* * *
Общественная организация "Помощь в розыске пропавших" - или, как его еще называли "в народе", фонд капитана Дубовикова - помещалась в одном здании с обыкновенным РЭУ.
Председатель этого фонда капитан в отставке Дубовиков еще со времен дела "оперного маньяка" был лучшим другом Светловой.
Про себя Светлова уже давно, с первого дня знакомства, называла Дубовикова "майор Вихрь". Хотя он был всего-навсего капитаном… За надежность она его называла, и вообще - за "светлый образ"…
Нравился Светловой когда-то, в ее детстве, такой старый фильм - про разведчика майора Вихря… Там все были смелые-смелые, бесстрашные-бесстрашные… Всегда приходили на помощь друг другу… И было понятно, даже маленьким девочкам (ну, собственно, им-то, главным образом, и было это понятно), едва титры начинали ползти по экрану, что ничего плохого случиться с героями фильма не могло… И - вот магическая сила искусства! - с маленькими девочками, сидящими у телевизора, тоже ничего плохо не могло произойти… Ну, хотя бы потому, что были на свете такие люди, как сероглазый смелый Вихрь.
Так вот, Олег Иванович Дубовиков был ну в точности этот Вихрь - сероглазый, высокий, смелые черты лица… Только не разведчик, а просто капитан в отставке.
Возможно, те, кто обращался в фонд, разделяли эту киноиллюзию вместе с Аней Светловой. Потому что, как Аня точно знала, фонд Дубовикова пользовался "в народе" немалой популярностью. К тому же основанной не на рекламе, в которую вложены большие деньги, а на том, что дороже денег, - молве и слухах.
И всегда, когда Светловой нужна была помощь "настоящего профессионала", она, разумеется, обращалась к капитану.
Поступила она так и на этот раз, поскольку самым важным сейчас для Светловой было пробиться к "тайнам следствия" по делу Ладушкина.
И еще потому, что рекомендовал когда-то в помощники Светловой Гошу Ладушкина именно капитан Дубовиков… А все мы, как известно, должны быть в ответе за тех, кого приручили.
К счастью, судьба Ладушкина не оставила капитана Дубовикова, человека, безусловно, знающего толк в профессионалах, сыщиках и ментах, равнодушным.
После Аниного телефонного звоночка они встретились снова через два дня.
И поговорили.
Собственно, разговоры с Олегом Ивановичем Дубовиковым страдали только одним недостатком - нечеловеческим военным лаконизмом… "Нет", "нет", "да", "нет" - не диалог, а просто какие-то ответы на референдуме. Но даже по той, скупо оформленной словами, информации, которую он обычно сообщал Анне, видно было, какую огромную он проводит работу, когда его просят помочь. По "своим каналам" проводит, общаясь с "нужными людьми" и тому подобное…
Так же было и на этот раз.
Увы… Сведения, добытые капитаном, не слишком обнадеживали. Милиция, как Светлова и предполагала, знала, в общем, не так уж и много. Хотя надо признать, для Светловой было важно знать и то "немногое", что она, родимая, знает.
Глава 2
Где можно застать "циничную, жестокую, испорченную и ужасную" вдову депутата Хованского, Светлова выяснила довольно просто.
По телефону.
В квартире Хованских прямодушная домработница сообщила ей, что "Инара Оскаровна поехала в союз к этим бармалеям". А адрес бармалеев, как ни странно, оказался в обыкновенном справочнике.
Офис Дворянского союза - недавняя вотчина усопшего Федора Федоровича Хованского - помещался, как и полагается такому союзу, в ампирном особнячке. В тихом переулке в пределах, естественно, Бульварного кольца.
Проникнуть в оный Светловой удалось, в общем, без особого труда… Потому что, как оказалось, в "благородном семействе" было не до нее.
Инару Оскаровну Хованскую, оказавшуюся при ближайшем рассмотрении в меру худощавой гибкой брюнеткой, одетой во что-то поблескивающее - аки змеиная шкурка! - Аня застала в ампирном кабинетике, на котором еще висела табличка "Ф. Ф. Хованский"… И застала в тот незабываемый миг, когда вдова Хованского метала громы и молнии.
