Вы меня не знаете, но помогли спасти сына от игромании. Спасибо, что вы у нас есть, Яна Вячеславовна!
Блуждал в потемках, пока не встретил вас.
Берегите себя, вы очень нам нужны!
Захожу к Вам на огонек как усталый путник. Греюсь у камелька Вашей души и всегда нахожу утешение и поддержку. Низкий Вам поклон.
И далее, по всему спектру. От Благослови вас Бог! до Приезжайте к нам в Гусь-Хрустальный Брянской обл. Встретим всем подъездом!
Ну вот, и здесь камелек! Он отличается от гудящей в бахметьевском воображении печки лишь размерами. Все остальное удручающе похоже, включая чувства, которые обычно испытывает паства к своему патриарху. Бахметьев вовсе не собирается становиться одним из фб-прихожан церкви им. блаженной Я. В. Вайнрух - он просто изучает ее феномен.
Справедливости ради, кроме адептов на странице начал психоанализа, паслись и хейтеры. Время от времени они высовывались из окопов и очередями трассирующих пуль поливали сторону противника:
Плакаль и молился. Когда начнем рекламировать биодобавки и памперсы?
Туфта.
Высосаны из пальца твои бредни.
Ахинеюшка знатная, ахахахахахахахахахаха- хаха.
Слишком сладенько как по мне. У самой задница не слипается? Отписываюсь.
Нужно отдать должное Яне Вячеславовне: злобные и откровенно провокационные комменты она не удаляла. Но и без ее вмешательства хейтеров в щепы разносили фанаты вайнруховской психологической эквилибристики. Улюлюкая и размахивая дрекольем, они гнали нечисть со страницы, совершенно не замечая других записей. На первый взгляд - вполне безобидных. Впрочем, безобидными они были и на второй взгляд, и на третий. Только немного странными:
22 мая.
Найди ключ.
11 апреля. Запертая комната.
Зеркало.
ИДЕАЛЬНАЯ ЧАШКА.
Ты ведь не оставишь меня, любовь моя? Ты меня спасешь?
Авторы (или автор) посланий скрывались за пустыми аккаунтами, не утруждая себя заполнить страницу даже поверхностным контентом. Ни тебе котиков на аватарках, ни мегапопулярной кубинской старухи с сигарой в зубах - одни пустые силуэты. Лишь однажды на смену силуэту пришло нечто более или менее осмысленное - египетский бог Тот с головой ибиса. Об этом персонаже Бахметьев и слыхом не слыхивал, а может, слышал и забыл. Но воспользоваться поиском-фильтром фотографий не составило особого труда, затем Бахметьев переключился на Википедию, и - вуаля! - спустя пять минут уже знал всю тотовскую подноготную. Включая участие в Суде Мертвых, где Тот подменял Осириса. В своей нынешней фейсбучной ипостаси он носил унылое финское имя Lukka Yarvolu, и именно от него прилетела мольба о спасении.
Страница LY немногим отличалась от страниц остальных анонимов, разве что на ней были рассыпаны картинки, в основном - пустыни и дальний космос.
Знаете Lukka Yarvolu? Чтобы посмотреть, чем он делится с друзьями, отправьте ему запрос на добавление в друзья.
Бахметьев и сам не заметил, как нажал на "отправить". Хотя заранее знал, что ничего путного из этой затеи не выйдет. Прикрывающийся латиницей LY пишет на самой что ни на есть кириллице - сетевой ублюдок, провокатор. Может, там, в дальнем космосе, вообще никого нет. Уже нет. Не исключено, что и аккаунт был создан только для того, чтобы оставить запись на стене Яны Вайнрух. Потроллить ее по какой-то, видимой лишь автору, причине и слиться. Хотя не исключено, что и причины не было, как нет никаких причин у бесхозных детей, что бегают по подъездам, звонят во все квартиры без исключения и убегают с громким хохотом.
Маленькие засранцы.
Но LY - не самый главный из засранцев. Он оставил одну-единственную, причем - нежную запись; немного грустную, в меру отчаянную.
