Курочкин не возражал, понимая, что и в словах собеседника есть доля правды, не стал раздувать возникший спор.
- Ладно, - подвел итог разговора куратор. - В принципе я доволен ходом операции. Теперь осталось ждать нового предложения от Кучко, а с ним и появления нашего незнакомца или незнакомки из НИИ с документами.
Маланов понимающе покачал головой.
- Понятно, - сказал инструктор. - А что там с остальным?
Сан Саныч задумчиво потер озябшие ладони.
- Работаем, Алексеевич, - неопределенно ответил он и добавил: - Думаю, тебе будет полезно знать, что убитый курьер возле "Олимпийского" и твой товарищ Соколов застрелены из одного и того же оружия. Это показали результаты экспертизы.
Илья с интересом посмотрел на генерала:
- Этого и следовало ожидать…
- Но самое интересное в том, - сказал Сан Саныч, - что мы узнали заказчика этих убийств.
Полковник Маланов насторожился.
- И кто? - нетерпеливо спросил он.
- Тот, - улыбнулся генерал, - кто заказал и влиятельного бизнесмена Матрешина. Тот, у кого с ним был конфликт!
Илья недоуменно посмотрел на собеседника, который остановился на полуслове. Об убийстве бизнесмена Матрешина седовласый полковник был наслышан, но, кто убил, вернее, заказал его убийство, Маланов не знал.
- Ну и кто он? - нетерпеливо повторил вопрос Маланов.
- Самый большой интерес у холдинга "Витязь"! - заявил куратор. - А следовательно, кому‑то невыгодно, чтобы документы попали в руки Кучко.
Илья на секунду задумался. Он уже просматривал вариант противостояния в руководстве холдинга.
- А не может ли сам Кучко инсценировать это покушение? - задал коварный вопрос инструктор. - Получить документы и, ни с кем не делясь, самому продать их и оторвать неплохой куш!
Сан Саныч решительно и энергично завертел головой.
- Мы эту версию не сбрасывали до последнего момента. Достоверно известно, что ликвидацией всех конкурентов в холдинге заведовал Руслан Кабаев, а следовательно, и в нашем случае работал его киллер.
Седовласый разведчик, покусывая губы, задумался над фактами.
- Значит, Вениамина Соколова убили по приказу Кабаева, - тихо прошептал инструктор.
- Да, к сожалению, для нас это так, - подтвердил куратор, - но для дела оно к лучшему. Твоя версия о мести вполне реальна и не вызовет никаких подозрений у Павла Мартиновича.
Илья Маланов печально опустил голову и медленно потер пальцами пульсирующие виски.
На мгновение в салоне автомобиля возникла тягостная пауза. Однако она продлилась недолго. Генерал Курочкин бросил взгляд на часы и, слегка кашлянув, обратился к Маланову:
- Ладно, Алексеевич, давай подведем итог нашего разговора и подумаем, что делать дальше. Только помни, что сказал Антон Павлович Чехов, если вас укусила собака, то это не означает, что вы должны ответить ей тем же.
Илья молча кивнул головой, а Сан Саныч высказал несколько своих предложений, которые полковник принял, правда, с некоторыми поправками…
Выйдя из генеральской "Волги", Маланов сразу же направился к автобусной остановке. Народу было много и в переполненный автобус он еле втиснулся. За его спиной захлопнулась дверь, и автобус тяжело тронулся с места. Полковник был уверен, что хвоста за ним не было. Он на остановке специально стоял в сторонке, делая вид, что это не его маршрут и только в последний момент подскочил к задней двери и даже попридержал руками начавшую закрываться дверь. Так что в салон он забрался последним. Если кто и бросился за ним, то он остался на остановке. Сейчас старый автобус двигался по улице, где движение, кроме автобусов, запрещено, а это значит, что сесть на хвост автобусу никто не мог.