Светлова явно угодила в разгар какой-то разборки…
Объектами молний были две древние старушки, втягивавшие, как черепахи, от страха головы в плечи и пытавшиеся прошамкать что-то про "наследие Федора Федоровича"…
Сделать это им удавалось с большим трудом, поскольку Инара Оскаровна энергично и на корню пресекала эти робкие и, прямо скажем, малоудачные попытки.
- Хватит мне совать под нос пергаменты! - вопила она. - Понимаете? Хватит!
И Инара Оскаровна энергичным размашистым движением, каким, наверное, помещицы отвешивали плюхи крепостным, смахнула со стола кое-какие бумаги…
Да, в общем, практически все, что на столе было, и смахнула… Замах у вдовы был не слабый.
Файловые папочки, как стрекозки с прозрачными крылышками, полетели по кабинету.
Старушки еще глубже втянули головы.
- И нечего ссылаться на какие-то там "распоряжения"! Ничего я вам не отдам! Все, что осталось от Федора, принадлежит только мне!
- Но… - собравшись с духом, прошелестели бабушки.
- Никаких "но"! - отрезала Инара Оскаровна. И так грозно глянула на древних представительниц дворянства, что у Светловой не осталось сомнений: отравить не отравит, но прибить кого-нибудь под горячую руку Инара Оскаровна может запросто.
- Но…
- Молчать! Каковы старые мерзавки? Подозревать меня в том, что я отравила собственного мужа! Распускать сплетни! Да у меня есть такие доказательства, что вы и после смерти будете в гробу переворачиваться, вспоминая о том, что посмели меня оклеветать!
- Но это не мы…
- А я знаю! Достоверно знаю, что вы. И нечего пудрить мне мозги! Именно вы двое распускаете обо мне в союзе эти сплетни!
- Ваша фамилия обязывает вас… - прошелестели, очевидно, из последних сил бабушки, - вести себя достойно! И эти ваши выражения…
- Ничего она меня не обязывает, эта фамилия, старые вы калоши!
- Но…
- Сказать вам, старые жабы, мою девичью фамилию?
- Ну… если вам так хочется…
- Тогда слушайте… Пысь!
- Что-о?
- Пысь.
- Как… извините?
- Не извиняйтесь! Да я - Пысь. Инара Пысь. И знаете… теперь, когда Федор упокоился, я верну эту фамилию себе снова! Меня, знаете ли, не волнуют все эти ваши Гедиминасы и родословные из "Бархатной книги"… Я знаю то, что знаю. Я Инара Пысь! И нисколько об этом не жалею.
"Вот она, истинная свобода, - ошеломленно взирала на гордую женщину Светлова. - Вот она, широта мышления, дерзость быть самим… не стесняться, что ты Пысь… Инара Пысь! Человек третьего тысячелетия… Человек будущего… каким и представлял его себе Антон Павлович Чехов… Человек, свободный от предрассудков и тщеславия… Кто бы мог подумать, что этого человека будут звать Инара Пысь?!"
Между тем под напором и градом молний старушки, мало-помалу продвигаясь и пятясь к двери, окончательно ретировались. Можно сказать, сошли на нет.
У Светловой осталось ощущение, что грозная вдова просто выдавила их своим напором из кабинета как нечто раздражающее и малосущественное.
Увлеченная созерцанием этой невиданной энергии, Светлова даже не заметила, как осталась в кабинете с Инарой Оскаровной наедине.
- Садитесь! - торопливо и нейтрально любезно пригласила вдруг Хованская Светлову, едва старушки окончательно скрылись из виду. - Вы из газеты?
Это была еще одна удача… Ее перепутали!
Светлова не стала ни опровергать, ни подтверждать это предположение. Более того, она поторопилась польстить.
- У вас такая фамилия! - изображая на физиономии крайнюю степень восхищения, поторопилась заметить Светлова. - Говорят, род Хованских берет начало от самого Гедиминаса?