Но почему он вообще ухватился именно за эти, излишне сентиментальные, фразы о любви? В других хотя бы присутствовала интрига. Запертая комната, вот чем не мешало бы поинтересоваться. Причем не у автора, а у профессиональной до мозга костей Я. В. Вайнрух. Существует ли понятие запертой комнаты в психоанализе? И если да - то что оно означает.
Бахметьеву просто хочется еще раз увидеть ее, вот и все. Но злоупотреблять своим служебным положением он не будет. Тем более что Я. В. Вайнрух не выказала особого энтузиазма, когда Бахметьев намекнул на возможность новой встречи, - исключительно в рамках расследования. Она снова заговорила об официальных запросах - при расставании в предбаннике ее рабочего кабинета. Короткое рукопожатие под присмотром помощницы Лилии - сколь энергичное, столь и равнодушное. Вот и весь итог личных контактов Бахметьева и высокооплачиваемого психоаналитика с Петроградки.
В принципе все личные контакты Бахметьева заканчиваются именно так.
Чтобы не впадать в излишние рефлексии, он прочел еще несколько утешающих вайнруховских постов. О человеческом равнодушии (очень актуально), о выборе и его последствиях (ничто никогда не потеряно, даже если ты вошел не в тот коридор возможностей) и об умении цивилизованно расставаться. Пост начинался так: "Однажды одна девушка купила букет ирисов и поняла: она не любит человека, за которого собиралась замуж еще пять минут назад…" И пока Бахметьев простодушно перекладывал выдуманные жизненные обстоятельства на свои собственные - реальные, на странице появилось очередное послание фейсбучным коринфянам. На этот раз - не похожее на все те, с которыми уже успел ознакомиться опер.
"Друзья! Обстоятельства складываются так, что некоторое время я не буду появляться на ФБ. Обещаю, разлука не продлится долго и впереди у нас - часы и дни общения, откровений и неожиданных открытий. Люблю вас всем сердцем. Ваша Яна".
Интересно, куда она намылилась? Или это такой хитрый маркетинговый ход, чтобы заставить почитателей скучать по себе?
Впрочем, Бахметьев тотчас же забыл о побудительных мотивах Яны Вайнрух. И о запертых комнатах, где паслись сетевые анонимы с идеальными чашками в клешнях. И о дальнем космосе. Все оттого, что он открыл вкладку с фотоальбомами. Фотографий было множество, самых разных, - что неудивительно: каждая проповедь заканчивалась визуальным релаксом из серии "терраса после дождя", где терраса и дождь были величинами непостоянными и легко заменялись на волны и ветер, снег и туман, радуги и водопады. Также присутствовали романтические паруса на горизонте, потешные белки в лесу и огни большого города. Собственно изображений Флоренс Найтингейл-Вайнрух было куда меньше, всего-то около пары десятков. Официальные ("с коллегами на симпозиуме", "делаю доклад", "фестиваль практической психологии. Харьков"), полуофициальные ("ужин с телемагнатами", "арт-сейшн в Брно") и, наконец - загруженное с телефона.
Этот снимок был третьим или четвертым по счету, без всяких поясняющих подписей. Нездешний (скорее всего африканский) пейзаж; старый джип посередине пейзажа - с багажником на крыше, устроенным на манер маленького подиума или большого гнезда. В гнезде-подиуме, сложив ноги по-турецки, сидели две белые женщины. Женщины улыбались. Одной из них была Яна, а другой… Ольга Ромашкина.
Независимый финансовый аналитик, видеоблогер, модератор форума игроков в "Мафию" и первая жертва "Красного и зеленого".
Бахметьев не помнил, сколько просидел, вперив взгляд в африканский снимок, - так потряс его факт знакомства психоаналитика Яны Вайнрух с обеими убитыми девушками. До сих пор Ковешников, а следом за ним и Женя Бахметьев придерживались версии случайного выбора жертв, поскольку никаких, даже отдаленных, связей между ними не просматривалось. И вот теперь… Теперь эта связь появилась и встала перед Бахметьевым в полный рост, - подобно большому синему киту, выпрыгнувшему из воды, да так и зависшему между небом и землей. Со стороны такой прыжок выглядит красиво, но наблюдатель, подобравшийся к киту слишком близко, рискует не уберечься от тонны мельчайших брызг.
