- Я был капитаном вспомогательного судна подводного флота "Эссен" замаскированного под американское топливное судно "Джордж Грант". В нашем третьем плавание в Южной Атлантике нас торпедировала британская подлодка, которая не обманулась камуфляжем. Ирония в том, что я попытаюсь провести "Дойчланд" сходным образом, как шведское судно.
- А как вам удалось достичь Бразилии?
- Был подобран португальским торговым судном и передан бразильским властям, когда мы прибыли в Рио. Бразильцы выпускают под честное слово тех из нас, кто может найти работу. Братья Майер, владельцы "Дойчланд" и прибрежные торговцы, - бразильские граждане немецкого происхождения. Они помогли многим из нас. Мы плавали из Рио в Белем и обратно раз в месяц с обычным грузом.
- И вы отплатите им, украв их судно?
- Это ваша точка зрения. Я лишь надеюсь, что они простят меня, когда узнают факты. У нас действительно нет другого шанса.
- Почему?
- Бразильцы начинают играть все более активную роль в войне. В прошлом месяце они послали войска в Италию. Думаю, для нас дела здесь могут пойти намного труднее.
- А другая причина?
- Вы думаете, у меня есть другая?
Она ждала, сложив руки и не говоря ни слова. Бергер пожал плечами, открыл ящик стола и достал бумажник. Он вынул фотографию и передал ей. Она была сильно измята и полита соленой водой, но улыбки на лицах трех маленьких девочек были еще видны.
- Ваши дети?
- Снято в сорок первом. Хайди слева, теперь ей уже десять. Еве восемь и Эльзе будет шесть в октябре.
- А их мать?
- Погибла при бомбардировке Гамбурга три месяца назад.
Она машинально перекрестилась:
- Что случилось с детьми?
- Господин Прагер узнал через наше посольство в Аргентине. Моя мать увезла их в Баварию.
- Благодарите Господа за его безмерную милость.
- Надо ли? - Лицо Бергера побледнело. - Германия гибнет, сестра, это дело лишь нескольких месяцев. Можете представить, как будет плохо? А моя мать - старая женщина. Если что-нибудь случится с ней… - Дрожь пробежала по его лицу и он тяжело облокотился на стол. - Я хочу быть с ними, потому что именно там я нужен, а не здесь, на краю мира, так далеко, что сомневаешься, идет ли война.
- И на что вы пойдете ради этого?
- На все, включая тысячи миль океана под полным господством британского и американского флота на залатанном паруснике, который не терял из вида землю более двадцати лет. Старая лохань, не бывшая в ремонте дольше, чем я могу вспомнить. Невозможное путешествие.
- Которое господин Рихтер, ваш боцман, очевидно хочет совершить.
- Хельмут - это особый случай. Прекраснейший моряк из тех, кого я знаю. У него бесценный опыт под парусами. Служил юнгой на финском паруснике, перевозившем чилийские нитраты. Для вас это ничего не значит, но для любого моряка…
- Но господин Прагер говорил, что еще двадцать человек вашей команды хотят совершить это, так называемое невозможное путешествие.
- У большинства из них причины похожи на мои. Я могу припомнить по меньшей мере семьдесят человек в Рио, которые были бы рады залезть в наши башмаки. Они тянули жребий на последние десять мест в немецком баре в гавани Рио две недели назад. - Он покачал головой - Они хотят домой, сестра, понимаете? И для этого, говоря вашими словами, они готовы на все.
- А я и мои спутницы не таковы? У нас тоже есть семьи, капитан, и они тоже дороги для нас. Более того, в том, что предстоит, дома мы нужнее всего.
Бергер встал, глядя на нее, потом покачал головой:
- Нет. В любом случае уже поздно. Вам нужны шведские паспорта, это существенная часть плана. Прагер устроил их для всех нас.
Она встала, открыла дверь каюты и позвала:
- Господин Прагер!
Он вынырнул из дождя:
- Что?
- Мой паспорт пожалуйста. Могу я получить его сейчас?
Прагер открыл портфель. Он поискал внутри, потом достал паспорт и положил на стол перед Бергером. Бергер нахмурился:
- Шведский.
