Затушив утреннюю "Монтекристо" в пепельнице, он встал, застегнул жилет, надел пиджак и, обойдя стол, прошел к двери. Через несколько секунд она распахнулась, и секретарша пропустила вперед высокую элегантную даму лет пятидесяти.
Она была одета стильно и со вкусом, которым обладают только богатые европейцы, при этом женщина была еще и красива. Несмотря на теплый день, она была в перчатках.
- Мистер Денемпонт? - произнесла она с приятным итальянским акцентом. - Я графиня Роми Ди Валиериа Массино. - Она протянула руку, которую он пожал, а затем предложил гостье сесть в кресло у стола. Сам он расположился напротив, через стол, на прежнем месте и многозначительно посмотрел на часы.
- Чем могу помочь, графиня?
- Я знаю, что у вас назначена встреча, - начала она, - поэтому не задержу вас дольше нескольких минут. Ваше имя назвал моему мужу Маркус Ли-Хойе и посоветовал обсудить вопрос с вами.
Ли-Хойе был его другом, тоже галеристом, его специализацией были полотна ранних голландских мастеров, и он не относился к числу тех людей, которые стали бы тратить время понапрасну.
Денемпонт почувствовал легкий интерес, и вскоре он стал расти.
- О да, Маркус достойный человек, - сказал он.
- Несомненно. Мы с мужем купили у него много картин.
Даже если бы она сказала, что они купили у Ли-Хойе одну работу, он был бы впечатлен, а его не так просто было удивить. Но слово "много" обладало положительным свойством его радовать. По большей части это было связано с деньгами, поскольку, как он ни любил искусство, деньги он любил еще больше. Если вы решили что-то купить в галерее Маркуса Ли-Хойер на Крок-стрит, то это означает, что вы готовы расстаться самое малое с четвертью миллиона фунтов.
Денемпонт чуть подался вперед:
- И чем же я могу быть вам полезен?
- Нам с мужем нужны деньги - у нас возникли непредвиденные расходы, связанные с ремонтом палаццо во Флоренции, но хуже того, что мы вынуждены оплатить очень высокие налоги, и нас ждут большие неприятности, если мой муж не заплатит. Мы можем потерять значительную часть имущества. У нас прекрасная коллекция полотен французских импрессионистов, и Маркус сказал, что по поводу ее продажи лучше всего обратиться к вам.
- И какие картины в вашей коллекции? - спросил он. - Каких художников?
Дама открыла сумочку от Эмес, достала несколько листков, скрепленных вместе, и протянула ему.
Денемпонт надел очки в черепаховой полуоправе и принялся читать. Графиня прикурила сигарету и терпеливо ждала.
Меньше чем через минуту его глаза чуть не вылезли из орбит.
Что это была за коллекция! В ней представлены работы почти всех великих импрессионистов: Моне, Ренуар, Писсарро, Мане, Сезанн, Матисс, Сислей. Также среди них были чрезвычайно редкие и очень ценные незаконченные работы.
Изучив список, он поднял глаза. Дама потушила в пепельнице сигарету с полоской помады на фильтре и скрестила ноги, внезапно выдав свое волнение.
- Что скажете, мистер Денемпонт? - поинтересовалась она милым, немного наивным тоном.
Это же миллионы! Вот о чем он думал. Миллионы! Это будет самая крупная сделка за все годы. В голове он уже подсчитывал сумму своих комиссионных. Но была одна проблема. Очень большая проблема.
- Могу я узнать, где хранятся картины?
- В нашем доме во Флоренции, - последовал ответ.
- Прошу меня простить, - извинился он и нажал кнопку селектора. - Анджела, свяжитесь с лордом Хобартом и предупредите его, что я немного задержусь. - Затем он повернулся к графине: - Возможно, вам это известно, но все же я хотел бы заметить, что в Италии весьма непросто получить разрешение на вывоз предметов искусства. Разумеется, если продать коллекцию в Италии, сумма будет велика, но несравнима с той, которую вы сможете получить, например, в Соединенных Штатах. Я несколько раз пытался вывезти кое-что для моих итальянских клиентов, но даже с помощью… - он поднял руку и потер указательным и большим пальцами, не желая произносить слово "взятка", - это невозможно.