- A-а… Бросьте! - равнодушно махнула рукой вдова. - Не доставайте меня, умоляю, и вы этими вашими Гедиминасами. Накушалась. Надоело, знаете, пока была замужем… Кстати, вполне верю, что фамилию Хованские, как утверждают некоторые авторитетные источники, нынче в России носят потомки крепостных, которые принадлежали когда-то князьям Хованским, а никак не сами князья…
- Вот как?!
- Судя по моему усопшему супругу, это именно так - признаки холопа были налицо. А в общем-то, наплевать… крепостные… князья…
- Ну что же… конечно… - неуверенно заметила Светлова. - Свобода от предрассудков и тщеславия - это и есть, без сомнения, истинная свобода…
- А вы, собственно, по какому конкретно делу?
- Видите ли… Мы… в газете… проводим собственное расследование обстоятельств смерти депутата Хованского. Очень странных, на наш взгляд.
- Любопытно… По телефону вы говорили совсем о другом… Что же в них странного? - грозно поинтересовалась вдова. - Кого надо, уже объявили, насколько мне известно, в розыск!
- "Кого надо" - это, надо полагать, некоего Ладушкина?
- А вы осведомлены… - Хованская задержала на Светловой внимательный взгляд.
- Скажите, - как можно вежливее спросила Светлова, - какова должна быть причина, повод, мотив, чтобы нанятый детектив, этот самый Ладушкин, успешно выполнив задание и рассчитывая на хороший гонорар, вдруг убил своего заказчика - то есть, по сути дела, курицу, которая должна была снести золотое яйцо?
- Значит, были, - усмехнулась Инара Оскаровна, - и причина, и повод, и мотив… если вашего горе-детектива теперь объявили в розыск.
- Нашего?! - Светлова старательно изобразила изумление.
- Ну, разумеется, вашего! - снова хмыкнула вдова, окинув взглядом Анину фигуру. - Вы ведь не из газеты, суду по тому, с каким жаром его защищаете… Жена или подружка?
Аня промолчала. Более всего Светловой хотелось попробовать решить дело полюбовно. Если бы вдова сняла свои обвинения с Ладушкина… Ах, если бы… Тогда бы Светлова могла со спокойной совестью отправляться восвояси и принимать витамины…
- А на ваш вопрос я все-таки отвечу! - прервала затянувшееся молчание Хованская. - Хоть и не обязана этого делать. Впрочем, вы сами и ответили на него… Вы ведь сказали: "Успешно выполнивший задание!" Как вы, наверное, догадываетесь, "успешно выполнивший задание" - в применении к детективу означает открывший какую-то тайну… Так?
- Так…
- Неужели вы полагаете, что такой человек, как мой Федор, потерпел бы, чтобы кто-то был в курсе этой самой открывшейся тайны? Его тайны! Милая моя, судьба очевидца и свидетеля никогда не была завидной.
- То есть… не поняла… Что же это означает в нашем случае?
- Скажу вам откровенно… поскольку могу себе позволить эту роскошь - говорить откровенно… Федор Федорович, конечно, занятой человек, но он бы нашел время для того, чтобы организовать похороны вашего детектива. Попросту говоря, убрать его. Так что у вашего Ладушкина были все основания оставить на телефонной трубке это отравляющее вещество. Он неглупый парень и, очевидно, почувствовал, куда ветер дует… Лучшая защита - нападение.
- Неужели вы это серьезно?
- Нет. Шучу. А может быть, ответ на ваш вопрос и еще проще. Федор был на редкость скуповат. Он мог кинуть вашего Ладушкина - не выплатить гонорар. И ваш сыщик ответил адекватно.
- Но…
- Поверьте, я знала своего мужа. Успех моей семейной жизни на том и основывался, что я всегда знала, что Федор сделает. И всегда - заметьте, всегда! - предупреждала его ход. Так что у вашего Ладушкина, поверьте моему знанию, были все основания защищаться.
- И вы действительно верите, что вашего мужа убил Ладушкин?
- Не сомневаюсь.
Мировой не получалось.
И Светлова решила перейти в наступление. Не хочет по-хорошему, значит, пора заканчивать с пряниками - и идти дальше.
