- Мадам Аврил, ваша дочь была хорошенькой. Очень хорошенькой. Без сомнения, самой красивой девушкой на дискотеке. Попробуйте проследить за моими рассуждениями, это очень важно. У Морганы был большой выбор. Моргана могла выбирать, с кем ей уходить с дискотеки. Если она сама выбрала своего убийцу, а не наоборот, мы его найдем. Быстро найдем.
Кармен Аврил так и подскочила на стуле. Все цепи порваны. Ярость вырвалась наружу.
- Выбрала своего убийцу? Я не ослышалась, капитан? Выбрала своего убийцу! Так вот, запомните, капитан Грима, моя дочь ни с кем не выходила! Моя дочь не была на взводе и ни на что не соглашалась. Моя дочь была изнасилована. Вы понимаете? Изнасилована, задушена и сброшена в пропасть, словно издохшее животное.
Филипп Грима снова вспомнил теплое тельце крошечной Лолы. Девятнадцать лет воспитывать дочь, чтобы потом…
Да, он понимал. Разумеется. Именно поэтому он и хотел поймать этого типа как можно скорее.
- Я всего лишь хочу поймать мерзавца, который убил вашу дочь.
Не вставая со стула, месье Каучук протянул длинную, словно ветка ивы, руку, и схватил Кармен за рукав. Оторвав от себя руку брата, Кармен встала и вперила взор в капитана Грима.
- Вы всего лишь юный неумелый кретин.
Результаты вскрытия Морганы Аврил были готовы уже на следующий день.
Они подтвердили сделанные ранее выводы. Моргану Аврил изнасиловали между 5 и 6 часами утра, потом задушили и сбросили вниз с обрыва. Именно в таком порядке. Эксперты подтвердили, что, когда она падала, то, без сомнения, уже была мертва. Во влагалище Морганы судебные медики нашли следы спермы, которую, принимая во внимание последовательность событий, признали спермой насильника.
Для капитана Грима это заключение стало хорошей новостью. Следующий шаг - взять биологический материал для анализа ДНК у всех, кто присутствовал на фестивале "Рифф и Клифф" и на дискотеке в зале Си-Вью, иначе говоря, у всех взрослых мужчин Ипора. Многие газеты вспомнили, что в 1996 году англичанка Кэролайн Дикинсон, ученица коллежа в Плен-Фужере в Бретани, была изнасилована при сходных обстоятельствах. Тогда всех тамошних мужчин обязали сдать анализ ДНК… Потом обязали мужчин, попавших под подозрение в Бретани, потом за ее пределами, затем взяли анализы более чем трех с половиной тысяч мужчин, которые, будучи в то время на свободе, в прошлом отбыли наказание за сексуальные преступления. У какого судьи хватит решимости спустя восемь лет запустить аналогичную процедуру в Нормандии?
При вскрытии обнаружились дополнительные детали, точнее, две, совершенно удивительные, однако и первая, и вторая только подтверждали предположение капитана Грима.
Прежде чем Моргану Аврил изнасиловали и задушили, она искупалась в море. Обнаженной. Судебные медики на этом настаивали: следы йода и соли не оставляли никаких сомнений. Она искупалась, а потом снова натянула платье. А потом ее изнасиловали. Читая заключение экспертов, капитан Грима периодически смотрел в сторону порта Фекан. Результаты экспертизы четко вписывались в разработанную им версию.
Моргана последовала за незнакомцем, которого возбудил ее танец на дискотеке. Затем последовало полуночное купание, обнаженными, вдвоем, вдалеке от любопытных взоров. Но после купания история соблазнения превратилась в драму. Моргана одевается, решает вернуться на дискотеку, целует незнакомца в щечку, и тот срывается с катушек.
Вторая деталь еще более странная. Насильник задушил Моргану Аврил не руками, а шарфом. Экспертиза показала, что нити, приставшие к шее жертвы, довольно редкие, особенно для такой ситуации: кашемировые, красные, с множеством оттенков, великолепного качества; эксперты без труда установили их происхождение: шарф в красную клетку марки "Берберри" - иначе говоря, модель роскошная и дорогущая.
