Йона знал, что террористы не имеют отношения ни к одному из трех убийств, их совершил один и тот же спри-киллер. Полиции предстояло выследить убийцу, имевшего разработанный план, который с большой вероятностью очень скоро приведет к еще одному убийству.
На большой стене Йона прикрепил фотографии трех жертв и начертил сложную сеть отношений: родственники, друзья и коллеги. На противоположной стене он протянул хронологические линии: детство и юность, образование и карьера.
В большом кабинете, где коллекторы, видимо, проводили собрания, он покрыл стены фотографиями с мест убийства: общий вид, детали, вырезки и подробные записи со вскрытия Абсалона Рачена.
В коридоре Йона по всему полу до самой кухни разложил стопки судебно-медицинских и криминалистических протоколов, после чего выложил протоколы допросов родственников, друзей и коллег.
На полу в кабинете он составил стопками распечатки с информацией от населения и три электронных письма от журналистки, которая запрашивала психологический профиль убийцы Абсалона Рачена и снайпера из Кунгсторнет.
Йона достал из кармана зажужжавший телефон и увидел, что звонят из судебно-медицинского отделения Каролинского института.
– Это законно? – раздался в трубке гнусавый голос Нолена.
– Что именно? – улыбнулся Йона.
– Ну… Тебя снова приняли на службу в полицию, ты ведешь предварительное расследование, имеешь полномочия…
– Думаю, да, – перебил Йона.
– Думаешь?
– Похоже на то.
– Я в любом случае хочу остаться анонимом, – предупредил Нолен и коротко откашлялся. – Абсалон Рачен истекал кровью примерно девятнадцать минут, прежде чем его убили… ровно столько же прожил Тедди Джонсон между первым выстрелом и выстрелом смертельным… Может быть, я рассматривал бы это как случайное совпадение, если бы вопрос о времени задал не ты.
– Спасибо за помощь, Нолен.
– Я аноним, – поправил Нолен и закончил разговор.
Йона посмотрел на стену с фотографиями и подумал, что – помимо моря крови и узора пятен в кухне министра – угадал еще, что между первым и смертельным выстрелами прошло больше пятнадцати минут.
Теперь он знал точный ответ: девятнадцать минут.
Он был уверен, что где-то есть что-то, объединяющее трех жертв друг с другом.
И эта связь – ключ, открывающий замок.
Выбор жертв не случаен.
Между Виллиамом Фоком и Тедди Джонсоном существует много связей, от самого отрочества, проведенного в школе Людвигсбергскулан, но тогда в стороне остается Рачен.
Он жил совершенно другой жизнью.
Где-то в огромной массе материалов есть одна-единственная точка, в которой сходятся все три линии.
На вырезке из "Орландо Сентайнел" Тедди Джонсон – в те дни губернатор Флориды – был запечатлен в компании министра иностранных дел перед выпрыгивающей из воды касаткой.
Жизнь Рачена шла иначе.
Йона никак не мог связать его с двумя другими, хотя был уверен: есть нечто, что объединяет всех троих.
Двери лифта перед приемной открылись, и в стеклянную дверь конференц-зала постучали.
Сага Бауэр вошла и, улыбаясь, протянула Йоне хлеб и солонку – подарки новоселу.
– Как ты мило устроился, – пошутила она.
– Кабинет тут побольше, чем в Кумле, – ответил он.
Сага осторожно прошла между стопками бумаг на полу, выглянула в большое окно и снова повернулась к Йоне.
– Нам нельзя контактировать, – сказала она. – Но Вернер, во всяком случае, разрешил мне продолжать расследование… я так обрадовалась, что случайно перевернула стопку документов на его столе… один отчет упал мне в сумку… а я заметила это, только когда пришла домой.
– Что за отчет?
– Разыскания службы насчет семьи Салима Рачена. – Сага достала рапорт из спортивной сумки.
– Ого.