- Все-таки непонятно ваше спокойствие, госпожа Хованская, по поводу вашего собственного алиби… - задумчиво заметила Аня.
- Э-э… да вы, оказывается, нахалка, - довольно спокойно отреагировала на это замечание Инара Оскаровна.
- Нет, ну в самом деле… - не сдавалась Светлова. - Алиби-то у вас так себе… Вот докажут, что Ладушкин непричастен, и становитесь подозреваемой номер один - вы…
- Пугаете? - усмехнулась Хованская. - Не старайтесь. Мне нисколько не страшно.
- Нет, ну правда, сами подумайте… Что, собственно, такого уж непоколебимого в вашем алиби? Вот вы утверждаете, что вас не было в квартире в момент убийства… Так?
- А какие в этом могут быть сомнения?
- Ну да… Якобы вы только-только прилетели в Москву, взяли в Шереметьеве такси и поехали домой… И вошли вы в квартиру не одна - таксист поднялся вместе с вами, внес вещи… Якобы вы нашли мужа в квартире уже мертвым, и есть тому свидетель…
- Представьте, все именно так!
- Да вся ваша невиновность, Инара Оскаровна, по сути дела, подтверждается лишь очень приблизительным хронометражем. Посчитать минуты немного по-другому - и от вашего алиби ничего не останется. Хотите, посчитаем?
- Нет, не хочу, - равнодушно ответила Хованская. - Нисколько, знаете ли, мне это не интересно.
- Напрасно вы так нелюбопытны… - вздохнула Светлова.
И этот сочувственный вздох Инаре Оскаровне явно не понравился.
- А вот вы могли бы ответить… - перешла она в контратаку. - Зачем мне? Зачем мне убивать курицу, несущую золотые яйца? Зарплата, привилегии, в конце концов, взятки депутата, знаете ли, не наследуются вдовами! Этим я в корне, голубушка, отличаюсь, заметьте, скажем, от супруги бизнесмена. Зачем же мне убивать собственного мужа? Мотив?
- Да, но… Такие милые пустяки, как элитная квартира, дача, сбережения… В конце концов, те наличные деньги, которые исчезли из сейфа в день смерти вашего мужа и в краже которых вы обвинили частного детектива Ладушкина. Ведь это вы их взяли, чтобы подставить Ладушкина, не так ли?
- Я их взяла, потому что это мои деньги! - гневно сверкнула глазами Хованская. - А что я при этом имела в виду - это уж не ваше дело! А что касается "подставить"… Не скрою… Когда мы поднялись с таксистом в квартиру и я увидела, что Федор Федорович мертв, комбинация, которая ставила бы на этом вашем нахальном и порядком надоевшем мне сыщике Ладушкине крест, пришла мне в голову…
- Ну вот видите…
- Понимаете, голубушка… Сейф Федора, который он обычно закрывал, был открыт… И смерть мужа была, судя по всему, внезапной… Даже чашка с едва отпитым чаем, стоящая на письменном столе, была еще теплой…
- И что же было дальше?
- Я, разумеется, взяла деньги из сейфа… Ну, не оставлять же милиционерам? Все равно пропадут во время "осмотра места происшествия"…
"Однако довольно откровенно…" Светлова с удовлетворением отметила про себя неоднократно произнесенное слово "голубушка" и некоторые вполне человеческие нотки в голосе вдовы. У нее даже появилась надежда на "контакт".
- Не радуйтесь. - Вдова словно прочитала ее мысли. - Надеюсь, моих отпечатков на сейфе при этом не осталось… Видите ли, все было так внезапно… Когда мы с таксистом только вошли, я даже не успела снять перчаток… И это оказалось, как вы понимаете, кстати. Так что я могу быть откровенной с вами - вы все равно не сможете подтвердить мои слова.
- А что было потом?
- В раскрытом настежь сейфе, кроме денег, лежали еще пленки… Ну, те самые - из видеокамер, которые установил ваш сыщик у нас в квартире… В спальне - вот дурак! - и в холле у входной двери. Пытался меня подловить, подлец!