Четыреста двадцать пять евро за кусок тряпки.
За какой-то красный шарф…
Капитан Грима присвистнул сквозь зубы.
Кольцо вокруг насильника стремительно сжималось. Вряд ли среди молодежи Ипора много тех, кто носит на шее такую роскошь.
* * *
Я поднял глаза.
Перечитал перепечатанные на машинке листки, вырезки из газет, сообщения жандармерии, все подробности расследования, проведенного капитаном Грима.
В Ипоре девушка девятнадцати лет изнасилована, задушена и сброшена с обрыва.
Почти десять лет назад. В июне 2004-го.
После купания в море обнаженной.
Задушена красным кашемировым шарфом марки "Берберри"?
Мне показалось, что стены комнаты заходили ходуном. Мой компьютер стоял на столе. Включенный.
Я лихорадочно вбил ключевые слова в поисковик.
Моргана Аврил. Насилие. Ипор.
Менее чем через секунду Google выплюнул ответ прямо мне в лицо: десятки статей, посвященных делу Морганы Аврил. Я быстро пробежал их содержание. Никакого сомнения: на страничках, которые я только что прочел, все абсолютно точно.
Я встал. Увидел в окне смеющиеся надо мной скалы. Овцы, как ни в чем не бывало, мирно паслись вокруг бункера. Словно мне все приснилось и эта сцена произошла не несколько часов назад, а с тех пор прошло уже десять лет.
Я чувствовал, что схожу с ума.
Я снова взял конверт и провел пальцем по штемпелю.
"Фекан.
17 часов 43 минуты.
18-02-14.
Франция".
Это письмо кто-то накануне отправил мне из Фекана. Кто-то, кто знал, что сегодня на обрыве я встречу девушку. Кто-то, кто знал, что эта девушка умрет при тех же обстоятельствах, что и та, другая, десять лет назад, за одним лишь исключением… Эту девушку не сбрасывали мертвой со скалы, как Моргану Аврил, она сама с нее прыгнула, живая, по собственной воле.
Черт, в этом нет никакого смысла.
Кто мог догадаться? Как? Почему?
Я смотрел на безупречно заправленную кровать, без единой складки, аккуратные подушки, прислоненные к стене, оклеенной небесно-голубыми обоями.
Нет, я не спал! Наоборот. Циферблат будильника, зеленый и флуоресцентный, навязчиво напоминал мне об этом едва ли ни в приказном порядке. 12 часов 53 минуты.
Я едва успел на автобус, отходивший в 13.15; на этом автобусе я успевал прибыть вовремя к Пирозу в жандармерию Фекана.
7
Задушена красным кашемировым шарфом марки "Берберри"?
По лестнице в три ступени я поднялся на крыльцо жандармерии Фекана. В окошечке жандарметка с глазами, синими, как ее форменный воротничок, одарила меня улыбкой стюардессы.
- Мне назначил капитан Пироз.
- Последняя дверь направо, не ошибетесь, на ней табличка с его именем.
Голос сладкий, как у сирены, способный заманить в сети жандармерии всех молодых разгильдяев.
Я углубился в вестибюль, загроможденный ксероксом и металлическими шкафами, набитыми папками с делами. Стены заклеены афишами, зазывавшими на службу: "Стань жандармом - почему бы и не ты?" Я двинулся по длинному коридору. Люди в форме сидели за компьютерами. Вдоль стены у дверей стояли стулья.
В двадцати метрах от меня сидел Атаракс. На нем была та же куртка, что и утром. Я сел рядом. Он улыбнулся мне чуть более приветливо, чем прежде.
- Дениза уже на месте, - сказал он. - И Арнольд тоже… Потом моя очередь.
Я в ответ улыбнулся, но не произнес ни слова. Я пытался вспомнить его настоящее имя, то, которое он назвал сегодня утром полицейским. И через несколько минут вспомнил. Имя, нисколько не соответствовавшее физиономии этого типа, чертовски походившего на жертву общественной системы. Ле Медеф. Кристиан Ле Медеф.
