Не дожидаясь, когда они подойдут, Йона перебросил ноутбук через крышу машины назад Саге. В крышке компьютера снова отразился черный лак машины. Сага поймала ноутбук одной рукой и немного отошла от машины.
– Детский сад, – буркнул старший агент, пытаясь подавить невольную улыбку.
Агенты снова обошли машину и зашагали к Саге. Тот, что помоложе, поправил манжеты рубашки.
– Ты же понимаешь, что должна отдать нам компьютер, – терпеливо сказал он.
– Не отдам.
Прежде чем они успели подойти к ней, Сага сунула тонкий ноутбук в решетку уличного стока. Далеко внизу раздался всплеск. Оба агента остановились и посмотрели на Сагу.
– Неужели ты настолько легкомысленна? – спросил тот, что постарше, наморщив лоб.
– Поедешь с нами, Бауэр, – распорядился молодой.
– Видели бы вы себя со стороны, – улыбнулась она и вместе с агентами зашагала вдоль фасада из красного кирпича.
Она была намного ниже их ростом, на кожаную куртку натекло с мокрых волос.
– Что я могу для тебя сделать? – спросил Йона ей вслед.
– Позвони Вернеру, – ответила Сага, обернувшись к нему. – Он обещал, что тебе не придется возвращаться в тюрьму.
Когда машина увезла Сагу и агентов, Йона достал телефон и снова попытался дозвониться до Карлоса, после чего позвонил на коммутатор службы безопасности.
– Служба безопасности.
– Я хочу поговорить с Варнером Санденом.
– Он на совещании.
– На этот звонок он должен ответить.
– Кто ему звонит? – спросила женщина.
– Йона Линна. Он знает, кто я.
В трубке зашумело, и Йона услышал механический голос, предлагавший ему зайти на страницы службы в Твиттере и Фейсбуке. Запись прервалась, когда трубку снова взяла женщина.
– Он говорит, что не знает вас, – сдержанно сообщила она.
– Скажите ему, что…
– Он на совещании и не может сейчас говорить с вами, – перебила женщина и положила трубку, прежде чем Йона успел сказать еще что-нибудь.
Понимая, что это бессмысленно, Йона все же позвонил в канцелярию правительства и сказал, что его звонка ждет премьер-министр. Секретарь с приветливым голосом попросил его прислать электронное письмо на адрес делопроизводителя канцелярии.
– Адрес указан на главной странице канцелярии, – сказал он и положил трубку.
Сидя в машине, Йона набрал номер Миккельсена, но не услышал даже первого гудка: механический голос сообщил, что абонента с таким номером не существует. Йона попробовал позвонить по другим записанным в память арендованного телефона номерам, но все они больше не существовали.
Он взглянул на часы.
Если он тронется с места прямо сейчас, то успеет в Кумлу вовремя. Выбора не было. Если он опоздает, его тюремный срок удлинится.
Йона завел машину и сдал назад, остановился, пропустил женщину с собакой-поводырем, после чего повернул направо, к Норртуллю.
В новостях сообщали, что шведская служба безопасности предотвратила серьезную угрозу государственного масштаба. Детали штурма, как обычно, умалчивались, равно как и подробности ареста подозреваемых в терроризме. Пресс-секретарь службы воспевал эффективную работу разведки и успех оперативной бригады.
Глава 56
Йона пересек большую асфальтированную площадку. За спиной щелкнул электрический замок.
Он вошел в тень грязной тюремной ограды, остановился в десятке метров от центральной вахты и в последний раз попытался дозвониться до Карлоса. Механический голос сообщил ему, что шеф полиции занят и дозвониться до него в течение дня будет невозможно.
Надзиратель с никотиновыми пятнами на пальцах пересчитал его деньги и выписал квитанцию.
Йона разделся и голый прошел через рамку металлоискателя. Огромные синяки, словно грозовые тучи, расплывались на ребрах, рана от топора отекла так, что набухли четыре шва.
