Она была права, именно чувство ответственности за наши судьбы было причиной того отчаяния и гнева, что бушевали в груди Тора. Мне пришлось не меньше получаса бродить по роще и спускаться к морю, пока я не заметила его. В той же белой шелковой рубашке и подвернутых брюках он одиноко сидел на нависшей над морем скале.
- Итак, ты просто не в состоянии остановить наш бег наперегонки, - сказала я, улыбаясь как можно беззаботнее и устраиваясь у него на коленях. - Мистер слишком горд, чтобы принять мелочь из моего кошелька.
- Но ведь это действительно "твой кошелек", как ты мило мне напомнила. А я не желаю потерять уважение к себе как к мужчине, - упрямо возразил он. - И когда ты предлагаешь мне помощь, за которую можешь поплатиться двадцатью годами свободы, я не в состоянии переступить через себя. По-твоему, это простая неучтивость?
- О'кей, стало быть, это война, - уступила я, по-прежнему улыбаясь. - И позволь тебя спросить, каков же будет следующий шаг?
- Если б я знал, - отвечал он, целуя мне руки и не сводя глаз с моря. - Я должен был продумать такой вариант до того, как он стал реальностью. Я слишком положился на свои хитроумные расчеты, и вот теперь всем нам угрожает опасность оказаться в тюрьме. Не могу поверить, что именно меня так запросто обвела вокруг пальца эта двуличная гадина.
- И все-таки что ты будешь делать?
- Пока постараюсь выиграть время, ссылаясь на то, что всем здесь распоряжается Лелия и что необходимо все согласовывать с ней. Но уже недели через две они заявятся на остров, уверенные, что мы безропотно подпишемся под всеми их требованиями. В противном случае они подвергнут атаке наши активы в европейских банках.
- Послушай, допустим, я уже удостоверилась, что Лоренс - отъявленный мошенник, - пустилась я в рассуждения. - Но это невозможно доказать с помощью одной лишь коротенькой записки и прочих косвенных улик, вроде факта его членства в Клубе. Наверняка Лоренс позаботился о собственной безопасности и перекупал наши займы через подставных лиц. И все же две недели лучше, чем ничего, и раз уж мы ими располагаем, я все же надеюсь, что ты не откажешься от моей помощи, хотя бы в качестве консультанта по вложению капитала?
- Если ты действительно думаешь так, как говоришь, - отвечал он, заглядывая мне в самую душу заполыхавшим столь знакомым мне пламенем взором, - тогда помоги одержать над ними победу и воздать им по заслугам.
Лондон, сентябрь 1814 г.
Через два года после смерти Мейера Амшеля Ротшильда, почти день в день, в Вене состоялась встреча глав государств Европы, посвященная переделу границ после того, как Наполеона сослали на остров Эльба.
В Лондоне Натан Ротшильд принимал в своих апартаментах новую звезду, взошедшую на политическом небосклоне, того, кто непосредственно участвовал в крушении Наполеона.
- Лорд Веллингтон, - сказал Натан, - насколько я понимаю, ваше прошение все же было удовлетворено и вам разрешили покинуть поля сражений.
- Да, - ответил Веллингтон. - Как я неоднократно замечал, всякий, кто наблюдал за боем хотя бы в течение дня, ни за что не захочет по доброй воле снова увидеть его даже в течение часа.
- И все же на поле брани вы отлично справлялись с делом, пусть даже не имея к нему вкуса. Представляю, каких бы высот вы смогли достичь, доведись заниматься тем, что пришлось бы вам по душе.
- Да, и вы, Ротшильд, живое подтверждение этой мысли. О вас говорят, что вы любите деньги, как никто другой. И ныне вы - самый богатый человек, вы так богаты, что сумели спасти от полного краха не одну Британскую империю, но и добрую часть Европы.
- За деньги можно купить личную свободу и тот образ жизни, который и не снился даже моему отцу, когда он начинал, - согласился Натан. - И силу денег - к добру ли она или к злу - никогда не следует недооценивать.
