- Как я понимаю, себе вы припасли роль паука? - спросила Татьяна.
- Как вам угодно!
- Но почему вы думаете, что я уже сдалась? Пока живу, надеюсь!
- Надежды юношей питают, отраду старцам придают… Но вы, Танечка, пардон, уже вышли из возраста, когда мир кажется полным надежд, а все люди, хотя бы в глубине души, - хорошими. И до старческого маразма еще не дожили. Помните, что написано у нас над входом - "Оставь надежду всяк сюда входящий!"? И потом, почему вы уверены, что живете? Может быть, мы уже на той стороне, вы не допускаете такой возможности? Или вы полагали, что я должен был вытащить вашу душу клещами под аккомпанемент грома?
Татьяна вздрогнула и огляделась - ничего не изменилось. Однако Вадиму Ахметовичу удалось заронить в ней сомнение. В самом деле - все, что она видит - не имеет значения. Может быть, это уже только иллюзия. Или Вадим Ахметович полагает себя вправе забрать вместе с Захаржевской и тех, кто собрался сегодня в Занаду? Ей на мгновение показалось, что мир покачнулся. А может, это остров сдвинулся с места и несется теперь по волнам к воротам преисподней.
Она обернулась к Вадиму Ахметовичу, но демон уже исчез. На его месте стоял Гейл Блитс, который протягивал Захаржевской бокал с шампанским. Сейчас она была рада видеть Блитса, как никогда. На мгновение показалось, что посещение Вадима Ахметовича, как и последовавший разговор, были только наваждениями… Переутомилась.
- Помните, - спросил Вадим Ахметович, появляясь снова за спиной Захаржевской, она вздрогнула, когда его рука легла на ее плечо. - Что наша жизнь - игра! Добро и зло, одни мечты. Труд честный - сказки для бабья… О, вас не отнесешь к бабью, милая Татьяна. Вы настоящая леди… Титул носили по праву. Вы позволите танец…
И прежде, чем она успела что-либо ответить, подхватил ее под руку и повлек по залу.
- В ритме танца, в ритме танца, все смешалось в ритме танца… отчего вы избегаете смотреть мне в глаза, в них только самые искренние чувства. Не прячьте взгляд, стыдливость вам ни к чему…
- Вы явились без приглашения! - сказала она, поднимая взгляд.
Вопреки заявлению Вадима Ахметовича, в его глазах не было ничего искреннего. Глаза были холодными, со вспыхивающими в глубине искорками.
- Что вам нужно от меня, почему я должна платить?
- Всем приходится платить рано или поздно. Ваша мать… Ох уж эти матери, вечная история… Хотелось как лучше, а получилось как всегда! А я часть той силы, что вечно хочет зла, но вечно совершает благо. Извините за банальную цитату!
- Полагаю, мы можем обойтись без обсуждения моей матери!
- Вы сами задали вопрос. Почему вы? Потому что, как сами вы заявили мне давеча в самолете, вы пупок. Это эротично, вы не находите? Право, нет высшего наслаждения, чем держать вас в объятиях… Помните эту древнюю аллегорию - красавица в объятиях смерти?
Она ощутила его дыхание, от него леденела и теряла чувствительность кожа. Татьяна затрепыхалась в его руках, словно пойманная птица.
- Нет, нет, милая, никуда вы от меня не упорхнете, не выйдет, милочка, на этот раз. И ворон вам не поможет, и истории про пупок оставьте старому Делоху, для него у меня тоже местечко приготовлено, как раз напротив вас. Думаю, это вам понравится. Все-таки знакомое лицо, хотя по мне - слушать его глупую болтовню хуже всякой геенны огненной.
"Ворон", - уловила она. При чем здесь ворон? Хотела спросить и вздрогнула. Вместо Вадима Ахметовича на нее смотрел Берч.
- Нам нужно поговорить!
Берч притворил дверь своей комнаты, выглянув прежде в коридор, словно высматривая возможного соглядатая. Захаржевская не обратила на это внимания, занятая всецело собственными мыслями.
- Послушайте меня внимательно! - сказал он. - Вопрос столь важен, что, полагаю, вы не будете в претензии за то, что я оторвал вас от гостей.
- Помилуйте… - начала Татьяна в тон ему и замолчала.
Поддерживать светскую беседу сейчас она не могла.
