Когда я приехала в "Иль Палаццо", Джоан, Лео и трое их мальчишек уже сидели за угловым столом. Лео я помнила смутно. Он заканчивал старшую среднюю школу Олдхэма, когда Джоан и Андреа учились там в десятом классе.
Почему-то, когда мне встречаются люди, которые знали меня в то время, первое, о чем они думают - о смерти Андреа. А затем они непременно либо упоминают об этом, либо слишком явно пытаются избежать этой темы.
Мне понравилось, как со мной поздоровался Лео:
- Конечно, я помню тебя, Элли, - начал он. - Несколько раз, когда я заходил к Джоан, ты сидела там вместе с Андреа. Маленький серьезный ребенок.
- А теперь я большой серьезный ребенок, - улыбнулась я.
Лео мне сразу понравился. Ростом - около метра восьмидесяти, крепкого сложения, с русыми волосами и проницательными карими глазами. И улыбка, как у Джоан, - теплая и всеобъемлющая. От него веяло надежностью. Зная, что он - брокер, я сразу взяла на заметку, что, появись у меня деньги, я обращусь к нему. С ним я буду спокойна за свои инвестиции.
Мальчикам было десять, четырнадцать и шестнадцать. Старший - Билли, который в этом году оканчивал школу, тут же сообщил, что его баскетбольная команда играла против команды Теда.
- Мы с Тедом обсуждали, в какие колледжи собираемся поступать, Элли, - рассказывал он. - И мы оба подаем документы в Дартмаус и Браун. Надеюсь, окажемся вместе. Он классный парень.
- Точно, - согласилась я.
- А мне ты не говорила, что его видела, - быстро вставила Джоан.
- Он заглянул ко мне в гостиницу буквально на пару минут.
В ее взгляде промелькнуло удовлетворение. Я уже собиралась попросить ее не слишком надеяться на скорое примирение семьи Кавано, но в это время принесли меню, и Лео мудро сменил тему.
Подростком я часто подрабатывала приходящей няней. Я любила сидеть с детьми, но, работая в Атланте, я, конечно, почти их не видела, а если и видела, то давно. Так что от этих троих мальчишек я получала удовольствие. Очень скоро, за моллюсками и спагетти, они уже рассказывали мне о своих увлечениях, и я пообещала Сину - десятилетнему парнишке - сыграть в шахматы.
- Я играю хорошо, - предупредила его я.
- Я лучше, - заверил меня он.
- Посмотрим.
- Давай завтра? Это воскресенье. Мы будем дома.
- Прости, но на завтра у меня планы. Но скоро я заеду. - Тут я кое-что вспомнила и посмотрела на Джоан. - Я хотела вернуть тебе вещи и забыла положить в машину чемодан.
- Привози завтра. Заодно поиграем в шахматы, - предложил Син.
- И перекусишь, - поддержала его Джоан. - Давай к завтраку, в одиннадцать тридцать?
- Звучит неплохо, - согласилась я.
Бар в "Иль Палаццо" отделен стеклянными панелями от остальной части зала и расположен сразу у входа. Когда я приехала, я не обратила внимания на посетителей в баре. Но вскоре я заметила, что весь обед Джоан бросает мимо меня обеспокоенные взгляды. Мы уже пили кофе, когда я поняла причину ее волнения.
- Элли, когда ты пришла, в баре сидел Уилл Небелз. А сейчас, наверное, кто-то показал ему тебя. Он идет сюда. И, похоже, он пьян.
Предупреждение немного запоздало: я почувствовала, как Уилл обнял меня за шею и запечатлел слюнявый поцелуй на моей щеке.
- Крошка Элли! Господи, маленькая Элли Кавано. Помнишь, как я починил тебе качельки, дорогая? Из твоего отца мастер был неважный, и твоя мама все время звала меня. "Уилл, нужно сделать это. Уилл".
Он обслюнявил мне ухо и затылок.
- Убери от нее руки, - резко вскричал Лео, вскакивая на ноги.
Меня буквально пригвоздило к стулу: теперь Небелз навалился на меня всем весом. Свесив руки с моих плеч, он полез мне под свитер.
- А маленькая красавица Андреа! Я своими глазами видел, как этот слабоумный зашел в гараж с домкратом...