- Я слышал, что в недавно освобожденной Европе вы с братьями начинаете нечто новое, что должно принести еще большую власть Ротшильдам.
- Это действительно так, учреждаемый нами вид услуг финансисты оказывали уже веками, только неофициально. Мы называем это клиринговой палатой.
- В которой вы станете обменивать деньги для коронованных особ Европы, не так ли?
- Не только, - отвечал Натан. - До настоящего времени банки лишь обеспечивали вклады или проценты по депозитам. Но отныне мы сможем менять валюту и не давать ей резко обесцениваться даже во время войн. Результатом подобной деятельности будет большая стабильность валют.
- Учреждение некоего валютного рынка станет великим благом для Европы, - согласился Веллингтон. - Признаюсь, я был несказанно удивлен, когда покидал Испанию после разгрома французской армии. Мы вступили во Францию навстречу отступавшей из России армии Наполеона, и вдруг я получаю от вас золото, которое переслали через вражескую Францию и во французской валюте! Как вы сотворили подобное чудо?
- Мы убедили британское правительство распустить слухи о том, что они девальвировали свою валюту. И тогда французы разрешили нам перевезти во Францию английское золото, полагая, что наносят непоправимый удар по вражескому золотому запасу. А мы использовали провезенные деньги для закупки аккредитивов, по которым нам платили испанские банки. Таким образом, наши деньги пересекали государственные границы, не вызывая подозрений и не облагаясь налогами. Мой уважаемый Веллингтон, в один прекрасный день до государственных мужей дойдет истина, давно известная банкирам: большие деньги порождают деньги еще большие. А ведь предоставить экономике свободно развиваться может лишь правительство.
- Ах, Ротшильд, вы человек великого гения и большого честолюбия. А я всего лишь бедный солдат, смертельно уставший от войны. Мне вполне достаточно моей ежегодной ренты, моего титула, и стремлюсь я только к миру. Завтра отправляюсь к себе в поместье, в Ирландию, где стану согласно совету Вольтера "возделывать свой сад". И очень надеюсь, что нам больше не доведется испытать ужасов войны. То, что вас обогатило, меня утомило.
- Мой вам совет - не очень-то увлекайтесь садоводством, - сказал Натан. - Никто не знает, что нас ждет в будущем. Вы ведь знаете, что мой отец был превосходным шахматистом. Он всегда говорил, что лучший игрок не тот, кто может рассчитать игру на много ходов вперед, а тот, кто способен применить свою стратегию к ситуации, складывающейся в каждый данный момент. И это верно для многих вещей помимо шахмат.
- В способности сражаться, несомненно, есть своя истина, - согласился Веллингтон. - Но я зашел к вам, чтобы попрощаться, прежде чем отправиться в Ирландию. Я пытался было думать о подарке в знак благодарности за все, что вы для меня сделали, но так и не смог себе представить, что можно подарить человеку вашего достатка и положения. Вам даже пожалован титул, в котором, как вижу, не очень-то и нуждаетесь. Есть ли хоть что-нибудь, что я смог бы выполнить в благодарность за оказанную вами помощь?
- Честно говоря, есть, - отвечал Натан. - Мне было бы приятно преподнести подарок вам.
- Преподнести подарок мне? Но это невозможно! Вы и так многое сделали…
- Мой уважаемый Веллингтон, не забывайте, что, подарки богачей никогда не являются просто подарками, иначе как бы богачи так разбогатели?
- Но что же это может быть? - засмеялся Веллингтон заинтригованно. - Вы разбудили во мне любопытство.
- Это маленькая корзинка, - сказал Ротшильд, - которую, я надеюсь, вы всегда будете держать при себе. Нет, не надо открывать ее сейчас. Внутри вы найдете таких маленьких серых птичек, и я объясню вам, что с ними надлежит делать…
РАСПЛАТА
Деньги являются основой всей цивилизации.
Уилл и Ариель Дюран
На следующий день утром Джорджиан, Тор и я карабкались через холм, а Лелия с Перл ехали следом за нами в двуколке; наверное, мы выглядели миниатюрной армией, готовящейся к бою.
