- Но тогда почему…
- Почему я влез в это дело? А все очень просто. Я детдомовец, как и Олег. Мы росли вместе, дружили. Был я дружен и с его женой Полиной. Поэтому, хорошо зная эту семью, - тут уже Никиту понесло, и он начал врать с вдохновением, - я, как и вы, Иван Николаевич, не мог поверить, что Олег ушел из жизни просто так, под влиянием момента. Он не был ни пессимистом, ни меланхоликом, его никогда не посещали мысли пустить себе пулю в лоб или что-то вроде того. Я сначала подумал, что Олега втащили в какую-нибудь секту. Нонче их развелось на благодатной русской земле как грибов-поганок. Нет, ничего подобного, он как был человеком православным, так православным и остался…
- Да-да, это верно! - подхватил Иван Николаевич. - Вы видели новую церковь на Острогах?
- Конечно видел.
- Это все Олег. Он построил ее за свой счет. Какой человек был…
"Грехи решил замолить… - с неожиданной злобой подумал Никита. - Сначала, суки, людей мочат пачками, а потом, напившись человеческой кровушки под завязку и награбив вдоволь, начинают храмы строить… христопродавцы. Поклоны бьют, ни одну церковную службу не пропускают… Святость изображают. Есть ли предел человеческому лицемерию?!"
- Вот и я об этом… - Тут Никита напустил на себя вселенскую скорбь для большей правдоподобности своих речей и тяжело вздохнул. - Поэтому мне нужно разобраться в этой трагедии, коль официальные ведомства ни мычат, ни телятся.
- Я могу на них надавить! - воинственно выпятив свою бородищу, заявил старик. - У меня остались кое-какие связи, да и сын, думаю, поможет. Он тоже не последний человек в нашем городе.
- Нет-нет, этого нельзя делать ни в коем случае!
- Почему? - удивился Иван Николаевич.
- Потому, что мы можем вспугнуть убийцу и заказчика. И тогда они так глубоко зароются, что их нельзя будет выковырять и экскаватором.
- А… Ну да. Так что же делать? - беспомощно спросил старик.
- Искать. Распутывать хитрые ходы преступника.
- Но каким образом?
- Как вы думаете, зачем я пригласил вас на чашку кофе?
- Ну… чтобы того… по-соседски. - Старик смешался. - Познакомиться поближе…
- Да, это, в общем, главное. Но есть еще одно дельце, в котором ваша помощь может оказаться неоценимой.
- Вы заинтриговали меня… Однако я пока не понимаю, чем могу быть вам полезен.
- Присаживайтесь поближе к компьютеру… сюда. Сейчас вы увидите видеозапись камер наружного наблюдения за вашим домом в тот день и те часы, когда убили Олега. Мне нужно, чтобы вы опознали всех, кто входил в дом и выходил из него.
- Зачем?
- Не знаю, - честно признался Никита. - Вернее, кое-какие мысли на сей счет у меня имеются… Но это всего лишь беспочвенные подозрения. Пока подозрения.
- Вы думаете, что в дом мог войти кто-то чужой?
- Да.
- Это исключено! Ведь кроме запорного устройства на двери парадного есть еще и электронный ключ. Его подделать очень трудно, можно даже сказать - невозможно. Малейшее изменение в тональности электронного сигнала, и к дому немедленно прибудет служба охраны.
"Если ее к тому времени не грохнут…" - вспомнил Никита заточку, которая торчала в груди дежурного в пункте видеонаблюдения за домами.
- Так я и не говорю, что в дом проник посторонний.
- Позвольте, позвольте… - Старик воинственно выпятил свою картинную бороду. - Уж не думаете ли вы, что Олега Григорьевича убил кто-то из жильцов дома?
- А вот это я как раз и не думаю. На тот час, судя по сведениям уголовного розыска, в доме находились только жильцы… м-м-м… скажем так - достаточно немолодые. Мне кажется, что здесь просто не может квартировать какой-нибудь киллер на покое.
- Вот видите! Значит, ваша версия насчет "чужого" несостоятельна.
- Отнюдь. Олег сам впустил его и в дом, и в свою квартиру.
