Глава 34
Перед самым Нортуллем контакт из полиции получил новое указание, свернул к ресторану отеля "Сталльмэстарегорден", остановил машину и объявил:
– Руководитель спецгруппы ждет тебя в павильоне.
Йона вылез из машины и зашагал к желтой беседке, откуда открывался вид на Брунсвикен. Не так давно "Сталльмэстарегорден", изумительно красивый, стоял прямо за городской таможней, но в наши дни ресторан опутан сетью шоссе, мостов и виадуков.
Когда Йона открыл тонкую деревянную дверь, один из двух сидевших за столом мужчин поднялся. У мужчины были светлые рыжеватые волосы и белесые брови.
– Меня зовут Янус Миккельсен, я шеф спецгруппы службы безопасности, – представился он, пожимая Йоне руку.
Янус двигался странно прерывисто, словно все время пытался притормозить слишком высокий внутренний темп.
Сидевший рядом с ним молодой мужчина с кривой улыбкой и честными глазами взглянул на Йону.
– Густав – оперативный командующий, он войдет с первой группой и поведет бойцов, – пояснил Янус.
Йона пожал руку и Густаву; не выпуская его руки, он несколько секунд смотрел ему в глаза.
– Вижу, вы выросли из костюма Бэтмена, – улыбнулся он.
– Вы меня помните? – недоверчиво спросил молодой человек.
– Вы знакомы? – Янус улыбнулся, и вокруг глаз образовалась сеточка смешливых морщин.
– Мы с теткой Густава вместе служили в уголовной полиции, – пояснил Йона.
Он вспомнил летний праздник у Аньи. Густаву было семь лет, он в костюме Бэтмена носился по лужайке, спускавшейся к озеру Мэларен. На расстеленных циновках они ели холодного лосося, картофельный салат, пили легкое пиво. Густав сидел возле Йоны и выспрашивал подробности о работе полицейских.
Йона тогда вынул из пистолета магазин и учил мальчика держать оружие. Анья потом пыталась внушить Густаву, что это был ненастоящий пистолет, а учебный.
– Анья была мне второй матерью, – улыбнулся Густав. – Она думает, мне опасно служить в полиции.
– Вечером может начаться заваруха, – кивнул Йона.
– И никто не скажет тебе спасибо, если ты погибнешь, – сказал Янус с неожиданной горечью в голосе.
Йона вспомнил, что Янус Миккельсен, человек из тех, кто бьет тревогу по любому поводу, несколько лет назад вызвал переполох. Профессиональный военный, он участвовал в общеевропейских операциях против сомалийских пиратов. Как-то вышестоящие не послушали его, и он выступил в прессе с сообщением, что закупленные автоматические карабины перегреваются. Янус утверждал, что оружие настолько теряет в точности, что начинает представлять угрозу для самих бойцов. Его маневр привел только к тому, что он лишился работы.
– Сегодня в семь вечера мы планируем операцию в доме жены Салима Рачена.
Развернув карту, Янус положил ее на стол и указал на дом, где собиралась засесть спецгруппа: на лесной опушке напротив дома Паризы.
– Вы узнали, кто такая Амира и что это за номер? – спросил Йона.
– Ее имени нет ни в одной базе, а телефонный номер ведет дальше, из Мальмё к мобильному телефону, который не удалось отследить.
– Сейчас мы как раз инструктируем оперативную группу, – сказал Густав. – Жена Рачена работает медсестрой в стоматологическом кабинете в Бандхагене. Она заканчивает в шесть вечера и дома будет примерно в шесть сорок пять, если, как обычно, заедет в "Ика Супермаркет" в центре Хёгдалена.
– Рачен планирует нанести второй удар в среду, – сказал Янус. – Сегодняшняя операция – это шанс не допустить нападения.
– Но вам известна роль его жены? – спросил Йона.
– Выясняем. – Янус стер пот с веснушчатого лба.
– Может, она просто курьер.