– Я смотрю, ты порезвился от души, – заметил надзиратель.
Йона сел на облезлую лавку, натянул вылинявшую тюремную робу и кроссовки.
– Здесь написано, что тебя надо отвести в изолятор, – сказал надзиратель.
– Зачем? Я не требовал изоляции, – ответил Йона, принимая у него серый мешок с простыней и гигиеническими принадлежностями.
Другой надзиратель, с потным лицом, проводил Йону в новое отделение. В кульверте на перекрестке они повернули направо, подождали, когда замок с жужжанием откроется, и вошли в коридор, ведущий к изолятору.
В пустом кульверте пахло сырым бетоном; тишину нарушали только переговоры, которые вел по рации надзиратель с отделением "G".
Йона повторял себе, что должен прекратить размышлять об убийце, он знает, что отныне он отгорожен от окружающего мира.
Он не участвует в расследовании.
Он больше не полицейский.
В изоляторе он расписался, ему дали прочитать правила и проводили по тихому коридору в новую камеру – тесное пространство, где ему предстояло провести полные сутки без какого-либо контакта с другими заключенными.
Когда дверь камеры захлопнулась, Йона подошел к окну с толстой решеткой и уставился на желтую стену.
– Olen väsynyt tähän hotelliin , – сказал он самому себе.
Положив мешок с вещами на койку, он подумал, что убийца носит отрезанные кроличьи уши на голове и это нечто вроде трофеев или фетиша.
Может быть, его ритуал подготовки к убийству – охота и потрошение.
Он убил Виллиама Фока и планировал убить Абсалона Рачена, подумал Йона. Подобрав два камешка с пола, он положил их на узкий подоконник.
Две жертвы.
Он нагнулся и посмотрел ближе: у одного камешка была бледно-желтая кварцевая верхушка, у другого поверхность блестящая, словно рыбья чешуя.
Йона задумался о записанном детском голосе и считалке о кроликах, которые один за другим падали в ад.
Десять крольчат, сказал он себе.
Заглянув под койку, Йона подобрал еще восемь камешков и выложил в линию на подоконнике рядом с двумя первыми.
Преступник охотится за десятью кроликами и собирается убить их всех.
Время не проникало в изолятор, не прикасалось к узкой койке, раковине, унитазу, полке, к письменному столу и запертой двери.
Тот, кто сидит в тюрьме, умирает незаметно.
Йона стоял неподвижно, глядя, как свет меняется над камешками, как удлиняются тени, тянутся, словно стрелки часов.
Каждый камешек – как солнечные часы.
Служба безопасности считает, что охотится на террористов.
Террорист – это гораздо проще, чем свихнувшийся солдат элитного подразделения, подумал Йона.
Массовый убийца.
Непонятно, как прошедший выучку террорист мог оставить свидетеля, но этому убийце важно было не убить не того человека.
У него, как у террориста, могли быть религиозные или политические мотивы. Разница заключалась в том, что он не подчинялся никому, кроме самого себя.
Вот почему его действия так трудно предугадать.
Йона провел рукой по взлохмаченным волосам.
Захватанная хромированная рамка окошка в двери. Выключатель потемнел от грязи, выгоревшие пакетики жевательного табака – на потолке.
Если полиция ищет серийного убийцу, то действиям такого бесноватого спри-киллера недостает осмысленности. Все решают особые мотивы и почерк, которые сплетены в одну сеть.
Прошлое толкает человека в определенном направлении, обуславливая определенный modus operandi .
Сейчас много говорят о понятии "спри-киллер". ФБР определяет такого убийцу как "человека, совершающего два и более убийств, между которыми нет периода успокоения".
Но за дефинициями кроются гораздо более сложные схемы.
Ни один убийца не впишется в схему полностью, но некоторые элементы головоломки проще совместить, когда хорошо представляешь себе их суть.
Массовый убийца совершает злодеяния на одном месте, тогда как спри-киллер передвигается.