Он открыл его и с фотографии на него смотрела сестра Анджела. Он поднял глаза:
- Не будете ли вы так любезны подождать снаружи, сестра. Я немного поговорю со своим добрым другом.
Она помедлила, коротко взглянула на Прагера и вышла.
Прагер сказал:
- Послушай, Эрих, позволь мне объяснить.
Бергер держал паспорт:
- Не та штука, которую можно состряпать за двадцать четыре часа, так что ты должен знать об этом достаточно давно. Почему, черт побери, ты мне не сказал?
- Потому что знал, что твоя реакция будет именно такой.
- Так ты думал придержать, пока мне будет слишком поздно сказать нет? Но ты совершил ошибку. Я так не играю. И что с той миссией, где они работали? Она так вдруг стала ненужной?
- Бразильский департамент внутренних дел изменил свою политику относительно индейцев в этом районе: их хотят переселить и привезти белых фермеров. Из-за этого, миссию в любом случае закроют.
- Их орден призван к больничному служению, не так ли? Конечно, найдутся другие отдушины для проявления их талантов.
- Но они тоже немки, Эрих. Представляешь, как пойдут дела, когда первые бразильские раненые начнут поступать из Италии?
Повисла долгая пауза. Бергер взял шведский паспорт, открыл и снова рассмотрел фото:
- Похоже, она сулит мне беду. Она добивалась своего всегда.
- Чепуха - сказал Прагер. - Я очень давно знаю ее семью. Добрый прусский род. Отец был пехотным генералом. В восемнадцатом она работала сестрой милосердия на Западном фронте.
Бергер не смог скрыть удивления:
- Суровая биография для Малой Сестры Милосердия. Что же не сложилось? Какой-нибудь скандал?
- Совсем нет. Был молодой человек, кажется, летчик.
- … одним прекрасным утром не вернувшийся домой, так что она нашла утешение в совершении добрых дел. - Бергер покачал головой - Звучит, как очень скверная пьеса.
- Ты все понял неверно, Эрих. Я слышал версию, он заставил ее думать, что погиб. У нее была депрессия, почти стоившая ей жизни и, едва она оправилась, как встретила его гуляющего по Унтер-ден-Линден с другой девушкой под руку.
Бергер поднял руки:
- Ни слова больше. Я понимаю, когда побит. Приведи ее.
Прагер быстро подошел к двери и открыл ее. Она стояла снаружи, разговаривая с боцманом.
Бергер сказал:
- Вы победили, сестра. Скажите Рихтеру, чтобы он отвез вас на берег, забрать ваших подруг. Будьте здесь к двум ночи, в это время мы отплываем, и если вас не будет, мы уйдем без вас.
- Благослови вас Бог, капитан.
- Думаю, сейчас он достаточно занят и без меня.
Когда она двинулась к двери, он добавил:
- Еще одно. Попытайтесь не ставить в известность команду до того, как появитесь.
- Они будут волноваться из-за нашего присутствия?
- Весьма вероятно. Моряки по природе суеверны. Среди всего прочего, отплытие в пятницу предрекает беду. То же самое - иметь пассажиром любого священника. Мы, разумеется, привлечем все несчастья мира с семью монахинями среди нас.
- Пятью, капитан. Только пятью - сказала она и вышла.
Бергер нахмурился и повернулся к Прагеру:
- Ты сказал, семь пассажиров.
- Именно так.
Прагер порылся в портфеле, выудил еще два шведских паспорта и положил на стол.
- Один для Гертруды и один для меня. Она тоже ждет на берегу с нашим багажом, в который, я хочу добавить, входит беспроволочный передатчик, что ты просил достать.
Бергер смотрел на него в остолбенении:
- Ты с женой? - хрипло сказал он. - Великий боже, Отто, тебе шестьдесят пять на днях. А что ты скажешь своим хозяевам в Берлине?
- Из того, что я знаю, следует, что русские, похоже, будут там раньше меня, так что это не имеет особого значения.
Прагер вежливо улыбнулся:
- Видишь ли, Эрих, мы тоже хотим домой.