Бахметьев, сам того не подозревая, подобрался слишком близко.
Первой его мыслью было сообщить обо всем сукину сыну Ковешникову.
…и Мустаевой - такой была вторая мысль.
Хороший, черт возьми, снимок! Ольга Ромашкина в подметки не годится утонченной Яне Вайнрух, но и она смотрится отлично. Белокожие женщины, белокожее небо, смуглая земля и черная щетина саванны - фотография могла бы украсить любую выставку. Но ни одного, даже самого завалящего лайка в Сети не собрала. И это при том, что гораздо более блеклые, застегнутые на все пуговицы коллеги на симпозиуме получили полторы тысячи отметок "нравится".
Бахметьеву же все происходящее не нравилось категорически. Не нравилось настолько, что он почувствовал свинцовый привкус во рту. Тереза Капущак была клиенткой Вайнрух, она появилась на приеме у раскрученного психоаналитика… Кстати, как она появилась на приеме?
Сарафанное радио.
Сарафанное радио и соцсети, об этом говорила сама Яна.
Ромашкина, угнездившаяся вместе с ней на крыше джипа, меньше всего походила на клиентку. Скорее на близкую подругу, с которой отправляются в самые отвязные трипы по самым экзотическим странам; делят один номер в гостинице, накачиваются крепким алкоголем, курят траву и снимают друг друга на телефон нон-стопом. Чтобы на следующий день, насмеявшись вдоволь, весь этот видеокомпромат удалить.
Впрочем, сблизиться две одинокие отважные девушки могут и во время путешествия. Изначальный расклад (были шапочно знакомы или не знакомы вовсе) не так уж важен. Прекрасно провели время вместе? О’кей! А дальше-то что? Традиционный обмен телефонами и электронными адресами, призыв добавиться в друзья на Фейсбуке, ВКонтакте или где-нибудь еще. Бахметьев не поленился прошерстить весь список френдов Яны Вайнрух, но Ромашкиной в нем места не нашлось. Впрочем, есть ли смысл вглядываться в тысячи имен и фамилий до черных точек в глазах, когда можно позвонить г-же Вайнрух и все узнать из первых рук?..
Телефон Яны оказался вне зоны доступа, и Бахметьев поначалу не слишком обеспокоился, связав молчание в эфире с последним постом. Она вполне могла отправиться куда-нибудь, и ее самолет прямо сейчас находится в воздухе, почему нет? А что - прямо сейчас - делает Женя Бахметьев?
Набирает мустаевский номер.
С ним все оказалось в порядке, и уже через несколько секунд Бахметьев услышал голос Анны:
- Слушаю.
- Бахметьев. Приветствую.
- Угу.
- Вопрос.
- Валяйте.
После неудачного захода с "Записками у изголовья" Бахметьев, сам того не подозревая, выработал в общении с Мустаевой телеграфный стиль. Он обязательно понравился бы склонным к минимализму японцам и, судя по всему, нравился самой Анне. Слишком устававшей от бесконечных словесных баталий с Ковешниковым: таких многослойных и избыточных, что они местами напоминали живописные полотна в жанре барокко. Или даже рококо. Подобная ассоциация никогда бы не пришла в бахметьевскую голову самостоятельно, если бы Ковешников как-то не спросил у Мустаевой:
- А как вы думаете, Анн Дмитьнааа, что круче - барокко или рококо?
- Социалистический реализм, - ответила та, и глазом не моргнув.
- Ну да, так я и думал, - дернул кадыком Ковешников и, неизвестно зачем, добавил: - Кококо.
Имитация куриного кудахтанья получилась у Ковешникова довольно выразительной, и Мустаева насторожилась.
- Это вы мне?
