– Да, да… Значит, ты… Йола?
– Откуда ты знаешь, как меня зовут?
– Твой отец говорил о тебе".
– Останови пока, – приказал Джеймс. – Кто эта женщина?
– Ее зовут Фрида Блум. Она курьер, это ее Макс взял сегодня утром в заложницы.
– А как ей в руки попал передатчик, который вообще-то должен находиться в голове у нашей марионетки?
– Откуда мне знать? Наверное, выронил в машине…
– ВЫРОНИЛ? – Джеймс снова вскочил на ноги. – Меня что, окружают одни идиоты? Один не умеет обращаться со спичками, а другой просто так выбрасывает единственное средство связи со своей дочерью?
Он подошел к пластиковому окну, из которого открывался унылый вид на стройку, прямо рядом со станцией метро "Оскар-Хелене-Хайм", раньше здесь была больница, которую давно снесли.
И это Целендорф, самый красивый район Берлина, как ему сказали, когда он сюда въехал. Будь его воля, Джеймс предпочел бы жить на Курфюрстендамм или на Фридрихштрассе, но его партнеры настояли на том, чтобы он взял с собой в Берлин лучшее прикрытие: Джой. Никому и ни за что не пришла бы в голову идея, что отец-одиночка в сшитом на заказ деловом костюме собирается произвести переворот в преступном мире, и поэтому, ради Джой, он выбрал зеленый район на окраине с большим количеством детских площадок.
– Ладно, дальше, – потребовал Джеймс и прослушал запись до конца. Фрида как раз спрашивала, что случилось с Йолой.
"– Меня похитили, потом вдруг начался пожар, а затем был взрыв. Несколько взрывов. Черт, я хочу домой.
– Да, я понимаю.
– Где папа?
– Он… Его сейчас нет рядом. Но я знаю, где его найти, – сказала Фрида не совсем уверенно. – А где ты?
– Понятия не имею. Где-то в лесу.
– Ты одна?
– Нет. Тут еще мужчина. Тот, который меня похитил.
– Где? Где он, малышка? Ты можешь спрятаться?
– Это уже не нужно. Он мертв.
– Мертв?
– Он застрелился ".
– Сам? – Фрида задала тот же вопрос, от которого у Эдварда тоже отвисла челюсть, когда Виго поведала ему все в начале разговора.
"– Да, из своего пистолета. Я думала, он собирается убить меня. Но потом он вставил оружие себе в рот… "
Голос Йолы оборвался. Она всхлипнула. Последующие слова было трудно понять не только из-за плохого качества записи.
"– Я подползла к нему, но он был уже… – Еще один всхлип. – Я думаю, его парализовало. Ну, частично. У него на спине камни, он…
– Тихо, тихо… все позади ".
Джеймс услышал, как эта Фрида успокаивала девочку, которая уже несколько часов как должна быть мертва.
Боже мой.
А план был таким простым, рассчитанным на дураков, – и что сейчас? Джеймс сразу заподозрил, что немой идиот был неправильным выбором. Bigvoice еще не убил ни одного ребенка, он это сам сказал. Кроме того, он был слишком молод, что ему вообще знать о наемных убийцах? Он работал в сфере коммуникаций, а не на мафию. Это Виго во всем виновата. Джеймс никогда бы не выбрал этого слабака, который лучше застрелится из-за пары раздробленных позвонков, чем примет аспирин и послушно сядет в кресло-каталку. Ну ладно, еще не все потеряно. Еще нет причин отменять встречу с клиентами; нет причин отказываться от ста миллионов ежегодно. Правда, еще одну ошибку нельзя допустить. Наоборот, сейчас нужно замести следы, устранить всю эту неразбериху, исправить все ошибки – а это намного сложнее, чем первоначальный план.
– Но есть свет в конце тоннеля. – Виго попыталась ободрить его.
– Ну, я с нетерпением слушаю.
– Макс под арестом. Но, боюсь, они подозревают, что я шпионка.
– Отлично, знаешь, как это звучит? Как поговорка "не было бы счастья, да несчастье помогло" из уст кровельщика, который свалился с лесов, но на пятом этаже зацепился глазом за гвоздь. – Джеймс снова выругался в трубку, потом сказал: – Я больше ничего не хочу слышать об этом писаке, я хочу, чтобы мы решили нашу первоочередную проблему с его дочерью. У нас есть запись продолжения их разговора?
Виго ответила утвердительно и включила аудиофайл.
"– Послушай, Йола, ты сейчас положишь трубку и наберешь на своем телефоне 110…
– Нет!
– Нет?
– Это не телефон. Здесь только рация. Она на поясе у мужчины. Думаю, по ней я могу разговаривать только с тобой".