***
Когда незадолго до двух ночи Бергер вышел на квартердек, дождь лил сильнее, чем прежде. Вся команда собралась ниже на палубе; бледные лица и клеенчатые плащи поблескивали в тусклом свете палубных огней.
Он ухватился за поручень, наклонился вперед и заговорил тихим голосом:
- Я не хочу много говорить. Вы все знаете наши шансы. Это дьявольски трудное плавание, я не хочу притворяться, но если вы будете выполнять, что я говорю, мы сделаем это вместе - вы, я и старая "Дойчланд".
Среди них возникло шевеление, не более того, и он продолжал, со слабой иронией в голосе:
- Еще одна вещь. Как многие из вас заметили, у нас есть пассажиры. Господин Прагер, ранее помощник консула в нашем посольстве в Рио, его жена, и пять монахинь из миссии на Рио-Негро.
Он помолчал. Они ждали под шелест дождя.
- Монахини - сказал он, - но все-таки женщины, а это долгое путешествие, так позвольте мне сказать прямо. Я лично застрелю любого, кто зайдет за черту, и потом внесу запись в журнал. - Он выпрямился - Теперь все по местам.
Когда он повернулся от поручня, из темноты выступил его помощник. Лейтенант-дур-зев Йоханн Штурм, высокий белокурый молодой человек из Миндела в Вестфалии, отпраздновал свой двадцатый день рождения лишь три дня назад. Подобно Рихтеру он был подводником и служил на подлодке вторым вахтенным офицером.
- Все под контролем, господин Штурм? - спросил Бергер тихим голосом.
- Думаю, да, капитан. - Голос Штурма был на удивление спокойным. - Радиоприемник, привезенный господином Прагером из Рио, я спрятал в своей каюте, как вы приказали. Боюсь, что он не очень хорош, капитан. В лучшем случае, ограниченный радиус действия.
- Лучше чем ничего - сказал Бергер. - А пассажиры? Они тоже надежно спрятаны?
- О да, капитан. - В голосе юноши был оттенок смеха. - Думаю, так можно сказать.
Белая фигура появилась из темноты и превратилась в сестру Анджелу. Бергер тяжело вздохнул и сказал тихим, опасным голосом:
- А что теперь, Штурм?
Сестра Анджела весело сказала:
- Мы отплываем, капитан? Ничего, если я посмотрю?
Бергер беспомощно посмотрел на нее, дождь капал с козырька фуражки, потом повернулся к Штурму и сказал:
- Поднимите только спанкер и внешний кливер, Штурм, и отцепите якорную цепь.
Штурм повторил приказ и возник внезапный шквал активности. Один матрос закрыл люк. Четверо других живо взобрались на больярд и медленно подняли спанкер. Через мгновение раздался дробный звук якорной цепи, скользящей по палубе, потом тяжелый всплеск.
Рихтер был у штурвала, однако некоторое время ничего заметного не происходило. Тогда сестра Анджела, взглянув вверх, увидела сквозь просвет в занавесе дождя, как кливер перемещается среди звезд.
- Мы движемся, капитан! Мы движемся! - закричала она взбудоражено, как ребенок.
- Вижу - ответил Бергер. - А теперь, будьте добры сойти вниз.
Она неохотно пошла, а он вздохнул и повернулся к боцману:
- Следите за ходом, Рихтер. Баркентина в вашем распоряжении.
Рихтер повел судно к выходу из гавани. Несомая водой, как едва движущийся бледный призрак, она оставляла слабый фосфоресцирующей след.
***
Пятнадцать минут спустя, когда капитан Мендоса играл в вист в своей кабинке в "Огнях Лиссабона" с молодой дамой из заведения напротив, к нему ввалился человек, посланный следить за рыбным пирсом.
- В чем дело? - мягко поинтересовался Мендоса.
- "Дойчланд", сеньор капитан - прошептал стражник. - Она ушла.
- В самом деле. - Мендоса положил карты на стол лицом вниз и встал. - Последи за ней, Хосе - позвал он бармена.
Он взял фуражку, плащ и вышел.
