Нет. Не пожалею. О таких мужчинах не жалеют. Их хранят в кладовой воспоминаний, смакуя каждую деталь. Лишь бы было о чем вспоминать.
Я глубоко вздохнула, глянув на себя в зеркало заднего вида: макияж на удивление держится весь день, тени стерлись, но в разумных пределах, помада… Я быстрым, привычным движением исправила упущение. Поправила прическу и заглушила двигатель.
И тут раздался стук в окошко.
– Незнакомка, – я услышала его голос. – Я принес тебе кофе, поскольку мне просто надоело ждать.
Я опустила стекло.
– Он не успел остыть, – сказал Крис, протягивая мне чашку.
Я взяла кружку из протянутой руки.
– Спасибо, – ошарашенно сказала я.
– Твои тридцать баксов, – следом он протянул мне купюры.
– Спасибо, – все так же отрешенно ответила я, ловя в себе чувство разочарования.
– Спокойной ночи…
– Кристина, – ответила я. – Меня зовут Кристина.
– Очень приятно. Спокойной ночи, Кристина, – он поцеловал тыльную строну моей ладони, взяв мою руку в свою.
– Спокойной ночи… Кристофер? Верно? – ответила я.
– Верно.
Мы расстались этим вечером.
– Вот зараза, – все, что прошептала я в закрытое окно.
* * *
Когда я через несколько дней привезла ему кружку, тогда мы и играли в пьяные шахматы. Я была довольно посредственным игроком, да и он тоже, к тому же, учитывая количество выпитого алкоголя, дедукция и логика совсем отключились со временем. А сама игра больше походила на поддавки в шашки, только с другими фигурами. Как это у нас смогло получиться, я до сих пор рассказать не могу.
Тем вечером и разыгралась очередная мизансцена нашего Марлезонского балета, ставшая началом спектакля длиною в несколько лет. Он был обходителен, очень мил, но я уводила диалоги от сексуальной темы, которая могла бы касаться нас, удивляясь себе и продолжая при этом флиртовать. Кто из нас начал эту игру по установленным нами спонтанно правилам из недоговорок? Обоюдное негласное согласие привело к острейшего вида напряжению и возбуждению. Чтобы сохранить это чувство как можно дольше, я готова была играть много лет.
Он интересовался мной: тем, почему я рассталась со своим парнем, с кем живу, кем работаю, чем увлекаюсь, с кем общаюсь. Крис мягко острил, никого не обижая и не осуждая при этом. И я почему-то отвечала на его вопросы, не кривя душой и не юля. Крис располагал к себе с первых минут общения.
Тем вечером, когда мы сидели на его диване и были уже достаточно нетрезвыми, чтобы творить всевозможные глупости, я словила на себе его несколько откровенных взглядов. А потом внезапно он нежно прикоснулся к моему подбородку и властно повернул к себе мою голову.
Я поддалась его прикосновению, и в следующую секунду его губы коснулись моих. А я даже толком сообразить не успела, что произошло.
Его мягкие губы вызвали во мне бурю эмоций. Нежность, легкий напор спустя время, дразнящий, редко показывающийся язык, оставляющий чувство незавершенности поцелуя. И когда я поняла, что с моих губ готов сорваться стон, все прекратилось.
Я затаила дыхание, смакуя в памяти каждую деталь. Потом я еще долго жила этим воспоминанием, на следующий день посвятив поцелую стихи.
Тот вечер ничем не закончился. Я уехала домой, поблагодарив его за компанию, удивившись тому, что он у меня не спросил ни телефона, ни адреса. Не последовало и предложения встретиться еще раз.
По дороге домой я очень сильно задумалась над тем, что же со мной не так и могло ли ему не понравиться то, как я целуюсь? На тот момент мне катастрофически не хотелось терять нового знакомого. Потом моя подруга-психолог рассказала мне об эффекте незавершенного действия. И тогда стало понятно, почему меня столько времени не отпускает это воспоминание. Настоящего поцелуя словно и не было. Подразнили – и все.
