- А я успею? Может, лучше после того, как прилечу?
- Лучше в твоем случае не тянуть, к тому же самолет без тебя не улетит. Проводи меня.
Никита посадил ее в такси, напоследок наклонился, заглянув в салон, и задал актуальный для него вопрос:
- Скажи, ты мне веришь?
- Когда с тобой нахожусь, верю.
- И на том спасибо. До завтра.
Вернувшись домой, Никита убрал следы стихийного разгула, потом наткнулся на чехол. Он расстегнул "молнию", доставать полностью платье не стал, достаточно посмотреть на лиф и часть юбки. Невольно вообразил в наряде Алику, она выглядела бы… Что теперь воображать? Тряхнув головой, мысли о ней Никита отбросил, застегнул "молнию" и закинул чехол с платьем на антресоль - позже кому-нибудь отдаст.
5
Счетчик есть и в голове, если голова на месте
- Они ждут лифт, - слушал он по телефону. - Ты где?
- Еду вниз. Выйду на втором этаже.
- Ты помнишь, что один стоит у входа в гостиницу? А трое… заходят в лифт!
- Иди к такси. Конец связи.
Он положил трубку в карман куртки, достал шейный платок из баула и повязал его на голову, как бандану - хорошо хоть эта тряпка имелась в гардеробе, ее он еще в номере заготовил. Закинув длинный ремень сумки на плечо, чтобы она не бросалась в глаза, вышел на втором этаже и поспешил вниз.
В гостиницах выходов, конечно, полно, да надо знать, где они расположены, а поскольку он не знал этого, остался один вариант. Идя к ресторану, он скользнул взглядом по холлу - у стен и дверей стояли мужчины, кто из них мент - не угадаешь, ведь все в штатском. Мент наверняка пожирает глазами всех, появлявшихся в холле, но вряд ли у него есть фотографии, значит, сейчас главное - слиться с теми, кто здесь находился, вписаться в их пассивный ритм. А вот приметы ментовская рожа, без сомнения, знает и будет идентифицировать умозрительные признаки с народом в его поле зрения. Можно кое-что изменить в себе - ссутулиться, выпятить губу, но основное - не привлекать внимания. Только спокойствие, без суеты идти себе, ни в коем случае не озираясь, не дергаясь, не встречаться ни с кем глазами…
Он открыл дверь, пропустил даму из ресторана, зашел и медленно, сложив губы трубочкой, выдохнул. Скользнув по залу глазами, выбрал официанта, подошел к нему:
- Слушай, у меня проблема, помоги, а? - Украдкой показал ему крупную купюру. - Жене стукнули, что я здесь… ну… ты меня понял, да? Не хочу выходить через холл, боюсь столкнуться с ней, тогда мне конец. Выведи меня как-нибудь, а?
Парень взял купюру, кивнул головой, показывая, куда надо идти - естественно, через кухню. Но в саму зону кулинарного хозяйства не попали, а прошли длинный коридор с ящиками у стен. Официант открыл железную дверь, ведущую во двор, заставленный пустой тарой и мусорными баками, объяснил, куда идти, чтобы попасть на улицу.
Она не знала, с какой стороны он появится, поэтому, прохаживаясь у стоянки такси, поглядывала во все стороны, а он подгадал и намеренно приблизился со спины, тихо проворковав:
- Я не заставил тебя ждать?
Резко обернувшись, она сначала вытаращила глаза, потом улыбнулась:
- Слава богу. Хм, непривычно тебя видеть с платком на голове.
- Я тебя тоже первый раз вижу с такой прической, кстати, тебе идет.
Волосы у нее оказались ниже лопаток, прямые, ухоженные, непонятно, зачем прятать такую красоту.
- Куда? - пропустила она комплимент. - Домой?
- Сейчас возьмем машину, узнаешь. - И двинул к такси.
- Стой.
- В чем дело? - вернулся он.
- Может, мы зря так паниковали и предостерегались…
- Не зря, не зря, - перебил он. - Сама говорила, случайности…
- Помню. А раз не зря, то… нас могут найти по телефонам.
- Как это?