- Я человек дела, миссис Баррен. И на ваш замечательный остров меня привело дело. Дело не только всей моей жизни, но и жизни нескольких поколений людей, о которых вы, вероятно, и не слышали никогда!
Захаржевская напряглась, загадочный господин Берч решил раскрыть свои карты. Немного не вовремя, но, тем не менее, его было необходимо выслушать.
Берч вздохнул. Сейчас ему предстояло самое сложное.
- Ну же, господин Берч, - подбодрила его Захаржевская. - Смелее. В чем состоит ваше дело?
- В мальчике, леди Баррен. В Даниле Скавронском! Дитя, посвященное свету, так же, как и вы были посвящены тьме! - продолжил он.
- Откуда вы знаете? - вспыхнула она и стиснула кулаки - чем легко выдала себя. Мистер Берч умеет брать на понт, фэбээровская закалка. Но как она могла ожидать такое? Разговор мог пойти о чем угодно, к примеру, о Фэрфаксе, но никак не о подробностях ее рождения.
- Это, в общем-то, неважно! - сказал Берч. - Впрочем, что вас удивляет? Судьбы человеческие, те самые нити земные, так тесно сплетены. Хотя, если честно, кое в чем мне помогли мои сотрудники, и я знал, что господин Захаржевский прибудет к вашему празднику с ребенком. Вы удивитесь, но и господин Бревер поставлял мне кое-какую информацию.
- Боже, - Захаржевская поморщилась. - Кому же можно верить?.. Лоусон тоже ваш человек?
- Лоусон? Откровенно говоря, да! Орден иллюминатов - великолепный инструмент, он должен был оказаться в наших руках. Но я не жалею, что покушение на вас не состоялось. В тот момент, когда я увидел вас в Занаду, я почувствовал, что вы нужны живой. Ах, эти нити земные, госпожа Захаржевская… Вы и не подозревали о мальчике, а он рос и был связан и с вами, и с этим островом. Судьбой был связан. Танафос сам по себе является мощным источником энергии, такой, какой обладают очень немногие места на земле. Вы знаете, что он появился из пучины после извержения вулкана? Огонь, сродни адскому, дал ему жизнь. А для каббалиста, госпожа Захаржевская, энергетика места имеет огромное значение. Неужели вы ничего не чувствуете?
- Я чувствую только злость!
- Не нужно патетики и не нужно злости! В конце концов, мы с вами деловые люди, разве не так? Отнеситесь к этому как к деловому соглашению.
- Ничего вы не получите! - сказала она. - Мало мне одного негодяя!
- Имеете в виду вашего инфернального приятеля? - спросил Берч. - Он всего лишь слуга тьмы, а что такое тьма? Наш слабый разум пытается найти точку опоры в этом безумном, безумном мире. И находит ее в простом разделении - свет и тьма, добро и зло… если бы все было так просто! И любая религия превращается в примитивный свод правил для посвященных. Люди не меняются, все, что мы видим вокруг, существовало и тысячу лет назад, и две тысячи. Вот вы, миссис Баррен, с точки зрения христианской морали в общепринятом понимании - изгой. Блудница и убийца, не спорьте, - он картинно приложил палец к губам.
Она не спорила.
Но кто без греха, пусть первым бросит в нее камень! Я готов защитить вас от тех, кто вам угрожает. Даже от него!
Он подчеркнул последнее слово.
- Черт бы вас побрал! - Захаржевская не могла сдержать ярость. - Да кем вы себя вообразили?!
- Насчет черта - кажется, стоит беспокоиться не мне, - заметил спокойно Берч. - Впрочем, в любом случае, я на вашу бессмертную душу не претендую. В конечном счете, все вышло как нельзя лучше, не правда ли? Ирэн, моя Ирэн все-таки заняла ваше место.
- Вы не слишком разоткровенничались? - спросила она.
Злоба, бессильная злоба. Все это казалось дьявольским наваждением. Она не знала, каких еще сюрпризов ждать от господина Берча. Интуиция подсказывала, что он не лжет для того, чтобы деморализовать ее, сбить с толку, заставить слушаться себя. Ее глаза сверкали, так хотелось, чтобы Берч исчез, растворился. Но это было бы уже фантастикой!
