– Ух ты какая, понимаешь, сердитая! Да ничего я в принципе от тебя не хочу. Я просто боюсь, что ты наделаешь глупостей, а расхлебывать придется нам всем. И на свет всплывет такое, о чем лучше бы даже во сне не вспоминать. Послушай, Лидуша, любящего тебя человека, уймись, пока не поздно! Не накличь беды и на свою, и на чужие головы! Дело говорю!
– Не знаю, не знаю, – упрямо повторила она.
В ответ зазвучали короткие гудки.
Вот, получается, и давить уже начали. Закончились благие увещевания…
Лидия тут же, памятуя о предупреждении Филиппа, позвонила в "Глорию". На вежливый вопрос, кто спрашивает Агеева, она ответила, что это его знакомая Лида и что ей надо срочно передать ему важную информацию.
Ответный звонок раздался минут пять спустя.
– Это Агеев, что случилось?
– Дядя позвонил. Я так понимаю, что угрожал.
– Понял, сейчас приеду. Я снизу позвоню, а вы спуститесь, я встречу вас в машине. Поговорим, и я привезу вас обратно. До моего звонка никуда не выходите.
– Ладно, я буду ждать.
Но не успела положить трубку, как телефон снова затрезвонил.
– Привет, дочка! – А вот так в минуты откровенности называла Лидию Юля.
– Здравствуй.
– Ты чего хмурая?
– Почему ты так думаешь?
– А я тебя и по телефону насквозь вижу! Брось скучать! Давай я заеду за тобой и махнем куда-нибудь, а? Как в добрые старые времена!
– Не хочу, плохо себя чувствую.
– А может, ты уже назначила кому-нибудь свидание? И не говоришь?
– Не понимаю, с чего ты взяла?
– Да я вот звоню, а у тебя все занято и занято.
– А-а, это дядя Илья мне мозги полоскал. Тоже уговаривал прогнать адвоката. Вы что, сговорились, да?
– Перестань, Лида, как тебе не стыдно! Меня – и подозревать в каком-то там сговоре! Фу! Так поедем, завьем дурное настроение веревочкой?
– Нет, пожалуй, хочу отдохнуть. Устала от советов. Спокойной ночи.
И сама отключила телефон. Но вспомнила про Филю и сунула вилку обратно в розетку.
Долго слонялась по квартире. Нонна, нянька Васина, спала в его комнате, потому что Лида упросила ее на какое-то время постоянно пребывать вместе с сыном. Отец сидел, словно сыч, в своем кабинете. Говорить с ним было не о чем. Ну не о том же, конечно, что она узнала от бывших "родственников"! Нет, им она не верила, но и понимала, что для отца такое известие будет серьезным ударом. А он после смерти Инны как-то ушел в себя. Даже на внука временами не обращал внимания. Старел, видно. Причем этот процесс с какого-то момента стал стремительным.
Наконец Филя позвонил:
– Я внизу, жду.
Она быстро накинула на плечи дубленку, сунула ноги в теплые, "дачные" полусапожки и выскочила на лестницу, тихо щелкнув за собой замком.
На этот раз Филя приехал не в шикарном "БМВ", а в обычной "девятке" темного, асфальтового цвета. Правая дверца была предупредительно открыта. И едва Лидия села в машину, Филя дал газ и быстро выехал со двора. Удалившись метров на двести от дома, он остановил машину и повернулся к Лидии:
– Ну слушаю, что у вас произошло? Кто там снова нарывается?
Лидия подробно пересказала разговор с дядей Ильей, а потом вспомнила и про неожиданное предложение Юлии – уехать, "отвязаться", так сказать. Филя внимательно выслушал и сказал:
– У меня такое ощущение, Лида, что вы мне не все говорите. Что-то явно скрываете. И, возможно, самое главное. Не так?
– Вы угадали, – вздохнула она и опустила голову. – Дело в том, что оба они – и Юля, и дядя Илья – выдвинули обвинение в убийстве Инны против…
– Ну?
– Против моего папы, – как в воду бросилась, выдохнула Лида.
– Во-от! Наконец-то! Так это же самое главное! А вы молчите, глупая… Об этом давайте поподробнее, пожалуйста.