"Умная девочка, – подумал Джеймс. – Или с нами, если мы захотим".
"– Хорошо, хорошо. – Джеймс буквально слышал, как напряглась Фрида, чтобы придумать решение. – Слушай внимательно, ты сейчас пойдешь…
– Я не могу ходить. У меня сломана нога.
– Вот дерьмо.
– По-другому не скажешь", – ответила Йола и ничуть не прозвучала при этом как всезнайка.
Джеймс не мог не восхищаться малышкой за ее мужество. Но, к сожалению, эти качества ей сейчас не помогут, как и совет Фриды поискать в окрестностях характерные особенности. В отличие от нее и почтальонши Джеймс точно знал, где находится девочка. И даже если Йола удалится от того места, где сейчас сидит, он сможет определить ее координаты. При условии, что она возьмет рацию со встроенным пеленгатором с собой. Да впрочем, куда ей идти? Даже с ногами газели ей далеко не скрыться.
– Как быстро наши люди смогут довести начатое до конца? – спросил он Виго и посмотрел на часы.
– Час, самое большее – два.
– Хорошо, тогда распорядись! И позаботься об этой Фриде!
Глава 38
МАКС
– Думаешь, я проиграл?
– Что проиграл?
– Жизнь Йолы. Мне нельзя говорить с полицией, – сказал я Космо. – Они угрожали, что убьют ее, если я это сделаю.
А я это сделал.
– Подойдите к телефону, – упрашивал я вооруженных полицейских, прежде чем они нас арестовали. – Подойдите же, – умолял я. – Женщина подтвердит вам, что моя дочь в опасности.
Никакой реакции. Крепкие, энергичные полицейские и глазом не повели, говорили только самое необходимое:
– Вы арестованы по подозрению в похищении ребенка и содействии этому преступлению.
Последняя часть предложения была обращена к Космо, который посмотрел на меня без какого-либо выражения. Только сейчас я осознал, что до сих пор думал только о Йоле и о себе, но не о последствиях, которые вся эта отчаянная затея будет иметь для моего брата и его дальнейшего заключения.
В следующий момент они надели на нас наручники, на голову – светонепроницаемые тканые мешки и усадили в машину для перевозки арестованных.
– Я понятия не имею, что они собираются сделать с Йолой, – глухо сказал Космо.
Мы сидели рядом на неудобной жесткой металлической скамье – руки прикованы цепями, – словно террористы.
– Как только мы приедем в участок, я позвоню Тоффи. Они же нарушают тысячи правил, то, как они с нами обращаются. Он им покажет, – пообещал я Космо.
Тот молчал.
Судя по звукам и вибрации, машина ехала по мощенной булыжным камнем дороге. Не прошло и пяти минут, как автомобиль сбавил ход. Сделал полукруг и остановился, но мотор продолжал работать.
Я услышал, как мимо прогрохотал товарный поезд и просигналил грузовик – все где-то вдалеке.
– Что происходит? – взволнованно спросил Космо, но тут открылись задние двери. В кузов хлынул уличный шум.
– Поехали! – крикнул мужчина, который забрался внутрь. После того как двери снова закрылись, он три раза постучал ладонью по стене-перегородке; потом, когда машина тронулась, сорвал у нас обоих мешки с головы.
– Вы? – ошеломленно произнес я.
Напротив меня стоял тот самый жилистый мужчина с козлиной бородкой и дредами.
"Где Йола?" – хотел выкрикнуть я. Первый, единственный и самый важный вопрос, который не давал мне покоя, – но он опередил меня. Вопросом:
– Что ты, подонок, сделал со своей дочерью?
И ударил меня кулаком в лицо.
Глава 39
– Ты, козел. Прекрати! – Космо дернулся в наручниках с бессмысленным угрожающим жестом. – Совсем рехнулся?
Вопрос, на который я однозначно мог ответить "да".
Мужчина, за которым я гонялся по Берлину, потому что считал его соучастником похищения моей дочери, пнул меня коленом в живот, и, пока я задыхался, он выкрикивал вопросы, которые мучили меня самого.
– Где Йола? Куда ты ее увез, извращенец?
Не в состоянии что-либо сказать, хотя бы из-за того, что во рту было полно крови, я почувствовал, как он схватил меня за волосы и запрокинул назад голову. Я увидел занесенный кулак и закрыл глаза.
– Эй, Спук! Полегче.
Я моргнул. Окошечко в кабину водителя было открыто. Я увидел пару глаз и обрамленное темными волосами лицо.
– Оставь что-нибудь и Фишу, – сказала женщина, которая до этого утверждала, что ее зовут Сандра Ошацки.
– Не волнуйся, Виола.