Официант тянул его в одну сторону. Лео и Билли в другую. Я пыталась оттолкнуть его лицо, но тщетно. Уилл принялся целовать мои глаза, а затем его влажный, воняющий пивом рот коснулся моих губ. От всей этой борьбы мой стул накренился назад. Я испугалась, что сейчас треснусь головой об пол, а Уилл растянется на мне сверху.
К счастью, от соседних столов подбежали мужчины, и сильные руки поймали стул прежде, чем он упал.
Наконец Небелза оттащили от меня, а стул поставили на место. Я закрыла лицо руками. Второй раз за последние шесть часов меня трясло так сильно, что я не могла даже отвечать на сыпавшиеся со всех сторон вопросы. Шпильки, скреплявшие прическу, выпали, волосы рассыпались по плечам. Я почувствовала, как Джоан гладит меня по голове. Лучше бы она этого не делала - сострадание сейчас меня только раздражало. Словно почувствовав мой протест, Джоан отдернула руку.
Администратор бормотал какие-то извинения. Тебе должно быть стыдно. Вам стоило прекратить обслуживать этого алкоголика давным-давно.
Гнев тут же привел меня в чувство. Подняв голову, я стала приглаживать волосы. Затем, заметив людей вокруг стола и обеспокоенные взгляды, я пожала плечами и бросила:
- Я в порядке.
Посмотрев на Джоан, я сразу поняла, о чем она думает. Ее молчание было красноречивей любых слов.
"Эми, теперь ты веришь в то, что я сказала тебе про Уилла Небелза? Он признался, что в тот вечер залез в дом миссис Вестерфилд. Скорее всего, он был пьян. А теперь представь, что бы он сделал, если бы увидел, как Андреа идет в гараж одна? "
Где-то через полчаса, после чашки крепкого кофе, я заявила, что доберусь в гостиницу сама. Правда, уже по дороге я начала об этом жалеть. Теперь я была уверена, что за мной точно следят, и не хотела снова оказаться одна на стоянке. В общем, вместо того чтобы свернуть к парковке, я проехала мимо гостиницы и позвонила с сотового в полицию.
- Мы вышлем машину, - пообещал диспетчер. - Где вы?
Я объяснила.
- Хорошо. Разворачивайтесь и выезжайте на подъездную аллею. Мы будем прямо за тем, кто следует за вами. И ни при каких обстоятельствах не выходите из машины, пока мы к вам не подойдем.
Я сбавила скорость - автомобиль сзади тоже поехал тише. Теперь, зная, что полиция уже близко, я даже радовалась, что машина все еще висит у меня на хвосте. Пусть они выяснят, кто за рулем и почему следит за мной.
Я снова приближалась к гостинице, свернула на подъездную аллею. Машина не отставала. Буквально через несколько секунд я заметила отблески полицейской мигалки и услышала вой сирены.
Я подъехала к бордюру и остановилась. Через две минуты, уже с выключенной мигалкой, сзади меня припарковалась патрульная машина. Из нее вылез полицейский и подошел к моей дверце. Приоткрыв окно, я увидела, что он улыбается.
- За вами и впрямь следили, мисс Кавано. Парень сказал, он ваш брат. Хотел убедиться, что вы нормально добрались.
- О господи, передайте ему, пусть возвращается домой! - выдохнула я и добавила. - И пожалуйста, поблагодарите его от меня.
36
Я планировала связаться с Маркусом Лонго в воскресенье утром, но он меня опередил. Когда в девять раздался телефонный звонок, я сидела за компьютером. Рядом на столе стояла вторая чашка кофе.
- Мне показалось, ты у нас жаворонок, Элли, - начал Маркус. - Надеюсь, я не ошибся?
- На самом деле сегодня я встала даже поздно, - сказала я. - В семь.
- Другого от тебя я и не ожидал. Я связался с дирекцией Синг-Синг.
- Выяснить, не происходило ли несчастных случаев с кем-нибудь из недавно вышедших заключенных или охранников?
- Именно.
- И как?
- Элли, ты стояла у Синг-Синг первого ноября. В это утро был освобожден из-под стражи Херб Корил, сидевший какое-то время в том же тюремном блоке, что и Вестерфилд. Он остановился во временном общежитии для бывших заключенных в нижнем Манхэттене. С вечера пятницы его никто не видел.