Лидия растерялась: она совсем не хотела вообще что-то говорить об отце, считая даже подобные слухи предательством по отношению к нему. Но Филипп был настойчив, и она невольно проговорилась, о чем теперь жалела. Но сказанного не вернешь. И она, стараясь следить за собой и не наговорить снова лишнего, хотя и сама не понимала, что здесь может быть главным, а что – нет, пересказала все.
– Это новый поворот темы, – заметил Филя, когда она смолкла. – А ваша точка зрения?
– Мастерская, в которой я работаю сейчас, принадлежит действительно папе. Он ее главный руководитель. Но это же еще ни о чем не говорит! Да и потом, их отношения с Инной были совсем иными, это совсем из другой категории, из другого пространства, понимаете? Это как если сравнивать коричневое и… французское! Ничего общего! И организация мастерской – подготовка нужных помещений, подбор способных людей, договора с заказчиками и все остальное происходило еще тогда, когда папа продолжал работать в мэрии, в своем Департаменте инвестиционных программ, а Инна обо всем этом прекрасно знала и оказывала помощь. Которую… эти… теперь называют причиной ее отравления.
– Минутку, вы можете, Лида, точно вспомнить, как сказал ваш дядя о своей помощи в устранении, назовем пока так, нежелательного кредитора. Только не обижайтесь, мне нужна точная его формулировка.
– Он сказал так, дословно: "Вале в его некрасивом деле я просто вынужден был помочь…" Ясно ведь, о чем речь?
– Жаль, что я не догадался поставить ваш телефон на запись. Правда, это не поздно еще сделать.
– Это что, вы будете записывать все наши разговоры?! – ужаснулась Лидия.
– Уверяю вас, такой вариант – самый лучший. Располагай мы официальным подтверждением его фразы, мы могли бы предъявить ему обвинение в организации убийства, понятно? А так пока одна болтовня. И он с легкостью откажется от любых своих слов, скажет, что все придумали вы. Зато отца вашего не пощадит и выльет на его голову порядочный ушат грязи… Значит, теперь вы получаете от меня следующее задание, и прошу моим указаниям следовать безукоснительно, иначе я просто не смогу обеспечить вам, вашему сыну и отцу надлежащую безопасность. Слушайте меня внимательно и запоминайте…
Через двадцать минут Филя подвез ее к дому. Но, выйдя из машины, Лидия вдруг почему-то метнулась обратно – вскочила в салон и, захлопнув дверь, трагическим голосом зашептала:
– Это она!.. Все-таки примчалась, дрянь поганая…
– Кто? – не понял Филя и, приоткрыв свою дверь, огляделся.
Чуть дальше, наехав левыми колесами на тротуар, стоял красный "опель".
– Ну Юлька же! – горячечно шептала Лидия. – Это ее машина, я знаю.
– Разве она ездит на машине? На собственной? Что-то я не заметил…
– А она, когда под этим делом, – Лидия стукнула себя концами пальцев под подбородком, – за руль старается не садиться. Не раз уже налетала. Но за сотню долларов кто ж ее станет задерживать?
– Так, значит, сейчас она у вас?.. Вон что. Ладно, идите спокойно домой… О! Прекрасно! Нате-ка вам… – Филя перегнулся на заднее сиденье, пошуршал там чем-то и достал бутылку шампанского. Протянул Лидии. – Если будут вопросы, скажете, что захотелось этой шипучки, вот вы и выскочили в ближайший… где он тут у вас?
– Да вот где мы были, в следующем доме, лавочка.
– Туда и бегали. Помните о моем задании. И ни слова лишнего!
Выпустив Лидию, Филя тут же отъехал, развернулся и поставил машину так, чтобы можно было в любой момент сорваться следом за красным "опелем".
Юлия Марковна уничтожающим взглядом сверлила эту мокрую тряпку, этого бездарного кретина, который ничего, кроме каких-то сумбурных идей, в башке никогда не имел… Да будь он трижды проклят со своим неуемным, идиотским упрямством! Все ведь ему умные люди подсказывали, так хоть бы слушал!