– Согласен. Мы почти ничего о ней не знаем, – сказал Густав. – Да, это все равно что пальцем в небо, но в то же время… Нам недостает лишь крошечных фрагментов, чтобы пазл сложился, может хватить одной маленькой детали… если узнать хоть что-то об их плане, на кого будет направлено покушение в среду или в каком месте оно произойдет, – этого может оказаться достаточно.
– До начала операции я хочу увидеть свидетельницу, – сказал Йона.
– Зачем?
– Хочу выяснить, что делал преступник между первыми выстрелами и тем, который оказался смертельным.
– Он сказал о Рачене и преисподней, это есть в протоколе, я сто раз все прочитал!
– Но общее время не сходится, остаются лишние минуты, – настаивал Йона.
– Он подбирал пустые гильзы.
Внутреннее судебно-медицинское освидетельствование еще не было закончено, но во время поездки из Эребру Йона изучил рисунок пятен, то, как разбрызгалась кровь, и точки конвергенции и был уверен: вскрытие покажет, что между двумя первыми выстрелами в живот и смертельным выстрелом в глаз прошло больше пятнадцати минут.
Согласно произведенной техниками реконструкции, для совершения убийства хватало пяти минут.
Подобрать гильзы, перетащить жертву, что-то сказать ей.
Если Йона прав, то оставались необъяснимые десять минут.
Что же происходило в эти десять минут?
Судя по действиям, убийца явный профессионал. Возможно, у него были какие-то свои мотивы, и казнь министра стала не только казнью.
Йона еще не знал, чего именно недостает, но нутром чуял, что в картине не хватает какой-то решающей детали, чего-то гораздо более мрачного, нежели то, что они уже увидели.
– Во всяком случае, мне бы очень хотелось поговорить с ней, – сказал он.
– Мы это устроим, – кивнул Янус и разорвал большой стеганый конверт. – Ты успеешь, штурм начнется не раньше семи… В пять у нас собрание и последний инструктаж.
Он дал Йоне потертый пистолет с дополнительным магазином, две коробки с патронами типа 9х19 "Парабеллум", а также ключи от "Вольво".
Йона вытащил пистолет из кобуры, посмотрел. Тусклый черный "Зиг Зауэр Р226 Тактикал".
Единственное отличие от "Райла" состояло в том, что этот пистолет снабжен глушителем.
У обоих пистолетов одинаковые направляющие, которые позволяют насадить на оружие бинокль, прибор ночного видения или фонарик.
– Подходит? – спросил Янус и улыбнулся, словно сказал что-то необыкновенно смешное.
– У вас нет другой наплечной кобуры? – спросил Йона.
– Это стандартная, – недоуменно ответил Густав.
– Я знаю, и сейчас это неважно, но она как-то слишком елозит, – сказал Йона.
Глава 35
Следом за серебристо-серым "БМВ" контакта Йона на своем "Вольво" съехал в самый глубокий, нижний гараж Катаринабергет и остановил машину возле шероховатой бетонной стены.
Они находились возле гигантских раздвижных дверей, гораздо ниже границы ударной волны.
До Йоны доходили слухи о секретной следственной тюрьме службы безопасности, но он не знал, что тюрьма расположена здесь.
Сопровождающий вышел из машины и теперь ждал Йону возле голубых детонационных ворот; он протащил удостоверение через считывающее устройство и ввел длинный код.
Йона последовал за ним в шлюз. Щелкнул замок в двери гаража; сопровождающий протащил удостоверение через очередной кард-ридер и ввел очередной код. Их впустили в кабинет досмотра, Йона сунул свое удостоверение личности в окошечко, и охранник за панцирным стеклом нашел его данные в компьютере.
Йона расписался, потом его радужные оболочки и отпечатки пальцев подверглись биометрическому считыванию.
Он положил пиджак, пистолет и ботинки на ленту конвейера, прошел через сканер, его пропустили через другой шлюз, и наконец он поздоровался с женщиной, агентом службы. Ее темно-русые волосы, сплетенные в толстую косу, лежали на плече.