В преступлениях серийного убийцы часто прочитывается сексуальный подтекст, тогда как у спри-киллера подтекст рациональный.
У него нет эмоциональных пауз, время между двумя убийствами редко превышает семь дней.
Йона рассматривал камешки на окне.
Десять крольчат.
Полиции придется иметь дело с убийцей, которым движет гнев. Именно гнев при определенных обстоятельствах взламывает лед и заставляет маньяка убивать тех, кого он считает виновными.
Он или выбирает конкретную жертву, или нацелен на особую группу и внутри нее убивает как можно больше людей.
То, что показалось полиции случайностью, на самом деле оказалось совсем не случайным.
Йона посмотрел на камешки на подоконнике, нетерпеливо описал круг по камере, до двери и снова к окну, всего восемь шагов.
Если преступник – целеустремленный убийца, если он входит в категорию спри-киллеров, есть кое-что, что не вписывается в общую картину, подумал он.
В происходящем нет логики.
Полиция, без сомнения, имеет дело с умным убийцей: он прорезал стеклянную дверь в доме министра иностранных дел, чтобы не поднимать шума, он знал, где установлены камеры, и не оставил после себя следов.
А считалка про кроликов указывает на то, что он уже определил, кому суждено умереть.
Он запланировал десять убийств – и начал с министра иностранных дел.
Почему он это делает?
Вот какого фрагмента головоломки не хватает.
Не сходится.
Ведь должен же убийца понимать, что полиция бросит на его поимку огромные силы. Должен понимать, что такое начало невероятно осложнит следование намеченному плану.
Спри-киллер начал с министра иностранных дел. А потом переключился на учителя из Шёвде.
Министр иностранных дел – и учитель.
Йона осторожно потрогал два камешка, положил палец на третий – и вдруг отгадал загадку.
– Похороны, – прошептал он, подошел к двери и загрохотал по ней кулаком.
Вот почему убийца начал с министра иностранных дел. Похороны – это ловушка. Один из тех, кто в списке преступника, – цель потруднее, чем Виллиам Фок.
Убийца знал: чтобы приманить следующую жертву, потребуются похороны государственного уровня.
– Эй! Подойдите кто-нибудь! – закричал Йона, стуча в дверь. – Эй!
Дверной глазок потемнел, и Йона отошел от двери. Квадратное окошко открылось, и через толстое стекло он увидел лицо бородатого надзирателя.
– В чем дело? – спросил надзиратель.
– Мне нужно позвонить.
– Ты в изоляторе, а это значит, что…
– Знаю, – перебил Йона, – но я не хочу быть здесь, я хочу назад, в отделение "D", я не просил изолятора.
– Не просил, но дирекция тюрьмы считает, что тебе нужна безопасность.
– Защита? А что произошло?
– Не мое это дело, – сказал бородатый и понизил голос, – но Марко мертв… Мне жаль, я знаю, что вы дружили.
– Как он…
Йона замолчал и подумал: Марко хотел взять на себя вину за драку во дворе, чтобы Йона не лишился увольнения. В последний раз Йона видел своего финского друга, когда надзиратели избили его до бесчувствия и сковали руки наручниками.
– Это "Братство"? – спросил Йона.
– Идет расследование.
Йона сделал шаг вперед, но остановился и поднял руки, увидев испуг на лице бородатого.
– Послушайте, это очень важный звонок, – сосредоточенно сказал он.
– Дела о заключении в изолятор пересматривают каждые десять дней.
– Вы знаете, что у меня есть право позвонить адвокату…
Надзиратель захлопнул и запер окошко. Йона шагнул к двери и стукнул ладонью по глазку, как раз когда тот потемнел. Услышал звук удара с той стороны, понял, что бородатый дернулся назад и наткнулся на стену за спиной.
– Погибнут еще люди! – крикнул Йона и ударил по дверной жести. – Так нельзя! Мне надо позвонить!
Йона отступил, шагнул вперед и пнул дверь так, что загудели стены. Снова пнул, увидел, как тонкий бетонный песок сыплется на пол из места, где крепились дверные петли.