- Ну, местонахождение абонента, когда он звонит или ему звонят, обнаруживается запросто. А каким образом даже выключенный телефон удается отыскать, я не знаю, но вычисляют точку, в которой ты находишься.
- Да так же, как и во время переговоров, - догадался он, доставая сотовый. - Вынимай симку. Уничтожим. Дай сюда твою трубку…
Оба сотовых телефона он бросил в урну, стоявшую неподалеку, вернулся к спутнице, которая наехала на него:
- Ты что сделал? Там флэшка! На нее я снимала Катерину Андреевну, тебя, квартиру, все это может пригодиться…
Не говоря ни слова, он зашагал к урне, достал оттуда ее телефон, вынул флэш-память, трубку кинул назад и вернулся.
- Держи свою флэшку.
- Я купила этот телефон совсем недавно… - с сожалением вздохнула она. - Он дорогой, между прочим…
- А у меня вообще крутой, сенсорный, мировой бренд. - Сунув ей в руки кейс, он подхватил обе сумки и зашагал к такси. - Может, наши трубки кому-то нужнее. Да куплю я тебе трубу, на какую пальцем покажешь, только не сейчас.
А ей все равно было жалко, ведь говорят: обещанного три года ждут, бывает, так и не дожидаются. Открыв дверцу такси, он наклонился и спросил:
- Шеф, подвезешь? Но нам далеко…
Дежурная вытянула вперед шею, читая удостоверение, прочитав, подняла глаза, наполненные непониманием, на Торокова и виновато улыбнулась:
- Они только что сдали номера.
- Только что? Сдали? - повторил он механически. - Что-нибудь говорили при этом?
- Нет. Хотя да… Молодой человек поторапливал меня, а девушка ушла до того, как сдала свой номер, вместо нее он сдавал. У них билеты на поезд, они опаздывали…
Все, что надо, Тороков выяснил и побежал к лифту, скомандовав остальным двум:
- За мной!
Дежурная смотрела им вслед, пожимая плечами и вслух неторопливо рассуждая:
- Бегут, несутся… так до инсульта добегут. Ведь все равно быстрее, чем есть, не будет.
Тем временем Тороков нервно бил кулаком в стену лифта, как будто от этих ударов глухая коробка обязана очутиться внизу в два счета. Когда сели в машину, он приказал ехать на вокзал и включить проблесковый маячок, чтобы не задерживаться на светофорах. Тороков надеялся успеть, теперь все зависело от скорости и слаженности, поэтому он, развернувшись в салоне лицом к коллегам, распределял обязанности, показывая пальцем на каждого, кому говорил:
- Ты! - сразу бежишь в кассу, но не пригородную. Требуй, чтобы кассир нашел фамилии, узнай, на какой поезд они взяли билеты. Ты! - бежишь к начальнику станции и предупреждаешь о нашей облаве, он должен дать приказ о задержке отправления поезда, чтоб ни один, который отходит в ближайшее время, не отправился в путь! Ты! - выясняешь по расписанию, какой поезд отправляется с минуты на минуту, бежишь ко мне на перрон, а я пока поищу их среди пассажиров на посадке.
- Они могли уже сесть в поезд, - сказал последний, кому Тороков отдал приказ. - А как вы их узнаете?
- Связь держим по телефону, - не ответил Тороков, ему просто нечего было сказать, кроме как рассчитывать на везение.
- Ой, что-то очень много надо сделать за каких-то шестьдесят секунд, - съязвил на заднем сиденье один из милиционеров.
- Потому и много, что нам эти ребята нужны, - проворчал Тороков. - Что успеем, то успеем, а нет - будем думать, как действовать.
В вокзал вбежали дружно, так же дружно разбежались в разные стороны. Тороков носился по перрону, выискивая высокого молодого человека с зелеными глазами (которые не увидишь издалека) и стройную девушку-брюнетку - это все приметы. Глупо, но приходится довольствоваться малым, иногда и таких данных не имеется. Подозрительное поведение все равно должно как-то обозначиться, ибо человек часто действует бесконтрольно, на это надеялся Тороков. Положение ухудшал свет, да, электрический свет - тусклый, грязно-желтого цвета, бросающий много теней в разные стороны, в общем, какой горит на всех вокзалах страны ночью. Подобное освещение превращает людей в хаотично движущуюся массу и, что называется, без лица; оно искажает мир, как искажает кривое зеркало, глупо было бегать среди этой толпы в поисках двух человек, которых никогда не видел. Признав ошибку, он поплелся к зданию вокзала, то и дело оглядываясь и врезаясь глазами в фигуры людей.