- Сам?
- Не удивляйтесь. Убийца был хорошо знаком с Олегом, мало того, пользовался его доверием. Что, в общем, несколько странно.
- Почему странно?
- Олег был очень недоверчив. Это у него с младых ногтей. Наверное, гены - его родители, если вам это неизвестно, были разведчиками. Они погибли на задании. Так что осторожность в выборе друзей-приятелей у Олега замечалась еще в юности.
- Вон оно как… - Старик задумчиво огладил свою бороду. - Что ж, давайте посмотрим…
Иван Николаевич оказался близорук, что для его возраста было немного странно, - обычно в такие годы развивается дальнозоркость, - поэтому он едва не влез в монитор, просматривая видеозапись. Когда наконец "сеанс" закончился и он сел ровно, его лицо было бледным.
- Что с вами?! - обеспокоился Никита.
- Ничего, все нормально, - глухо ответил старик. - Запись можно остановить тогда, когда я скажу?
- Конечно. Нет проблем.
- Тогда нужно повторить все сначала.
Никита понял, что старик сильно взволнован. С чего бы? Волнение Ивана Николаевича передалось и ему, и он какими-то чужими руками включил воспроизведение.
Выждав какое-то время, старик сказал:
- Видите, это я выхожу из подъезда. Узнаете? Вы замечаете, что я прихрамываю?
- Есть маленько.
- А теперь найдите момент, когда я возвращаюсь.
Никита исполнил желание старика, и тот воскликнул:
- Смотрите внимательно! На этих кадрах моя хромота исчезла.
- Верно, исчезла… - Никита прикипел взглядом к монитору.
Действительно, старик не хромал! Но это был точно он - такая же одежда, походка, бородища…
- Должен вам доложить, Никита, что в тот день я выходил из дому только раз и домой не возвращался, - каким-то загробным голосом сказал Иван Николаевич.
- То есть… как это?
- Очень просто. Я уехал на дачу к сыну, где и пробыл два дня в обществе внуков. Мы ловили рыбу, собирали грибы…
- Не может такого быть! Ведь это вы, не так ли? - Никита ткнул пальцем в экран.
- Да, это я. Но позвольте вам доложить, что я пока на память не жалуюсь. Мало того, мы можем прямо сейчас позвонить Виктору - это мой сын, и он подтвердит, что именно в тот злосчастный день мы отдыхали на даче.
- С ума сойти… Это невероятно… невозможно!
- Может, запись смонтирована? Я знаю, что сейчас благодаря новой технике можно и не такие чудеса делать.
- Насчет монтажа я очень сомневаюсь. Диск был изъят в день смерти Олега, поэтому в записи вряд ли кто успел поковыряться. И потом, версия "самоубийство" была принята сразу и безоговорочно. Так что никто и не думал заниматься расследованием этого дела.
- Я согласен, вы правы. Насчет смонтированной записи это я сдуру ляпнул. Монтажа и впрямь не было. В этом я уверен на все сто процентов. Мелкие детали в кадре это подтверждают. Все происходило именно в день смерти Олега Григорьевича.
- Откуда у вас такая уверенность?
Старик приосанился, будто приготовился держать речь на трибуне перед большой аудиторией, и ответил:
- А потому, что я не мог так быстро излечиться от хромоты.
- Но ведь сейчас вы не хромаете!
- Сейчас - нет. В тот день - хромал. Потому как третьего дня подвернул ногу. Даже думал, что сломал. Пришлось ехать в травмпункт, где мне сделали снимок и успокоили - всего лишь вывих. Но неделю похромать пришлось. А уж сколько мне лекарств прописали… Половину пенсии пришлось бы потратить. Но я привык лечиться народными средствами и, как видите, пока бегаю.
- Так кто же тогда на видеозаписи?! Может, у вас есть брат-близнец?
- Вот чего нет, того нет. До сих пор жалею. В роду одни девки. Пять штук. Я шестой, самый младший. А с женщинами разве может быть разговор по душам? Все деньги да тряпки у них на уме. Вот был бы братишка - это другое дело…
- А давайте-ка посмотрим поближе на вашего двойника… - Никита увеличил изображение, насколько это было возможно, и поразился, до какой степени неизвестный был похож на Ивана Николаевича.
