни разу не пролила ни слезинки. И вроде бы удивлялась, если плакали другие. Я также никогда не видела Веру сердитой или в плохом настроении. Эти эмоции у нее отсутствовали напрочь. Так могут вести себя только люди, как говорится, не от мира сего…
– Вероятно, она еще не успела столкнуться с жизненными проблемами.
– Нынче проблем хватает с избытком. Однако все сложные ситуации для Веры были просты и объяснимы опять же неким мистическим пророчеством. Помню, когда Вадим Морев увлекся Верой, а она ответила ему взаимностью, я стала упрекать сестру в непорядочности. Мол, из-за тебя разладилась жизнь у Вадима с Надей Хрусталевой. Вера выслушала меня и спокойно разложила все по полочкам. Из ее рассказа получалось, что виновницей конфликта Надежды с Вадимом является вовсе не она, а мамочка Вадима Алевтина Тарасовна, которая запретила сыновьям официально жениться и заводить детей. Молодящаяся дама до ужаса боится стать бабушкой. "Но это же глупо!" – сказала я. Вера улыбнулась: "Конечно, глупо, как в той песне: не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодой". После я у Нади спросила: на самом ли деле это так? Надя подтвердила, что Вадим заставил ее сделать аборт по настоянию Алевтины Тарасовны. Такое вмешательство мамочки окончательно отвернуло Надежду от Вадима. Кстати, именно Вера познакомила Надю Хрусталеву с Николаем Бормотовым и напророчила им долгую счастливую жизнь.
– Видимо, Хрусталева и рассказала Вере о своих неладах с Моревым.
– Нет, Надя ничего ей не рассказывала.
– Тогда остаются два источника информации: либо Вадим, либо Алевтина Тарасовна.
– Не знаю… – Нина задумалась. – Возможно, я привела не очень удачный пример, но, поверьте, Вера без всякого сомнения была ясновидицей.
– В чем это проявлялось?
– Во многом. По себе знаю. Стоило мне о чем-то подумать, как она узнавала мои мысли. Когда шахтерам перестали выдавать зарплату, мы с Ильей оказались в отчаянном положении. Моего заработка не хватало, чтобы свести концы с концами. Занимать деньги у чужих людей было неловко, так как возврат долга представлялся весьма проблематичным. Помню, первый раз в жизни надумала одолжить у Веры. Она тут же прибегает и говорит: "Нин, Вадим дал мне деньги на хорошие французские духи. Я перебьюсь без духов, а "пол-лимона" тебе до получки хватит". И это не единственный случай. В школьные годы она запросто угадывала, какую оценку получит на экзаменах. Без труда могла отыскать любую затерявшуюся в доме вещь. Здорово гадала на картах. Я удивлялась: "Как тебе такое удается?" Вера пожимала плечами: "Наверное, Бог мне подсказывает".
– Она верующей была?
– В полном смысле этого слова вряд ли. Религиозных обрядов не соблюдала. Однако, когда хоронили Илью, пригласила для отпевания священника. А после похорон убедила меня, что избавиться от стресса можно лишь в церкви. Мол, общение с Богом через молитвы помогает людям обрести душевное равновесие и умиротвориться. Это действительно мне помогло… – Нина в который раз вновь задумалась. – И, знаете, Вера предвидела смерть Ильи. Жалко, что я не послушалась ее.
Таран насторожился:
– Серьезно?
– Да. Признаться, у меня тоже было необъяснимое чувство тревоги. Наверное, за полчаса, как нам с Ильей отправиться на автовокзал, пришла Вера. Перед этим я звонила ей и попросила, чтобы она побыла с нашим пятилетним Валериком, пока я провожаю Илью. Пришла, значит, Вера, едва взглянула на меня и говорит: "Зря ты, Нин, затеяла торговую махинацию. Успеха она не принесет. Иди сдай билет или порви его, и пусть Илья никуда не едет". Я вспыхнула, мол, не пророчь дурное. Вера улыбнулась: "Нин, я не пророчу, я советую. А ты поступай, как хочешь. Вообще-то чему бывать, того не миновать". Теперь горько жалею, что не послушалась Вериного совета.