Когда он дошел до конца рыбного пирса, дождь полил пуще прежнего, темной непроницаемой стеной. Он прикурил сигарету в ладонях и уставился в ночь.
- Вы сообщите властям, сеньор? - поинтересовался стражник.
Мендоса пожал плечами.
- Что тут сообщать? Несомненно, капитан Бергер захотел выйти пораньше для возвращения в Рио, где он будет через восемь дней, хотя бывает, что он опаздывает на неделю - погода в это время года не сильно предсказуема. Времени достаточно для любого официального расследования, если оно потребуется.
Стражник недоверчиво посмотрел на него, потом закивал головой:
- Как скажете, сеньор капитан.
Он ушел, а Мендоса смотрел через реку на устье Амазонки и море. Сколько до Германии? Почти пять тысяч миль через океан, безнадежно взятый в тиски американскими и британскими кораблями. И на чем? На трехмачтовой баркентине, далеко оставившей свой возраст расцвета.
- Дураки - сказал он мягко. - Бедные, глупые, великолепные дураки. И он повернулся и пошел под дождем по рыбному пирсу.
Баркентина "Дойчланд". 9 сентября 1944 года. Широта 25°01N, долгота 30°46W. Четырнадцать дней из Белема. Ветер NW 6-8 баллов. Протянули лаг и нашли, что делаем двенадцать узлов. В последние двадцать четыре часа мы прошли двести двадцать восемь миль. Фрау Прагер все еще на койке из-за морской болезни, грызущей ее с Белема. Ее возрастающая слабость заставляет нас тревожиться о последствиях. Сильный дождь к вечеру.
2
Утренний прогноз погоды для морской зоны Гебрид был далек от прекрасных обещаний: ветры 5-6 баллов с дождевыми шквалами. У северо-западного побережья острова Скай было то же самое, гнусно-тяжелые темные тучи, набухшие дождем и сливающиеся с горизонтом.
За исключением одинокой морской птицы, единственным живым существом в этом запустение была моторная канонерка, идущая на юго-запад к Барра, звезды и полосы ее флага были единственным всплеском цвета в это серое утро.
Восход начинался в шесть-пятнадцать, но в девять-тридцать видимость была еще настолько плоха, что королевские ВВС оставались на земле. Никого на борту канонерки нельзя было обвинить за то, что был поздно замечен одинокий Юнкерс-88С, зашедший на малой высоте над морем со стороны кормы. Первые взрывы пушечных снарядов подняли высоко в небо фонтаны воды в десяти-пятнадцати ярдах от левого борта. Когда самолет накренился на второй заход, 8-мм пулемет, бьющий с хвоста самолета, выпустил длинную очередь, разрезавшую палубу на корме рядом с рулевой рубкой.
Харри Джего, пытавшийся на своей койке внизу урвать часочек сна, пробудился в одно мгновение и бросился к трапу. Когда он выскочил на палубу, орудийная команда уже бежала к 20-мм спаренной зенитной пушке. Джего влетел в железной сидение, сжав руками спусковые рукоятки.
Когда Юнкерс вынырнул из дождя во второй раз, над палубой внезапно взвился тяжелый черный дым. Джего открыл огонь, вражеский пулемет пробивал дыры в палубе перед ним.
Юнкерс делал свои виражи на скорости около четырехсот миль в час. Джего поворачивал за ним пушку, зная, что Джонсон с мостика под ним работает пулеметом Браунинга. Но все было без толку, Юнкерс свернул влево сквозь вспухающие шары черного дыма и скрылся в сторону рассвета.
Джего немного посидел на месте, сжимая рукоятки. Потом слез с сидения и повернулся к старшему матросу Харви Гулду, ответственному за зенитное орудие.
- Вы на пять секунд опоздали, вы и ваши парни.
Орудийная команда смущенно зашевелилась.
- Больше не случиться, лейтенант - сказал Гулд.
- Присмотрите за этим. - Джего вытащил из кармана рубашки мятую пачку сигарет и сунул одну в рот. - Пережить Соломоновы острова, день-Д и паршивые флотилии катеров в Английском канале - будет глупостью умереть на Гебридах.