Зачем, спрашивается, ему понадобилось ворошить прошлое? Ну пусть не ты, пусть – дочь, эта неуправляемая Лидка! Но ведь ты же отец! Она тебя уважает! Так объясни дурище, что прошлое, куда она лезет, чревато для нее самой очень крупными неприятностями, если не сказать хуже…
Даже такой выдержанный человек, как Илья Андреевич, и тот не выдержал. Буквально заорал на нее, Юлию: "Да объясни ты этим мудакам, что они творят! Ведь и пожалеть о своей дури не успеют! А у меня нет больше ни желания, ни времени их уговаривать! Объяснять! Пугать, наконец, мать их…"
Вот и примчалась. Так теперь ее дома нету. Ну куда умчалась, ночь же на дворе!
И этот старый козел тоже – пожимает плечами, бубнит себе под нос, ничто его не волнует, ничто ему неинтересно… Один вопрос всего и задал:
– А ты чего прикатила? Разве у нас с тобой остались отношения?
Ишь, блин, отношения ему! Стала она объяснять, да видит, что словно горохом об стенку – никакой реакции. И чего бубнит?
Она передохнула от собственного крика и прислушалась. Оказывается, он говорил!
– Это, конечно, ее личное дело… но я не воспротивился, потому что верю… девочка умная, она зря не будет… пусть разберутся… а мне уже от вас ничего не надо… не уверен, что стоило приезжать и закатывать тут истерики… не уверен…
Черт-те что! Бред какой-то!
И тут она услышала, как в прихожей хлопнула дверь. Вихрем выскочила и увидела Лидию, которая одной ногой стягивала с другой мягкий поролоновый сапожок, одновременно выпутываясь из рукавов дубленки. А возле нее на полу стояла бутылка шампанского.
Лидия подняла голову, увидела Юлию и этак спокойненько себе удивилась:
– Что это с тобой? Красная как рак. С папой, что ль, снова ругались? Вот дураки!.. – И все это подозрительно безразличным тоном.
– Да ну его… старого… – отмахнулась Юлия и привычным жестом тыльной стороны ладони смахнула с лица невидимую паутину. – Совсем из ума выжил…
– Как тебе не стыдно, – с легкой, насмешливой укоризной ответила Лидия, – это же твой бывший муж! И в том, что с ним происходит, именно вы и виноваты в первую очередь.
– Не говори глупостей! – снова вспыхнула Юлия. – А ты где была?
– Я, кажется, не обязана перед тобой отчитываться, дорогая моя, – сварливым тоном парировала Лидия. – А ты, кстати, чего это прискакала без приглашения? Я, может, совсем не собираюсь поить тебя своим шампанским!
– Вон как?!
– Ага! Потому что вы мне все осточертели с вашими бесконечными советами. Так что, раз явилась, можешь заваривать себе чай, кофе, что желаешь, а я буду пить свое шампанское, вот так!
– Ох, Лидка, ну какая же ты дура еще! – пересилив себя, засмеялась Юлия. – Ладно, я молчу, делайте что хотите, пойдем на кухню. Я тоже хочу шампанского. А где взяла?
– В восьмом доме, недалеко. Хорошее, полусладкое. Ладно уж, я все-таки не такая стервоза, как ты, так и быть, угощу…
– Ну что ты решила для себя? – спросила Юлия, когда они чокнулись и отпили по глотку.
– В каком смысле? – сделала совсем невинное лицо Лидия.
– Да я все про адвоката… Как тот вшивый, что ни о чем, кроме бани, и говорить не может.
– Это верно, – согласилась Лидия, и Юлия не поняла, что конкретно та имела в виду. Иронизирует, что ли?
– Да чего тут особо-то думать? Слушай, а ведь именно с твоей подачи дядя Илья решил компенсировать мои затраты. Да с лихвой!
– С чего ты взяла? – возмутилась было Юлия.
– Так он же сам мне и сказал, что ты ему весь наш разговор передала. Настучала, так сказать, на бывшую доченьку. А? Не совестно?
– Перестань! Я никогда и никому ни на кого не стучала! А вот остановить тебя надо было, и я просто не знала уже как.
– Ну ладно, пусть не стучала… Донесла. Как это? "Ваше благородие, спешу донесть, облегчить душу!" Так? – И Лидия приложила ладонь к виску, как бы отдавая честь.
– Ну так, так! И что же здесь плохого?
– А ничего. Ни плохого, ни хорошего. Значит, я для себя пока решила вот что, о чем можешь передать своему бывшему… любовнику!
