– Сейчас ты в бегах. Спрячься где-нибудь, где тебя никто не найдет, и жди указаний. Если тебя схватит полиция…
У Йолы вдруг перехватило дыхание, как будто она впервые победила Штеффена в соревновании "кто дольше сможет не дышать". Ей пришлось сделать паузу, за которую пыхтение ее отца стало тише, потому что – если Йола правильно различала звуки – смешалось с уличным шумом. Ей показалось, что она слышит шуршание проезжавших мимо машин, велосипедный звонок, сирену кареты скорой помощи.
– …или ты обратишься за помощью к полицейским, он меня тут же убьет.
Человек, прячущий лицо, взял у нее из руки карточку, перевернул и отдал Йоле. Слова на обратной стороне не имели для нее никакого смысла.
– Да сейчас, – раздраженно отреагировала она, когда мужчина ткнул в нее пистолетом, потом она прочитала последнее предложение: – Иешуа известен каждый твой шаг. Удачи!
Мужчина самодовольно кивнул, сделал шаг вперед, нагнулся – и выключил радиостанцию.
Глава 18
ФРИДА
Лесбиянка? Не-е.
Би? Хм.
Любопытствующая би? Что это вообще значит?
Мысленно все еще перебирая вопросы анкеты на сайте знакомств, которую она заполнила вчера вечером, Фрида Блум осторожно открыла заднюю дверь своего видавшего виды минивэна, но все равно не смогла предотвратить, что два пакета сползли из стопки и выпали из багажника на дорогу.
Любопытствующая би… Вероятно, в колонке "сексуальные предпочтения" нужно выбрать эту формулировку, если тебе хочется попробовать с другим полом, но нет уверенности, что это действительно твое. Тогда, наверное, подходит, подумала Фрида и подобрала свертки с асфальта Шпандауэр-Дамм.
Пронесло. Никаких наклеек "Осторожно, стекло", никакого подозрительного звона или клацанья при встряхивании.
Фрида отряхнула уличную грязь с коричневой упаковочной бумаги, забросила оба пакета в багажник и стащила коробку размером с ручную кладь с самого верха горы посылок.
Водитель белого внедорожника посигналил Фриде и, проезжая мимо, показал средний палец. Уже четвертый за утро, кто раздражался из-за того, что она паркуется вторым рядом, – вынужденная необходимость, если Фрида хочет закончить свою смену до десяти вечера.
Она удивилась, что большой пакет такой легкий, потом увидела логотип отправителя "ОптиКК". После книг, обуви и медикаментов очки были последним писком в онлайн-торговле, и Кнут Расмус, проживающий по адресу Шпандауэр-Дамм, 211, главное здание, пятый этаж без лифта, вероятно, заказал сразу всю осеннюю коллекцию.
Беглым шагом Фрида направилась к мощной внушительной деревянной двери шестиэтажного жилого дома.
Расмус, Расмус… Расмус???
Ну вот, отлично.
Пол-телефонной книги на панели со звонками, но нигде нет имени, которое ей нужно. А, да вот же оно. Мелким почерком подписано ручкой под другим арендатором. Фрида позвонила, и удивительным образом ей открыли. В пятидесяти процентах всех случаев заказчика не бывает на месте, и она должна уговаривать кого-то из соседей принять посылку. Компания CargoToGo платила ей паушально. При приеме на работу это звучало очень привлекательно: "Вы работаете самостоятельно, фрау Блум. Можете распределять время как хотите, без всякого стресса". Да пошли вы, грабители. Самостоятельно в этой сфере означает лишь отсутствие социального пакета, что она должна колесить по городу на собственном раздолбанном автомобиле и вдобавок еще доплачивать, если не удастся доставить посылку с первого раза. Инго, один из ее коллег, просчитал в этом месяце, сколько он заработал за последнюю девяносточасовую неделю, и оказалось – в среднем двадцать пять евро в день.
Bay.
"С такой внешностью ты хотя бы можешь подцепить богатого мужика", – попытался Инго подбодрить и обнадежить, что в ее случае возможно будущее и без работы в курьерской службе.