– Мне нельзя забыть его здесь, сам понимаешь… и категорически нельзя говорить, что он может кое-что открыть тебе, если ты ищешь связь между Абсалоном Раченом и министром иностранных дел.
Йона полистал отчет, нашел страницы, где говорилось об Абсалоне Рачене. Откуда-то издалека Сага сказала, что думает сходить за кофе на Лилла-Банторген.
– Хочешь? – спросила она.
Йона прочитал, как Абсалон Рачен бежал от военной службы, и пробормотал только, что времени в обрез и что ему надо подумать.
Абсалон приехал в Швецию, когда ему было семнадцать, почти на три года раньше Салима. Из базы местной службы занятости Йона узнал, что Абсалон окончил языковые курсы и подавал заявление на любую работу, объявление о которой видел, но у службы безопасности информации было несравненно больше. Они раскопали его имя в завершенном расследовании о налоговых делах одной клининговой фирмы. Абсалон принадлежал к группе беженцев, занятых на тяжелых работах и подозреваемых в "черной" работе, но после того как их обманули с зарплатой, все попытки привлечь их к ответственности стали невозможными.
Йона вошел в небольшой кабинет с видом на центр искусств "Боньер". Именно здесь он собрал все факты об убийце, с одной стороны, и все возможные параметры – с другой. Еще он составил список стран мира и мест, где одаренным юношам дают специальное военное образование, – мест, где обучают техникам, которые продемонстрировал убийца.
Сейчас он рассматривал сделанные патологоанатомом фотографии ран на теле Рачена. Нож еще не идентифицировали, за исключением того, что он имел широкое лезвие с зазубренным верхним краем и отточенным нижним.
Смертельный удар по шейным позвонкам был нанесен мачете с ржавым клинком.
Йона сел на пол и продолжил читать рапорт из службы безопасности.
Угрожающее обещание съесть сердце пришло от канадского коллеги и касалось грядущей битвы между роботами из "Лего".
Голосовое сообщение со считалкой про кроликов было отправлено с номера, которого больше не существовало.
Сага вернулась и поставила стакан кофе на пол рядом с Йоной.
– Нашел что-нибудь интересное?
Йона пролистал рапорт до страницы с телефонными номерами, IP-адресами и точным временем. Отпив кофе, он стал читать дальше о попытках Абсалона найти средства на обучение.
– Как будто кто-то из детей рисовал пальцем в крови, – заметила Сага, указывая на фотографию кухни Абсалона.
– Да, – согласился Йона, не поднимая глаз.
Он просмотрел адреса, по которым Абсалон жил как беженец, адреса общежитий, сравнил с адресами министра и американского политика. Оба происходили из привилегированных семей и уехали в первый раз из дома, когда начали учиться в закрытой школе.
Это произошло примерно тогда, когда Абсалон покинул общежитие в Худдинге.
Годом позже его имя обнаружилось в заявке в ведомство по вопросам охраны труда.
Йона ощутил, как холодок прополз по хребту.
Абсалону было девятнадцать, когда сотрудник ведомства дал ему шанс. Сын этого сотрудника работал сторожем в закрытой школе к югу от Стокгольма, но у парня были проблемы с наркотиками. Абсалону тайком предложили половину его зарплаты, если Абсалон заменит парня на время, пока тот будет в реабилитационном центре.
Прежде чем это обнаружилось, Абсалон почти год прожил в жилище сторожа, водил машину, не имея водительского удостоверения, и занимался механизмами, заниматься которыми не имел права.
Йона поднялся, подошел к окну, взял телефон и позвонил Анье.
Он был уверен, что только что нашел связь между всеми тремя жертвами.
– Мне нужно знать, кто двадцать два года назад подал заявку в ведомство по вопросам охраны труда.
– Может, поговорим об этом за ужином? – спросила Анья, явно слишком приблизив трубку к губам.
– С удовольствием.
Через три минуты он услышал, как она напевает "Let’s talk about sex, baby" , а ее ногти щелкают по клавиатуре компьютера.