- Мне нечего бояться, - объяснил Берч. - Вы уже не сможете помешать мне, зато за помощь я расплачусь с лихвой, обещаю!
- Вы хотите, чтобы я помогла вам убить невинного ребенка?
- Бог с вами, дражайшая! - Берча действительно развеселило это предположение. - Кто говорит об убийстве невинных. Мы просто уйдем!
- Куда уйдете? - не поняла Захаржевская.
- О, так много дорог перед нами. Стоит переступить порог - обернетесь и уже не поймете, где вы, - добавил он, загадочно улыбаясь.
- Знаете, мистер Берч, - Татьяна мобилизовала волю, - все то, о чем мы говорим сейчас, слишком серьезно и не может служить предметом упражнений в изящной словесности.
- Что вы! - он поднял руки. - Я и сам не терплю пустой болтовни. Звание, знаете ли, обязывает!
- Вы давно это планировали, - она не спрашивала, просто констатировала факт.
Берч подтвердил.
- Очень давно, дольше, чем длится человеческая жизнь!
- Да, кто вы такой, черт бы вас побрал?!
- Ах, бедная, бедная госпожа Захаржевская! - Берч с усмешкой покачал головой. - Если бы я намеревался посвятить вас в детали, это заняло бы слишком много времени. Да и к чему? Что было, то прошло. Я только путник, и мое долгое путешествие подошло к концу.
По его лицу было видно, что он пребывает в состоянии религиозного экстаза.
- Поэтому вы прибыли налегке! - сказала она.
- О, да! Там, куда я отправляюсь, теплые вещи не понадобятся! - Берч позволил себе каламбур.
Захаржевская замолчала, не зная, что предпринять. Милейший господин Берч оказался главой заговора, и ему нужен этот мальчик из России, сын Надежды. Вот теперь ей стало по-настоящему страшно. Она поняла, почему глава ФБР проявлял столь повышенный интерес к ней. Его интересовали не только дела иллюминатов. Она с ужасом подумала о том, какой властью наделила этого человека. Она предприняла последнюю попытку.
- Послушайте, мистер Берч! - Татьяна пристально посмотрела ему в глаза. - Послушайте меня внимательно…
Берч хладнокровно выдержал ее взгляд.
- Не пытайтесь! - предупредил он. - Вам не удастся подчинить меня своей воле, как беднягу Лоусона. Силенок маловато!
Она и сама это почувствовала.
- Этот замок во Франции… - спросила она. - Вы ведь не случайно его присоветовали?
- Да, - согласился Берч. - Разве это не логично - убить, как говорят в России, двух зайцев одним выстрелом? Это место обладает особой притягательностью, у него есть собственная память. Как в пещерах Трех братьев. Вы были там когда-нибудь, миссис Баррен? Самое известное изображение Рогатого бога… Палеолит. Вы думаете, что сможете справиться с такой древней могущественной силой?
- А вы? - усмешки не получилось, ей было страшно.
- У нас старая договоренность с той стороной, миссис Баррен, и когда я получу дитя, то смогу избавить вас от всех уз, наложенных на вас неразумной матерью. И вы будете свободны, как птичка, обещаю!
- О, господин Берч, вы только что готовы были выступить в роли Иисуса, но вы не Иисус, вы змей-искуситель! Неужели вы думаете, я отдам вам мальчика? Даже если бы я обладала какой-нибудь властью над ним, я не сделала бы этого.
- Я прошу только посодействовать, - сказал Берч. - С вашей помощью мне будет гораздо проще…
- Нет, господин Берч, и… - она встала. - Я надеюсь, вы понимаете сами, что ваше присутствие здесь более нежелательно. Будет лучше, если вы немедленно покинете Занаду. В случае, если вы не прекратите свои нелепые посягательства на жизнь моих гостей, я буду вынуждена принять адекватные меры! Мне следовало не пускать вас на порог…
Берч оставался джентльменом.
- Я уже сказал вам, что помешать мне вы уже не сможете. Боюсь, миссис Баррен, у вас слишком мало времени. Совсем мало…
Захаржевская посмотрела в его глаза и бросилась к дверям. Однако за ними ее ждал не привычный коридор. Она оказалась в вязкой мгле, обернулась испуганно. В темноте светился проем двери. Хэмфри Ли Берч стоял посреди комнаты, провожая ее взглядом. Все они здесь заодно, поняла она. Дверь закрылась, оставив ее в темноте. "Боже мой, как страшно!" - подумала Татьяна.