- Это я просто так сказал. Не стоит принимать на свой счет. Но если вы настаиваете…
Мустаева (даром что психолог) с легкостью поддалась на провокацию, и искусствоведческий диалог мгновенно переместился в плоскость бессмысленной и беспощадной бойни. Клочки по закоулочкам - обычный мустаевско-ковешниковский формат.
Надо бы уже открыть продажу билетов на эти цирковые представления.
- …Вопрос.
- Валяйте.
- По поводу переписки Ольги Ромашкиной в соцсетях и по электронной почте. Интересует один контакт.
- Имя?
Как долго длится пауза, если речь идет о японском минимализме? Какое занимает расстояние? Как между лунами, третьей и седьмой? Или лучше сместиться к одиннадцатой? Так и год пройдет, и Анна Мустаева откажется ждать на том конце провода. Не зависай, Бахметьев!
Но Бахметьев все еще медлил, уж очень ему не хотелось сдавать Яну Вайнрух, предварительно не переговорив с ней. Учитывая вновь вскрывшиеся обстоятельства, разумеется. Вот только Яна вне зоны доступа и когда проявится - неизвестно.
- Яна Вайнрух, - произнес, наконец, Бахметьев.
Ответ последовал немедленно.
- Увы.
- Это имя точно вам не встречалось?
- Встречалось, но в другом контексте, - после непродолжительного молчания ответила Мустаева. - Не связанном с Ромашкиной.
- Интересно.
- Ничего интересного. Ваша Яна Вайнрух, случайно, не имеет отношения к психоаналитике?
- Допустим.
- Кабинет на Австрийской площади, верно?
- Да.
- Мы с ней коллеги. В некотором роде. К тому же она известный сетевой персонаж.
В голосе Мустаевой послышалось легкое раздражение. Или это всего лишь показалось Бахметьеву?
- Привлекает клиентов, используя дешевые психологические трюки. А потом конвертирует это в валюту. Твердую и не очень.
Нет, не показалось.
Упоминание о Вайнрух неприятно Анн Дмитьнеее, тут и к гадалке не ходи. Обе они пасутся на одном, связанном с психологией, пастбище. Вот только наделы разные: в вайнруховском заливные луга богаче, и погода поприличнее, и жирный чернозем, и сплошное буйное разнотравье. А в мустаевском - только суглинок и красные маки.
На зеленом поле.
- Вы хорошо с ней знакомы? - на всякий случай поинтересовался Бахметьев.
- В обозримом прошлом виделись несколько раз. Не более того.
С коллегами на симпозиуме, ага. Хотя в кадр Мустаева почему-то не попала.
- Арт-сейшн в Брно?
Почему Бахметьев произнес это, он и сам не мог объяснить себе впоследствии. Словно какой-то бес толкал его под руку и тянул за язык.
- С чего вы взяли, Женя?
- Так. Пришло на ум.
- Вы, я смотрю, хорошо осведомлены о передвижениях госпожи Вайнрух. Может быть, объясните мне, в какой точке пространства она пересеклась с покойной Ромашкиной?
- Как только я выясню это до конца - сразу сообщу вам.
- А ваш шеф в курсе происходящего?
- Шеф?
- Ковешников, - уточнила Анна.
- Вообще-то он не совсем мой шеф. Он из другого ведомства. И ничего особенного пока не произошло.
- Но может?
- Может и не произойти.
- До сих пор мне казалось, что, несмотря на некоторые… разногласия… мы - команда.
- Все верно.
- Тогда открывайте карты.
Карт на руках у Бахметьева было две, и обе - не какие- нибудь шестерки, а полновесные дамы. Дама червей Тереза Капущак в роли клиентки психоаналитика. И дама пик Ольга Ромашкина в роли африканской компаньонки психоаналитика.
С какой бы пойти?
Очевидно, опер соображал слишком долго, и Анна Мустаева начала проявлять признаки нетерпения.
- Вот что, Женя. Если вы обнаружили какую-то ценную информацию, не мешало бы ею поделиться. Давайте встретимся и поговорим.