На первой же остановке Илья вышел из старого драндулета и тут же нырнул в подворотню. Через узкий проходной двор вышел на параллельную улицу, пересек ее и оказался в большом дворе. Там и стоял его дорогой бьюик. Быстро сел в салон, запустил мотор и направил машину в противоположный конец двора, где имелся выезд еще на одну улицу. Минут через двадцать бьюик уже медленно двигался в стае машин по Старой площади. На повороте в сторону Маросейки - затор. Машин скопилось не менее полусотни. Полковник осмотрелся: вокруг импортные - одна другой лучше тачки. Один его бьюик как белая ворона. Водилы поглядывали на этот раритет, кто с ироничной улыбкой, кто пренебрежительно, а некоторые с нескрываемым отвращением - хлам на четырех колесах, из‑за таких и пробки на чистых московских дорогах!
Наконец колонна тронулась и вдруг перед машиной, как волшебник из‑под земли, возник гаишник. Жезлом показал Маланову принять влево и на полосе, предназначенной для проезда троллейбусов, остановиться.
- Вот черт! - чертыхнулся полковник. - Что ему надо?
Не торопясь, он свернул влево и прижался как можно ближе к стене здания. Полковник подумал о троллейбусе, постарался оставить ему возможность проехать. Зато сам оказался в дурацком положении. Из‑за близости к дому, дверца водителя не могла открыться. Гаишник, а это оказался старший лейтенант, оценил маневр водителя бьюика и, опережая приближающийся троллейбус, буквально подскочил к вездеходу, открыл правую дверцу и вскочил в салон.
- Правильно поступили, товарищ водитель! - одобрил он действия Маланова и представился: - Старший лейтенант Антоненко. Я обратил внимание на ветровое стекло вашей машины. Две пробоины, словно от пуль…
- Правильно, товарищ старший лейтенант, - ковыряясь во внутреннем кармане куртки, ответил полковник.
Он сначала хотел вспылить, но одобрение гаишником его действий по парковке машины, не осталось без внимания и тоже понравилось Илье.
- Вот мои документы. А эти дырочки действительно от пуль. Они могли бы достаться и мне, но пули попали в друга. Сейчас ведется следствие.
Старший лейтенант проверил документы и уважительно произнес:
- Все в порядке! Простите, что остановил, но служба есть служба.
- Хорошо несете службу, бдительно. Молодец! - похвалил Маланов.
Старлей козырнул и, пожелав счастливого пути, вылез из салона.
- Вам помочь выехать?
- Спасибо, я потихоньку, не мешая потоку…
- Вы проезжайте до поворота по свободной полосе, сзади нет троллейбуса.
Вдруг Маланов обратил внимание, что из окошка серой "ауди", проезжавшей по правой полосе, с заднего сиденья кто‑то отчаянно машет рукой. Что сигналы предназначены именно ему, Маланов не сомневался. Старший лейтенант направился назад, а махавший рукой человек явно обращался к полковнику. Тут же задняя дверка "ауди" открылась, на мостовую выскочил мужчина. Он что‑то сказал водителю и сам направился к бьюику. "Ауди" же продолжила медленное движение в колонне.
Мужчина открыл дверцу и быстро занял сиденье, где только что восседал старлей.
- Илья Алексеевич, здравствуйте. Я так рад, что наконец встретил вас.
Маланов сразу узнал его. Это был сотрудник администрации Президента России Глеб Николаевич Некрасов. Ему было лет тридцать пять - не больше. Грамотный, хорошо подготовленный, он работал в одной группе с Малановым.
- Здравствуйте, Глеб Николаевич! - поприветствовал нового пассажира Илья. - Не возражаете, мы продолжим движение, а то сзади фарами сигналит троллейбус, мы же ему дорогу перекрыли.