- Последний раз мне звонили в пятницу вечером около десяти тридцати, - кивнула я. - И этот человек явно опасался за свою жизнь.
- Конечно, не факт, что это именно он. Возможно, Корил просто нарушил условия освобождения и ударился в бега.
- Что думаешь ты?
- Я никогда не верил в совпадения. Особенно такие.
- Я тоже.
Я рассказала Маркусу о встрече с Алфи.
- Остается надеяться, что с Алфи ничего не случится, пока ты не получишь чертеж, - мрачно заметил Маркус. - Твой рассказ меня не удивил. Мы все знали, что дело состряпал Вестерфилд. Понимаю, как тебе тяжело.
- Ты о том, что Роб еще тогда мог оказаться в тюрьме и не встретиться с Андреа? Эта мысль не дает мне покоя.
- Надеюсь, ты понимаешь, что даже с чертежом и с признанием Алфи в прокуратуре Роба тебе не посадить. Алфи сам участвовал в деле, а на плане - вообще подпись какого-то Джима, которого никто никогда не видел.
- Знаю.
- Да и срок давности преступления давно истек для всех них - и для Вестерфилда, и для Алфи, и для этого Джима, кем бы он ни был.
- Не забывай о Гамильтоне. Если я докажу, что он уничтожил доказательство, которое могло смягчить приговор его клиента, но вывело бы на Вестерфилда, комитет по этике встретит Гамильтона с распростертыми объятиями.
Пообещав показать Маркусу чертеж Алфи, я попрощалась и постаралась вернуться к книге. Работа шла медленно. Буквально выдавив из себя пару страниц, я поняла, что уже пора ехать на завтрак к Джоан.
На этот раз я не забыла захватить чемодан и пакет из химчистки с брюками, курткой и свитером.
Еще не доехав до францисканского монастыря, я уже решила туда заглянуть. Всю неделю в моей голове всплывали все новые и новые воспоминания.
После смерти Андреа я заходила туда с матерью. Она позвонила своему знакомому священнику, отцу Эмилю. В тот день он собирался в "Сент-Кристофер Инн", и они договорились встретиться там.
"Сент-Кристофер Инн" располагается на территории монастыря. Это - францисканский приют для бедных - алкоголиков и наркоманов. Я смутно помню, как сидела там с какой-то женщиной - кажется, секретарем, - пока мама заходила к отцу Эмилю в офис. А затем тот отвел нас в часовню. Помню, сбоку в часовне еще лежала книга, в которой можно было писать просьбы к Господу. Мама в ней что-то черкнула, а потом передала ручку мне.
Я хотела побывать там еще раз.
Впустивший меня внутрь монах представился братом Бобом. Он не стал задавать лишних вопросов. Часовня оказалась пустой. Те пару минут, которые я молилась, он постоял у двери. Затем я огляделась и нашла стойку с той самой огромной книгой. Подойдя к ней, я взяла ручку.
И вдруг я вспомнила, что написала здесь тогда: Пожалуйста, верни нам Андреа. На этот раз я не удержалась и заплакала.
- В этой часовне пролито много слез.
Возле меня стоял брат Боб. Мы говорили с ним около часа, и когда я поехала к Джоан, я опять примирилась с Богом.
Понятно, что мы с Джоан так и не сошлись во мнениях о вчерашней выходке Небелза.
- Элли, он напился в стельку. Люди часто начинают трепать языком, когда перепьют. Причем не лгать. Наоборот, в таком состоянии чаще всего они говорят правду.
В этом Джоан права. Я сама проводила расследование, а потом писала о двух убийцах, которых удалось поймать лишь потому, что они перебрали спиртного и излили душу первому встречному. А тот сразу позвонил в полицию.
- И все-таки я с вами не согласна, - объяснила я им с Лео. - По-моему, Уилл Небелз - просто бесхребетный неудачник. Желатин. Решаешь, в какую форму залить - и готово. Уилл был не так уж и пьян. Он помнил, что чинил мне качели и что у моего отца руки отнюдь не золотые.
- Я согласен с Элли, - кивнул Лео. - Небелз не так прост, как кажется. - А потом добавил. - Но это не значит, что Джоан ошибается. Может, Небелз действительно видел, как Пол зашел тем вечером в гараж. А теперь Уилл смекнул, что срок давности за взлом уже истек, и можно спокойно нагреть руки.
