Это заклинание, вероятно, было эффективным с майором. Михалыч встал, кряхтя, порылся в ящике за спиной.
- Сергей Владимирович Рогов?
У меня от неожиданности что-то екнуло в груди.
- Да, это он! Брат был здесь?
- Нам на него ориентировка пришла, - майор был уныл до невозможности. - Из Москвы. Ищут, значит.
Я нахмурился.
- Не заметно, чтобы эта ориентировка висела на видном месте.
- Не умничай.
Постовой снова повторил заклинание: "Михалыч, да ладно ты". И снова сработало. Какой удивительный мир нас окружает. Дежурный майор сел за компьютер, лениво и уныло пощелкал клавишами.
- Потеряшек у нас не было. Неопознанных трупов тоже. Сигналов из больницы не поступало.
Сказав все это, он тут же забыл о моем существовании. Как и постовой.
Назад к зданию вокзала я возвращался в одиночестве. Успокаиваться было нельзя - ведь не для того я приехал сюда, чтобы поговорить с двумя полицейскими и сразу же отчаливать. Нужно было исключить любую вероятность, что Сергей был здесь, и лишь тогда покидать городок. Я снова набрел на толпу таксистов в зале ожидания и обратился к бойкому зазывале:
- Поселок большой?
- Это город вообще-то, - обиделся таксист.
- Это многое меняет, - заверил я. - Больница далеко?
- Прилично.
- Сколько?
Когда спрашиваешь у таксиста "Сколько?", совершенно неважно, в каком контексте. Он всегда поймет этот вопрос правильно. Таксист назвал стоимость поездки до больницы. Я кивнул, и мы выдвинулись на привокзальную площадь.
По пути я узнал, что, оказывается, находился в Мордовии. Сказывались топографический кретинизм и недостаток образования. О чем-то таком мне всегда толковал Сергей.
Пока мы ехали в больницу, я глазел в окно. Крохотные частные домики и пятиэтажные жилые дома, погруженные во мрак. Редкие встречные машины. На большинстве улиц царила непроглядная темнота, на других горели одинокие фонари, которые только подчеркивали пустоту вокруг. Маленькие городки типа Рузаевки по ночам практически вымирали. Раньше я даже не мог такого представить.
Центральная районная больница была погружена во тьму. На территории было очень мало света, в основном из окон корпусов. Территория была большой, и я тыкался по ней, бродя мимо беседок для встреч больных с родственниками, мимо зданий и строений. Пока не наткнулся на станцию "скорой помощи".
Тарабанил долго. Дверь открыл мужик в форменной синей безрукавке работника 03 и с монтировкой в руках. Он угрожающе зарычал:
- А ну пошел отсюда, наркоман, или все кости переломаю!
- Обязательно уйду, - пообещал я очень вежливо и спокойно. - Но не могли бы вы показать вашим сотрудникам фотографию одного человека? Он пропал, и я везде его ищу.
Мужик опустил монтировку.
Пара минут разговоров, и он даже запустил меня внутрь. Держа монтировку наготове, мужик позволил мне подойти к диспетчерской - здесь была всего лишь одну женщина - и поговорить. Я вкратце объяснил, в чем дело, и передал ей фотографию Сергея.
- Там на обороте мой сотовый. Покажите, пожалуйста, всем врачам. Если положите на видное место, они сами увидят. Вдруг они подбирали этого парня недели полторы-две назад? В районе вокзала. Если узнают - пусть позвонят. В долгу я не останусь.
Женщина закрепила фотографию Сергея на стекле так, чтобы каждый подходящий к диспетчерской видел снимок.
До утра я коротал время, куря одну сигарету за одной, на лавочке в десятке метров от станции "скорой помощи".
Где-то далеко лаяли собаки. Воздух здесь был удивительный. Живя всю жизнь в Москве, ты не задумываешься о том, чем дышишь. Сейчас я вдыхал чистый воздух, от которого аж распирало легкие, запахи каких-то трав и растений - и поразительную тишину.