Ожидание затянулось. На низеньком столике лежали "Фигаро магазин" и "Пари-матч". Я не решался достать айфон и войти в Интернет. Мне жутко хотелось узнать больше о деле Морганы Аврил. Я не знал, кто отправил мне пакет на адрес "Сирены", но флики непременно должны были сравнить нынешнее дело с делом десятилетней давности: слишком много совпадений.
Насильник с красным шарфом вернулся спустя десять лет.
Атаракс раздраженно поглядывал на часы. По коридору сновали жандармы. Неподалеку, возле автомата с кофе, я заметил девушку. В подобных учреждениях женщины вообще встречаются редко. Впрочем, я видел ее только со спины. Она нервно совала монетку в отверстие автомата, но та снова выскакивала. На ней были узкие джинсы, аппетитно обтягивавшие попку, собранные в хвост рыжие волосы каскадом падали ей на спину. Она заинтересовала меня. Кто в наше время носит прическу "конский хвост"? Я с нетерпением ждал, когда она повернется и я смогу увидеть ее лицо.
Увы! Она все еще стояла ко мне спиной, когда дверь в кабинет Пироза отворилась и вышла Дениза с Арнольдом под мышкой. Единственный свидетель драмы, успевший сменить костюм: сейчас на нем был связанный на машинке красно-синий свитер - почти цветов национальной жандармерии. Провожая свидетельницу, Пироз пожал ей руку.
- Месье Ле Медеф. Теперь вы…
Атаракс и Пироз исчезли за дверью, которую капитан старательно закрыл за ними. Дениза ласкала Арнольда, словно тот был ребенком, только что покинувшим кабинет врача. Уставившись на меня своими бледно-голубыми глазами, она произнесла:
- У вас еще есть время, по крайней мере, четверть часа. Они хотят знать все, даже то, чего вы не видели.
Морщинистые руки Денизы утопали в шерсти ши-тцу, сама она то и дело сжимала ноги, словно ей очень хотелось помочиться.
Или поговорить со мной.
Наклонившись ко мне, она краем глаза продолжала наблюдать за жандармами, перемещавшимися из одного кабинета в другой.
- Мой мальчик, вам придется меня простить. Я была вынуждена сказать им правду.
Правду?
Я сделал изумленное лицо.
- Что за правду?
Дениза наклонилась еще ниже.
- Помнишь, сегодня утром ты сказал полицейскому, что мы видели, как девушка прыгнула с обрыва. Все трое. На этом они особенно настаивали. Но мне пришлось уточнить.
Пока мимо нас шел жандарм, она поправляла свитер на Арнольде, а потом продолжила шепотом:
- Я не видела, как она прыгнула. Я видела, как она падала, разбилась о гальку, и уверена, что тот человек, который сейчас у капитана, видел то же самое. К тому же с того места, где мы стояли, невозможно увидеть, что происходит наверху, на обрыве; жандармы это проверили.
Она смотрела на меня так, словно я еврей, на которого она только что донесла в гестапо, и вид у нее был притворно-жалобный, как у приличной дамы, исполнившей свой долг.
- Понимаешь, мой мальчик, я не могла сказать иначе.
Я повел себя так, как она ожидала: как послушный мальчик.
- Разумеется, мадам. Не беспокойтесь. Не волнуйтесь, расследование не затянется, это всего лишь… самоубийство.
Дениза выпрямилась и еще пристальней уставилась на меня; в ее недоверчивом взгляде читалось, что я самый наивный чувак на свете. Наконец она спустила Арнольда с рук и проследовала к выходу. Ши-тцу бежал за ней, обнюхивая каждую дверь в кабинет и приходя в восторг, словно ищейка-любитель, попавшая в помещение к профессионалам.
Я вытянул свою негнущуюся ногу. В голове царил сплошной бардак. Напротив меня рыжеволосая девица наконец одолела автомат с кофе и, радостная, обернулась. На четверть секунды ее взгляд встретился с моим, но не заскользил дальше, к моей неполноценной ноге. На мой протез не смотрели так же редко, как редко парни смотрят в сторону девушки, не разглядывая при этом ее грудь.