- Да не обижайтесь вы… Это у него профессиональное, - без особой надежды на успех попробовала все-таки обелить несчастного Ладушкина Аня. - Ничего личного, понимаете?
- И понимать ничего не хочу! Подлец, и все тут. И дурак к тому же! Достаточно вам сказать: на этих пленках ничего компрометирующего меня, разумеется, нет. А вот о том, что они существуют, я знала точно и с самого начала…
- Откуда?
- Вот уж неважно, дорогая… - отмахнулась вдова. - А что сами эти пленочки - хороший повод упрятать вашего Ладушкина лет на пятнадцать, я сразу поняла! И сейчас не сомневаюсь. Так что деньги из сейфа я взяла, а пленки оставила. Только и всего. Просто потому, что деньги мне были нужны, а эти дурацкие пленки - нет. Не нужны. Я не подставляла вашего Ладушкина. Ваш сыщик сам подставил себя. К тому же, повторяю, я совершенно не исключаю возможности, что моего Федора убил действительно он.
- Помилуйте…
- Ну, а насчет "пустяков", которые вы перечислили… элитная квартира, дача, сбережения… В том смысле, есть ли у меня мотив? Увы… И дураку понятно, что я первый на свете человек, который обязан был с мужа пылинки сдувать. Я более чем кто-либо была заинтересована в том, чтобы Федор Федорович жил и здравствовал.
- Вот как?
- Видите ли, Федор, даже когда ухаживал за мной, даже в пылу влюбленности, очевидно, не обольщался насчет моего "морального облика". Поэтому у нас, видите ли, брачный контракт. Убийственный для меня. Все "милые пустяки", которые вы перечислили - элитная квартира, дача, сбережения - наследуются его детьми от первого брака. Мне же - ничего.
- Сочувствую…
- А теперь убирайтесь! Я здорово сегодня от вас от всех устала! Сначала эти старушенции, старые жабы, со своими обвинениями, теперь вы - и туда же!
И Светловой не оставалось ничего другого, как согласиться с этим энергичным, как и все, что произносила и делала вдова, предложением.
Не торопясь, потихоньку, в соответствии со своим нынешним "интересным" положением, Анна дотрюхала до метро.
Итак… Светлова подводила итоги знакомства. Инара Оскаровна Хованская. В меру худощавая, гибкая брюнетка, одетая во что-то поблескивающее и совершенно равнодушная к родословной своего супруга, оказалась особой довольно откровенной. К чему бы это?
При всем при том у Светловой было ощущение, что, даже если кому-то и удастся ее схватить, - в руке останется ящерицын хвост… Ну, может быть, в лучшем случае лоскуток поблескивающий ткани от ее трехсотдолларового свитерка… А сама Инара Оскаровна уже шмыгнет в травку или под камешек - и была такова.
Словно в подтверждение этого наблюдения, дома Светлову ожидало новое послание от Ладушкина.
www.svetlova.ru
"Ум врожденных преступниц виден в том, что преступления их часто замечательно сложны. Причина этого отчасти их физическая слабость, отчасти возбужденная чтением романов фантазия. Во всяком случае, для приведения в исполнение их планов часто требуются далеко недюжинные умственные способности. Иногда они употребляют очень сложные приемы для разрешения достаточно простых задач, напоминая в этом отношении человека, который делает большой крюк, чтобы достигнуть близлежащего пункта.
Очевидно, что для создания таких планов нужна более или менее развитая фантазия… Такие запутанные комбинации придумываются там, где нельзя пустить в ход физическую силу за отсутствием ее.
Рядом с упорнейшим отрицанием собственной вины наблюдается подчас неожиданное добровольное стремление обличить себя. Дело сводится к потребности поболтать и поделиться с другими своей тайной, что характерно именно для женщин".
Светлова прочитала и чертыхнулась.
Было заметно, что там, в Париже, Гоша просто семимильными шагами постигал женскую преступную психологию.
Ладушкин, без всякого преувеличения, давил на мозги.
Вопрос в том, следует ли ей этому давлению поддаваться?