- Конечно, конечно. Я машину отпустил. Здесь мне недалеко до дома, а вас я уже более месяца ищу. Номер вашего мобильника я не знаю, а домашний телефон не отвечает, - сказал Глеб и предложил: - Давайте повернем и где‑нибудь припаркуемся. У меня важная новость для вас. Все наши товарищи возмущены подлостью Рубинчика. Дело в том, что ваша позиция и предложения ему страшно не понравились. Он решил, что вы подрываете его авторитет. Он втянул в грязную провокацию парочку сотрудников, настроил против вас редактора Екубова, и они развернули атаку против вас. Подавляющая часть наших сотрудников на вашей стороне. Мы полностью были согласны с вашими предложениями и советами. Но увы! Вы же хорошо знаете наши порядки: ты - начальник, я - дурак! Все должны молчать. И, что хреново, соглашаться с начальством. Иначе… сами знаете!
- Что уж тут говорить, - грустно усмехнулся Маланов, - все уже позади. Плюнул я на все это…
- А мне и моим товарищам по работе стыдно перед вами, Илья Алексеевич, и стыдно за них - наших начальников. Нет у нас в администрации настоящих идеологов. Для Рубинчика главная идеология - это нажива и карьера, чего он добивается подлыми и грязными методами. Президент думает, что он умный, преданный ему сотрудник. Знал бы он, как тот умеет втираться в доверие, устраивать свои делишки. У нас все смеются: он даже очередную любовницу завел с фамилией точно такой же, как у него.
Некрасов отвлекся от темы и пальцем ткнул вперед.
- Вот, смотрите, справа проулок, давайте свернем и постоим немного, я дорасскажу и письмо вам отдам. Уже месяц я его таскаю в кармане с надеждой встретить вас. Вот и дождался.
Маланов молча свернул с Маросейки направо, отъехал метров пятьдесят и удачно припарковался. Некрасов достал из кармана пиджака сложенную вчетверо бумагу. Оказалось, что это письмо, причем на трех листах, отпечатанных на компьютере. Маланов взглянул на подпись, увидев фамилию Афанасьев, пробормотал:
- Не анонимка… Ну и что здесь?
Письмо было адресовано редакции газеты "Россия русская", где главным редактором был старый добрый знакомый Екубов Петр Измайлович. Полковник часто, особенно в более молодые годы, встречался с Петром и его друзьями, немало и водки перепили.
- И причем здесь Афанасьев и Екубов? - пробормотал Илья и быстро пробежал глазами все три страницы.
Афанасьев - бывший пограничник, несколько лет служил в Афганистане, но то что он писал, буквально поразило Маланова. Начиналось оно со слов: "Уважаемая редакция! Прошу опубликовать открытое письмо товарищу Маланову Илье Алексеевичу. Ну а если не будете печатать, то прошу ему не передавать письмо, а возвратить". Ну а дальше Афанасьев как мог поливал Маланова грязью, обвиняя и в некомпетентности, и в трусости, когда полковник служил в Афганистане, и пытался доказать его враждебность к нынешней власти и еще черт знает что.
Маланов кончил читать и посмотрел на Некрасова.
- Чокнутый, что ли? Я его знать не знаю… Вместе никогда не служили… И при чем здесь главный редактор газеты Екубов? Мы же с ним в хороших отношениях…
- А я и мои коллеги уже разобрались при чем, - горячо произнес Некрасов. - Афанасьев - это мелкая сошка. Он - любовник журналистки газеты, которую возглавляет Екубов. А теперь вспомните, Илья Алексеевич, как вы однажды говорили, что журналисты государственных средств массовой информации должны быть хорошими идеологами, уметь разъяснять то или иное событие в обществе, не бояться говорить правду, уметь, если надо, вести полемику, вселять в души людей чувство ответственности…
- Да, да, конечно, помню, - прервал его полковник. - Я еще говорил и о том, что они, журналисты, не должны ради дешевой сенсации опуститься ниже плинтуса, не смаковать, скажем, детский секс, не проповедовать похабщину…
- Да, я и говорю об этом. Так вот, вы в качестве примера, приводили несколько ее творений.