Я быстро окинул взглядом автомобиль. Только теперь я понял, что мы сидим в том же сером автофургоне, в котором нашли ту женщину.
– Спук? Фиш? – Космо цинично рассмеялся. – Вы что, солисты в музыкальной группе? А для бэк-вокалистки не нашлось креативного псевдонима?
Парень с дредами повернулся к моему брату, и на секунду мне показалось, что он собирается устроить Космо взбучку, но тут снова прозвучал голос разума ("Оставь"), и Спук послушался Сандру, которая сейчас звалась Виолой, и ограничился тем, что плюнул Космо в лицо. Затем снова вырос передо мной, причем вцепился в мою цепь, чтобы не потерять равновесие на поворотах.
– Ты не хочешь мне рассказать? – В его глазах блеснуло искреннее разочарование. Искаженный яростью взгляд потух, словно кто-то переключил тумблер. Спук – или как там называл себя этот парень, которому было не больше двадцати пяти, – выглядел измотанным и странным образом производил на меня впечатление не мордоворота, а скорее человека, который испытывал глубокое отвращение к насилию.
– Кто вы? – беспомощно спросил я. Это скорее напоминало "Ктоуы?".
У меня был заложен нос, голос звучал простуженно, что вполне соответствовало пульсирующей тупой боли в голове. Мой язык распух – наверное, расшатался жевательный зуб, – кроме того, левый глаз опять начал слезиться. Я не думал об этом во время безумных событий последних часов и абсолютно вытеснил из сознания тупую боль и давление при моргании.
– Чего вам надо? ( "Шео уам нада?" )
Спук с отвращением помотал головой, кратко почесал бороду, потом сунул руку под скамейку. Вытащил оттуда алюминиевый чемодан, открыл его и достал аппарат, который напомнил мне ручной металлодетектор, какой используют в аэропортах для предполетного контроля. Вероятно, прибор был как раз для этих целей, потому что Спук принялся водить черной лопаткой по моему телу – и штука пищала, щелкала и пикала, как игрушечный робот.
– Что тут опять сломалось?! – крикнул Космо.
Я сидел, как парализованный, на скамейке и безучастно следил за процедурой, которая, как и многое за последние часы, не имела смысла. Измученному побегом, поисками, преследованием, душевной и физической болью, мне казалось, что со вчерашнего дня я занимаюсь слаломом на минном поле и готов каждую секунду наступить на следующее взрывное устройство.
– Ноги вверх!
Спук наклонился и провел металлодетектором по моим кроссовкам. Правая нога снова запищала, гораздо громче, чем до этого. Не поднимая глаз, Спук сорвал с меня кроссовку, вытащил стельку и, довольно присвистнув, достал маленький микрочип; по крайней мере, для такого дилетанта, как я, зеленоватая блестящая пластинка выглядела именно так.
Затем он положил чип на край металлической скамейки и уничтожил ее тремя точными ударами молотком – инструмент был также извлечен из алюминиевого чемодана.
Спук взглянул на часы.
– Не успеваем, – зловеще пробормотал он.
– Что? – спросил Космо. – Черт возьми, что не успеваем?
Спук вздохнул. И, словно разговаривая с тугоумным учеником, очень медленно объяснил:
– У нас впереди еще длинная дорога, минимум тридцать минут. Я хотя и уничтожил пеленгатор, но типы, от которых мы вас охраняем, очень скоро найдут другую возможность, чтобы вычислить вас.
– Вы меня защищаете? – Если бы после побоев у меня снова не начались головные боли, я бы громко рассмеялся.
– Да, хотя ты, придурок, этого не заслужил. Мы шпионим за тобой четыре недели, Макс, с тех пор как твой профиль попал в их список.
– Какой еще профиль? Какой список?
И что это за "защита", когда тебя приковывают цепью и бьют кулаком в лицо?
Спук сел напротив меня.
– Я дам тебе дружеский совет. Не пытайся нас надуть! За это я набью тебе морду. От Фиша так легко не отделаешься. Лучше сразу скажи ему, куда ты дел Йолу, как только мы приедем в клубный дом.
– Клубный дом? – Я посмотрел вперед на кабину водителя. – Что это?
– Итак, Макс, – Спук цинично засмеялся, – как ты уже наверняка успел заметить, мы не полицейские. И везем тебя не в участок. – Он криво улыбнулся, и в его взгляде снова появились злость и презрение. – Но мы все равно тебя допросим. И заставим говорить. Своими методами.