– Тьфу на тебя! – взъярилась Юлия.
– Но ты же хотела услышать! – рассудительно заметила Лидия. – Так вот и слушай! Не перебивай! Что я решила? А-а… Я ставлю вам всем условие. Ровно через год, как уверял меня дядя Илья, Андрей должен выйти из тюрьмы. Я получаю от него такую гарантию.
– Он в колонии – это большая разница.
– Мне наплевать, – отрезала Лидия. – Второе. А пятьдесят тысяч долларов, о которых говорил этот твой… пусть их шофер Витя привезет мне завтра. Прямо сюда. С утра. А я дам расписку, что беру эту взятку, чтобы прекратить свои дальнейшие отношения с адвокатом Гордеевым. Такой вариант вас устроит? Если да – продолжаем пьянствовать шампанское, а нет – катись отсюда и больше никогда не приезжай, потому что я тебя не пущу в дом. Ты мне начинаешь сильно надоедать, дорогая. Усекла?
– Слушай! – изумилась Юлия. – Ты как это со мной разговариваешь!
– Как ты того заслуживаешь, Юленька моя дорогая. И все, а потом вы вообще оставляете меня в покое. Разговаривать с вами не буду и советов принимать – тоже. Решай. Вот прямо сейчас.
– Но я должна узнать, позвонить…
– Я и говорю, ничего ты сама не можешь, мамуленька. Эх ты!..
– Я думаю, – помолчав, сказала Юлия, – что ты решила, в общем, верно. Но твердое "да", если все-таки позволишь, я тебе скажу завтра, ладно? Ну не упрямься, в конце концов одна ночь уж ничего теперь ее решает.
– Наверное, ты права. Ладно, черт с тобой и нашим дядей, давай дуть шампань…
Они сидели долго, цедя мелкими глоточками ставшее уже теплым шампанское. Потом Юля захотела курить, но вспомнила, что забыла свои сигареты в машине, а спускаться на улицу не хотелось. Лидия сказала, что у нее, кажется, в сумочке, там, в прихожей, что-то осталось. Она вообще-то почти не курила, разве что за компанию, для форсу.
Она отправила Юлию в гостиную – поискать в буфете что-нибудь спиртное, потому что шипучки осталось на донышке, а настроение было – продолжить. Спало напряжение. И пока та шарила по полкам, Лидия достала из своей сумочки початую пачку сигарет "Mo", а попутно выполнила одно из заданий Фили: воткнула в воротник Юлиной шикарной дубленки крохотную булавочку, совсем незаметную среди пышного меха ламы. И вернулась на кухню. А Юля тем временем притащила полбутылки забытого яичного ликера. Под хороший кофе это было в самый раз.
Филя подремывал в машине, время от времени поглядывая на включенную звукозаписывающую аппаратуру, ожидавшую только сигнала, чтобы начать работу. Филя тоже ждал весточки. И наконец услышал:
– Ну куда ты сейчас помчишься? Ночь же на дворе! Идем, постелю в гостиной… – Это Лидия.
– Пустяки, – не совсем твердо отвечала Юлия. – Ничего со мной не случится. В крайнем случае любой мент за честь сочтет сесть за руль и довезти меня в Котельники… Поеду.
– Хоть позвони, что добралась без осложнений.
– Ладно, поехала, пока, девочка… Помни! Мы твердо договорились, так?
– Так, так, уезжай наконец…
Далее был хлопок двери, потом гудел лифт, снова хлопнула дверь, на этот раз наружная, и Филя увидел, как из подъезда вышла, чуть покачиваясь, Юлия. Подошла к своему "опелю", вякнула сигнализация – и она долго устраивалась за рулем. А потом вдруг лихо развернулась на малом пространстве проезжей части и рванула со двора. Филя – следом.
Минут через десять гонки по почти пустынным улицам, заваленным у тротуаров огромными неубранными сугробами, Филя услышал голос Юлии. Она разговаривала по мобильному телефону.
– Ну все, договорились, еду… Что говоришь?.. А-а, нет, просто она слишком долго кобенилась. Пришлось даже попьянствовать малость, расслабить ее… Ну я же говорю, что она согласилась с моими доводами. Да и с твоими – тоже! Так что, ты желаешь подробностей? А завтра с утра нельзя? Послушай, Илья, у меня просто сил больше нет!.. Ну ладно, черт с тобой, но буквально на две минуты, и сразу уеду!