Обеими руками схватив стул за спинку, он что было сил ударил по окошку. Одна ножка сломалась о решетку и со стуком упала на стол. Йона ударил снова, бросил стул на пол и сел на койку, закрыв лицо руками.
Глава 57
Вечерний свет проникал через окна оранжереи и дрожащими полосами ложился на кухонный пол.
Ломтики картошки с шипением запрыгали, когда Рекс опустил фритюрную корзину в кипящее оливковое масло.
Диджей, стоя у кухонного островка, рубил на большой доске петрушку.
– Я попал в подозреваемые, – сообщил Рекс, наблюдая, как картофель-фри приобретает золотисто-коричневый цвет.
– Тогда ты лежал бы, привязанный к лавке, с мокрым полотенцем на лице, – пошутил Диджей.
– Ну правда. Зачем агенту приходить сюда, если только полиция не опознала меня на записи?
– Затем, что вы с министром были друзьями.
– Мне кажется, его убили.
– Тогда я могу обеспечить тебе алиби, – улыбнулся Диджей и высыпал петрушку в блюдо с омарами.
– Но все-таки… будет скандал.
– Не будет. Даже если запись выплывет на свет божий… Ты не знаешь, какой отклик мы получили после той телепередачи. Люди обожают извращенный юмор.
– Врун из меня никакой, – проворчал Рекс и достал картошку из масла.
– Завтра я иду на похороны, а потом мы разделаемся с этой историей, – пообещал Диджей и вымыл широкий нож.
– Да, – вздохнул Рекс и заметил, что светлая борода Диджея осыпана петрушкой.
– Я держу руку на пульсе, все спокойно. Единственное, что меня беспокоит, – это та проклятая драка, – сказал Диджей.
– Знаю.
– Рекс, прости, что я пришел сюда. Я был в панике.
– Ничего.
– Но ведь если бы тот человек умер, об этом бы где-нибудь написали?
– Не уверен, что…
– Я просмотрел все новости. Все.
– Чего ты вообще от него хотел?
– Я не могу говорить об этом. – Диджей покачал головой.
– Так что?
– Нет, ничего, – прошептал Диджей и отвернулся.
– Поговори со мной, – сказал Рекс ему в спину.
– Обязательно. – Диджей медленно выдохнул, чтобы собраться, и тут в кухню вошел Самми, голый до пояса.
– Диджей? – позвал Рекс.
– Обсудим это потом, – тихо ответил тот.
– О чем шепчетесь? – улыбнулся Самми.
– У нас куча секретов. – Рекс подмигнул.
Самми подошел к французскому балкону, приоткрыл дверь и достал сигарету.
– Собираешься на праздник в Нюкварн?
– Да, – кивнул Самми и высек из зажигалки прозрачный огонек.
– Только возвращайся вовремя, к похоронам.
Самми затянулся так глубоко, что сигарета затрещала, и выдохнул дым в приоткрытую дверь, после чего посмотрел на Рекса.
– Я бы с удовольствием вернулся домой вечером, но после девяти автобусы не ходят, – сказал он.
– Возьми такси, – предложил Рекс. – Я заплачу.
Самми выдохнул еще одно облако дыма и почесал щеку большим пальцем.
– Такси не поедет туда посреди ночи… это не само "Кафе Опера".
– Мне забрать тебя?
– Как это?
– Не забудь, что у тебя вечером вручение награды, – напомнил Диджей и стал накрывать на стол.
– Ты не будешь ночевать у Лиры?
– Ну…
– Можно мне взять твою машину?
– Конечно. – Диджей разложил столовые приборы.
– Тогда я заберу тебя из Нюкварна, Самми.
– Точно? – улыбаясь, спросил Самми и выбросил окурок за перила.
– Скажи мне адрес и время, желательно не слишком позднее, я человек пожилой…
– Час ночи – это не слишком поздно? Можно договориться пораньше, можно…
– Час – нормально, – ответил Рекс. – К этому времени я успею и забрать приз, и выбросить его на помойку.