Когда часы на сотовом показали 8 утра, я принялся обходить больничные отделения. В первую очередь меня интересовали хирургия и травматология. Безуспешно. Затем, отгоняя от себя панические мысли, я стоически отправился в морг. Морг здесь был совсем крохотным, но от него разило приторным тошнотворно-сладким запахом мертвой плоти. Работник патологоанатомического бюро, только пришедший на работу, взглянул на фото Сергея и заверил, что такой экземпляр к ним не поступал.
Так и сказал, экземпляр. Но пусть называет Сергея хоть рулоном. Главное, что мой брат не попадал в морг этого городка.
Слава богу.
Оставались морги еще 12 городов России на пути следования поезда.
Автобусная остановка была сразу за территорией больницы. Я был здесь чужаком, но прикинул, что мне нужен автобус с надпись "Вокзал". Таким автобусом был первый же. Возможно, через вокзал и больницу здесь шли вообще все автобусы.
На вокзале я оказался около полудня. До моего поезда оставалось 14 часов. Целая вечность. Благодаря вечернему сну в поезде я, несмотря на бессонную ночь, чувствовал себя вполне сносно. Добрел до закусочной - теперь усталую женщину здесь сменил седоватый мужичок. Я показал фотографию Сергея и ему. Брата он не встречал. Я заказал два хот-дога и кофе.
- Брата, значит, ищешь, - озадачился мужичок. - Ты бы, парень, объявления расклеил. На столбах. И на остановке на площади, там почти все отираются.
Я собрался в поездку спонтанно, у меня не было никакого плана. Сейчас это ощущалось.
- А как сделать листовки? И где?
Мужичок почесал затылок.
- Это точно не ко мне.
Идея была хорошая. Листовки пригодятся мне и в других городах, куда я отправлюсь сегодня же ночью поездом "Москва-Оренбург". Поэтому я купил билет до Сызрани - следующего города в моем списке - и пошел бродить по окрестностям.
Подходящее место нашлось через пару кварталов, на Вокзальной улице. Это был небольшой компьютерный магазинчик, но объявления на двери кричали: "Принтер", "Сканер", "Ксерокс". За прилавком скучал, тыкая кнопки телефона, парнишка лет 20. Он испуганно уставился на мои татуировки. А когда я объяснил, что мне нужно, несказанно обрадовался.
- Не вопрос, все сделаем! Вам украсить как-нибудь в фотошопе?
- Мне нужна не открытка. Листовки. Фотография, описание человека и телефон.
Паренек был расторопным, и через полчаса я вышел с целым пакетом листовок. За все отдал почти тысячу рублей. От того, что мне дал Щербаков, оставалось ровно 5 тысяч рублей. Нужно было экономить.
Большую часть листовок я аккуратно упаковал в рюкзак. Купил сухой клей в магазинчике канцтоваров на привокзальной площади и отправился расклеивать объявления.
Крупное фото Сергея занимало больше половины листовки, под фото был указан большими и жирными черными буквами мой номер. А над снимком было написано, когда и каким поездом ехал Сергей, где пропал - и просьба позвонить, если кто-либо узнал этого человека.
Я расклеил около 20 объявлений. На автобусной остановке. На столбах привокзальной площади. А также у дверей магазинов - но только тех, где уже висели объявления, а значит, здесь такое практикуется.
Когда на Рузаевку опустилась темнота, я коротал время в зале ожидания и пытался вздремнуть. Было очень неудобно, и я засыпал не более чем на минуту-другую. Открывал глаза, устраивался поудобнее на жестком сиденье и снова погружался в дрему. В одно из таких пробуждений я и заметил женщину, которая шла через зал ожидания. Прямо ко мне. Я опустил ноги на пол.
- Это ты парня ищешь? - спросила она без хождений вокруг да около.
Я весь напрягся.
- Да. Кто вам сказал?
Ей было лет 40 на вид. Круги под глазами. Желтые зубы. Грязная одежда.
- Когда пропал?
- Почти две недели. Вы его видели?
- Он тут комнату снимал, - она почесалась. - Пару дней.