Если бы он знал.
Последние отношения Фриды были настолько ужасными, что от отчаяния она зарегистрировалась на DatingQueen, портале для гомосексуальных женщин. Не от влечения к собственному полу, а потому, что мужики ее достали. Предпоследний друг тайно снимал ее в душе и за деньги выкладывал видео в Интернете, в результате чего ее целлюлит на заднице видело полмира, включая бывшую работодательницу в агентстве бебиситтеров, которая больше не могла предлагать Фриде работу в "приличных домах". Однако это унижение занимало лишь второе место в ужасных отношениях-катастрофах. Всех превзошел Йонас, ее последний, который две недели назад сообщил, что бросает ее ради Офелии – как выяснилось в ходе прощального разговора, это надувная резиновая кукла "версия делюкс" в человеческий рост с – подлинная цитата из описания производителя – тремя функциональными отверстиями.
"Должно быть, дело во мне, – думала Фрида, немного запыхавшись, когда добралась до пятого этажа. – Все, кто уверяет меня, что такую привлекательную, милую девушку с большими грустными глазами можно только любить, не замечают во мне дьявола".
"Ядерная энергия? Нет, спасибо!" – прочитала она наклейку на двери адресата, прежде чем Кнут Расмус лично открыл ей.
"Конечно, прикидываешься защитником окружающей среды, а сам заставляешь меня за два с половиной евро в час отравлять воздух бензином лишь потому, что слишком ленив, чтобы дойти до оптики за углом".
А завтра ей как пить дать придется вернуться сюда, чтобы из пятидесяти заказанных пар очков забрать сорок девять. Какая безумная, никому не нужная трата бензина и упаковки!
Фрида попросила его расписаться в квитанции о получении, затем поспешила вниз по лестнице, в надежде, что не успела заработать штраф за парковку в неположенном месте. При этом думала о своей лучшей подруге Юдит, которая всегда заказывала доставку полдюжины платьев для примерки.
"Женщины тоже не лучше".
Возможно, это была не такая уж и хорошая идея регистрироваться на портале для лесбиянок, бисексуалов и так называемых "любопытствующих би"?
"Может, стоит дать мужчинам еще один шанс, ну, в том смысле, что мне только двадцать шесть, возможно, самые ужасные экземпляры уже позади, а впереди встречи только с великолепными парнями?"
Хуже, чем с Мистером Резиновая Кукла, уже вряд ли может быть, подумала она, когда краем глаза заметила, как кто-то с противоположной стороны пытался пересечь Шпандауэр-Дамм.
– Эй, осторожнее! – предостерегла она определенно невменяемого мужчину, который, не глядя по сторонам, чуть было не налетел на автомобиль с прицепом. – Вестэнд на другой стороне улицы, – указала она ему и тут же прокляла свой длинный язык, потому что парень направился прямиком к ней.
– Мне нужна ваша машина! – крикнул он, и обычно Фрида покрутила бы этому высокому мужчине пальцем у виска, но от ужаса она словно окаменела.
"Разве я только что не задавалась вопросом, а может ли быть еще хуже?" – подумала она, продолжая неподвижно стоять рядом с автомобилем.
– Вы должны меня отвезти! – рявкнул парень, и ей стало ясно: может. Существуют экземпляры намного ужаснее, чем ее бывший!
Например, сумасшедший с перевязанной головой, который – босой, в ночной рубашке и с полиэтиленовым пакетом – сбежал из больницы и, угрожая ручной гранатой, хочет похитить ее среди белого дня.
Глава 19
МАКС
Я предпочел бы поехать один, но из-за невыносимой головной боли слезились глаза и все расплывалось, точно я смотрел фильм 3D без специальных очков. Кроме того, мне казалось, что я в любой момент могу потерять сознание, из-за чего сесть за руль самому представлялось невозможным. Также не хотелось оставлять свидетелей, которые могут дать полиции описание угнанного автомобиля, включая регистрационный номерной знак.