- Где коллекцию можно продать дороже? - невозмутимо спросила дама. - Здесь или в Штатах?
- К сожалению, сейчас в Штатах. Там есть немало сказочно богатых коллекционеров, которые заплатят любые деньги ради возможности иметь эти редкие произведения в своих коллекциях исключительно для услады своего взора. Некоторые готовы купить даже краденое, но я с такими дел не имею, - поспешил добавить он.
Графиня поджала губы.
- Вы смогли бы найти покупателя в Соединенных Штатах?
- Там немало желающих. В Нью-Йорке, Лос-Анжелесе, много где. Я мог бы получить лучшую для вас цену в Нью-Йорке. Но… - Он с любопытством смотрел, как она достает еще одну сигарету из невероятно дорогого портсигара. - Да, простите мою невежливость. Что вам предложить выпить? Кофе? Или бокал шампанского?
- Если у вас есть шампанское, с удовольствием выпью.
Он нажал кнопку и заказал два бокала "Пол Роджер". Его любил Уинстон Черчилль, и Денемпонт ввел эту марку как стандарт для себя и своего дома.
- К сожалению, лорд Хобарт уже выехал на встречу с вами, - сообщила секретарша.
- Позвоните в "Гаррик" и попросите их извиниться от моего имени. Пусть начинает ланч без меня. - Он опять повернулся к графине.
- И какое же но? - спросила она.
- Боюсь, очень важное. Оно в том, что вам придется самим перевезти картины в Нью-Йорк. Я не могу иметь к этому отношения.
- Вы имеете в виду - тайно?
- Боюсь, это единственный вариант.
Он видел, как глаза ее сверкнули. Она повертела сигарету в пальцах, обтянутых тканью перчаток. Несомненно, перед ним не только красивая и умная, но и сильная дама.
- Хорошо, но как я это сделаю?
- Да, риск огромен. Если вас поймают, то расплата будет страшной.
Женщина пожала плечами:
- Но если мы ничего не предпримем, то потеряем почти все, мистер Денемпонт. - Она посмотрела на него с прищуром. - Маркус Ли-Хойе сказал мужу, что мы можем полностью вам доверять. А еще что вы человек, способный… как это у вас говорят - найти лазейку? Это именно то, что нам нужно. Найти лазейку. Как нам это сделать?
- Вы действительно хотите знать?
- Да, - уверенно ответила она.
Секретарша принесла шампанское.
- Хорошо. Я скажу вам, как бы поступил сам, будь у меня картины, которые надо вывезти из Италии.
Дама подняла бокал и сделала глоток.
- Слушаю.
- Самая большая проблема в том, что многие страны подписали соглашение Конвенции УНИДРУА о похищенных или незаконно вывезенных культурных ценностях.
- Какие страны?
- Все европейские.
- И что вы предлагаете? - невозмутимо спросила она.
- Я бы снял картины с подрамников, положил их на дно чемодана и отправился в самое заурядное для вас путешествие по Европе. Ключевым моментом будет пересечение границ. Я бы предложил ночь, когда таможенники усталые и не такие бдительные, - в четыре часа, например. Лучше выбрать Лондон, где наименее внимательны к экспортируемым предметам искусства, - в аэропорту Хитроу не взимают экспортную пошлину. Оттуда вы могли бы улететь в Нью-Йорк.
- С картинами на дне моего чемодана?
- Именно. Вес их будет незначительным, а вот риск существенным.
- Вы бы на нашем месте пошли на такой риск, мистер Денемпонт?
Он ответил не сразу.