- Открылась бездна звезд полна, звездам нет счета, бездне дна… - повторила она вместо молитвы.
Но звезд не было. А все настоящие молитвы выскользнули из памяти. В этой тьме, живой, пронизанной неясными шепотами, не было места для молитв.
В этой темноте все могло быть реальным, любые страхи. Где-то раздался глухой и зловещий лай. Словно лаял Цербер, сорвавшийся с цепи. Позвать на помощь - глупо, но вдруг поможет, и морок рассеется?
- Не бойтесь! - мягко сказал кто-то и взял ее за руку.
Вспыхнул свет. Вадим Ахметович продолжал сжимать ее руку.
- Перепугались, милая! - констатировал он очевидный факт. - Пожалуй, стоит взглянуть напоследок на ваших милых гостей. Просто удивительно, какую дивную коллекцию проходимцев вам удалось здесь собрать. Я не говорю о милейшем Берче, он просто заблудившийся во мраке оккультизма бедняга, но посмотрите на профессора, который всем сердцем вас ненавидит, да и всех прочих, включая самого себя, тоже. А вот и Дубойс, потерявший голову из-за этой маленькой птичницы-потаскушки…
Они пересекли гостиную, люди в ней, казалось, не обращают никакого внимания на странную пару.
- Нил! - позвала Татьяна, но он не откликнулся, а продолжал слушать Павла Розена, вещавшего что-то о своем проекте с импактитами.
- Ох, уж эти мужчины! - произнес бабьим голоском Вадим Ахметович. - Ничего не слышат со своими делами. Идемте, они вам не помогут, а старушку вашу я сегодня уложил в постель. Брр…
"Неужели это все-таки произошло? Именно сейчас? И все было напрасно? Боже мой, я не могу ничего изменить!"
И именно здесь, в Занаду, на острове, на котором не спрятаться, с которого не убежать. А люди, что собрались здесь! Неужели и они будут вынуждены платить за ошибки Татьяны Захаржевской? Это несправедливо, Вадим Ахметович. Неужели в вашей канцелярии так небрежны… А как же презумпция невиновности?
- Глупости! - пренебрежительно повторил Вадим Ахметович. - Знаете, как учили плавать в деревне? Бросали ребенка в воду, так что ему волей-неволей приходилось двигаться, чтобы не потонуть. Всех нас бросают в воду, кто-то идет камнем ко дну, кто-то выплывает…
- Это вы о чем?
- Да так, в голову пришло вдруг! В любом случае, вы - моя!
- А может, вы просто лжете? - спросила Татьяна.
- Лгу? - переспросил демон с таким видом, словно значение этого слова было ему незнакомо.
- Тогда, в самолете, если бы я не нашлась в нужный момент…
- Нет, нет! - запротестовал Вадим Ахметович. - Вы, кажется, правил игры не понимаете и путаетесь в элементарных понятиях. Не сказать что-либо не значит солгать… если бы не этот старый, как вы справедливо выразились, "козел", вы оказались бы у нас еще раньше. Но что вам дала эта отсрочка? Что вы, милая моя, сделали, чтобы заслужить свободу?
Татьяна сжала кулаки.
- Спасла Питера Дубойса, - сказала она не совсем уверенно.
- Хе-хе! - Вадим Ахметович хихикнул и посмотрел на нее с укором. - Человека, который оказался там потому, что сунул нос в ваши делишки! Тоже мне благодетельница! И потом, поразвлекшись с ним, сплавили в какую-то дыру. Вы полагаете, это пошло ему на пользу, как и встреча с его бывшей любовью?
- Он казался счастливым! - заметила в ответ Захаржевская.
- Счастье, что оно? Словно птица, упустишь и не поймаешь, - пропел Вадим Ахметович. - Дубойс свое счастье упустил, как и вы. Время, милая Татьяна, на все случаи и время, а человек своего времени не знает. Ваше время, как и время Питера, прошло, наступает мое…
- Я нужна своему ребенку, нужна Нилу, нужна своему мужу!