Поэтому я рявкнул спортивной молодой женщине с темно-рыжими волосами, которая как вкопанная стояла рядом со своей замызганной машиной-развалюхой и не шевелилась:
– Залезайте в машину, иначе я взорву гранату!
Сейчас ты в бегах. Спрячься где-нибудь, где тебя никто не найдет.
Приказ был настолько же ужасный, насколько бессмысленный, но, кто бы ни схватил мою дочь, он не шутил и не оставлял мне времени на вопросы из "Улицы Сезам" : отчего, зачем, почему? Кто спрашивать будет, тот Йолу погубит!
– ЗАЛЕЗАЙТЕ! – заорал я еще раз, и это вывело девушку из оцепенения. Она вытащила автомобильный ключ из бокового кармана изрядно потертой кожаной куртки, чуть не уронила его, наконец ей удалось открыть дверь. Я подождал, пока она уселась за руль, и попытался пролезть на заднее сиденье, для чего пришлось выбросить несколько свертков и почтовых пакетов на улицу.
"О господи, кого же я похищаю? Почтальона?"
Я заметил на тротуаре пешехода, который не обращал на нас никакого внимания, как и пассажиры проезжающих мимо автомобилей. Анонимность. Большое преимущество Берлина. Я мог бы вытащить на проезжую часть даже холодильник, никакой реакции, кроме – максимум – сигнального гудка, не последовало бы.
– Тебе нужны пакеты? – прошипела женщина. Голос звучал скорее свирепо, чем испуганно. – Вон в том сверху Blu-Ray плеер, забирай его! – В зеркале заднего вида я увидел гневную морщину, которая пересекала ее лоб.
– Не бойся, я ничего тебе не сделаю, – сказал я. – Только увези меня отсюда. Быстрее!
– О господи.
С нездоровым скрежетом женщина поставила рычаг переключения на первую передачу.
– Куда? – пожелала она знать, встраиваясь в уличное движение.
Я уставился на гранату в своих руках, погладил большим пальцем по ее черепаховому зеленому корпусу и пожал плечами.
– Старик, вон впереди остановка такси. – Она указала на перекресток, к которому мы приближались. – Ты не можешь с ними покататься? Слушай, мне нельзя потерять работу, честно.
– Я знаю, извини, мне жаль, – ответил я. Такси не подходило: там есть радиосвязь, по которой можно попросить о помощи… РАДИОСВЯЗЬ! Пронеслось у меня в голове. – Ты подключена к какому-нибудь хед-офису?
Молодая женщина, на вид не больше двадцати пяти, раздраженно обернулась:
– Какой еще хед-офис, парень? Моя тачка что, похожа на долбаный грузовик DHL?
Нет. Скорее на груду металлолома на колесах. Текстильные сиденья полиняли и выцвели, швы разошлись, с моей стороны не хватало ручки стеклоподъемника, а под рулем из наполовину оторванной облицовки панели приборов болтались провода.
Я потребовал сотовый телефон, который заряжался в отсеке за коробкой передач, и сунул его к другим вещам в пакет.
– А теперь поторапливайся, давай!
– Да, но куда? – повторила она свой вопрос, когда мы пересекали перекресток в направлении дворца Шарлоттенбург.
– Понятия не имею, – чистосердечно признался я. В этот момент заметил голубой дорожный знак, означающий автобан, со стрелкой направо. – Туда, на Авус, – решил я. Беглецы в моих романах всегда покидают город, по каким бы то ни было причинам, и, пока не появится план получше, ничто не мешает мне уехать в Потсдам, Лейпциг или еще дальше.
Я схватился за лоб, снял сначала одну металлическую скобку, а затем и всю повязку. Выковырял посторонний предмет из уха и принялся рассматривать крошечный наушник, который отвечал за Йолин голос у меня в голове, правда, сейчас помалкивал. Похоже, кто-то на другом конце прервал связь. Я понятия не имел, как похитителю вообще удалось его изготовить, потому что считал, что для беспроводного наушника необходим внешний приемник. По всей видимости, затычка являлась одновременно наушником и микрофоном. Не похоже, чтобы серебристую блестящую миниатюрную гарнитуру можно было вот так запросто купить в соседнем магазине сотовых телефонов.