Со стаканчиком кофе в руках она прошла мимо, и ее хорошенькая попка скрылась за поворотом коридора. Девушка была довольно миленькая, а ее веснушчатое лицо неуловимо напоминало лицо юной Марлен Жобер.
- Месье Салауи?
Атаракс пробыл в кабинете добрых двадцать минут. Не сказав ни слова, мы обменялись взглядами на пороге двери, и я вошел в кабинет капитана Пироза.
- Садитесь, месье Салауи.
Я сел. Передо мной, на столе на постаменте из красного дерева стоял огромный макет трехмачтового парусника.
Капитан прокашлялся.
- Точная копия "Рождественской звезды"! Малое двухмачтовое парусное судно, построенное в 1929 году, одно из последних рыболовных судов, вышедших из Фекана до Второй мировой войны. Корабль моего прадеда! Но, как вы понимаете, такие воспоминания нас не омолаживают.
Интересно, Пироз сам смастерил эту модель?
Мне пришлось сделать придурковатый вид. Я вспомнил, как однажды на Рождество получил механическую игрушку от конторы, где моя мать служила официанткой в столовой. Мотоцикл длиной в пятнадцать сантиметров; когда я зажимал его между большим пальцем и указательным и толкал вперед, он сам ехал по ковру. Гениально! В то время мне было двенадцать, но каждый уик-энд я уже занимался починкой "Ямахи V-МАХ" моего кузена Латифа.
- Триста часов упорного труда! - продолжал Пироз. - Музей истории рыболовства заказал мне еще одну модель - "Дельфин", последний траулер Фекана. Тогда весь город лил над ним слезы. Но им придется подождать, пока я выйду в отставку; раньше я не начну делать модель. А это случится не раньше чем через год. Им следует набраться терпения, точно?
Я кивнул, толком не зная, что отвечать. Пироз пригладил ладонью волосы.
- Вам ведь наплевать на мои модели, Салауи? "Этот старый дуралей вполне годится для ужина с придурками", - думаете вы. Разве нет?
Я не стал утруждать себя ответом. Я ждал. Я понял, что Пироз ничего не говорит просто так. На его столе, за моделью рыболовецкого судна, высилась стопка досье. Сверху лежала папка зеленого бутылочного цвета с написанным маркером именем, но сразу прочесть его мне не удалось.
Морщины на лбу Пироза внезапно вытянулись.
- Это не самоубийство, месье Салауи.
Мне показалось, что меня с размаху ударили по лицу. Пироз хорошо чувствовал ритм и не дал мне опомниться:
- Мы установили личность жертвы.
Он открыл зеленую папку и протянул мне ксерокопию удостоверения личности.
- Держите, Салауи, это не секретная информация.
Я стал разглядывать удостоверение: разворот и оборот были напечатаны на одной странице.
Магали Варрон.
Родилась 21 января 1995 г. в Шарлебурге, Квебек.
Рост 1 м 73 см.
Особые приметы: нет.
Я постарался запомнить эти данные.
- Мне очень жаль, капитан. Я ничего не знаю об этой девушке.
Пироз, казалось, пропустил мой ответ мимо ушей и продолжил читать досье:
- Она была торговым агентом, рекламировала медицинские товары в регионе Гавра, работала на большую фармацевтическую компанию. Вчера она встречалась с врачами из кантонов Фекан и Крикто-Лесневаль. Судя по ее рабочему ежедневнику, ей оставалось провести еще несколько встреч. Предположительно она намеревалась переночевать в Ипоре или где-то рядом, но в местных гостиницах ее никто не видел.
Пироз перевернул страницу дела, затем перевел взгляд на меня, словно желая проверить, насколько внимательно я его слушаю.