- Ах, это не оправдание, - сказал Вадим Ахметович. - Все мы кому-нибудь нужны! Даже я, в своей земной ипостаси… Впрочем, не будем о грустном. Кстати, скажите, почему вы так боитесь перехода? Неужели вы полагаете, что мы будем поджаривать вас на сковородке? Или пытать раскаленными клещами… Нет, это прерогатива христианских палачей…
- Вы лишены души, это хуже всяких клещей!
- О, какая патетика! А я полагал, что у вас есть вкус. И кто же вам сказал, что у меня нет души? Она при мне, лежит в шкатулочке, вот здесь…
Он изящным жестом вытащил из-за пазухи шкатулку и поднес к уху, прислушиваясь.
- Скребется! - сказал он довольно. - Жива, стало быть! Хотите послушать? Знаете, в средние века особо галантные кавалеры хранили в специальных шкатулках блох, взятых из постелей возлюбленных. Сперва в меня она вопьется, потом в тебя она вопьется, в блохе наша кровь воедино сольется. Я могу поместить вашу душу рядом с собой, дабы им не было одиноко…
- Давайте без пошлостей! - предложила Татьяна. - И не думайте, что я сдамся так легко! Вы меня не обманете - на мне сходятся нити, и этот день лишнее тому подтверждение. Все эти люди, собравшиеся здесь сегодня, жизнь их связана с моей тесно-тесно…
- А вы уверены, что этот день все еще длится? Помните старую сказку о том, как дали друзья завет, что когда один из них женится, второй на свадьбу непременно пожалует. Один умирает, а второй как раз жениться надумал. И вот едет свадебный поезд мимо кладбища. Жених его останавливает и идет на могилу к другу, а тот его поджидает. Выпей, говорит, чарочку. Он пьет, пьет вторую и третью, и возвращается к поезду. А того и нет. Идет к людям, а те говорят, что был такой случай триста лет назад. Пошел жених на кладбище и не вернулся!
Всю эту жуткую историю он поведал тихим замогильным голосом, почти доверительно прижимаясь к ее плечу.
- Что вы хотите этим сказать?
Сердце оборвалось - сумел все-таки лишить ее уверенности.
Ведь может, в самом деле, хитрый черт.
- Могу, могу! - подтвердил Вадим Ахметович. - Здесь, в преисподней, время странно себя ведет. Знаете, был такой наш, советский, хит. Что-то времечко летит, что-то времечко бежит. Ая-яй, ая-яй, ну-ка ты ему поддай! Тут оно у нас тоже часто летит, словно безумное, а бывает, течет медленно, так что и чашки чая до вечера не дождешься. Вы к мертвецам заглянули в гости, как тот бедолага, так что не удивляйтесь ничему. Вадим Ахметович поскучнел.
- Оставим бесполезную дискуссию. Кстати, о нитях - раз уж мы на греческом острове… Помните, старушки Мойры ткут нити человеческих судеб? Нить рвется и жизнь прекращается. Жизнь тела, разумеется. Ваша нить вот-вот оборвется…
Появился некто, темноволосый и темноглазый, ростом повыше Вадима Ахметовича, но подобострастно согнувшийся перед ним с подносом.
- Вы позволите тост? - спросил демон, протягивая ей чашку.
Чашка была та самая, дрезденского фарфора, с чайной розой на боку. "Странные здесь обычаи", - подумала Захаржевская, заглядывая в чашку. Жидкость в ней по виду и запаху очень напоминала коньяк, но могла оказаться чем угодно.
- Все для вас, милая, видите, какой у нас сервис. Вы наша королева, - промурлыкал елейно Вадим Ахметович. - Мы вам служить будем, а вы, наверное, думали, что вас к остальным - в котел. Упаси нечистый! Вы ведь посвященная. Вам сама жизнь дорогу проложила - к королевской мантии. Она, правда, жжет, проклятая. Огонь, огонь в крови, слышали такое выражение? Ну, так и честь зато велика! Видите, как вам круто повезло, матушка - из одного трона в другой. Что это у вас ручка, дрожит, милая моя? Думаете, я вам яду влил в чашечку? Нет, отравления - это по вашей части. Хотите, первым пригублю, ежели не доверяете!
"Что тебе любой яд?" - подумала Захаржевская.
Издалека донеслось монотонное пение. Нет, поняла она через мгновение - это заклинание. И читал его знакомый будто голос.