Остановившись возле урны, Тороков закурил, припоминая сегодняшний вечер - богатый на сюрпризы. Сорок лет - это далеко до заката, сил достаточно, чтобы работать на полную катушку, к тому же накопился опыт, мозги еще не заросли склеротическими бляшками. Работа не страшна, страшны начальники, за многолетнюю практику он порядком устал от них. В очередной раз придется доказывать свиному рылу, сидящему в кресле, что он не верблюд, ибо не так все просто в убийстве пожилой женщины, как может показаться на первый взгляд.
- Петр Васильевич, - слушал он по сотовому телефону, - они не брали билетов ни на один поезд.
- Не брали? Точно?
- Точно. Три раза старший кассир искала фамилии, это же не проблема - в компьютере найти, задается только фамилия, и через несколько секунд…
- А проводники? Вдруг они пустили их в свое купе без билетов?
- Да кто ж их знает. К начальнику станции надо идти и просить, чтобы приказал проводникам сообщить, кто из них взял безбилетников. Связь-то есть…
- Бегу к начальнику, а ты - на перрон. Возможно, придется задерживать наших подозреваемых.
А подозреваемые давно выехали за город. Она спала, упав головой на его плечо, - потрясающая нервная система. После пробежек по крышам трущоб, после погони и срочной эвакуации из гостиницы впору водки хлебнуть, чтобы привести себя в относительно стабильное состояние, а она спала. Он же тупо смотрел в лобовое стекло на освещаемую фарами дорогу…
Сима-Серафима
Никита мельком взглянул на Симу и предоставил слово Ляльке, которая рисовала его ситуацию своими красками. Не развернулся и не ушел только лишь из благодарности к жене друга, она единственная прониклась его проблемой и поверила ему. Пусть не до конца, но хотя бы засомневалась, а для Никиты и это большая поддержка.
- Эй, Никита Ефимович, - проворковала Сима, обращая его внимание на себя. - Вы, кажется, не слушаете.
У нее действительно воркующий тихий голосок послушницы монастыря, но никак не адвокатский, а одежда строгая, как и прическа - темные волосы собраны в узел на затылке. Эта скромная особа, явно еще не вышедшая из-под маминой опеки, не имея представительной внешности, помогающей заинтересовать собой хотя бы на первых порах, следовательно, не внушающая доверия как специалист, походила на благородную барышню времен фрейлин, платьев со шлейфами и галантности. А Ляля расписала Серафиму как зубастую акулу юриспруденции, у Никиты сложилось абсолютно противоположное мнение.
- Я? - встрепенулся он и тоскливо вздохнул: - Нет-нет, я слушаю. Просто мне кажется, что мое дело безнадежно.
- Совершенно верно, - сказала Серафима. - Но я соглашусь вам помогать, если вы мне расскажете голую правду.
Она согласится! Ой дура… Решает-то он, а не она, соглашается он, гонорар платит он и, как следствие, музыку (выражаясь фигурально) заказывает тоже он. Да и где Симочка видела голую правду? Весь парадокс в том, что правда всегда одета - в витиеватые слова, которые не всегда можно отличить от лжи, в темперамент, за которым этой самой правды вообще не видать, ибо подается она эмоционально. Выручила Ляля:
- Никита не может тебе рассказать правду, потому что сам ее не знает. И ничего не понимает, как и я.
- Ляля, не въеду, чего вы от меня хотите? - вытаращилась Сима, употребив современный сленг. - Доказать суду после тестирования ДНК, что Никита не имеет отношения к ребенку, нереально, это стопроцентный проигрыш. Будь у вас пятьсот адвокатов, вы все равно пролетите как фанера над Парижем. Я не хочу вас обманывать и обнадеживать пустыми обещаниями.