- Когда?
- Через пару часов, на Петроградке вас устроит?
- Да.
- Тогда в "Идеальной чашке", напротив метро "Горьковская". Сетевое кафе, как вы любите.
…Бахметьев выдвинулся на Петроградку сразу же, чтобы два раза не вставать, как сказал бы Ковешников. До встречи с Мустаевой он решил заглянуть в психоаналитические бездны на Австрийской. Яна Вайнрух упорно продолжала оставаться вне зоны действия сети, и это не нравилось Бахметьеву все больше и больше. Пост на Фейсбуке - пусть его, отчитываться перед подписчиками вовсе не обязательно. Но есть люди, с которыми ты просто обязан оставаться на связи, - родные, близкие, работники правоохранительных органов…
Родные и близкие работники правоохранительных органов, хех.
- Хех, - четко сартикулировал Бахметьев и нажал на уже знакомую клавишу с номером 4.
Как и в прошлый раз, в недрах домофона что-то крякнуло и зашипело.
- Назначено! - как и в прошлый раз, рявкнул опер.
- Приема нет, - отозвался домофон голосом вайнруховской помощницы Лилии.
- Лилия?
- Сегодня приема нет.
- Не знаю вашего отчества, уважаемая, - включил дурака Бахметьев. Или, что вернее, - включил Ковешникова.
Для Ковешникова не существует никаких преград, вскрыть любую дверь для него - плевое дело. На согнутом заскорузлом пальце следователя болтается кольцо с кучей отмычек. "Уважаемая" - одна из них. Звучит вежливо и угрожающе одновременно.
- Лилия Геннадьевна.
- Я вчера заходил к вам. Капитан Бахметьев, уголовный розыск.
На этот раз Лилия беспрекословно открыла дверь, и спустя тридцать секунд Бахметьев снова оказался в маленьком зальчике с диванами из кожзама.
- Добрый день. - Опер был сама вежливость. - Мне бы с Яной Вячеславовной переговорить. Никак не могу до нее дозвониться. По тому телефону, который она мне дала.
- А какой она вам дала? - Лилия начала перекладывать бумажки на столе, стараясь не встречаться взглядом с Бахметьевым.
Бахметьев достал визитку, полученную накануне от Яны Вайнрух, и ногтем отчертил номер мобильного:
- Вот этот.
- Все правильно.
- Яна Вячеславовна второй день вне зоны доступа. Что же тут правильного? Вы вон визиты пачками отменяете…
- Я действую согласно указаниям.
- Чьим?
- Неужели непонятно?
- Непонятно, - честно признался Бахметьев. - Зачем составлять рабочий график на два месяца вперед, чтобы затем с легкостью его нарушить? Это непрофессионально.
- Не вам судить, молодой человек.
И почему ему до сих пор казалось, что вместо лица у Лилии Геннадьевны основательно затертая восковая табличка, надписи на которой сложно разобрать? Никаких особых сложностей нет, напротив, вполне явственно читается: "Не зуди! Хромай отседова!"
Не дождешься, старая карга.
- Так как я могу связаться с госпожой Вайнрух?
- Все телефоны указаны в визитке, - бесцветным голосом произнесла Лилия.
- Может быть, есть еще какие-нибудь каналы? Неофициальные, так сказать?
- Мне о них ничего неизвестно.
- Послушайте, Лилия Геннадьевна. - Бахметьев решил зайти с другого конца. - Я сюда не просто так завернул, по собственной прихоти. Показания вашей начальницы важны для следствия. В ее интересах выйти на связь… Иначе…
Что случится в противном случае, с ходу придумать не удалось. И потому Бахметьев ограничился насупленными бровями и громким втягиванием воздуха в ноздри. Как ни странно, это произвело впечатление, и Лилия Геннадьевна несколько смягчилась.
- Я понимаю. Но помочь не могу. Во всяком случае, сейчас.
- А когда сможете?
- Когда Яночка… Яна Вячеславовна отзвонится или пришлет сообщение.
- А раньше никак не получится?