Каково же было мое удивление, когда мы встретились в спортзале, в который я записалась.
– Ты следишь за мной? – лучезарно улыбаясь, он подошел к велотренажеру, на котором я поднималась в гору, выставив почти максимальную нагрузку.
– Какая встреча! – сделав последний виток педалями, я остановилась и вздохнула: – Что ты тут делаешь? – я была приятно удивлена.
– Это спортзал, в который я хожу уже много лет. А вот тебе неудобно ездить сюда из дома.
Я улыбнулась:
– Ну, он вроде как мне понравился.
Так мы стали ходить с ним в один спортзал. Потом на одни курсы английского языка. Периодически бывая друг у друга в гостях, мы много общались, и я стала узнавать, что это за человек.
Повторного поцелуя не последовало, как и чего-то большего. Постепенно начинался период, когда он решил стать моим хорошим другом. А я в это время парилась из-за того, что могла, по его представлениям, плохо целоваться. Да какие выводы у меня только не возникали. Я знала, что нравлюсь ему, но он со своей стороны никаких шагов не предпринимал.
В то время у каждого из нас была своя личная жизнь, которой мы, без зазрения совести, периодически делились друг с другом. Мне была интересна его ревность, а вот зачем он мне все рассказывал, я не знала. Своих не задерживающихся около меня любовников личной жизнью назвать было сложно. Как и его толпы любовниц, сменяющие одна другую чаще, чем нормальные люди меняют перчатки.
Я понимала, что ему, вероятно, нужен стимул: повод для ревности и действий. Не реальные и вымышленные парни, которые меня домогаются, а серьезная опасность, что у меня кто-то может появиться. Любовники – это вещь временная и не опасная, а вот парень с намерениями…
Тем более, я отметила, он неоднократно упоминал о том, что всех своих девушек ему пришлось отбивать. Мне казалось, что это придает остроты. Зачем охотиться за девушкой, если она никому не нужна? Если у нее никого нет, так, может быть, дело в ней? Раз она никому не нужна, может, и охотнику не стоит рыпаться?
К такому нехитрому умозаключению я пришла после долгого анализа психологического портрета и мотивов Криса.
Но все изменилось спустя некоторое время, тогда, когда у меня появился парень. Мне казалось, Крис стал отдаляться от меня. И я на самом деле переживала по этому поводу. Великолепная, на первый взгляд, афера стала трещать по швам и приобрела другой смысл, когда я поняла, что поступиться чувствами моего нового парня не так просто, как это казалось вначале. Особенно учитывая довольно сильную симпатию с моей стороны к Егору.
С Крисом мы стали видеться реже, ища оправдания в делах, или просто не находили время, что, в сущности, одно и то же.
Как же я скучала по нему! На тот момент он был единственным человеком, которому я могла доверять и рядом с которым отдыхала.
А потом Крис появился пьяным у меня на пороге и после короткого разговора определил нам с Егором срок два месяца, при том что бросит меня Егор. Я утверждала, что он не прав.
Мы поспорили.
Если проигрываю я, то Кристофер исполняет мое желание – поцелуй, если он – мы занимаемся сексом.
Я действительно не знала, как мне быть: выиграть или проиграть. В нашем споре не было побежденных.
А с Егором я действительно рассталась спустя месяц. Крис же в назначенный срок не исполнил ни того ни другого обязательства.
Я задумалась еще больше, задаваясь вопросом, что же с нами не так. Единственное, что мне приходило на ум тогда, – он слишком хорошо ко мне относится, чтобы поставить в ряд с другими девушками на одну ночь. А со мной терять отношения он не хотел. Неужели боялся влюбиться? В итоге мы всеми силами пытались развенчать утверждение, что дружбы между мужчиной и женщиной не бывает. Я-то понимала, что это так и есть. Не бывает.