Через две недели, когда сюда явятся представители Вагабонд-клуба в качестве новых владельцев острова, кто-нибудь из нас должен будет продемонстрировать им наш бизнес, который переходит к ним в руки. Поскольку Лоренс мог узнать Перл и, уж конечно, меня, то нам предстояло на время их присутствия укрыться где-нибудь за стенами замка.
Таким образом, мы решили позаниматься с Джорджиан, чтобы посвятить ее в тонкости международного валютного обмена. Сегодня был первый день ее обучения, который не доставил ей никакого удовольствия.
- Если я в чем-то и разбираюсь, так это в Ф-стоп-камерах и прочих подобных вещах, - жаловалась она, кока мы брели перед двуколкой, загребая сандалиями пыль. - А со мной обращаются так, словно я всю жизнь просидела в Бэнкс и смогу запросто разъяснить всю эту галиматью.
- А почему бы и нет? - возразила я. - В конце концов, если Перл удалось за несколько месяцев заработать миллион, значит, с этим может справиться и любой другой!
И я опасливо покосилась на Перл, которая наградила меня весьма выразительным взглядом, балансируя на своем насесте в двуколке. Затем мне с Джорджиан и Тором пришлось посторониться, чтобы пропустить вперед тряский экипаж, в котором Лелия с Перл начали спускаться с холма.
Мы направились по улице между рядами маленьких оштукатуренных домишек, разрисованные бирюзой и золотом фасады которых украшали золотые балкончики и цветочные шпалеры. В конце улицы возвышалось длинное доисторическое сооружение, напоминавшее амбар.
- Здесь делали парусники, это было единственное местное производство, - пояснила Перл. - Когда мы сюда приехали, то срочно нуждались в помещении для ведения своих дел. А прежним хозяевам мы заплатили достаточно, чтобы они смогли спокойно переехать на новое место.
Здание оказалось просторным и темным, слабо пахнувшим плесенью и морем, с высокими сводчатыми потолками и лестницей в центре, по которой мы попали на второй этаж, напоминавший чердак. На большой доске я прочла список названий нескольких довольно известных в мировых финансовых кругах фирм, с которыми, по-видимому, в настоящий момент, велись дела.
- Европейский клиенты? - спросила я Тора, пока мы поднимались по лестнице.
- Да, с Ближнего Востока… Азии… сама сейчас увидишь, - с улыбкой отвечал он. - Мы приветствуем всякого, кто хочет избежать гнета налогов и согласен играть по нашим правилам.
Наверху оказался длинный коридор с маленьким окошком в конце. По обеим сторонам коридора располагались двери, и мы вошли в первую комнату слева. Перл приблизилась к большому столу, на котором стояла лишь лампа, и взяла пачку бумаг. Рядом находились миниатюрный коммутатор последней модели и множество телефонов. Вместо обычного телеграфного аппарата с проводом и лентой Перл использовала школьную доску и кусок мела, которым уже успела нацарапать сегодняшние котировки валют, пока мы расставляли стулья и рассаживались.
- О'кей, друзья, - деловито начала она. - Мы занимаемся здесь обменом валюты, для вас это называется ФХ, и этот бизнес, как и всякий другой, имеет свой жаргон. Джорджиан, когда придут покупатели - ты наш закаленный профессиональный торговец. Первое, что должна будешь им объяснить, это как мы делаем деньги. Держись просто. Покажи наши расценки и посвяти в некоторые детали. Скажи, что каждое утро обзваниваешь все крупные банки, чтобы узнать мировые ставки, а потом устанавливаешь обменный курс нашей "локальной валюты" по отношению к "условной валюте", например, золотому крюгерранду.
- Что такое "условная валюта"? - осведомилась Джорджиан.
- Это, моя сладкая, выбранная нами валюта, с котировкой которой мы сравниваем котировки всех остальных, чтобы производить перерасчеты.