- Если бы у меня не было выхода, то да, пошел. Но вы должны понять, графиня, я не имею права и не буду советовать вам так поступить. Я лишь представил возможный вариант. В такой ситуации рискованно пересекать границу любой европейской страны, у вас могут конфисковать коллекцию. Вы потеряете миллионы.
- Как я уже сказала, мы потеряем миллионы, если будем бездействовать.
- Решение принимать вам.
- Итак, хорошо, допустим, нам удалось и мы прилетели в Нью-Йорк со всеми картинами. Возникнет ли у нас проблема с покупателем из-за отсутствия официального разрешения на вывоз от итальянских властей?
- Только не с моими клиентами, - заверил ее он. - Никаких проблем.
Он еще раз подумал о сумме комиссионных. Это будет большая сумма. Просто огромная!
Дама улыбнулась и подняла бокал.
- Полагаю, возможно, мы могли бы планировать нечто подобное.
- Вы, графиня. Я ничего не хочу об этом знать!
Она подняла бокал еще выше.
- Вы и не знаете. Ничего! - Она усмехнулась и встала. У двери обернулась. - С нетерпением жду встречи в Нью-Йорке. Это один из моих самых любимых городов.
- Буду рад помочь вам поднести чемоданы, графиня.
- Вам будет позволено помочь мне их донести. Маркус был прав, сказав, что вы наш человек. Примите мою искреннюю благодарность. Arrivederci!
И она удалилась, оставив за собой шлейф дорогих духов.
Четверг в конце ноября, почти полночь, дождливо и ветрено. Пожилой дворецкий Винченцо пристраивал чемодан графини в ее "альфа-ромео", а она стояла рядом с мужем, сжимая его руку, ощущая, как внутри ее все трепещет. И все же сейчас, стоя под освещенным портиком, глядя, как переливаются капли дождя на капоте машины, она не сомневалась в правильности решения. На лице ее были разводы грязи, руки - на этот раз без перчаток - перепачканы, как требовала придуманная легенда.
Витторио, граф Ди Валиериа Массино, был высоким мужчиной элегантного вида, одетый в черные брюки с идеально отутюженными стрелками и голубой кашемировый пуловер, из-под которого был виден ворот кремового цвета сорочки с пестрым орнаментом шейного платка. Он сжимал руку супруги, желая немного ее успокоить, хотя сам невероятно нервничал. В эту поездку стоило отправиться ему, но Джеймс Денемпонт, галерист из Лондона, настаивал на том, что одинокая женщина вызовет меньше подозрений таможенников, чем мужчина.
Риск был огромен. В результате они могут остаться без коллекции, Роми получит внушительный тюремный срок, они потерпят финансовый крах. Впрочем, в случае бездействия они мало что выиграют.
Это великолепное палаццо в горах недалеко от Флоренции было построено в 1588 году и должно было стать летним домом для Катерины Медичи, которая умерла прежде, чем оно было закончено. Более четырех сотен лет дворец принадлежал семье Витторио, он здесь родился и вырос, здесь они с женой воспитывали своих четверых детей. Палаццо стало их ангелом-хранителем. Аристократы, живущие в домах, ему подобных, никогда на самом деле не считали себя владельцами, скорее смотрителями, которым вверено оберегать дом, следить за его состоянием, чтобы передать следующему поколению в лучшем состоянии, чем его получили они сами.
Теперь же из-за рокового стечения обстоятельств он рискует потерять все. Проблемы начались с того, что он был обманут бухгалтером, которому доверял и который убедил его вложить наличные, хранимые для оплаты ремонтных работ, в издательский бизнес. Позже выяснилось, что это была афера, придуманная его адвокатом, скрывшимся в Бразилии. Затем последовало начисление непомерно высоких налогов, из-за того же бухгалтера, который, как оказалось, присвоил сумму, идущую не на оплату налогов, как полагал Витторио, а на счет в банке Панамы. И третьим ударом стало сообщение, поступившее от инженера-строителя всего два месяца назад, о том, что древесина поражена сухой гнилью настолько, что верхние этажи опасны для проживания и должны быть освобождены незамедлительно. Смета работ составляла сотни миллионов в итальянских лирах.