После вечернего марафона по магазинам и воспоминаниям я наконец-то приехала домой, все-таки купив набор пьяных шахмат.
Я поднялась на второй этаж, долго расслаблялась в ванне, полной благоухающей пены. А потом пошла спать. Я была просто не в состоянии встречаться с Антоном. И позвонить ему я забыла.
Глава 8
На следующий день Кристофер, как я и ожидала, не появился на работе. Все утро я разбиралась с текущими делами и оправдывалась перед Антоном, почему я не позвонила вчера вечером. В итоге мы договорились встретиться после работы. Он обещал за мной заехать и устроить какой-то сюрприз. Я с нетерпением ждала вечера. Только сначала мне предстояло одно дельце, которое я наметила еще день назад.
Я отправилась к Ирине Андреевне. Чтобы попасть в ее офис, нужно было пройти через кабинет бухгалтерии. Там находилось еще несколько рабочих мест. За ними работали Евгения, Оля и Сергей – все специалисты в своих областях: зарплата, кадры и прочие расчеты.
Я постучалась в кабинет к главному бухгалтеру под заинтересованными взглядами работников.
– Войдите, – послышалось из-за закрытой двери.
– Я не помешаю? – учтиво спросила я.
– Нет, Кристиночка, что ты!
Я поморщилась. Терпеть не могу, когда меня так называют.
Ирина Андреевна представляла из себя полную даму в возрасте. Она очень любила свой зеленый свитер и практически никогда из него не вылезала. Портрет дополняли короткая стрижка, – что, на мой взгляд, страшно ей не шло, – крашеные каштановые волосы и серые бесцветные глаза. Ирина была женщиной невероятно умной и очень прозорливой.
– Как ваши дела? – решила я начать издалека.
– Спасибо, хорошо, – раздраженно буркнула она. – Работы много.
– Ее всегда много.
– Ты что-то хотела? – решила она избавить меня от бессмысленных вопросов. – Потому что если ты пришла выпить чайку и поговорить по душам, то ты обратилась не по адресу.
Она всегда торопилась и всегда была занята, поэтому все уже привыкли к ее довольно грубой манере общения. Тем не менее я сказала довольно строго:
– Ирина Андреевна, если вы считаете, что данный тон соответствует обращению к заместителю директора, то смею вас заверить – это не так.
– Извините, Кристина Юрьевна, – тем не менее я услышала в ее голосе издевку. – Только у меня действительно много работы. И мне очень хотелось бы, чтобы мы с вами разобрались с предстоящими вопросами как можно быстрее. Так что вы хотели?
Я пристально посмотрела на женщину. Она не считала меня своим начальником, явно предполагая, что я получила должность через постель. Юля наверняка рассказала всем, кому могла, что меня назначили после того, как я уехала из театра с Кристофером. Откуда только секретарша могла это знать, мне не было понятно.
– Я как новый заместитель обязана проверить некоторые моменты в делах нашей фирмы.
– Я слушаю, – подчеркнуто нетерпеливо отчеканила Ирина.
– Проверяя бумаги за текущий и предыдущие года, я нашла очень грубые недочеты. Скажем так, они просто непозволительны. Это отсутствие отчетов по командировочным и представительским расходам.
Ирина Андреевна внимательно слушала. Я продолжила.
– Не мне вам говорить, что суммы по этим статьям по итогом последних лет приближаются к астрономическим. Вы как главный бухгалтер должны быть в курсе того, что происходит. Просветите, пожалуйста.
– Все интересующие вас документы у Максима.
– У Максима? – я другого ответа не ждала. – Странно. Мне казалось, что главный бухгалтер все-таки вы. И как хороший главный бухгалтер, в чем я не сомневалась, – я специально употребила это слово в прошедшем времени, – должны вести учет на должном уровне с надлежащей ответственностью.
Женщина молчала.