- Комнату? - я не мог поверить. - Где?
- Да тут, в доме, - она махнула рукой. - За площадью. Рядом.
- Когда?
- Ну вот когда ты и сказал. Могу показать. Хозяйке в дверь позвонишь и сам все спросишь.
Меня охватило такое возбуждение, что я вскочил и дернул рюкзак на плечо.
- Пошли!
- Только это… Вознаграждение какое-нибудь…
- Пятихатка сойдет?
Она кивнула и повела меня к выходу из здания вокзала. По пути я посмотрел на часы на сотовом. До моего поезда оставалось меньше часа.
Несмотря на ночь, площадь была забита машинами. Вокзал никогда не спал. Она свернула направо и двинулась через площадь, не обращая внимания на проползавшие мимо машины. А машины не обращали внимания на нее. Я шел следом. Женщина почему-то постоянно чесалась. И постоянно что-то говорила.
- А я вижу объявление, думаю, ба, я же его знаю. Надо помочь, думаю. На вокзале спросила, тебя описали. Говорят, парень с наколками и с рюкзаком…
Мы свернули за угол жилого дома и оказались во дворе пятиэтажки. Здесь, по сравнению с привокзальной площадью, царил кромешный мрак. Я несколько раз быстро моргнул, чтобы глаза быстрее адаптировались. Женщина шла впереди, не сбавляя шага.
- А он ходил тут, комнату искал, пожить где. У той хозяйки и нашел. У нее одна комната свободная…
У меня не было времени обдумать, какого черта Сергей ночью вышел из поезда и ни с того, ни с сего решил пожить в этом, да простит меня Рузаевка, ничем не примечательном городке. Не было на это времени и сейчас. Я лишь сообразил, что женщина стала говорить громче. Пожалуй, она говорила даже слишком громко.
Опыт предупредил об остальном. Я напрягся, взявшись за петлю рюкзака. А потом спиной почувствовал движение. И резко пригнулся, одновременно скидывая рюкзак.
Это была короткая бейсбольная бита. Она со всей мощью обрушилась бы на мою голову и со стопроцентной гарантией вырубила, не пригнись я. Бита задела меня лишь по касательной, скользнув по затылку. Но и этого было достаточно, чтобы я рухнул на одно колено, теряя опору под ногами. В глазах вспыхнул миллион искр, а череп взорвался фейерверком боли.
Мой противник замахнулся снова. Я не увидел это, а почувствовал. И я наугад бросился на него, оттолкнувшись от земли. Одной рукой схватил его за руку с битой, не давая ей опуститься, второй нащупал его горло и крепко сжал.
Противник хрюкнул и захрипел, дыша мне в лицо запахом дешевого табака.
Ярость и боль придавала мне сил. Я обеими руками схватил биту и резко вывернул ее. Ручка биты выскользнула из рук нападавшего и осталась у меня. Но противник не сдавался, он пнул меня в живот. На короткое мгновение у меня перехватило дыхание.
- Настя! - рявкнул в ухо голос.
Рыком заставив себя вдохнуть воздух, я взмахнул битой. Она описала полукруг и на полной скорости обрушилась на правое бедро противника. Мышцу ему отсушило мгновенно. Нападавший плюхнулся на землю и взвыл от боли.
- Аааа! Настя!
Женщину звали Настя, и она вдруг догнала, почему приятель постоянно повторяет ее имя. С визгом она пришла ему на помощь, прыгнув мне на спину. Острые ногти царапали шею и пытались добраться до глаз. При этом она пронзительно верещала во все горло:
- Убью! Сука! Падла! Убью!
Тут я рассвирепел окончательно. Одной рукой схватил ее за волосы и, подтолкнув корпусом, скинул с себя ведьму. Она перелетела через мое плечо и рухнула в кусты. Затрещали, ломаясь, ветки.
А ухо уловило характерный щелчок. Раскладной нож. Выкидываемое лезвие ножа.