Но ценность представляло не только само палаццо, в нем хранились произведения искусства, многие из которых достались по наследству, но часть была приобретена ими в более благополучные в финансовом смысле времена. В том числе и картины импрессионистов, которые были освобождены от рам и лежали сейчас на дне чемодана Роми в багажнике "альфы". У него было такое чувство, что он предал семью и распродает фамильное серебро. Винченцо захлопнул багажник.
Обратного пути нет.
Они долго спорили о том, на какой машине ей будет лучше поехать, и пришли к выводу, что ее спортивный "мерседес", который она так любила, привлечет слишком много внимания, как и его "ягуар". Потому они приобрели подержанную "Альфа-Ромео-Джульетта-1600". Тоже спортивный автомобиль, но все же не такой приметный. К тому же с большим багажником.
Роми села за руль. Винченцо поцеловал ее в щеку, пожелал удачи и захлопнул дверцу. Она завела машину и быстро понеслась по кипарисовой аллее, как делала всегда. Через несколько секунд он увидел вспыхнувшие габаритные огни и занервничал, решив, что жена что-то забыла. Заметив слабое свечение в салоне, он расслабился - она прикурила сигарету. Витторио вернулся в дом, и Винченцо налил ему двойную порцию односолодового виски. Очень скоро, посмотрев на часы, он сам налил себе еще порцию. В это время по трассе можно часа за два добраться до ближайшего пропускного пункта на границе со Швейцарией, в Локарно. Планировалось, что Роми сделает там остановку, чтобы выпить эспрессо и убить немного времени, и пересечет границу не раньше четверти четвертого. Затем она отправится в гостиницу, до которой минут двадцать езды, где проведет остаток ночи и большую часть следующего дня. Он уже позвонил в гостиницу и предупредил их, что супруга якобы задержится на несколько часов, и представил продуманную ими легенду, которую Роми должна рассказать и таможенникам, если у тех возникнут вопросы, почему она оказалась одна за рулем в такое время. Суть была в следующем: муж ее сестры скоропостижно скончался, и она едет, чтобы забрать сестру и отвезти на отдых в Шотландию.
Впереди был пост итальянского пограничного контроля, но два сотрудника были так заняты разговором, что взглянули на нее лишь мельком. Страх сдавливал все внутри, но она с равнодушным видом проехала мимо. Через несколько километров будет швейцарская граница, и преодолеть ее, скорее всего, будет сложнее.
Разумеется, шлагбаум был опущен и блокировал проезд. Остановившись, она опустила окно, взяла с соседнего сиденья паспорт и протянула офицеру. Тот хмуро посмотрел на нее из-под козырька фуражки, обращая внимание на пятна грязи на ее лице. Изучив паспорт, он что-то сказал по-немецки.
- Scusi? - переспросила она.
Мужчина заговорил на отличном итальянском, и на этот раз был вежлив.
- Вы попали в аварию? С вами все в порядке?
- Благодарю, все хорошо. Колесо спустило за несколько миль отсюда, но мне помог его поменять один любезный джентльмен, остановившийся на дороге. - Она подняла руки и показала перепачканные ладони.
На всякий случай, если кто-то пожелает проверить правдивость ее рассказа, в багажнике лежало частично спущенное колесо. Хотя был там и насос на случай, если колесо действительно спустит.
Офицер удовлетворенно кивнул, поставил штамп и протянул ей паспорт.
- Будьте осторожнее, чтобы с вами еще что-нибудь не случилось, графиня. Далеко ли вы едете?
- Нет, остановлюсь в ближайшей гостинице до утра, а затем поищу мастерскую, чтобы починить колесо.
- Да, вполне разумно. Женщине одной опасно находиться в такое время на дороге. Будет лучше остановиться в отеле и подождать, когда рассветет.