- Да, помню. Ее фамилия…
- Вуребская Людмила, - подсказал Глеб. - Она же работает в газете "Россия русская", где, как известно, главный редактор - Петр Екубов. Вот тут‑то и объединились Рубинчик со своим врагом Екубовым. Рубинчика бесило, что вы посмели ставить вопрос о слабой идеологической работе его подчиненных, а значит, как он посчитал, и его работу критикуете. Точно так же Екубов расценил и вашу критику журналистки Вуребской. Вот и организовали эту стряпню Екубов и Вуребская.
- Да и черт с ними! Пусть подавятся! - произнес Маланов и протянул письмо Некрасову.
- Оставьте себе. Мне кажется, что эта стряпня вам понадобится. Поэтому я и сделал ксерокопию. Дело в том, что Екубов и Рубинчик разнесли эту грязь по всем кабинетам, даже Президенту показали. Лишь бы ваше доброе имя грязью облить. Не надо преуменьшать роль этой писанины.
- Но хотя бы этот Афанасьев - реальная фигура?
- Да. Он живет в Красногорске под Москвой. Не молодой, а Вуребскую прибрал к своим рукам для любовных утех. Так что письмецо возьмите, пусть как зарубка об этих людишках останется. Они не только навредили вам, в том числе и по службе, но и оклеветали вас в высших руководящих слоях…
- Да плевать мне. Все уже в прошлом, как в глубоком ущелье. Как говорится, кануло в лету, - Илья с грустной улыбкой сунул письмо в карман…
Глава 19
В последнее время Маланов встречался с генералом Курочкиным по нескольку раз в сутки. По телефону говорить было опасно, да и серьезный разговор мог не получиться. Когда смотришь собеседнику прямо в глаза, лучше понимаешь ситуацию.
Как только коллеги встретились, Илья рассказал Сан Санычу о состоявшемся разговоре с олигархом и долгожданном предложении Павла Мартиновича. Генерал Курочкин внимательно выслушал и удовлетворенно кивнул.
- Хорошо, кажется, пока все идет неплохо.
Полковник, поглощенный мыслями, равнодушно отреагировал на похвалу, даже не обратив на нее должного внимания.
- Так что, Сан Саныч, нужно искать женщину, - твердо заявил Илья. - А уж через нее будет легче докопаться до истины, если не она сама является тем самым грехом!
Куратор заинтересованно посмотрел на полковника.
- А почему ты так уверен?
- Потому что на кассете записан разговор Павла Кучко с женщиной, которая и вела переговоры с покупателем, - пояснил Маланов.
- Это тебе Кучко сказал?
Илья усмехнулся.
- Нет, - произнес инструктор. - Он проговорился, ну а остальное несложно было предположить и сделать выводы.
Сан Саныч одобрительно замычал и энергично зашевелил ноздрями, словно собирался громко чихнуть.
- Молодец, Алексеевич, - похвалил куратор, - это хорошая новость! По крайней мере, круг претендентов наполовину сужается.
Генерал нервно поднялся со своего стула и возбужденно стал расхаживать возле стола.
- Так, так, так… - заурчал себе под нос генерал.
- Необходимо усилить наблюдение за женским персоналом, имеющим доступ к документам, - предложил полковник.
Сан Саныч утвердительно кивнул.
- Само собой разумеется, - заверил собеседника генерал. - Об этом, Алексеевич, можешь не беспокоиться.
- И еще… - сказал полковник, однако остановился на полуслове, так как генерал резко прервал его.
- Постой, Илья! То, что Кучко звонила женщина, еще не значит, что именно она - первоисточник утечки секретных материалов!
- Разумеется, Сан Саныч. Но, по крайней мере, мы знаем, что в этой истории замешана женщина.
Генерал Курочкин задумчиво почесал свою макушку и, подойдя к столу, медленно опустился на стул. Взял несколько отпечатанных листов и сказал:
- В КБ три работницы, которые имеют доступ к документам: Гордеева, Кулагина и Пушкова.
- И кто они? - спросил Илья.
- Вера Николаевна Кулагина - обеспеченная женщина, - сказал генерал, - любит деньги, но инертна и ленива. Думаю, если перед ней будет лежать миллион, она поленится его поднять.