Юлия домчалась до Триумфальной площади и повернула на Брестскую. По ней понеслась к площади Белорусского вокзала, а дальше устремилась по Лесной и переулками, миновав уже известный Юлии магазинчик старого Ираклия, выкатилась в Весковский переулок. Здесь, возле здоровенного современного жилого дома, она припарковала машину и отправилась в ближайший подъезд. Филя поставил машину за углом дома – так, чтобы видеть этот подъезд.
Он снова надел наушники и услышал, как громко зашипели створки лифта. Затем звонок – и низкий, довольно резкий мужской голос сказал:
– Ну вот, дела-то на три минуты, а болтовни… Заходи. Э-э, да ты на приличном взводе! Так нельзя, Юленька, так опасно, деточка…
– Пошел ты к черту со своими советами! Нет, пусти, я не буду раздеваться. Я тебя прекрасно знаю! Сними шубку, потом юбку, потом подвинь жопку… обойдешься, голубь! Я сегодня не в форме.
– Да перестань ломаться! – грубо сказал мужчина. – Что с тобой в последнее время происходит? Уж не нашла ли ты себе молоденького… – Он назвал матерным словом возможного любовника, который, по его мнению, мог появиться у Юлии.
– Тебе-то что? Я разве отказываю? Ты свое всегда имеешь, и дай мне возможность самой заниматься собственными проблемами! Ё… мой ему, видите ли, не нравится! – Она зло повторила то же самое матерное слово. – А мне нравится! И все! Будешь слушать или я ухожу?
– Ладно, не ерепенься, ишь, понесло! Ну говори… Ей-богу, как два идиота, даже присесть не хочешь…
– Она мне сказала следующее…
Филя слушал, посматривал, как идет запись. Речь Лидии в передаче Юлии Марковны ему нравилась. Девушка оказалась способной ученицей. И разыграла все как по нотам. Ни одного слова лишнего – все по делу. Молодец, и темпераменту не занимать. Конечно, если эта мадам передает все правильно… Про деньги – хорошо, естественно прозвучало… Что ж, можно сказать, первое свое задание Лида выполнила. Второе, кстати, тоже: слышимость была отличной.
– Значит, через год она его хочет, да? – почему-то расхохотался Илья. Филя понимал, что это и есть тот самый Илья Андреевич Носов, который, скорее всего, и является главным зачинщиком всей этой печальной истории. – А больше эта блядушка ничего не желает, а? Ладно, устроим мы ей встречу… в гробу, мать ее!.. А баксы – хрен с ними, невелика сумма, чтоб заткнуть пасть. Раз обещал – надо держать слово, ничего не поделаешь! В наше время, Юленька, деточка, это наша последняя духовная ценность! Кто своего слова не держит, того… ты сама знаешь, верно?.. Ну чего ты, в самом деле? Ну перестань ломаться! Тебе что надо еще, твою мать?..
– Убери лапы! – почти взвизгнула Юлия. – И слушай! Мне наплевать, как ты там будешь решать свои проблемы, но запомни! Я ничего не знаю и знать не желаю! Сам, сам, сам, все отныне – сам! Все! А я уехала! Я спать хочу! Отстань! А то я сейчас, кажется, так тебя пошлю, что ты потом долго жалеть будешь!
– Да катись ты, черт с тобой! Вот же!.. Молчу, молчу… Дай хоть поцелую на дорожку… Ну вот, другое дело, я же люблю тебя, дурочка, и всегда иду тебе навстречу, разве не так?
– Так, так, – раздраженно ответила Юлия.
– Ну езжай, до завтра… А про эту расписочку вы с ней хорошо придумали, молодцы. Ею-то мы и прижмем ей хвост, если она попытается врать…
Снова дверь, лифт…
Из подъезда вылетела решительная Юлия и буквально кинулась к машине. А затем началась новая гонка по ночной Москве.
Филя не отставал, но и не опережал "опель". Ехал сзади, ориентируясь на маячок, который успел поставить под задним бампером машины, пока Юлия находилась у Лиды.