– Я про вас слышала, – сказала она и слегка покраснела.
Женщина дала ему пистолет. Она поглядывала на Йону, пока тот закреплял наплечную кобуру, а потом протянула ему пиджак.
– Спасибо.
– Вы гораздо моложе, чем я думала, – добавила женщина, и ее шея тоже стала пунцовой.
– Вы тоже, – улыбнулся он и обулся.
– Не стоит играть с девичьими чувствами, – предупредила женщина из службы.
По дороге агент объяснила, что они перевезли Софию Стефанссон из старого ледяного бассейна в изолированное помещение в машинном отделении.
Йона уже прочитал и сравнил все допросы, через которые прошла София Стефанссон.
Ее свидетельства выглядели вполне связными.
Некоторые отклонения в ответах могли объясняться испугом свидетельницы, ее желанием быть полезной и говорить то, что хотел услышать дознаватель.
Самым результативным был, без сомнения, допрос, проведенный Сагой Бауэр. Сага направила свидетельницу через освещенные мгновенно вспыхнувшим светом детали к воспоминанию о коротком диалоге, в котором всплыло имя Рачена.
Без этого допроса полиция не узнала бы ничего.
Но если Йона не ошибался в том, что убийство длилось гораздо дольше, чем полагала полиция, это значило, что свидетельница умолчала о множестве подробностей.
Убийца сделал два выстрела, быстро подбежал и схватил министра за волосы, поставил его на колени и прижал дуло к одному глазу.
Так обращаются с врагами, подумал Йона.
Если не считать непонятных десяти минут, покушение больше походило на борьбу, чем на расправу.
София Стефанссон поскользнулась, ударилась затылком о пол и, лежа на полу, услышала короткий диалог с упоминанием Рачена, после чего министр иностранных дел был убит выстрелом в глаз.
– Я думаю, – ответил Йона на незаданный вопрос агента.
– Объяснять необязательно. – Она остановилась перед железной дверью.
Постучала, отперла, сказала Софии, что к ней гость, впустила Йону и заперла за ним дверь.
София сидела на сизого цвета диване перед телевизором и смотрела сериал "ВВС" про Холмса и Уотсона. Ни телеантенны, ни провода; это был DVD-плеер. На столе перед Софией лежали стопки дисков и стояла большая бутыль пепси-колы.
Лицо Софии было бледным, без косметики она казалась ребенком – напряженное тело, светло-русые волосы собраны в простой хвост. Серые спортивные штаны, белая футболка с блестящим котенком. Руки перевязаны, серые синяки на запястьях.
Йона подумал, что девушка еще не вполне свыклась с новыми условиями жизни, но начинает понимать, что ее не собираются ни убивать, ни отпускать. Она постоянно напряжена: вдруг ее снова начнут мучить.
– Меня зовут Йона Линна, – начал Йона. – Я бывший комиссар… и прочитал материалы допросов. Все говорит о том, что вы невиновны, и я понимаю, что вы напуганы, учитывая, как с вами здесь обращались.
– Да, – прошептала София и выключила плеер.
Йона чуть подождал, прежде чем сесть рядом. Внезапный жест или резкий звук могли вызвать посттравматический страх, который заставит Софию сжаться и замкнуться. Он видел, как девушка вздрогнула, когда агент отпирала дверь, – металлический звук напомнил ей о пусковой скобе и выброшенных пустых гильзах.
– Я не уполномочен отпустить вас, – честно признался он. – Но вы все же можете мне помочь. Вам придется изо всех сил постараться вспомнить то, о чем я буду вас спрашивать.
Он чувствовал, как София пытается раскусить его, чувствовал ее желание справиться с давлением шока.
Йона медленно выложил перед ней два фоторобота, составленных по данным ею приметам.
На одном рисунке балаклава закрывала лицо преступника так, что видны были только глаза и рот.