– Ну, что же вы молчите? Где кассовые ордера, подтверждающие снятие денежных средств с расчетного счета? Где командировочные отчеты? Где бумаги, подтверждающие суммы представительских расходов?
– У нашего финансового менеджера. У Максима, – снова повторила Ирина Андреевна.
– Где именно у Максима?
– Не могу знать, – с нескрываемым пафосом ответила Ирина. – Он требовал документы такого рода к себе на стол.
– А копии?
– Не делала.
Я вопросительно подняла бровь.
– Послушай… те! Я не посторонним людям отдавала бумаги. Это был Максим. Ясно? А он на тот момент был финансовым менеджером и председателем совета директоров. Фактически начальником. Не доверять ему и волноваться за сохранность документов было последним, о чем я могла думать.
– А если проверка? Вам же влетит на такую сумму да с такими последствиями!
– Угрожаешь? – насторожилась женщина.
– Ни в коем случае! Если вы помните, это и моя фирма тоже… была.
– Была, – повторила Ирина. – Смотри, что получается. Кристоферу влетает в первую очередь, как директору. Мне – во вторую, как главному бухгалтеру. А если учесть, что ты бывший совладелец… обиженный и злой бывший член совета директоров, то тебе выгодно направить проверяющих к нам. Там и "золотой" пакет акций скупить по дешевке можно будет. Сколько у тебя процентов осталось? Шесть?
Я вздрогнула. Мне казалось, эта информация известна только мне и Максиму.
– Немало. Заодно и Кристоферу отомстишь за сложившееся отношение в коллективе. Как складно все получается, – Ирина довольно улыбнулась. – Смотри, как бы не случилось чего…
Я смотрела на женщину. Кто бы мог подумать, что последние обстоятельства, произошедшие в моей жизни, можно было увидеть в таком свете.
– Угрожаешь? – пришла моя очередь спрашивать.
– Нет, – безразлично сказала она. – Рассуждаю. А теперь, если ты не против, я буду работать.
Женщина открыла папку, совершенно забыв о моем существовании.
Я вышла за дверь, понимая, что не в состоянии держать ситуацию под контролем. Все рушилось и рассыпалось в моих руках.
Я добрела до своего кабинета и устало опустилась на диван.
– По дороге домой, – вспомнила я один из своих любимых фильмов "Охотники за разумом". – Ты контролируешь ситуацию только по дороге домой.
Зазвонил сотовый телефон, отвлекший меня от поиска ответа на риторические вопросы.
Я вздохнула, понимая, что последнее время покой мне может только сниться.
На голубом дисплее отразился знакомый номер.
– Слушаю, Крис, – сказала я. – Что-то случилось?
– Привет, Кристина. Ты на работе? – послышался не совсем трезвый голос моего директора.
– А где еще мне быть? – ответила я вопросом на вопрос. – Ты пьян?
– Слегка. Но не настолько, чтобы не приехать за тобой и не сопроводить к Максиму.
– Почему ты приехал? – спросила я. – Я же тебе оформила отпуск на две недели.
– Не волнуйся, он не пропадет. Я жду тебя на стоянке.
– Крис, а мы вечером не сможем это сделать?
Я взглянула на часы. Они показывали без четверти час.
– Видимо, ты не привыкла пользоваться своим новым положением в компании. Ты заместитель директора, поэтому можешь отлучиться в любое удобное тебе время.
– Я так не умею, – честно призналась я. – Если, конечно, у меня нет срочных дел.
– А прогулка к Максиму не срочное дело? – удивился Крис. – Ты, кажется, волновалась.
– Это не касается нашей компании.
– Как это не касается? – он немного помолчал. – С твоей дотошностью нужно что-то делать, – он снова выдержал паузу. – Тогда я приказываю тебе как твой директор спуститься на первый этаж и сесть ко мне в машину.
– Ох, ну раз это приказ, тогда все меняется, – наигранно согласилась я.
– Мне подняться наверх и в письменной форме его предоставить?