– Что ты хочешь узнать?
– Название школы и имя того, кто подал заявку.
– Симон Лее Ульссон… он был директором школы Людвиксбергскулан.
Когда Йона закончил разговор, Сага бросила свой стаканчик в мусорную корзину и посмотрела Йоне в глаза.
– Ты нашел связь, – сказала она.
– Абсалон замещал сторожа в Людвиксбергскулан в тот год, когда Виллиам и Тедди учились там в выпускном классе.
– Значит, это та самая школа?
– Так или иначе.
Йона подошел к школьной фотографии тридцатилетней давности и увидел, что оба будущих политика были одноклассниками и входили в одну гребную команду: восемь одетых в белое юношей с мускулистыми руками.
– В расследовании фигурирует еще один человек, который ходил в эту школу, – заметила Сага.
– Кто?
– Рекс Мюллер.
– Знакомое имя.
– Да, он ведет передачу про еду… Я знаю, он что-то скрывает, но в то же время у него алиби на оба убийства, – коротко ответила Сага. – Мы разговаривали с ним, потому что его зафиксировали камеры наблюдения, когда он пьяный мочился в бассейн министра иностранных дел.
– Это ни о чем не говорит.
– Янус взял это на себя.
– Правда всегда проступает на фоне деталей, – заметил Йона.
– Я знаю.
– Зачем он мочился в бассейн?
– Дурацкая провокация пьяного.
– Сначала это выглядит как дурацкая провокация… а потом элемент встает в головоломку, и вот – Рекс Мюллер угодил в центр нашего внимания, – сказал Йона.
Глава 68
Рекс и Самми были одни в большой кухне ресторана "Смак". Широкие столы из нержавеющей стали вымыты и протерты насухо. Кастрюли, сковороды-гриль, половники, венчики и ножи неподвижно висели на своих крюках.
На Самми была мешковатая кофта, брови он накрасил черным, глаза сильно подвел. У Рекса на лацкане пиджака красовалась розовая роза, взятая из букета, который прислал ему вчера тот милый журналист.
Через две недели ресторану предстояло поменять меню; Рекс приехал, чтобы самому приготовить каждое блюдо, прежде чем ресторан откроется и начнется жаркая работа бригады поваров.
Абсолютная точность в сочетании с исключительно высоким темпом дают отменный результат, только если повар, подготавливающий ингредиенты, основной повар и шеф-повар безупречно выполняют каждый свою часть работы. И лишь когда кухня закрывается на ночь, повара обнаруживают синяки, мелкие ожоги и порезы, приобретенные за несколько часов интенсивной работы.
Сегодня Рекс запланировал грибное консоме, ковригу, маринованные лисички, масло с травами, спаржу, беарнский соус и медальоны из антрекота из хозяйства Сэбю. Когда он уже собирался уходить, в коридоре к нему вдруг подошел Самми и спросил, можно ли ему тоже пойти.
Пока мясо мариновалось в вакууме, Рекс показал Самми, как нарезать листики эстрагона, а потом смешать желтки, бульон из телятины, горчицу и эстрагоновый уксус.
Мальчик сосредоточенно выцеживал желток между двумя половинками скорлупы.
– Я не знал, что ты интересуешься готовкой, – еле слышно сказал Рекс. – Знал бы – всегда брал бы тебя с собой.
– Все нормально, папа.
Самми поднял взгляд и застенчиво посмотрел на Рекса сквозь длинную высветленную челку. В уголке глаза он карандашом нарисовал слезу.
– Ты очень способный, – сказал Рекс. – Я хочу, чтобы…
Он замолчал – слова растворились в чувстве вины, в осознании того, что это его ошибка – не знать ничего о собственном ребенке.
Пока Самми нарезал лук-шалот, Рекс приготовил консоме из лисичек и шиитаке, тимьяна и корня сельдерея.
– Некоторые просто процеживают бульон через несколько слоев марли, – сказал он и посмотрел на сына. – Но я всегда беру белок, чтобы связать загрязнения.