Да и старик испуганно шарахнулся от монитора, словно увидел привидение.
- Это ведь я! - воскликнул он. - Точно я! - Он присмотрелся. - Нет, все-таки нет… - молвил Иван Николаевич спустя минуту и облегченно перевел дух. - Все очень похоже, кроме бейсболки.
Двойник (как и сам Иван Николаевич на видеозаписи) был в бейсболке с длинным козырьком, из-за чего нельзя было разглядеть как следует его лицо. Хорошо просматривались лишь знаменитые усы и борода. К тому же человек, выдающий себя за Ивана Николаевича, намеренно шел опустив голову, чтобы его трудно было опознать. "Хитер, сукин сын!" - подумал Никита. Теперь он уже и сам наконец рассмотрел, что фигура неизвестного несколько отличалась от фигуры Ивана Николаевича - все-таки, годы накладывают на человека определенный отпечаток. А двойник старика явно был моложе.
- А что там с бейсболкой? - спросил Никита.
- Дело в том, что такой бейсболки в городе - да и в области - не найти днем с огнем, - не без некоторой гордости ответил Иван Николаевич. - Мне сын ее подарил. Он привез бейсболку из Англии. Спереди на ней шитый золотом герб Виндзоров, а у этого паршивца оттиснуто краской невесть что.
- Уфф… - Никита выдохнул с таким видом, словно только что поднимал тяжеленный груз. - Вот и нашелся ключик к хитрому замочку.
- Вы это о чем? - поинтересовался старик.
- Просто горжусь собой. Я нашел первый след! Теперь есть за что зацепиться.
- Вы думаете, что сможете отыскать убийцу?
- Уверен в этом! - не без пафоса заявил возбужденный Никита.
И тут же сам себя мысленно одернул: "Цыплят по осени считают. Не хвались, на рать идучи…"
- Но ведь на этой картинке, - старик показал на экран монитора, - не видно его лица, лишь борода да усы.
- А походка? Ее трудно изменить. Он хоть и притворяется старым человеком, старается идти медленнее, чем обычно, тем не менее некоторые особенности его походки заметны даже без детального анализа. Наконец, рост. Его легко определить. Так… Смотрим дальше… - Никита убрал паузу, и лжестарик продолжил движение к дому.
Он подошел к двери, набрал код на цифровом замке и, воспользовавшись электронным ключом, зашел внутрь подъезда. Иван Николаевич ахнул.
- Это что же такое?! - От возмущения старик заговорил дискантом. - Представители фирмы, где мы заказывали дверь, уверяли нас, что подделать электронный ключ невозможно!
- Ключ у вашего двойника не поддельный, а самый настоящий, фирменный.
- Как это возможно?! Они что, торгуют своими секретами направо и налево?
- Ну, не без этого… Сами знаете, в какие времена живем. Но здесь другой случай. Я думаю, что вашему двойнику сообщили код замка и вручили ключ совершенно добровольно.
- Вы хотите сказать…
- Именно так. По моему мнению, есть три варианта решения этой задачи: убийца получил электронный ключ от сотрудника фирмы, которая ставила дверь (естественно, за приличную мзду), ключ ему дали родственники Колоскова, и наконец, последнее - Олег это сделал сам. Лично.
- Этого не может быть!
- Как знать, как знать… - задумчиво ответил Никита. - Судя по этому кадру, ваш двойник невысокого роста. Точнее можно сказать, определив место крепления металлической пластины на двери с правилами пользования замками. Его макушка находится как раз вровень с верхним обрезом этой таблички…
Он говорил механически, а в мыслях был уже далеко и от своей квартиры, и от Ивана Николаевича, который продолжал что-то бубнить, но его слова пролетали мимо сознания Никиты. Наконец старик, видимо, сообразил, что его собеседнику нужно уединиться, чтобы поразмыслить, откланялся, и Никита остался один. Какое-то время он тупо смотрел на картинку, высветившуюся на мониторе, - двойник старика заходит в подъезд, - а затем запустил видеозапись с самого начала и надолго отключился от окружающей действительности. Никита пытался влезть в шкуру убийцы (а что это был он, у него уже не возникало никаких сомнений), чтобы понять образ его мыслей, старался в деталях запомнить особенности походки двойника Ивана Николаевича и при этом не переставал удивляться перевоплощению молодого человека в старика - грим был безупречен.