- Только "смекнул" он это не без помощи, - хмыкнула я. - К нему пришли. Он согласился выдать нужную им историю, и ему заплатили. - Я отодвинула стул. - Чудесный завтрак. А теперь можно выиграть в шахматы у Сина.
На секунду я замолчала и выглянула в окно. Второй раз я сидела в этой комнате в то же самое время, и второй раз на дворе стояло прекрасное воскресное утро. И снова я залюбовалась восхитительным видом на реку и гору.
В моем мире, далеко не спокойном, такая красота казалась оазисом в пустыне.
Первую партию в шахматы выиграла я. Вторую Син. В "ближайшем будущем" мы решили устроить матч-реванш.
Прежде чем поехать в гостиницу, я позвонила в госпиталь и поговорила с миссис Штройбел. У Пола спала температура, и ему стало намного лучше.
- Он хочет поговорить с тобой, Элли.
Через сорок минут я сидела у его кровати.
- Ты выглядишь намного лучше, чем вчера, - сказала я.
Все еще очень бледный, но уже с ясным взглядом, Пол сидел, опираясь на подушку. Он застенчиво улыбнулся:
- Элли, мама сказала, ты теперь тоже знаешь, что я видел медальон.
- Когда ты его видел, Поли?
- Я работал на заправке. Сначала я там просто мыл отремонтированные машины. Как-то я чистил машину Роба и нашел на переднем сиденье медальон на порванной цепочке.
- В день, когда нашли тело Андреа?
Как-то это не вязалось. Роб ведь специально утром вернулся за медальоном. Как он мог забыть его в машине? Или он настолько глуп? Пол бросил взгляд на мать.
- Мама? - спросил он.
- Все в порядке, Поли, - успокоила его она. - Ты выпил много лекарств, и тебе сложно ничего не упустить. Ты говорил, что видел медальон дважды.
Я пристально посмотрела на миссис Штройбел. Не суфлирует ли она его? Но Пол кивнул.
- Верно, мама. Я нашел его в машине. Цепочка была порвана. Я отдал его Робу, а он вручил мне десять долларов на чай. Я положил их к деньгам, которые копил тебе на подарок к пятидесятилетию.
- Помню, Поли.
- А когда вам исполнилось пятьдесят, миссис Штройбел? - поинтересовалась я.
- Первого мая. За полгода до смерти Андреа.
- За полгода до смерти Андреа?!
Я была поражена. Значит, медальон Вестерфилд не покупал. Какая-то девушка обронила кулон в его машине, а Роб сделал на нем гравировку и подарил Андреа.
- Поли, ты хорошо помнишь медальон? - уточнила я.
- Да. Очень красивый. В форме сердца. Золотой, с синими камушками.
В точности мое описание на суде.
- Поли, ты еще его видел?
- Да. Андреа хорошо относилась ко мне. Она подбежала ко мне и сказала, что я отлично играю в футбол. Что это я выиграл матч для команды. И я решил пригласить ее на танцы. Я подходил к вашему дому и увидел ее. Она шагала к лесу. Я догнал ее у дома миссис Вестерфилд. На Андреа был медальон. Я понял, что Роб отдал ей медальон. Роб плохой. Он дал мне хорошие чаевые, но он плохой. На его машине всегда были вмятины, потому что он быстро ездил.
- Ты видел его в тот день?
- Я сказал Андреа, что хочу с ней поговорить. Она ответила, что не сейчас, потому что спешит. Я ушел в лес. Оттуда я видел, как она зашла в гараж. А через несколько минут туда зашел Роб Вестерфилд.
- Скажи Элли, когда это было.
- За неделю до того, как Андреа погибла в гараже.
За неделю.
- Потом, за несколько дней до ее смерти, я снова говорил с Андреа. Я сказал ей, что Роб плохой человек. Что ей нельзя с ним встречаться в гараже. Что ее отец очень разозлится, если узнает, что она ходит туда с Робом. - Пол посмотрел мне в глаза. - Твой отец всегда был ко мне добр, Элли. Он всегда давал чаевые, когда я заправлял его машину, и разговаривал со мной про футбол. Он очень хороший.