– Может, Вера знала о готовящемся нападении на автобус?
– Откуда? С бандитами она не общалась.
– А какой у нее был круг общения?
– Из мужчин – только Вадим Морев. Подруг вообще не было. Кроме казино, ни на какие молодежные тусовки не ходила.
– И не скучала от такой замкнутой жизни?
– Нисколько. У Веры был какой-то свой, внутренний, мир.
– По какому телефону вы звонили ей накануне отъезда Ильи?
– Сначала набрала Верин квартирный номер. Не дождавшись ответа, позвонила на квартиру Вадима Морева.
– Вера сама вам ответила?
– Нет, трубку снял Вадим. Мы с ним недолго поговорили…
– О чем?
– О челночном бизнесе. Я сказала, что уже купили билет на автобус до Новосибирска, и надо, чтобы Вера посидела с Валериком, пока я провожу Илью. Вадим удивился: "Неужели хотите зажировать на сомнительной торговле?" – "Нам, – говорю, – не до жиру, быть бы живу". Вадим вздохнул: "Ох, челноков давят такими поборами, что надо иметь изворотливый ум, чтобы выжить". – "Другие ведь как-то выживают". – "Это в основном те, кто насобачился объегоривать законы. А таким, как вы с Ильей, в челночном бизнесе ничего не светит. – И отвернувшись от трубки, крикнул: – Веруня, иди с Ниной поговори". Вот весь мой разговор с Вадимом.
– Вадим знал Илью в лицо?
– Его все сотрудники казино хорошо знали. А что?
– Просто уточняю. Получается, будто Морев, как и Вера, тоже отговаривал вас от той поездки.
– Вы так считаете?.. Мне же думается, Вадим хотел посоветовать: не лезьте, мол, не в свое дело. Когда Вера уходила ко мне, он прямо ей сказал: "Убеди Нину, что челночный бизнес – не ее стихия".
– В таком случае, Вера отговаривала вас не в силу своей интуиции, а по подсказке Вадима.
– Не знаю.
– В ту ночь, когда ограбили автобус, Морев дома был?
– По словам Веры, Вадим с Джоном Иванычем собирались ехать в Новосибирск за игровыми автоматами, но уехали они или нет, мне не известно.
– Вера разве не у него ночевала?
– Нет. Я вернулась с автовокзала в сумерках, и она осталась ночевать у меня. Мы с ней долго проговорили на кухне.
– О чем разговаривали?
– О разном. Вначале Вера передала слова Вадима о бесперспективности задуманного мною дела. Потом о своих отношениях с Вадимом рассказала, которые, как я поняла, тоже никакой перспективы для сестрицы не сулили.
– Почему?
– Как с усмешечкой сказала Вера, без радости была любовь, разлука будет без печали.
– Они уже тогда надумали расстаться?
– Так я поняла.
– Из-за чего?
– Видимо, из-за того, что Вадим даже за два года не смог забыть Надежду Хрусталеву. "Знаешь, Нин, – сказала Вера, – он до сих пор не только во сне, но и наяву часто называет меня Надей".
– А не Красноперов ли явился яблоком раздора?