– Спасибо, папа.
– На пару слов, – сказал Диджей и повел Рекса за собой в оранжерею.
– Что такое?
Лицо Диджея стало замкнутым, движения сдержанно-нервозными.
– Взять мою машину – неважная идея, – начал он. – Я сидел в ней в окровавленной одежде и…
– Но ты же ее вычистил, – перебил Рекс.
– Естественно… это сейчас самая чистая машина в Швеции, но кто знает… Все же смотрели CSI , как они там ходят со своими специальными лампами и находят гору ДНК.
– Вряд ли шведская полиция как-то связана с CSI , – рассмеялся Рекс.
– А что, если он умер? – прошептал Диджей. – Не могу выбросить из головы эту мысль, не понимаю, как могло так получиться.
Самми стоял в дверях, глядя на них.
– Опять вы шепчетесь, – серьезно сказал он.
Глава 58
Красный ковер, окаймленный горящими факелами, вел к стеклянному входу в "Кафе Опера". Встретившая Рекса женщина со светлой косой проводила его к стенду с портретами главных действующих лиц.
Событием сегодняшнего вечера было вручение приза, которого, как полагал Рекс, он заслуживал давным-давно. Дело зашло так далеко, что он начал даже утверждать, что не хочет этого приза, что не примет его, даже если его запекут в клубничный торт.
Когда он в этот раз вежливо отказался от участия, устроительница позвонила ему и сказала, что краем уха слышала, кто получит приз в этом году.
В сутолоке между столами с закусками и баром с шампанским шум был просто оглушительным.
Извинившись, Рекс протолкался к бару и заказал бутылку минеральной воды. Музыка стала тише, освещение изменилось.
Высокая женщина из газеты "Ресторанвэрльден" поднялась на сцену и вошла в свет прожекторов.
Хотя Рекс знал, что приз получит он, сердце у него забилось сильнее, и он непроизвольно провел рукой по волосам.
Женщина взяла микрофон. Тишина прокатилась по помещению, достигла фойе. Женщина заговорила:
– В двадцать четвертый раз мы выбираем Короля поваров. – От ее вздоха загудело в динамиках. – Девяносто девять известнейших поваров Швеции выбирали победителя…
Пока она говорила, Рекс вспоминал день рождения Самми – мальчик тогда спрятался под кухонный стол и отказывался выходить и развернуть подарок. Вероника потом говорила, что он слишком разволновался в ожидании папы.
Публика вежливо посмеялась какой-то шутке ведущей.
Многократный победитель, Матиас Дальгрен, сидел, закрыв глаза, с напряженным лицом, в кресле у столиков первого ряда.
Рекс дрожащими руками поднес стакан ко рту, допил остатки минеральной воды, поставил стакан на стол.
В микрофоне снова затрещало, когда женщина на сцене сломала сургучную печать. Красные крошки посыпались на пол; женщина развернула лист бумаги, подняла его к свету и посмотрела на публику.
– Отныне Король поваров… Рекс Мюллер!
Зал взорвался аплодисментами и радостными криками. Люди оборачивались, искали Рекса взглядом. Он пошел к сцене, остановился, торопливо пожал руку Матиасу, споткнулся на лестнице, но поднялся на эстраду.
Высокая женщина из "Ресторанвэрльден" крепко обняла его и протянула ему микрофон и диплом в застекленной рамке.
Рекс потянул вниз футболку под пиджаком, чтобы скрыть живот. Фотовспышки пронизали темноту, словно щупальца медуз.
– Меня слышно? О’кей, хорошо… Ну, это было ужасно неожиданно, – сказал Рекс. – Потому что я почти не разбираюсь в еде, готовлю на авось, во всяком случае, так говорил мой учитель в Высшей ресторанной школе в Умео…
– И он был прав! – выкрикнул его друг из "Операчелларен".