– Тебе разве не надо скоро уезжать? – спросил Самми и положил нож.
– На выходных я встречаюсь с инвесторами в Норрланде… просто небольшой комплимент, чтобы они оказались вовлечены лично.
– И ты не можешь предъявить им своего сына-гомика.
– Я только подумал… если даже я дергаюсь при мысли о компании парней, которые обсуждают бизнес и охотятся на диких оленей, то ты…
Рекс изобразил, что его тошнит над плитой, мойкой и на рубашку.
– Ладно, начинаю понимать, – улыбнулся Самми.
– Но с моей стороны…
Он оборвал себя, услышав, как скрипнула вертящаяся дверь сортировочной, и успел подумать, что для соус-шефа еще рано, когда дверь кухни открылась и вошла та красивая агент безопасности, Сага Бауэр, вместе с Янусом Миккельсеном.
Самми посмотрел на Сагу так, словно сейчас расплачется. Несмотря на шрам на лице, ее красота сбивала с ног.
– Здравствуйте, – сказала она и жестом указала на мужчину рядом с собой. – Это мой коллега Янус Миккельсен.
– Мы уже виделись, – сказал Рекс.
– Приказ Вернера, – пояснил Янус Саге.
– Это мой сын Самми, – представил Рекс.
– Здравствуйте. – Самми неожиданно галантно протянул руку.
– Вы тоже повар? – дружелюбно спросила Сага.
– Нет, это… я полный ноль, – произнес он, покраснев.
– Нам надо пару минут поговорить с вашим папой, – сказал Янус и потрогал блестящий лайм.
– Мне выйти в зал? – спросил Самми.
– По-моему, ты можешь остаться, – сказал Рекс.
– Решайте, – предложила Сага.
– Хватит с меня секретов, – сказал Рекс.
Он осторожно вынул свернувшийся белок из бульона и немного убавил огонь.
– Я видела вас по телевизору, когда вы говорили о покойном министре, – начала Сага и прислонилась к рабочему столу. – Это было очень трогательно…
– Спасибо…
– Хотя все это – просто ложь, – закончила она.
– Что вы хотите сказать? – Рекс сделал вид, что он вдруг насторожился.
– Вы помочились на его садовую мебель и…
– Знаю, – усмехнулся он. – Это перебор, но у нас…
– Ну хватит, – утомленно сказала Сага.
– Наш жаргон…
– Придержите язык.
Рекс замолчал, глядя на нее. Мышца под глазом начала подергиваться. Самми, не в силах сдержаться, улыбался, глядя в пол.
– Вы только хотели рассказать, что это была часть вашей дружбы, – спокойно сказала Сага. – Что у вас был такой извращенный юмор, куча злых розыгрышей… но это неправда, потому что вы не были друзьями.
– Он был моим старинным приятелем, – попытался сопротивляться Рекс, уже понимая, что это абсолютно бессмысленно.
– Я же знаю, что вы не общались тридцать лет.
– Может, мы и не встречались регулярно… – слабым голосом ответил он.
– Вообще не. Вы вообще не встречались.
Рекс отвел взгляд, увидел, как Янус обирает белую кошачью шерсть с манжеты кожаной куртки.
– Но вы учились в одной и той же закрытой школе, – тихо сказала Сага.
– Мой отец был директором "Хандельсебанкена", мы жили на Страндвеген, я должен был учиться в Людвиксбергскулан.
– А вы не учились? – спросила Сага.
– Я стал поваром, а не директором банка, – ответил Рекс и поднял кастрюлю с водяной баней.
– Какое разочарование, – улыбнулась Сага.
– Но я и есть сплошное разочарование, с какой стороны ни глянь.
– Вы так думаете?