- За миллион, - возразил Маланов, - можно и прогнуться. А остальные?
- Секретарша Пушкова - симпатичная молодая особа, - пренебрежительно ответил Курочкин, - глуповата для серьезного дела… А вот старший научный сотрудник Гордеева Зинаида Михайловна на первый взгляд серьезный и честный работник, но у нее постоянные долги и финансовые трудности…
- Да, с голодухи и на преступление можно пойти, - заметил Илья.
Сан Саныч пристально посмотрел на собеседника.
- Голод не тетка, Алексеевич! Ладно, - устало произнес генерал, - разберемся. Давай вернемся к нашему олигарху… Значит, Павел Мартинович поручил тебе розыск черного чемоданчика?
- Компромата, - поправил куратора инструктор, - ну а деньги - моя премия!
Курочкин удивленно вытянул губы и снисходительно закряхтел.
- Хорошие премиальные, - усмехнулся Сан Саныч.
- Видно, компромат стоит того, - заметил Маланов.
- Несомненно, - согласился генерал и, достав чистый лист белой бумаги, сказал: - Ладно, Алексеевич, давай подытожим наши козыри.
Коллеги обменялись мнениями. Сан Саныч что‑то помечал на бумаге, а Илья пыхтел сигаретой. Когда все было переговорено о Павле Кучко и его приятелях, а также о потенциальных преступниках из конструкторского бюро НИИ, хозяин кабинета отложил исписанный лист в сторону и пристально посмотрел на собеседника.
- Да, - вдруг сказал Сан Саныч, - мы перевернули все вверх дном на даче Вениамина, но ничего не нашли. По словам наших сотрудников, которые делали обыск, - продолжал генерал, - там уже кто‑то побывал и также тщательно порылся.
Илья вопросительно посмотрел на куратора.
- А почему вы так уверены, что там кто‑то побывал? - с сомнением спросил полковник. - Вроде бы Вениамин нигде не светился и никому не говорил о черном чемоданчике.
- А ты уверен? - прямо поставил вопрос генерал ФСБ.
Илья неуверенно пожал плечами.
- Вряд ли, - ответил Маланов. - Вениамин был так напуган и растерян, что даже мне толком ничего не сказал.
Курочкин снисходительно усмехнулся.
- Вряд ли, где‑то, кто‑то, - передразнил генерал. - Это не ответ. А во‑вторых, во многих местах не было пыли, что свидетельствует, что в полках, по углам кто‑то копошился и переставлял мебель, книги и вещи… Вспомни конкретно слово в слово, что тебе говорил Соколов.
Маланов задумчиво почесал затылок и виновато посмотрел на своего куратора.
- Говорил о деньгах, кассетах… - стараясь досконально вспомнить разговор с Вениамином, прошептал пенсионер, - обещал угостить капустой… Сказал, что спрятал на даче дипломат, и намекнул, что я легко его смогу найти. Но, как оказалось, его я нашел, а вот содержимое…
Сан Саныч прищурил слезящиеся от усталости глаза.
- А может быть, Алексеевич, он тебе не о чемодане говорил, - сказал куратор, - а именно о его содержимом?
- Да шут его знает, - вздохнул полковник, - нужно напрячься и хорошенько вспомнить…
Генерал Курочкин не возражал.
- Скажу, Илья Алексеевич, больше, - приподнявшись с места, произнес Сан Саныч, - тебе, конечно, подробности разговора необходимо вспомнить, но думаю, что на свежем воздухе оно будет продуктивнее. Поезжай в Востриково и кадр за кадром постарайся открутить пленку памяти назад.
- Вы считаете?
- Убежден, Илья, - решительным тоном, словно это был приказ, ответил куратор. - К тому же тебе нужно и на Кучко Павла Мартиновича поработать или хотя бы создать видимость.
Илье Алексеевичу и самому хотелось навестить дачный поселок, где, возможно, он кое‑что вспомнит.