– О Красноперове я услышала от сестры только вчера. В тот раз, когда Вера заночевала у меня, она по забывчивости оставила видеокассету с записью юбилейного торжества Алевтины Тарасовны. Вчерашним утром забежала за ней и ошарашила: "Нин, ты только не падай в обморок от новости, которую сейчас расскажу". – "Что случилось?" – не на шутку перепугалась я. "Пока ничего, но скоро случится очевидное-невероятное. Помнишь Всеволода Красноперова – друга Коли Бормотова?" – "Помню". – "Как он тебе, нравится?" – "Мужик как мужик". – "Нет, интересный мужчина, правда?" – "Что из этого?" – "Сегодня я поеду с ним в райцентр. Посмотрю тихий городок и, если понравится, мы с Всеволодом обвенчаемся". – "Как обвенчаетесь?!" – "Как нормальные люди, через загс и церковь". – "Не сходи с ума! Чем тебе Вадим плох?" – "Вадима околдовала Надя Хрусталева, а без меня Всеволод жить не может". – "Глупышка, он переспит с тобой и выставит за дверь. Куда тогда подашься?" – "Со мной не заснет и не соскучится. Короче, поживем – увидим. Ты, Нин, не впадай в отчаяние. Что ни делается, все к лучшему". После этого достала из сумочки сберкнижку, передала мне и говорит: "На прощание я открыла тебе валютный счет. Здесь десять тысяч баксов. Если умру, часть из них потрать на похороны. Остаток весь твой". – "Ты в райцентр едешь венчаться или умирать?" – "Как получится. Ни то, ни другое меня не пугает. Чему быть, того не миновать". – "Где столько долларов взяла?" – "Всеволод дал. Он очень богатый бизнесмен. А Вадим хотел на мне подработать. Поставил на рулетку и проиграл Всеволоду". – "Красноперов выиграл тебя у Вадима, что ли?" Вера засмеялась: "Не знаю, может, наоборот. Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло". – "Верочка, одумайся, ради бога!" – "Нин, ты прости меня. Не хочу быть для Вадима резиновой куклой из секс-шопа. Чтобы сказать Всеволоду "да", я думала полгода. А жить мне совсем чуточку осталось". Торопливо обняла меня, поцеловала и на прощание весело махнула рукой.
– Морев не разыскивал ее? – спросил Таран.
Нина промокнула глаза платочком:
– Не знаю. Ко мне Вадим не обращался.
– Анатолий Викторович, какой дорогой поедем? У Раздольного свернем или через Таежный? – впервые за время пути подал голос Федя Жильцов.
Таран огляделся:
– Поворачивай у Раздольного. Здесь ближе до райцентра.
Глава XXV
При опознании сестры в морге Нина Большанина сказала всего одну фразу:
– Господи, лежит будто живая… – И заплакала.
Оставив Лимакина оформлять протокол, Бирюков с Тараном вышли из морга. Таран сразу спросил:
– Как ведет себя Митяй Алтынов?
– Как попавшийся с поличным конокрад: я – не я и лошадь не моя, – ответил Бирюков. – Все три продавщицы, поочередно участвовавшие в опознании, заявили, что именно этот парень заглядывал в винный магазин и спрашивал хозяина. Потом припугнул их каким-то указом президента России насчет снижения цен на коньяк и укатил в черной иномарке. Алтынов же упорно бубнит, мол, девушки ошиблись. О бандитском нападении на автобус вообще ничего не знает.
– А что, Антон Игнатьевич, если провести небольшой эксперимент… – Таран подозвал сидевшего за рулем машины Жильцова. – Федя, как у тебя с музыкальным слухом?
Жильцов пожал плечами:
– Вроде бы медведь на ухо не наступил.
– Голоса певцов различаешь?
– Кобзона от Преснякова-младшего отличу.
– А Людмилу Зыкину от Анжелики Варум?
– Запросто.
– С такими способностями тебе бы в телевизионном "Музобозе" работать, а ты у нас баранку крутишь. – Таран посерьезнел. – Надо, Федя, послушать одного из подозреваемых в нападении на автобус, где у тебя деньги и крест с цепью отобрали. Попытайся по оттенкам его голоса и по фигуре определить, не участвовал ли он в бандитской симфонии.
– Попытаюсь. Попытка – еще не пытка…
"Прослушивание" проводили в кабинете Славы Голубева. Когда хромающий на правую ногу Алтынов уселся на предложенный стул, Таран сказал:
– Здравствуй, земляк.
– Здравствуйте, Анатолий Викторович, – хмуро ответил Алтынов.
– Не забыл наши прежние встречи?
– Незабываемое трудно забыть.
– Опять в уголовщину залетел?
Митяй ухмыльнулся:
– Рожденный летать, ползать не может!
– С каждым разом все круче взлетаешь. Раньше "мокрых" дел сторонился.
– Я и теперь не "замочился".