Честная девушка - уже приятно, но слишком зеленая, чтобы понимать весь кошмар, постигший Никиту. Он хотел извиниться и откланяться, но Ляля вновь взяла инициативу в свои руки:
- Нет, дорогая, нам не это нужно. Точнее, ты сразу перескочила на результат, до которого о-очень далеко. Мы… то есть Никита хочет выяснить, каким образом без него Яна забеременела от него, ферштейн?
Серафима глазами - хлоп, хлоп… Задачу Ляли ей сложно понять вот так, с наскока, да и любой на ее месте сначала представил бы визуально, как это: забеременела от него, но без него? Анекдот, не так ли? А потом что сделал бы нормальный юрист? Да попросил бы не морочить голову. Что она вообще понимает в жизни, людях, отношениях?
- Я хочу, чтобы именно ты покопалась, - втолковывала бестолковой Серафиме Ляля. - Ну, раскопала, как сделала Яна ребенка от Никиты. Ты же юрист, должна знать способы мошенничества, к тому же у тебя талант к этому… расследованию.
- Случай беспрецедентный, - озадачилась та, одновременно пристально изучая Никиту своими темными очами безгрешной девы. - Мне известен только один ребенок, зачатый абсолютно без вмешательства мужчины.
- Да? - обрадовалась Ляля, одновременно толкнув пострадавшего в плечо. - Слышь, Никитка, у тебя дела не так уж безнадежны. Слава богу, ты нас успокоила, Сима. И кто был зачат?
- Иисус Христос, - сказала та, рассматривая фото.
Ляля покосилась на Никиту, ей пришлось надавить ему на ногу, так как он вперился в Серафиму отнюдь не доброжелательно, наверняка приняв неудачную шутку за издевку или подначку. Но Ляля усмотрела в словах подруги приговор: не стоит и рыпаться, надо смириться с участью папаши.
- Неужели все так плохо? - разочарованно протянула она.
- На первый взгляд - да, плохо, - не утешила Серафима. - Надо подумать, как выйти из этого положения. Никита, вы на самом деле не имели с ней сексуального контакта? Мне именно эта правда нужна. Если имели - а об этом никто не узнает, раз вы не хотите, - то будут одни действия, если не имели, то придется построить доказательную базу.
- В том-то и дело, что не имел, - понесло Лялю. - И вдруг - он папа по результатам экспертизы! Мы тебе уже рассказывали, повторять нет времени, ему сейчас лететь в Европу. Сима, Никита хотел нанять детективов, я отсоветовала. Разве мужики смогут вникнуть в суть? А ты женщина, тебе проще раскусить Яну. К тому же ты знаешь юридические лазейки, значит, сможешь помочь ему отмыться. Из-за этой Яны с ребенком у Никиты масса проблем.
- М-да, любопытно… - промямлила Сима и вдруг фактически покончила с колебаниями: - Оставьте мне все это.
- Ой, письма такие… - замялась Ляля, - даже неприличными не назовешь, хуже. Может, не стоит тебе их читать?
Ага! И она понимает, что рафинированной барышне непристойно погружаться в эпистолярную порнографию.
- Почему? - воспротивился Никита, в душе потешаясь над Серафимой, что, конечно, нехорошо с его стороны. - Я их не писал, мне не может быть за них стыдно, поэтому пусть Серафима читает. (Не рискнул добавить: мол, просвещайся, детка, а то ты производишь впечатление непорочной чистюли, которая до сих пор думает, что детей находят в капусте.)
- За время вашего отсутствия подумаю, что можно сделать. - И повторилась, вздохнув: - У вас нетипичный случай…
- Я знаю.
- Поэтому ничего не обещаю.
С великим облегчением он поднялся, оставив телефоны по требованию Ляли - вдруг у Симочки спонтанно появятся гениальные идеи, она ему позвонит. Правда, Никита разуверился с первого же взгляда, что барышня-"адвокат" сообразит, в какую сторону грести, к сожалению, чудеса - явление редкое. Ничего, приедет и наймет матерых детективов.