"Уж не тот ли это бомж, который хотел поднять на воздух машину Полины возле "Монмартра"? - думал Никита. - Похоже… Но если это так, то он страшнее гремучей змеи в постели. Такие способности для профессии наемного убийцы - большое подспорье. Слиться с толпой, притвориться, к примеру, несчастным калекой, а затем, сделав свое черное дело, преспокойно удалиться с места событий, не вызвав ни малейшего подозрения. Это класс! Высокий класс. Но кто этот человек? Знаком ли он мне? И если уж быть совершенно точным, то вопрос должен звучать так: знает ли он, что я иду по его следу? А если знает, то откуда и когда мне ждать ответного удара?"
На улице что-то сильно грохнуло, и Никита вздрогнул. Он подошел к окну и осторожно выглянул из-за портьеры. Ну конечно же разбойничал мусоровоз - выгружал содержимое мусорного контейнера в кузов. Хорошо хоть не среди ночи. В ночное время, словно специально, мусорщики поднимали такой шум, что и мертвого могли разбудить.
"А нервишки-то уже шалят… - Никита вернулся к компьютеру. - Дожил… бывший специалист по тайным операциям. Стал стопроцентным "пиджаком". Тьфу, блин!"
Глава 13. ЕЩЕ ОДНА ЖЕРТВА
Никита ехал в Театр юного зрителя, где работал сын Колоскова. Круг подозреваемых сузился до трех персон. Это были Полина, Лизхен и Георг. Только они были заинтересованы в бумагах Олега. Завещания - вот главная цель всех этих событий, решил Никита. Да, именно так! Конечно, документы и дневник Олега (если он будет найден) тоже имеют определенную ценность для узкого круга лиц, но Никита, по здравому размышлению, начал сомневаться в том, что эти записи могут как-то им навредить.
Время ушло, реалии изменились, и кто будет ковыряться в бумажном хламе двадцатилетней давности, пусть и набитом под завязку компроматом? Народ, который фигурировал в "ведомостях" на получение мзды, давно оперился, набрал вес и хорошо набил кошелек, поэтому подкупить следствие (если оно начнется) для этих людей не составит особого труда. Тем более что им готовы услужить лучшие адвокаты.
Никита понимал, что его рассуждения насчет жен Олега и сына не стоят и выеденного яйца; он чувствовал себя совершенно беспомощным в деле сыска, но иных вариантов у него просто не было. И они даже не просматривались после убийства Сейсеича. А Кривицкий, которому он позвонил, чтобы договориться о встрече (Никита надеялся, что Алекс подскажет, как действовать дальше), лишь отмахнулся - не до тебя. По городу объявлен план "Перехват" - опять замочили какую-то крупную шишку, - и вся полиция стояла на ушах.
Почему, из каких соображений он исключил Полину из числа подозреваемых? Не рановато ли? Она много чего наговорила о своих отношениях с Шервинским, но это всего лишь слова, ловкий ход в крупной игре. А как говорят менты-полицейские, слово к делу не пришьешь. Нужны факты, подтверждающие стопроцентную невиновность Полины в смерти мужа, чего у Никиты нет и в помине.
Лизхен… Она могла приговорить Олега. Немочка тот еще фрукт. Нордический тип, жестокий и безжалостный. При всей своей манерности и воспитанности, именно она топила в реке приплод многочисленных кошек, кормившихся от щедрот детдомовского пищеблока. Даже видавшие виды матроны наотрез отказывались исполнять это нужное, но все-таки садистское действо. Все понимали, что кошек необходимо изводить, потому как детдом мог за два-три года превратиться в "кошкин дом", но рука на беспомощных котят ни у кого не поднималась. Даже у совсем не сентиментального деда Гаврика.