– Ой ли?..
– В натуре, нет.
– Тогда скомандуй нам: "Всем сидеть тихо! За попытку сопротивляться – расстрел на месте!"
– Чо я дурак, что ли, такую глупость кричать.
– От этой "глупости" три трупа осталось.
– Это меня не касается.
– Из автомата не ты стрелял?
– Я вообще стрелять не умею.
– А как же десантником служил?
– Когда это было…
– Не так давно.
– Ну, не научился стрелять.
Таран повернулся к Жильцову:
– Не этот "артист" исполнял в автобусе угрожающие "арии"?
– Он с матрасником по автобусу циркулировал, – уверенно ответил Жильцов.
Алтынов исподлобья уставился на него:
– Чего плетешь, парень?
Жильцов прищурился:
– Если я плету, то ты, браток, вообще дуру гонишь. Забыл разве, как заставил меня кинуть в мешок анодированный крест?
– Ошибаешься.
– Я не пугливая девочка, чтобы ошибаться, когда карманы зачищают.
– Вопрос исчерпан, – сказал Таран и обратился к Алтынову: – Поговорим начистоту, или подождешь, пока о тебе подельники расскажут?
– Что знаю, уже все рассказал прокурору.
– О нападении на автобус и о расстреле хозяина винного магазина с его подругой говорить не хочешь?
– Про это ничего не ведаю.
– Может, хорошенько подумаешь да что-нибудь скажешь?
– Нет.
– Ну что ж… На нет и суда нет. Отправляйся, землячок, в изолятор. Залечивай пятку.
Когда конвойный сержант увел еще сильнее захромавшего Алтынова, Таран спросил Жильцова:
– Уверен, Федя, что именно этот "браток" с матрасником был?
Жильцов усмехнулся:
– Обижаете, Анатолий Викторович. Если бы я сомневался, не стал бы на него бочку катить.
– Голос, фигура – все совпадает?
– Все. Автоматчик – ростом пониже.
– А тот, в белых перчатках, который застрелил из пистолета Илью Большанина и шофера?..
– Тот чуть повыше, худощавее в плечах, и руки у него не такие, как у Алтынова. Интеллигентные.
Таран вздохнул:
– Как бы нам этого "интеллигента" вычислить?
– По белым перчаткам, – сказал Бирюков. – Обычно преступники пользуются перчатками черного цвета. В данном случае двое были вообще без перчаток, а третий почему-то натянул белые. Вероятно, рассчитывал на то, что в темноте сойдет за белорукого…
– Негр! – воскликнул Таран. – Джон Иванович Корягин…
– Точно, Анатолий Викторович! – подхватил Жильцов. – И ростом, и комплекцией, и длинными пальцами тот убийца похож на Джона.
– А голосом?
– Мне не приходилось с негром разговаривать. Со стороны у казино несколько раз его видал.
– А Вадима Морева знаешь?
– Относительно.
– Не он был третьим?
– Третьего я хуже разглядел. Двое вплотную ко мне подходили, автоматчик же стоял у передних дверей. Но фигура и замашки вроде бы моревские. С месяц назад в городском тире наблюдал, как он со своими охранниками стрельбой забавлялся. Из "калашникова" классно строчил.
– Спасибо, Федя, за помощь. Отдохни в машине, пока мы здесь головоломку будем решать.
После того как Жильцов вышел из кабинета, Бирюков спросил Тарана:
– Не изменился твой замысел, ради которого приехал?
– Напротив, еще больше окреп. Раньше я предполагал, что сыновья Алевтины Тарасовны были посредниками в организации нападения на "челноков", а они, оказывается, сами провернули эту бандитскую акцию.
– Неужели им в казино не хватало денег?
– Финансовое положение "Золотого петушка" в последнее время сложилось, прямо сказать, аховое. Задолженность по налогам составляет астрономическую сумму.
– Что это Алевтина Тарасовна так запустила бухгалтерию?
– Начальника налоговой инспекции у нас заменили. Молодой принципиальный парень лишил игорный дом всех неположенных льгот.