- Я эксплике, - вмешалась Лелия, подняв руку. - Видишь ли, шери, ты не можешь поменять доллары на франки, франки на марки, а марки на фунты стерлингов - это все будет делать слишком замешательство. Поэтому ты выбираешь один вид денег, как ценность относительно всех остальных.
- О'кей, - слегка растерянно пробормотала Джорджиан, и Перл продолжила:
- После того, как ты объяснишь им подробности установки среднего тарифа, расскажешь, как мы…
- Постой, - перебила Джорджиан, - как мы устанавливаем… э… средний тариф?
- Мы ставим его на несколько пунктов выше рыночного Я покажу тебе формулу, когда мы…
- А что такое пункты? - спросила Джорджиан уже в отчаянии.
- Это процентное выражение выгодного для нас курса… - начала было Перл с плохо сдерживаемым раздражением, а потом оглянулась на нас с Тором, вопросительно подняв брови, не уверенная, стоит ли продолжать.
- Почему бы не начать собственно с терминологии? - предложила я Перл. - Может, так будет легче.
- Неплохая идея, - одобрила Перл. - Известно, что каждая валюта имеет свое прозвище. Ты не найдешь их ни в одной книге, это сленг, которым мы, торговцы, пользуемся при заключении сделок. Например, итальянская лира называется "спагетти", а британский фунт стерлингов - "кабель", французский франк - "Париж", а арабский реал - "сауди". Когда приступают к сделке, то начинают торговаться с самых маленьких величин, именуемых у нас ярдами. К примеру, один миллион лир будет у нас "ярд спагетти".
- Я не могу выучить весь этот жаргон за две недели, - вздохнув, созналась Джорджиан. - Я не в состоянии даже запомнить, что такое эти ваши "канаты".
- Кабели, - поправила ее Перл, уже не в силах скрыть раздражение. - Но ведь очень важно в этом разобраться, я обязательно составлю для тебя список. Также необходимо, чтобы ты поняла, как осуществляется торговля. Послушай, в ФХ-бизнесе есть две установки для торга: с учетом нынешних котировок валюты и с учетом их возможных будущих котировок. Этим можно подстраховать себя от лишних потерь и спекуляций. - И она снова взялась за мел.
- Понимаешь ли, шери, - вкрадчиво вмешалась Лелия, - это действительно очень просто, когда ты сама подумаешь о том, что можешь предлагать цену, которую деньги имеют сегодня, или вместо этого ты можешь выбрать цену с учетом возможных котировок на завтра. Но есть разные пути к сделкам по продаже валюты и…
- Это невыносимо! - вскричала Джорджиан, не в силах усидеть на месте. - Даже мама понимает в этом больше меня!
- Несомненно, - подтвердила Перл. - Лелия, а как бы ты отнеслась к тому, чтобы заменить на торговом поприще свою дочь?
- О, я счастлива, счастлива делать такое важное дело! - ответила Лелия, зардевшись от признания ее достоинств. - Но есть одна проблема, которую я боюсь, - мой английский. Мне кажется, что это слишком большое испытание даже для ваших ушей…
- Ерунда, моя сладкая, - заверила Перл, обнимая ее за плечи. - Я натаскаю тебя так, что ты станешь классной специалисткой, а тогда уж говори хоть по-русски, все равно никто ничего не заметит.
Перл предложила нам отправиться по своим делам, чтобы всю вторую половину дня посвятить только интенсивной подготовке Лелии. Джорджиан с облегчением удалилась делать очередные снимки окрестностей, а мы с Тором пошли в замок на ленч, чтобы обсудить наши ближайшие планы, пока не настало время для очередных переговоров с Тавишем в Нью-Йорке.
Знаю, Лоренс - плут, - сказала я Тору. - Я обнаружила его записку с указаниями по поводу денег для "стоянки": он планировал свою аферу еще тогда, когда ты только задумывал свою. Если бы мне удалось доказать это раньше, чем он успел так много о нас разнюхать.