У директрисы с Лизхен на сей счет был уговор: ее походы к реке с корзиной котят должны оставаться тайной от всех, а за это Лизхен полагались самые лучшие, пусть и немного поношенные одежды, которые жертвовали детдому состоятельные горожане. О том, почему Лизхен состояла в большой чести у директрисы, Никита узнал случайно - от Олега, когда тот был в хорошем подпитии.
Наконец, Георг. Жорка, Жорик… Пацан жесткий - это сразу видно - и целеустремленный. Хочет сделать артистическую карьеру. Конечно же рамки провинциального, пусть и областного, города ему тесноваты (собственно, как и всем молодым талантам), он рвется в Москву, но что в этом плохого? А ничего. Все нормально, все как и должно быть. Если бы не одно но - завещание отца. Так все-таки знает он о нем или нет? Если да, то пацан вполне способен был нанять старого вора-медвежатника, чтобы тот вскрыл сейф с документами.
Но убить его, притом так жестоко… Это не лезет ни в одну версию. А если присовокупить еще и убийства Олега (отца!), Хайтахуна и Любки, которые он мог совершить, то парнишка вообще предстает каким-то отмороженным монстром. Между прочим, по фигуре он похож на Ивана Николаевича - невысокий, худощавый… Лицо двойника рассмотреть невозможно, но Георг хорошо умеет пользоваться гримом - артист ведь, а значит, загримироваться под Деда Мороза ему как два пальца об асфальт.
"Может, это он в мою квартиру забрался? - подумал Никита. - Хорошо бы раздеть его догола и осмотреть. В поликлинику Георг точно не ходил, чтобы не засветиться, - нож вошел неглубоко - но рана-то осталась. Конечно же он не позволит проделать над собой такой эксперимент, но его можно "уговорить" - дать ему разок по башке. Хотя… жалко пацана. Вдруг все это мои дурацкие измышления? А рука у меня тяжелая…"
Никита ехал в детский театр, чтобы проверить, где находился Георг в то время, когда были убиты Олег и остальные - по списку. В случае удачи это был бы железный факт. От Лизхен он узнал, что ее сынок днями пропадает в театре - то репетирует, то играет в спектаклях, практически без выходных. И то верно - ТЮЗ ведь работает для юного зрителя, значит, все пьесы идут только в светлое время суток.
Возле театра было тихо и пустынно. "То ли дело в мои времена", - с неожиданной ностальгией подумал Никита. Площадь перед ТЮЗом всегда полнилась детворой, потому что спектакли шли с утра до вечера, а на площади актеры, изображающие Петрушку, Буратино и Мальвину, разыгрывали целые представления, вовлекая в них и малышню. Детдомовцы, даже старшеклассники, любили ходить сюда и смотреть на балаганную суету возле ТЮЗа. А еще посреди площади стоял светомузыкальный фонтан, и по вечерам на лавочках сидели влюбленные, завороженно глядя на игру разноцветных водяных струек.
Теперь фонтан куда-то исчез (наверное, чтобы не напрягать городской бюджет), и вместо него положили серую тротуарную плитку, уже изрядно выщербленную. Похоже, какой-то чиновник хорошо заработал на ней и оставил своим потомкам в наследство - недавно положенную плитку собрались менять, а значит, распил городской казны будет продолжен с прежней эффективностью. По краям площади уже лежали громоздкие кубы, обтянутые полиэтиленовой пленкой с кирпичиками внутри, и несколько работяг нерусского вида, расположившись на травке, в тени деревьев, степенно потягивали из широких чашек какой-то напиток, возможно чай.
Определиться с занятостью Георгия в спектаклях было несложно. Никита прочитал афиши спектаклей, развешанные по стенам фойе, с именами действующих лиц и исполнителей ролей и почувствовал огромное разочарование (или облегчение? он и сам это не понял) - в те дни и часы, когда были убиты Колосков и Хайтахун, сын Олега развлекал ребятишек в пьесах "Сказ о Даниле-мастере и цветке каменном" и "Золотой ключик".