- Со мной все хорошо, - заверила она. - Однако благодарю за внимание.
- Я сообщу полицейским на дороге, чтобы они за вами присматривали.
От этой фразы ее охватила дрожь, и она очень надеялась, что не выдала себя.
- Спасибо, очень любезно с вашей стороны.
- Продиктуйте мне номер машины. - Она так и сделала. - Приблизительно в пятнадцати километрах будет хороший отель. Я бы посоветовал остаться там, если он открыт в такое время.
- Непременно выясню, - сказала она, приветливо махнула рукой и поехала дальше, с облегчением выдохнув через несколько секунд. Посмотрев в зеркало заднего вида, она увидела подъезжающий к посту грузовик и подумала, что это очень кстати, таможенник отвлечется от мыслей о ней. Надавив на педаль газа, Роми поспешила вперед, в ночь.
Через несколько минут быстрой, насколько это возможно в темноте, езды увидела в зеркале пятнышко света. Взволнованная, она прибавила скорость, но пятно увеличивалось. На спидометре было уже сто шестьдесят километров в час, потом и сто семьдесят. Вскоре свет повис у нее за спиной и буквально ослеплял.
Она страшно нервничала, постоянно смотрела назад и почти не следила за дорогой. Что это? Скорее всего, мотоцикл. Полиция? Или кто-то из прислуги передал информацию местным бандитам? Роми надавила на педаль, скорость увеличилась до цифры 180, а это было для нее уже много. Сбоку мелькали сосны, дорожные знаки и отдельные дома. Под колесами бежала желтая линия, и ей казалось, будто она едет по железнодорожному полотну. Происходящее слишком ее пугало, чтобы рассмешить. Она не знала, следует ли сбросить скорость и пропустить мотоцикл или продолжать ехать так же быстро. Ей было страшно, ведь она может не справиться с управлением. Если нечто подобное случится, полотна, стоящие миллионы долларов, будут уничтожены. Свет фар ее машины выхватил из темноты указатель с названием деревни, а следом и знак с ограничением скорости пятьдесят километров в час. Может, рискнуть и не обращать на него внимания? А вдруг ее преследует полиция? Она решила сбавить темп и была рада увидеть, что мотоцикл, обогнав ее, уносится вдаль, поблескивая габаритными огнями. Теперь она могла спокойно придерживаться удобного для нее режима восемьдесят километров в час. После деревни, по обеим сторонам дороги опять показались поля. Внезапно она поняла, как сильно ее трясло, руки с трудом удерживали руль. На обочине показался рекламный щит, сообщивший, что отель находится в пяти километрах. Офицеру таможни она намеренно не сообщила, что для нее там забронирован номер, а портье предупрежден, что приедет до рассвета.
Одежда ее почти вся пропиталась потом, когда она подъезжала к гостинице. Через десять минут, дав портье щедрые чаевые за то, что он принес в номер ее багаж, а потом и двойную порцию бренди, Роми опустилась на диван в номере люкс и прикурила сигарету. Переведя дыхание, она позвонила мужу, сообщила, что добралась без происшествий, и улыбнулась, покосившись на два чемодана "Луи Витон" внушительных размеров. В одном была одежда, обувь и косметические средства, необходимые в поездке, во втором под чехлами с платьями и нижним бельем лежали картины импрессионистов, стоимостью не менее пяти миллионов фунтов.
Через час она провалилась в тревожный сон, испорченный кошмаром - всю сотню миль за ней гнались бандиты на мотоциклах.
Роми проснулась в семь утра, обливаясь потом и напуганная до предела. Казалось, она только сейчас осознала грандиозность и опасность того, что делает. Ей предстояло провести несколько часов в отеле, а днем отправиться в Женеву, оттуда в Жюрансон; проехав в Альпах границу Франции, она будет находиться за рулем до глубокой ночи. На следующий день она должна быть уже в Англии, а оттуда вылететь в Нью-Йорк.