Бита была у меня в руках, и я не стал медлить. Ножа я не видел, лишь силуэт противника: тот шатался в паре метров от меня, растопырив руки в стороны и заваливаясь на правую ногу - после удара по бедру мышцы не слушались. Я прыгнул вниз, перемахнул биту через себя, описывая ею огромное круговое движение, и со всей мощью, на которую был способен, опустил ее на его левую ногу.
Удар пришелся чуть выше его колена. Что-то хрустнуло. Криков и воплей не было - противник просто обрушился вниз, как мешок с дерьмом. Я бешено озирался, гадая, откуда ждать нападения. Но рядом никого не было.
Приблизившись, я различил блеск лезвия - оно поймало какой-то далекий заплутавший в этой темени отблеск света и отразило его, с потрохами сдав своего хозяина. Я наступил на запястье противника каблуком ботинка и покрутил, словно давил окурок. Тот заверещал, а его темная фигура забилась в судорогах.
- Отпустил перо! - рявкнул я.
Нож мягко шмякнулся на землю. Оставив правый каблук на запястье противника, я опустил левое колено на его грудь. Швырнул биту в сторону, подобрал нож и ткнул острым лезвием в скулу нападавшего.
- Замри, или останешься без глаза!
Тот послушно застыл. Его панику и боль выдавало только частое дыхание. С каждым выдохом он издавал писк, как скулящий от боли щенок.
Только теперь я разглядел лицо нападавшего. Это был таксист. Лысый, с кривым ртом. Прошлой ночью он стоял среди остальных, когда я расспрашивал у них про Сергея.
- Ах ты гнида, - зарычал я. От ярости меня заколотило. Мне хотелось порезать сволочь на куски. Я приблизил нож к его веку. - Ты его видел? Моего брата? Видел?!
Захрустели ветки. Настя ожила.
- Скажи своей суке, чтобы не рыпалась! Одно мое движение, и я наколю твой долбаный глаз на лезвие!
- Настя! - голос таксиста был тонким от страха. - Назад! Не надо!
Боковым зрением я различил силуэт Насти. Он замер около поломанного кустарника, шипя проклятия.
- Вы его видели? - повторил я, чуть усилив давление на нож. Лезвие уткнулось в веко. Очевидно, пошла кровь, потому что таксист панически залепетал:
- Нет! Отвечаю! Никогда!
- Тогда что это было?
- Отвечаю, не видели!
- Ты меня не понял? Или тебе не нужен глаз? Это больно. А главное, жутко. Сейчас нож проткнет твою кожу, скользнет по кости, а потом я поддену глазное яблоко - и оно очень противно чавкнет и выпрыгнет. Повиснет на тонких соплях, которые соединяют его с тем, что у тебя вместо мозга. Хочешь испытать? Считаю. Три. Два…
- Не видели! - завыл таксист, безуспешно пытаясь вжать затылок в землю, чтобы хоть как-то отстраниться от доводящего его до истерики лезвия. - Б… дь, клянусь, отвечаю!
- Тогда что это было? - повторил я, подчеркивая каждое слово.
- Да просто обуть хотели! Забрать шмотки и бабки и свалить нахер! Ты ж неместный! Меня бы ты не увидел! А Настя из деревни! Братан, в натуре тебе говорю!
Он назвал меня братаном. Паскуда.
- Кошелек, - сказал я.
- А?
- Кошелек. Или глаз. Считать больше не буду. Просто выдавлю глаз, а потом примусь за второй. Жить в темноте - это очень хреново.
Рука таксиста поползла к джинсам. Трясущаяся пятерня вручила мне кошелек. Не отпуская ножа, я левой рукой открыл его, нащупал купюры и забрал, спрятав в заднем кармане. Кошелек отбросил в сторону. Потом убрал нож от его лица и поднялся.
- Я ведь тебе сказал, что брата ищу. Ну ты и гнида.
Я не выдержал и коротким боковым в челюсть отключил таксиста. Тело обмякло. Настя заверещала. Я прыгнул к ней и схватил за горло.
- Заткнулась, свинья, или на ленты порву. Еще раз увижу твою наркоманскую рожу - перережу глотку. Поняла? Ты - поняла?