Я как раз засунул наушник обратно в ухо, чтобы ничего не пропустить, если вдруг Йола снова объявится, и тут моя водительница спросила, как меня зовут.
– Макс, – честно ответил я. Как только я отпущу ее, она все равно узнает. Пресса не будет долго скрывать имя свихнувшегося автора, который выбежал из больницы с ручной гранатой. Она кивнула:
– Хорошо, я Фрида. Послушай, Макс. У меня нет ни детей, ни даже домашнего животного, так что я не могу рассказать тебе никакой душераздирающей истории, чтобы ты искал кого-то другого и с ним проделывал свой психологический номер. И обычно я не такая бесстрашная, как сейчас может показаться. Вообще, я часто делаю в штаны от страха. Но меня просто ужасно достали мужики, которые вносят неразбериху в мою жизнь. А ты к тому же выглядишь так, словно попал не в тот фильм и хочешь исправить ошибку. Так что почему бы нам не поехать обратно, я высажу тебя на автовокзале, и забудем весь этот абсурд?
Если бы все не было так трагично, я бы рассмеялся. Мне встретилась харизматичная личность, которая достойна того, чтобы появиться в одной из моих книг и которая играет главную роль в реальном триллере "Моя жизнь" – а это намного драматичнее всего, что я пока написал. Я энергично помотал головой, спровоцировав тем самым новый приступ колющей боли.
– Я сожалею. Но меня на это вынуждают, – сказал я.
– Кто? Голос в голове?
Горячо, подумал я и потрогал ухо с наушником.
– Ну и что он говорит? – хотела знать Фрида. Она держалась в правой полосе на скорости восемьдесят километров в час и послушалась, когда я велел съехать на Авус у Международного конгресс-центра.
Я изучал Фриду, насколько это возможно с заднего сиденья. Она была не накрашена; ногти длинных, как у пианистов, пальцев не покрыты лаком; полные, чуть припухшие губы без помады; единственное украшение – тяжелые мужские часы на правом запястье.
В каком-нибудь экспозе я описал бы ее как девушку а-ля After Eight: снаружи приятная горчинка терпкого шоколада, внутри спортивная свежесть мятной начинки, которая определенно не каждому по вкусу.
– Не хочешь хотя бы сказать, какой у тебя план? – спросила Фрида. Мы как раз проезжали мимо самого уродливого памятника архитектуры Берлина, трибуны Авуса – руины, олицетворение моего душевного состояния.
– Хочу, – ответил я, но сам же себя прервал.
Я хотел говорить. Довериться Фриде. Хотя бы для того, чтобы удержать ее от глупостей или аффективной реакции. Я должен объяснить, что не причиню ей зла, ни при каких обстоятельствах. Только мог ли я это сделать?
Мои пальцы, державшие гранату, начали потеть.
Мне запретили говорить с полицией, но не с гражданскими лицами. Однако почему я должен довериться первой встречной? Тогда уж лучше Тоффи или Ким. Правда, оба тут же сообщат в полицию. Нет, Тоффи должен хранить адвокатскую тайну, но его, наверное, как раз допрашивают. Могу ли я ему все равно позвонить?
Мои мысли лихорадочно скакали и путались.
Нет! Не могу. Я не помню наизусть его номер. Он в моем телефоне. А телефон…
Я порылся в полиэтиленовом пакете между ног и вытащил сложенные вещи. Рубашка, брюки, пуловер, носки, шорты-боксеры, кроме одежды, ничего не было. Ни моих часов, ни портмоне, ни сотового телефона.
– Остановиться, чтобы ты мог переодеться? – поинтересовалась Фрида, которая, вероятно, хотела сломить мое сопротивление. Я засунул джинсы обратно в пакет, при этом из заднего кармана мне на колени выпала небольшая пачка бумаг.