Глава 40
ЙОЛА
Йола снова очнулась, под огромным дубом, на безопасном расстоянии от мертвеца – чтобы увидеть его, нужно было отползти назад, на то место, где мужчина сунул себе пистолет в рот, – и заметила, что над ней кружит коршун. Птица, как в комиксах "Счастливчик Люк", которые она как-то нашла в папином кабинете на самой нижней полке. С черным оперением, широко раскинув крылья, он без всякого юмора пялился на нее с высоты. При этом коршун был не один, как начала понимать Йола, когда сон, который свалил ее после небольшого перехода по лесу, постепенно улетучивался; она поднялась вверх на небольшую горку, к группе деревьев, метрах в восьми от места преступления. Рукой подать, даже для ребенка. Марафон боли и страдания, если приходится ползти и волочить за собой раздробленную ногу.
Минимум полдюжины птиц собрались над ней в кроне деревьев. Птицы смерти, содрогнувшись, подумала она. Стервятники, которые чуяли ее состояние: измученная, замерзшая, голодная – в принципе, легкая добыча.
Нога, казалось, была связана с ней одной лишь болью, а так больше не принадлежала ее телу. Йола не знала, хороший ли это знак, что почти невыносимая беспрестанная пытка стала менее интенсивной и сейчас ощущалось лишь монотонное пульсирование под коленом. Возможно ли, что рана уже воспалилась? Что ее кровь постепенно отравляется и стервятники над ней это как-нибудь чуют?
То, что птицы действительно могли оказаться коршунами, было маловероятно (это Йола знала от учительницы по биологии, фрау Яспер, как назло! ), эти редкие птицы находятся под угрозой исчезновения, и если в Германии их видят, то поодиночке.
"Минуточку, а если это все-таки коршуны и меня просто вывезли в какую-то чужую страну?"
Нет, женщина на другом конце рации, пообещавшая найти папу, говорила по-немецки, и вообще, зоны действия портативного радиотелефона вряд ли хватит на Испанию или Марокко, или все-таки хватит?
Глупости, гораздо вероятнее, что птицы над ней – бакланы, в пользу этого говорила длинная шея, оперение с металлическим блеском и светлый мазок на горле, единственное яркое цветовое пятно, которое она смогла распознать в сгущающихся сумерках.
Моросило; влажный туман, который окутывал все вокруг, поднимал и кружил запахи окрестностей: мох, трава, земля, дерево. Пахло влажным лесом, и не только из-за дождя. Ветер, который дул ей в лицо то нерешительно, то настойчиво, приносил с собой аромат, для которого Йола не могла подобрать слова лучше, чем "отпуск".
Ага, точно. Классный отпуск. Без родителей, зато со взрывами, переломами и трупами. И с… водой!
Именно, разве баклан не водная птица? Наверное, возможно, какая разница. Она абсолютно точно чувствовала запах озера. Водорослей, стоячей мутной воды, как на берегу Литценского озера , где живет Штеффен, или на пляже на озере Ванзе , куда на Пасху они ездили на экскурсию в загородную школу.
Йола приподнялась на локте, подтянулась чуть ближе к дубу, чтобы прислониться спиной к толстому стволу, и, не обращая внимания на сожженные руины деревянной хижины с подпаленными школьными стульями, попыталась разглядеть между деревьями горизонт.
И прислушивалась к шорохам и звукам, подтверждающим ее подозрение: плещущиеся волны, которые разбивались о берегоукрепительные сооружения, мягкое шуршание ветра в камыше, может, даже чайки, но, к сожалению, после взрывов у Йолы шумело в ушах – как неправильно настроенное радио. Шуршание было намного тише, чем когда она очнулась в первый раз, но, к сожалению, все еще настолько громким, что поглощало многие окружающие шумы. Например, Йола видела, как одна из могучих птиц взлетела в небо, практически беззвучно взмахнув крыльями, – звук напоминал шелест шелковой бумаги, не больше.
Но она все равно схватила рацию ( моя прелесть, – всплыл в памяти голос Голлума), чтобы сказать этой невозмутимой женщине, что она, видимо, у воды; предположительно у какого-нибудь озера.
– Алло, Фрида? Вы там?
В трубке что-то щелкнуло, когда Йола отпустила переговорную кнопку. Штеффен наверняка добавил бы "конец связи", как делал раньше, когда они еще играли с его детской рацией, но сейчас это показалось Йоле глупым.
– Алло? Фрида?
Сердце у нее упало, когда Фрида не ответила. Затем и вовсе ушло в пятки, когда она услышала незнакомый голос.
– Йола, ты меня слышишь?
Низкий мужской голос.
– Да, да, кто вы?
В возбуждении она посмотрела вверх. Птицы взметнулись, испугавшись какой-то невидимой опасности, которую могут почуять только животные.
– Не бойся, – сказал мужчина со странным акцентом. – Меня зовут Джеймс Эдвардс. Я друг твоего отца. Мы уже едем с мамой и папой, чтобы забрать тебя.