- По-моему, не стоит из-за этого психовать, - успокаивал меня Тор, поднимаясь на холм. - Не думаю, что кто-нибудь из нас и вправду отправится в тюрьму или хотя бы публично будет призван к ответу. Эти джентльмены не рискнут задеть нас, потому что это впоследствии привлечет внимание к ним. Уверен, что, вынуждая подвластные им фирмы приобретать наши денежные "стоянки", они создавали убежище от налогов исключительно для своих личных капиталов. С учетом твоих данных мы имеем налицо не только нелегальное уклонение от уплаты налогов, но и использование своего служебного положения ради личного обогащения. Более того, банкирам, в том числе и Лоренсу, законом об ФХ-торговле запрещена косвенная конкуренция со своими собственными учреждениями. Так что им угрожает двойная опасность. Они, конечно, будут скрывать свою причастность к таким действиям, но тогда не смогут доказать и нашу причастность действиями, которые можно было бы расценить как воровство.
Это была правда. Хотя в Тресте депозитов имелось много фальшивок, проследить, как они туда попали или где исчезли подлинники, будет крайне трудно. Несмотря на то, что Лоренс перекупил займы Тора и завладел бумагами, служившими обеспечением займов, мы могли быть уверены, что он не заподозрил о существовании где-то за океаном дубликатов, ведь, в конце концов, облигации, лежавшие в европейских банках, были подлинные! И он согласен вернуть нам облигации, как только завладеет островом. У нас все оставалась возможность поступить подобным образом, пока не истек срок отзыва облигаций.
Что касалось нас с Тавишем, то нам надо всего лишь стереть введенные в компьютер программы и уничтожить следы. За все время своей деятельности мы ни разу не прибегали к личным паролям и не переводили деньги на личные счета. Фактически от этого преступления никто из нас не имел выгоды. Да и практически невозможно было бы доказать, что именно мы приложили ко всему этому руки.
Итак, у нас еще оставалась возможность более или менее изящно свернуть дело и не быть пойманными. Но мне этого было недостаточно. Я уже перестала трястись за собственную задницу, ведь угробила целых четыре месяца своей жизни и ни на шаг не приблизилась к той проклятой цели, которую мы с Тором поставили перед собой. Да, конечно, дела наши выглядели весьма мрачно, но это был еще не конец. То, что мы пока промахнулись, вовсе не говорит о том, что наша цель недостижима.
Мы вошли в рощу цветущих апельсиновых деревьев, душистые лепестки цветов которых ковром устилали землю. Тор обломил веточку с ближайшего дерева и воткнул ее мне в волосы. Обняв меня за плечи, он с наслаждением вдохнул аромат цветов, и мы продолжили путь.
В роще мы встретили группу мальчишек, носившихся между рядами деревьев. В руках у них были грубо вырезанные из дерева птицы, украшенные весенними цветами. Тор засмеялся и бросил им пригоршню мелочи. Мальчишки, весело щебеча слова благодарности, тотчас подобрали монеты и убежали.
- Это древняя средиземноморская традиция, - пояснил Тор. - Перед Пасхой мальчишки вырезают из дерева ласточек, раскрашивают их, убирают цветами и ходят с ними, выпрашивая монеты.
- Замечательный обычай, - согласилась я.
- Мне это напомнило детскую сказку о птичке в клетке. Птичка, как и ты, сидит в золоченой клетке, хотя предназначена для свободы и песен. Я часто думал об этом в последние месяцы. После того, что произошло между нами, новая разлука была для меня невыносима. Я жаждал услышать твой голос, каждый вечер рвался позвонить тебе, хотел просыпаться утром рядом с тобой. Но понимал, что любой подобный порыв с моей стороны был бы не правильно тобою истолкован…
- Что? - застыла я на месте, не сводя с него удивленного взгляда, не веря своим ушам. И на меня напал истерический хохот. Тор тоже остановился и непонимающе посмотрел на меня. А я, не в силах остановиться, хохотала и хохотала до слез. Тор с каменным лицом молча выжидал, пока я приду в себя.
- Может, ты все же поделишься со мной своей радостью, если тебя это не затруднит, конечно, - раздраженно предложил он. - Вероятно, развеселило то, что я хотел тебя.