Какого черта? Мне потребовалось несколько секунд, прежде чем я понял, что это, и потом еще какое-то время, чтобы вспомнить, как отрывки из моего первого триллера попали в карман штанов.
"Школа крови", конечно!
Вчера днем Космо сунул мне эти страницы с просьбой почитать его комментарии.
Я взглянул на часы на панели инструментов и спросил Фриду, правильно ли они показывают.
– Да, сейчас почти десять. Среда, тринадцатое октября, и мы находимся в Берлине, Германия, – произнесла она подчеркнуто медленно, как будто разговаривала с умственно отсталым.
Почти десять.
Боже мой, визит сотрудников службы опеки, побег, авария… неужели прошло всего несколько часов с тех пор, как Космо выпрыгнул перед моим "жуком"?
Космо!
Мысль атаковала меня, как кошка с острыми когтями.
На этой неделе каждый день с двенадцати до шести, – голос брата прозвучал, как эхо прошлого.
Идея, которая пришла мне в голову, была чистым сумасшествием, но разве это не вписывается в то, что сейчас переживаю? И кто, если не Космо, умеет заметать следы, скрываясь от полиции?
– Мы за два часа доберемся до Бранденбурга? – спросил я Фриду.
– Бранденбург-на-Хафеле? А что там? – ответила моя заложница покорным голосом.
Пока что я избавил ее от ответов: психиатрическая клиника. И мой брат-педофил, который ежедневно с полудня может покидать психушку.
Глава 20
ДЖЕЙМС
Еще несколько секунд – и маленькая девочка с длинной косой пропадет из виду. Или упадет на землю и разобьется.
Джеймс чувствовал влажный осенний ветер на своем небритом лице. Если бы у него были силы отогнать от себя ужасные картинки, которые стояли перед его внутренним взором: рваные раны и переломанные конечности; окровавленные кости, выпирающие из разорванного мяса.
Конечно, Джеймс знал, что снова преувеличивает. Что уже видел слишком много ужасного в своей жизни, и фантазия начинала бурлить даже в самых незначительных повседневных ситуациях. Он всегда рассчитывал на худшее.
На перелом черепа или как минимум на паралич всего тела.
– Вот у меня духу бы не хватило, – сказала молодая мама в двух шагах от него, словно подтверждая его мрачные мысли. Она стояла рядом, вцепившись в новенькую громоздкую детскую коляску, в которой дремал сильно закутанный младенец, в зеленой шапке и накрытый детским одеяльцем коричневого цвета.
Джеймс покосился на молодую женщину – на вид ей около тридцати, – но так и не понял, была ли она снова в положении или все еще не избавилась от лишних килограммов после предыдущей беременности.
– Духу? – переспросил он.
Женщина, видимо заметившая его акцент, смущенно улыбнулась и перешла на английский:
– Извините, я имела в виду, что испугалась бы и не позволила своему ребенку залезать туда.
Она указала на верхушку деревянной башни – главное притяжение детской игровой площадки на Ляйхардтсштрассе в берлинском Далеме . Джой оставалось две ступени до платформы на самом верху.
– Я тоже боюсь. – Джеймс рассмеялся и посмотрел на дочку трех с половиной лет. – И даже очень. Но по сравнению с Джой ИГИЛ – отряд скаутов. Если трехлетняя террористка что-то вбила себе в голову, ее не остановить.
Джеймс стоял наготове с поднятыми руками на случай, если она поскользнется на последней перекладине в своих лиловых резиновых сапожках и сорвется вниз.
– Меня зовут Тони, – сказал Джеймс. – Мы из Нью-Йорка, – лгал он дальше, не отрывая взгляда от пятой точки Джой. – Извините, что не могу подать вам сейчас руку.
"На которой нет обручального кольца, что ты уже наверняка заметила".
– Ничего страшного. Меня зовут… Ма-а-а-аркус, ради бога, немедленно прекрати!
– Маркус? Я всегда думал, что это мужское имя, – пошутил Джеймс.