На лестнице его догнала Ляля, вот у кого чутье охотничьей собаки, мигом просекла настроение приятеля:
- Ты не смотри, что Сима не представительная, щуплая, производит впечатление ленивой кошечки, на этой ее особенности многие солидные господа горят в судах. К ней обращаются как раз в безнадежных ситуациях, кстати, она хотя бы не дурит клиентов. Обычно адвокаты клянутся, что есть зацепки, надо работать и так далее, а сами прекрасно знают, что проиграют в суде, но бабки хапают, не моргнув. Сима сразу скажет…
- Я понял, - садясь в машину, перебил он. - Сколько ей лет?
- Двадцать шесть.
- Значит, опыта после института у нее нет. Или почти нет.
- Вижу, куда клонишь, но все же не торопись ставить на ней крест. Мне жалко твоих денег, которые ты начнешь кидать направо и налево, а толку не будет.
- А мне, Лялька, ничего не жалко, - выезжая с места парковки у адвокатской конторы, проговорил он угрюмо. - Эта дрянь облила меня помоями, выставила на посмешище, расстроила женитьбу. Представь, какой фурор в фирме…
- Тебя волнуют пересуды?! Смешно в наш век прислушиваться к злопыхателям, завистники даже в святом человеке находят плесень.
- Наверное, я в отца. Противно, знаешь ли, чувствовать себя дураком, которого запросто обвела вокруг пальца прохиндейка. Почему она выбрала меня? Главное, у нее гора доказательств, а у меня только мое честное слово, которое никому даром не нужно.
- Ответь мне на один вопрос, Никита. Допустим, произойдет чудо, ты докажешь факт мошенничества… с Аликой помиришься? (А он ни звука, будто не слышал.) Как понимать твое молчание?
- Не хочу тебя расстраивать.
- Ладно, не расстраивай… Хотя уже расстроил! Блин, у меня теперь испорчено настроение!.. Но я думаю, у вас все образуется. Да!
- Думай, - не возражал он, приостанавливая авто. - Лялька, я тебя здесь высажу, поеду в объезд, иначе застряну. Мне еще кое-какие документы твой муж должен подвезти.
Никита выбрал правильную дорогу, приехал в аэропорт вовремя, но Германа не было, он прислал секретаря, которую все звали ласково Анюта. Как правило, прозвище дают, подчеркивая некую черту или особенность в характере или во внешности, в связи с этим имя Анюта навевает нечто ностальгически прекрасное, рисуется романтический образ. Но стоит познакомиться с Анной Большаковой ближе, как понимаешь: эту леди селекционеры вывели из кактуса и крапивы, добавили полыни и привили кураре, а чтобы она обманывала глаз, замаскировали цветком водяной лилии. Так что Анюта - это, скорее, мечта коллег видеть ее мягкой и ласковой. Однако надо отдать ей должное: как исполнитель она супер, поэтому-то ее и держит Герман. Анюта подошла к Никите типично военной походкой, при всем при том мужиковатой бабой ее не назовешь, отдала папку:
- Я собрала пакет полностью, но Герман Евгеньевич посчитал, что могут возникнуть вопросы. Здесь недостающие бумаги, способные эти вопросы прояснить.
- Спасибо, - положив папку в кейс, поблагодарил Никита. - Раз уж приехала, проводи меня до трапа, Аня.
- До трапа провожающих не пускают. - Но последовала за ним. - А почему тебя не провожает жена? Кстати, тебе положен отпуск, а не командировка…
- Свадьбу отложили, не прикидывайся, будто ты не знала.
- О боже, Никита! - рассмеялась Анюта. - Неужели ты думаешь, что все только и следят за твоей частной жизнью?
- Следят, следят, - убежденно сказал он. - И за твоей, и за моей…
- Ха! Ты ведь знаешь, что до меня слухи доходят в последнюю очередь…
- А должны в первую, ты же обязана знать моральный климат.
- О моральном климате пусть заботится психолог, он за это деньги получает, а на мне лежит конкретная работа. Так что там? Почему отложили свадьбу?
- Ладно, это неважно. У меня к тебе просьба: отыщи в городе пару надежных детективных агентств, чтобы мне не плутать среди них, когда вернусь.