– Ладно, иду, – я положила трубку и надела верхнюю одежду.
Закрыв кабинет, я спустилась на стоянку и села в машину к Крису. На его лице отчетливо были видны признаки недосыпа.
– Почему ты пьян? – спросила я.
– Я только что с похорон.
Я решила не продолжать расспросы, поскольку это было бы бестактно с моей стороны. Оставалось только предположить, что он с ночи занимался организацией этого печального мероприятия. Когда только он успел это провернуть, для меня оставалось загадкой.
Мы вырулили на проспект и поехали в сторону Зеленого Луга. Именно там и жил Максим.
Добрались мы довольно быстро. Кристофер и так за рулем был лихачом, а сегодня тем более. Видимо, алкоголь в его крови вовсе решил лишить мужчину тормозов. Я с ужасом вжималась в сиденье, когда мы летели по улицам, обгоняя машины по правилам и без, или проскакивали на красный сигнал светофора. Когда мы приехали, я с облегчением вздохнула, дав себе слово, что больше в машину Кристофера не сяду. Жизнь была мне дороже.
Максим жил в типовой девятиподъездной многоэтажке. Вычислив нужный подъезд, мы поднялись на необходимый этаж. После того, как я проделала до боли знакомую мне ситуацию с непрерывным удержанием кнопки звонка, Крис достал из кармана ключ.
– Откуда он у тебя?
Крис усмехнулся.
– Скажем так: одна знакомая нам девушка была столь любезна…
– Не продолжай, – перебила я, понимая, что он имеет в виду Юлиану.
Он улыбнулся. Ключ заскрежетал в замочной скважине, и дверь нехотя открылась. В следующую секунду в нос ударил отвратительный запах.
– Что это? – я зажала нос, потому что переносить столь тошнотворную вонь было невозможно.
Казалось, Крис мгновенно протрезвел. Он мягко, но настойчиво отстранил меня и прошел в квартиру. Я последовала за ним.
– Не ходи за мной, – сказал он.
Я остановилась, благоразумно послушавшись. От волнения за секунду у меня перед глазами пронеслась тысяча неприятных картин. Внутренний голос подсказывал мне, что это за запах, и, когда Крис появился в дверях, бледный как полотно, я уже знала, что он обнаружил в квартире.
– Пойдем отсюда, – сказал он мне.
– Это… Макс? – я старалась держать себя в руках.
Крис кивнул, затаив дыхание. Я чувствовала, что от волнения у меня начинают дрожать колени.
– Что… что с ним произошло?
– Огнестрельное, – Крис отвернулся и направился к выходу. – Слишком много крови, – сказал он вполголоса, закрывая входную дверь. – Давай все же уйдем отсюда, мне что-то нехорошо, – и он буквально выволок меня на улицу…
До меня начал доходить смысл произошедшего.
Что было дальше, я помнила с трудом. Вроде бы, Кристофер вызвал скорую и милицию. Они приехали очень быстро, задавали много вопросов по поводу того, как мы попали в дом, кем приходились умершему, где были ночью двадцать первого декабря. Судмедэксперт установил, что именно в этот день и произошло убийство. Он говорил, что прошло более трех суток, поэтому установить точное время смерти сразу не получится. Предположительно, это была ночь.
Где я провела ночь двадцать первого декабря? Да я не помню, что ела на завтрак!
Постепенно я вспомнила, восстановив в памяти калейдоскоп событий, и мне захотелось ответить: "в мусорке". Действительно, именно там я и была в то время, копошась в мусорных корзинах в поисках чеков. И только через некоторое время я поняла, что это серьезная проблема. У меня не было алиби. Я копала под Максима, мы на днях поссорились в офисе, я недружелюбным тоном отчитала его по телефону, в моем сейфе лежали бумаги, которые тщательно скрывались кем-то, да и еще невероятную теорию сегодня выдвинула Ирина Андреевна. Благоприятное стечение обстоятельств, ничего не скажешь.