– Иногда… а иногда – нет, – честно признался Рекс и посмотрел на Самми. – Я завязавший алкоголик, но иногда у меня случаются рецидивы… И чего я не могу вынести, когда напиваюсь, так это нашего расчудесного министра иностранных дел, за… да ладно, его больше нет в живых… но при жизни он был истинной свиньей.
Янус Миккельсен убрал рыжие пряди с лица и улыбнулся всеми своими морщинками у глаз.
Глава 69
Чувство облегчения от того, что он сказал правду, длилось всего несколько секунд, сменившись страхом попасть в расставленную сеть. Дрожащими руками Рекс надрезал сладкую свежую ковригу и осторожно положил нож на доску. Он не понимал, зачем явились агенты.
Может, они все это время знали про запись?
Может, эта Сага заметила кровь на стуле, когда приходила к нему тогда?
Рекс спросил себя, надо ли ему соблюдать осторожность, не связаться ли с адвокатом, не рассказать ли о драке Диджея с пьяным.
– Я думал, вы хотели поговорить об убийстве Тедди Джонсона, – сказал он наконец.
– Вы что-нибудь об этом знаете? – спросил рыжий и уставился на него.
– Нет, но я был там, когда это произошло.
– У нас уже много свидетелей. – Янус взялся за ухо.
– Это понятно… Так о чем же вы хотели спросить? – сказал Рекс и кашлянул.
– Я хотела спросить, почему вы называете министра иностранных дел свиньей и зачем мочились в его бассейн, – мягко ответила Сага.
– Хорошо, – прошептал Рекс.
– Самми, я только должна сказать, что твоего отца не подозревают ни в каких преступлениях, – заметила Сага.
– Он мой отец только на бумаге.
Рекс вымыл руки, вытер о льняное полотенце.
– В юности наш министр иностранных дел был… как сказать? Вилле не мог вынести, что у меня на всех экзаменах результаты лучше. В смысле – он всегда получал высшие баллы, потому что его родственники финансировали школы сто лет, но ему этого было недостаточно… Когда Вилле узнал, что я встречаюсь с симпатичной девочкой из параллельного класса, он захотел во что бы то ни стало переспать с ней… только для того, чтобы вставить спицы в колеса, показать свое могущество. Вот что он сделал.
– А может быть, она сама хотела переспать с ним? – предположила Сага.
– Да, наверняка, но… И я не говорю, что мои суждения были более зрелыми, чем его, но я был по-настоящему влюблен в нее… а для него она ничего не значила.
– Откуда вам знать, что он не был влюблен в вашу подружку? – спросила Сага.
– Он сам говорил… как только ее не называл: и клубной шлюхой, и любительницей групповухи…
– И правда, свинья, – кивнула Сага.
– Я сознаю, что все ученики Людвиксбергскулан принадлежат к привилегированным семьям, – продолжил Рекс. – Но внутри школа была жестко разделена: мы, нувориши, и те, кто поколение за поколением находился на особом положении… все знали, что существуют особые правила, стипендии и союзы только для них.
– Бедный папа, – съязвил Самми.
– Самми, мне было семнадцать лет. Человек в этом возрасте довольно чувствителен.
– Я пошутил.
– Знаю. Я только хотел сказать это вслух. – Рекс снова повернулся к Саге. – В любом случае… Наш будущий министр иностранных дел был председателем сверхэксклюзивного мужского клуба в кампусе… не знаю даже, как он назывался по-настоящему, но помню, что помещение он называл Кроличьей норой… и когда Грейс приняли в эту компанию, я больше ничего не стоил в ее глазах, я понимаю, она не знала, что они говорят у нее за спиной. Она видела в них звезд, знаменитостей.
Он заметил, как окаменело лицо Саги, словно что-то в его словах заставило ее насторожиться.
– Кто еще входил в этот Кроличий клуб? – спросила она.
– Это знают только сами члены, клуб был тайный, я им не интересовался.
– Значит, вы не знаете других членов?
– Нет.
– Это важно! – Сага повысила голос.
– Спокойно, – прошептал Янус и взял с полки винный бокал.