На другом была попытка реконструировать лицо без маски – но из-за недостатка особых примет лицо казалось скрытым невидимой балаклавой.
Взгляд не цеплялся ни за одну из черт лица, взгляд был неожиданно спокойным. Рельефный нос, бесцветный рот, челюсти довольно широкие, но подбородок едва намечен.
На рисунке у преступника не было ни усов, ни бороды, но исходя из цвета бровей, он мог оказаться довольно светловолос, с ничем не примечательной стрижкой.
– Пытались сделать подлиннее. Но я сказала – "не знаю", – попробовала объяснить София. – Укоротили, и я сказала – "может быть, не знаю", сделали тоньше – я сказала "не знаю", сделали шире – я сказала "может быть"… в конце концов мы устали и назвали результатом вот это.
– Выглядит неплохо.
– Может, я так неуверенно говорю из-за того, что меня все время проверяют. В какой-то момент он был черным, как африканец, – я такого не говорила, но может, это чтобы докопаться до чего-то еще, кроме цвета глаз и бровей.
– Здешние специалисты знают, как работает память на лица, – кивнул Йона.
– В какой-то момент он был с длинными волосами, пряди висели вдоль щек. – София наморщила лоб. – Мне вдруг показалось, что я уже видела его, хотя я знала, что он все время был в этой маске, поэтому я никак не могла видеть его волос.
– Так что вы в таком случае видели? – спокойно спросил Йона.
– Что?
– Если это были не волосы?
– Не знаю. Я лежала на полу… что-то висело у него вдоль щек, вроде полосок ткани.
– Но вы все же не думаете, что это были волосы?
– Нет. Они были гораздо толще. Может, кожаные.
– Какой длины?
– Такие. – София показала руками длину до плеч.
– Можете нарисовать их на этом изображении?
София взяла рисунок, на котором убийца был в маске, и дрожащей рукой нарисовала то, что видела по бокам его головы.
Сначала нарисованное выглядело большими перьями, вроде маховых, потом стало напоминать космы волос. Карандаш порвал бумагу.
– Нет, не получается, – сказала София и отодвинула рисунок.
– Министр иностранных дел говорил о человеке с двумя лицами?
– Что?
– Он мог иметь в виду – символически, – предположил Йона и взглянул на рисунок.
– В таком случае, разве не у всех два лица?
Глава 36
София молчала, опустив глаза; ресницы подрагивали. Она как будто вспоминала все, пытаясь взглянуть со стороны, словно стояла рядом и наблюдала сама за собой.
– Как, по-вашему, убийца – террорист? – спросил Йона после недолгого молчания.
– Почему вы меня об этом спрашиваете? Я не знаю.
– Но что вы сами думаете?
– Там как будто было что-то личное… но, может, у террористов так и бывает?
Сначала она подтвердила факт двух выстрелов, сделанных с расстояния, и то, как двигался убийца, прежде чем она попыталась бежать и поскользнулась в крови.
– Вы упали и остались лежать на полу. – Йона показал ей фотографию залитой кровью кухни. Фотография была сделана с того места, где лежала София.
– Да, – тихо ответила она и отвела глаза.
– Министр иностранных дел стоял на коленях, кровь текла из двух ран в верхней части тела, убийца держал его за волосы, приставив дуло к одному его глазу.
– К правому, – прошептала София и как будто замкнулась в себе.
– Вы рассказывали, как они обменялись словами. А что было потом?
– Я не знаю, ничего не знаю. Он его застрелил.
– Но не в упор, верно?
– Разве нет? – робко спросила София.
– Нет. – Йона увидел, как светлые волоски у нее на руках встают дыбом.
– Я ударилась головой о пол, и все стало так медленно, – сказала София и встала с дивана.
– Что случилось?
– Время словно застыло и… Нет, не помню.
– Что вы хотели сказать?
– Ничего.