- Ты попросил Андреа пойти с тобой на танцы после этого предупреждения?
- Да. Она согласилась. И попросила меня пообещать ничего не рассказывать ее отцу про Роба.
- И больше медальон ты не видел?
- Нет, Элли.
- И в гараж не ходил?
- Нет, Элли.
Пол закрыл глаза. Похоже, он начинал уставать. Я накрыла его руку своей.
- Поли, не стану больше тебя беспокоить. Все будет хорошо. Обещаю. Я сделаю все, чтобы люди узнали, какой ты добрый и милый. И умный тоже. Уже ребенком ты понял, какой дурной человек Роб Вестерфилд. А многие не видят этого до сих пор.
- Пол смотрит сердцем, - мягко сказала миссис Штройбел.
Пол открыл глаза.
- Я засыпаю. Я рассказал про медальон?
- Да, рассказал.
Миссис Штройбел проводила меня до лифта.
- Элли, уже на первом суде Пола попытались обвинить в убийстве Андреа. Я так испугалась. Поэтому и запретила ему рассказывать про медальон.
- Я понимаю.
- Надеюсь. Особенному ребенку всегда нужна защита. Даже когда он уже взрослый. Ты слышала, как адвокат Вестерфилда заявил по телевизору, что на следующем суде докажет, что Пол - убийца? Ты можешь представить Пола на скамье подсудимых, да еще и под напором этого человека?
Этого человека. Уильяма Гамильтона. Эсквайра.
- Нет, не могу.
Я поцеловала ее в щеку.
- Полу повезло, что у него есть вы, миссис Штройбел.
Она заглянула мне в глаза.
- Ему повезло, что у него есть ты, Элли.
37
В семь часов я уже ехала на обед к миссис Хилмер. И, конечно же, мимо нашего старого жилища.
Сегодня в нашем бывшем коттедже ярко горел свет. Позади над лесом сияла луна, и сам дом выглядел, словно с обложки журнала. Мечта моей матери. Образцовый пример с любовью отреставрированного и расширенного фермерского жилища.
Окна моей комнаты располагались над входом, и мне было видно, как от окна к окну перемещается темный силуэт. Кельтоны - новые владельцы дома - пожилая пара лет пятидесяти. Никаких других обитателей я в ночь пожара в доме не видела. Хотя у Кельтонов вполне могли быть дети, которых не разбудили завывания пожарных машин и полицейских сирен. Интересно, нынешний хозяин моей комнаты любит вставать пораньше и ложиться, глядя на закат, как и я?
В доме миссис Хилмер тоже светились окна. Я свернула на подъездную аллею, которая теперь вела только к дому. Фары машины высветили обугленные останки гаража. И вдруг, совсем не к месту, я вспомнила подсвечники и декоративную вазочку для фруктов, украшавшие обеденный стол в гостиной. Стоили они немного, но миссис Хилмер их выбирала со вкусом и заботой.
Все в квартирке было куплено с заботой. И если миссис Хилмер решит снова отстраивать домик, заменить все эти вещи будет не так-то просто.
С такими мыслями я вошла к миссис Хилмер. Я уже хотела извиниться, но она меня остановила.
- Может, хватит беспокоиться о гараже? - вздохнула она, поцеловав меня в щеку. - Элли, его подожгли.
- Знаю. Надеюсь, вы не думаете, что я?
- Господи, нет! Элли, стоило мне вернуться, сюда ввалился Брайан Уайт и заявил, что ты чуть ли не пироманьячка! Я высказала ему все, что думаю об этом. Если тебе будет легче, он и мне сообщил, что я все выдумала, и никто тогда не следил за мной до библиотеки и обратно. И по этому поводу он у меня получил. Элли, страшно подумать: пока ты сидела в тот вечер у меня, кто-то воровал из домика полотенца, чтобы обвинить тебя в поджоге!
- Я каждый день доставала полотенца из шкафчика для белья, но так и не заметила, что пять или шесть пропали.
- Неудивительно. Полки были ими просто забиты. Какое-то время я не могла пропустить ни одной распродажи. Так что теперь полотенец мне хватит как минимум до второго пришествия. Ладно. Обед уже готов, да и ты, наверное, проголодалась. Давай садиться за стол.