Настя утвердительно хрюкнула.
За углом я выбросил нож в первую попавшуюся урну. Предварительно обтерев его о ткань футболки, чтобы стереть жировые полоски папиллярных узоров - мои отпечатки пальцев на ноже, с которым неизвестно что творили раньше, мне сейчас были нужны меньше всего.
Когда я добрался до зала ожидания, громкий голос диспетчера объявил о прибытии поезда "Москва-Оренбург" на первый путь.
Мне повезло, теперь мне досталась нижняя полка у окна. По другую сторону столика дремала старушка, обнимая свою сумку.
Когда поезд тронулся, я увидел за окном какое-то движение. Прищурившись, различил троих мужчин. Они вылетели на перрон и принялись лихорадочно озираться. В руках одного из них была бейсбольная бита. Еще у одного я различил газовый ключ. Третьим был бритоголовый таксист с кривым ртом, который хромал на левую - там наверняка была как минимум трещина - ногу. Он что-то орал и прижимал к глазу платок, из-под которого сочилась струйка крови.
Мысленно я выругался. Вся привокзальная площадь Рузаевки была буквально обвешана листовками, на каждой из которых красовался аршинными цифрами мой номер. Сутки в городе - а он для меня уже закрыт.
Мое знакомство с Россией начиналось не так, как я рассчитывал.
А впереди были 1,5 тысячи километров пути…
2
До Сызрани, это был следующий город моего маршрута, поезд шел чуть более четырех часов. На вокзал Сызрани он прибывал уже утром в 6.50. А сейчас была глубокая ночь. Большинство пассажиров спали. Кто-то тихо, кто-то посапывал, кто-то громогласно храпел. Пассажиры, севшие на поезд вместе со мной в Рузаевке, обживались на своих местах. Проходя по вагонам, я периодически натыкался на них. Одни раскладывали вещи, готовясь к долгому пути, другие сидели и разговаривали. Кто-то ел. Почему нужно было ждать поезда, а не перекусить на вокзале, я не понимал. Еще двое, сидевшие на боковом сиденье, пили пиво. Один выглядел типичным лохом - потрепанным, зажатым, он обнимал свою спортивную синюю сумку, словно боялся, что ее умыкнут прямо у него из-под носа. Сидевший напротив был рыжим и внушительным. На столе - двухлитровая бутылка с разливным пивом.
Вообще в этой путевой культуре я не понимал ничего. Это был абсолютно чуждый мне мир. А еще плацкартные вагоны напоминали мне загоны для скота, и я никак не мог отделаться от этой аналогии.
- Брат, значит? - проводница очередного вагона подозрительно посмотрела на снимок и на меня. - Не больно-то и похож.
- Мы не близнецы.
- Точно, брат?
- Вам поклясться надо или как?
- Рожа у тебя больно бандитская. Я уж про наколки молчу.
Проводница не отличалась деликатностью.
- Простите, на пластическую операцию еще не накопил.
- В таких случаях в полицию обращаются, - упорствовала подозрительная работница железной дороги.
Она начинала меня бесить.
- И всё МВД тут же бросит еду и сон и начнет рыскать по стране, конечно.
- Что он сделал? - прищурилась проводница. - Зачем ты его ищешь?
Я убрал фото в карман и двинулся дальше, бросив ей:
- Проехали.
Проводница ткнула палец мне в спину и проскрипела вслед:
- Если что-то не так, я сразу куда следует пожалуюсь!
В другом вагоне работница была менее дикой.
- Ваш брат точно ехал на этом поезде?
- Москва-Оренбург.
- Какого числа?
Я назвал. Она бросила "Секунду", протиснулась в крохотное купе проводников, посмотрела какие-то бумаги. Я сообразил, что это были графики.
- В тот день на рейсе был другой поезд.
- А как можно узнать, какой?
- Послезавтрашний. Тот поезд будет послезавтра. Вот тогда тебе, парень, и надо расспрашивать.
Я готов был расцеловать тетку.