– Ничего? Мы говорим о временнóм зазоре в десять минут, – сказал Йона.
– Десять минут.
– Что происходило в это время? – настаивал Йона.
– Не знаю. – София сильно царапнула себя по руке.
– Он снимал министра на камеру?
– Нет, не снимал, какого черта вы несете? – простонала София, дошла до двери, постучала.
– Он кому-нибудь звонил, переговаривался с кем– нибудь?
– Я больше не могу…
– Можете, София, можете.
– Правда? – София повернулась к нему; судя по лицу, она выбилась из сил и была в отчаянии.
– Он звонил кому-нибудь?
– Нет.
– Не было похоже, что он вылез из воды?
– Нет, – улыбнулась София и вытерла слезы со щек.
– Он заставлял министра говорить?
– Они молчали.
– Все время?
– Да.
– София, вы лежали на полу и видели обоих. Убийца действительно ничего не делал? Может быть, он был напуган, дрожал?
– Он выглядел спокойным. – София снова вытерла слезы.
– Может, внутри него шла борьба… может быть, он не знал, убивать министра или нет?
– Он точно не сомневался, не так это было… но мне кажется, ему нравилось стоять так… Министр дышал ужасно быстро, вот-вот потеряет сознание… А убийца держал его за волосы и смотрел на него.
– Что заставило его выстрелить?
– Не знаю… Просто он через какое-то время выпустил волосы, но не отвел пистолет от глаза… и вдруг грохнуло, но не из пистолета, просто громкий такой звук… Это когда череп треснул, да?
– София, – спокойно сказал Йона, – я сейчас достану пистолет. Он не заряжен и совершенно не опасен, но мы должны посмотреть на него, чтобы выяснить последние детали.
– Ладно. – У Софии побелели губы.
– Не пугайтесь.
Йона осторожно достал из кобуры "Зиг Зауэр" и положил на стол.
Он заметил, что Софии тяжело смотреть на пистолет, вены у нее на шее надулись.
– Я понимаю, что вам нелегко, – тихо сказал он. – Но я хочу поговорить о том, как убийца держал оружие, я знаю, что вы это помните… Поскольку говорили, что он держал пистолет обеими руками.
– Хорошо.
– Какая рука поддерживала?
– В каком смысле?
– Одна рука наверху, палец на курке, а вторая поддерживает, – объяснил Йона.
– Ну… левая поддерживала. – София попыталась улыбнуться ему, потом опустила глаза.
– И он целился правым глазом?
– Да.
– И закрыл левый.
– Он смотрел обоими.
– Понимаю. – Необычная техника, подумал Йона.
Сам он стрелял, глядя обоими глазами. Это давало ему лучший обзор во время перестрелки, но чтобы уметь так стрелять, надо много тренироваться.
Он продолжил задавать вопросы о том, как двигался убийца, упомянул о положении плеч, когда тот стрелял с расстояния, как он перекладывал пистолет в другую руку, чтобы не потерять линию огня, пока подбирал гильзы с пола.
София еще раз рассказала о медлительности, о выстреле в глаз, о том, как тело завалилось назад и набок, одна нога вытянута, другая подогнута, как убийца, стоя над трупом, выстрелил ему в другой глаз.
Йона оставил пистолет на столе, сходил в кухоньку и принес два стакана из шкафа. Он подумал, что убийце не пришлось менять магазин.
Но я бы на его месте заменил магазин сразу после четвертого выстрела, чтобы покидать место преступления с полным магазином, подумал Йона и налил кока-колы себе и Софии.
Выпив, они осторожно поставили стаканы на стол. Йона взял пистолет, подождал, пока София вытрет рот рукой.
– После последнего выстрела… он поменял магазин?
– Не знаю, – утомленно сказала София.
– Вот так отстегивают защелку и вынимают магазин, – показал Йона. – А вот так вставляют новый.
София дернулась от звука, тяжело сглотнула и кивнула.
– Да. Поменял, – сказала она.