- Начиная с сегодняшнего утра последовательность событий достаточно ясная. Около пяти утра Магали Варрон искупалась в море. Потом ее изнасиловали, и это, как утверждают судебные медики, произошло до шести утра. Следы спермы во влагалище, синяки на теле, разорванное платье. Ее трусики не нашли до сих пор; скорее всего, это танго цвета фуксии, такого же, как и ее лифчик. Поиски продолжаются. Сумочку тоже ищут. Но ни следа.
Каждое слово Пироза ударом молотка отдавалось у меня в голове.
Разумеется, он сравнил нынешний случай с убийством Морганы Аврил десять лет назад. Сходство в каждой детали. Насилие. Место и час нападения. Возраст жертвы. Купание в море. Исчезнувшие трусы.
Кроме ее смерти…
Я прокашлялся, желая вмешаться и напомнить о деле Аврил, но капитан Пироз замахал руками, давая понять, что он еще не закончил.
- После того как Магали Варрон изнасиловали, ее задушили. - Он сделал долгую паузу. - Шарфом, который был у нее на шее. Вспоминаете? Красный кашемировый шарф в шотландскую клетку, по крайней мере, как мне сказали. Шарф марки "Берберри". Штучка, стоящая целое состояние. Если я назову вам сумму, вы не поверите, Салауи!
8
Вы не поверите?
Послюнявив палец, капитан Пироз провел им по лакированной корме "Рождественской звезды", оставив на ней невидимый след.
Я не стал просить его называть сумму.
Не стал спрашивать, уверен ли он в результатах медицинской экспертизы, уверены ли эксперты, утверждая, что Магали Варрон сначала была умерщвлена с помощью красного шарфа, а потом сброшена с обрыва.
Я промолчал, чтобы не пробудить его подозрения. Я хранил молчание, а перед глазами мелькали картины сегодняшнего утра. Шарф "Берберри", зацепившийся за колючую проволоку возле пешеходной тропинки, моя рука, неуверенно тянущаяся к шарфу и отцепляющая его от проволоки; та же самая рука бросает шарф Магали, рука Магали, которая хватает шарф, дергает за него и исчезает. Тот же самый шарф, только ниже на сто двадцать метров и четыре секунды; шарф, обмотанный вокруг ее шеи.
Расскажи об этом!
В голове чей-то голос отдавал приказ.
Расскажи о шарфе! Расскажи все этому флику. На шарфе найдут биологический материал насильника, но ведь там есть и твой биологический материал. И полиция его непременно обнаружит…
- Капитан Пироз…
Я проглотил слюну.
Что говорить?
Что Магали обмотала шарф вокруг шеи, когда бросилась вниз? Сказать, что я последний, кто касался этого шарфа? Но шарф - прямая улика против меня. Обвинение в насилии. В убийстве. Я вляпаюсь в целую кучу дерьма.
- Что, месье Салауи?
Морщины на лбу Пироза разгладились. Он с неподражаемым спокойствием ждал моего ответа.
- Я…
Я слишком долго колебался и теперь не мог произнести ни слова. Доводы, почему мне надо молчать, потоком обрушились на меня. Пироз говорил о следах спермы, о кровоподтеках на теле Магали Варрон; меньше чем через неделю эксперты определят ДНК насильника, и она скорее всего та же, что и у убийцы Морганы Аврил, десять лет назад. Тогда мне не нужно будет искать оправданий. Тогда и настанет время изложить полиции свою версию.
Внезапно я принял решение сменить курс. Пойти в атаку и сделать отвлекающий маневр:
- Хочу спросить вас, капитан Пироз. Вам не кажется, что сегодняшняя история загадочным образом напоминает дело Морганы Аврил? Ипор, июнь 2004-го. Вам это ничего не говорит?
Пироз выдержал. Вряд ли он предполагал, что удар будет нанесен так быстро, но все же сумел парировать его:
- Вы помните это дело, месье Салауи?
Я стал импровизировать. Речи нет, чтобы сейчас рассказывать о полученном мной по почте пакете.
- Спустя десять лет в Ипоре все еще говорят о нем! Трудно пройти мимо столь явных совпадений, не так ли, капитан? Насилие, купание в море, разорванное красное платье…
Я сделал паузу, показывая, что готов продолжить перечисление.