Утром у Люка он почти не обратил на нее внимания. Это была маленькая ночная бабочка, таких он много встречал. Запомнилась ему только молодость девушки и показалось, что тут что-то не так. Он сразу вспомнил ее хриплый голос. Так говорят все, кто слишком много курит и пьет. Он вспоминал ее беспокойные глаза и то, как он помимо своей воли смотрел на ее грудь. Его тогда захлестнула аура женственности, запах теплой постели, который исходил от нее. Он редко встречал женщин, буквально источающих секс, хотя этот имидж совсем не вязался с детским страхом в ее глазах, а тем более с квартирой, которую он только что видел, квартирой со старательно натертым паркетом, стенным шкафчиком для щеток и тщательно убранной кладовкой.
- Фред идет.
- Вы ему рассказали, зачем я здесь?
- Я только хотела узнать, не видел ли он этих двоих. Он абсолютно уверен, что за четвертым столиком никого не было. У нас, знаете ли, столики в ложах пронумерованы. В пятой сидел американец, который выпил целую бутылку виски, и большая компания в одиннадцатой. Официант Дезире вам подтвердит это сегодня вечером.
- Где он живет?
- Где-то в предместье. Не знаю точно. Утром возвращается к себе на поезде с вокзала Сен-Лазар.
- Кто еще у вас работает?
- Кузнечик, он швейцар и заодно курьер, разносит проспекты. Оркестр и девушки.
- Сколько их?
- Кроме Арлетты - Бетти Брюс, вот ее фотография слева. Она исполняет акробатические танцы. И Таня, она в перерывах между своими номерами играет на пианино. Вот и все. Конечно, есть и другие - приходят с улицы выпить рюмку и снять клиента. Но они у нас не работают. Мы здесь как одна большая семья. Ни у Фреда, ни у меня нет больших амбиций. Когда накопим немного денег, будем жить себе спокойно в нашем домике в Бурживале. Вот идет муж.
Невысокий, но крепко сложенный и хорошо сохранившийся мужчина лет пятидесяти, черноволосый, с едва пробивающейся сединой, вышел из кухни, на ходу надевая пиджак на рубашку без воротничка. Было видно, что одевался он поспешно, так как на нем были брюки от смокинга и домашние туфли на босу ногу.
Хозяин кабаре тоже оказался спокойным. Даже куда более спокойным, чем жена. Скорее всего, фамилия Мегрэ была ему известна, но видел он его впервые и шел медленно, чтобы приглядеться.
- Фред Альфонси, - представился он, протягивая руку. - Жена вас ничем не угостила?
Стол перед комиссаром был пуст.
- Вы в самом деле ничего не хотите? Но и ведь не возражаете, если Роза принесет мне чашку кофе.
Так звали его жену. Она ушла на кухню, а Альфонси сел перед комиссаром, положил локти на стол и замолчал.
- Вы уверены, что никто тут не сидел прошедшей ночью?
- Послушайте, господин комиссар, я знаю, кто вы, а вы обо мне не знаете ничего. Может быть, вас дезинформировал кто-нибудь из полиции нравов… Эти господа иногда заглядывают ко мне. Такая уж у них работа. А если они не сказали, то я скажу, что у меня ни разу не было никаких нарушений. Я - тихий и спокойный человек.
Эти слова звучали странно из уст крепыша со сломанным носом и ушами экс-боксера, как цветная капуста.
- А значит, когда я говорю, что за этим столиком никого не было, значит - никого не было, у меня скромное заведение. Здесь работает немного людей, и я всегда на месте, чтобы все были на глазах. Могу точно сказать, сколько посетителей здесь было этой ночью. Достаточно просмотреть счета в кассе. На них написаны номера столиков.
- Арлетта со своим парнем сидели в "пятерке", так?
- В "шестерке". Направо - четные номера, слева - нечетные.
- А за боковым столиком?
- В "восьмерке?" Где-то в четыре ночи там сидели две пары. Вроде парижане, которые у нас никогда не были и зашли из любопытства, но быстро сообразили, что это не для них. Выпили бутылку шампанского и сразу ушли. А я закрыл кабаре.
- И вы не видели ни за одним из столиков двух мужчин? Один средних лет, чем-то похож на вас?
Фред Альфонси знал, с кем имеет дело, и, улыбаясь, ответил:
- Если вы будете со мной откровенны, мсье, то, может быть, я попробую вам помочь. Вам не кажется, что хватит играть в кошки-мышки?
- Арлетта мертва.
- Что?
Он подскочил от неожиданности и закричал в сторону кухни:
- Роза!.. Роза!..
- Да слышу я, иду.
- Арлетта умерла!
- Что ты болтаешь!
Она прибежала с удивительной для женщины ее комплекции быстротой.
- Арлетта?
- Ее задушили сегодня утром в спальне, - добавил Мегрэ, внимательно глядя на нее.
- Какой кошмар!.. А кто этот мерзавец?
- Вот это я и хотел бы узнать.
Роза громко высморкалась. Казалось, вот-вот расплачется. Она, не отрываясь, смотрела на стену - там висела фотография девушки.
- Как же так? - спросил Фред, направляясь к бару.
Он выбрал бутылку выдержанного коньяка, наполнил три рюмки, первую подал жене, вторую молча поставил перед Мегрэ, который только смочил в ней губы.
- Она подслушала здесь этой ночью разговор двух мужчин о какой-то графине?
- О какой графине.
- Не знаю. Одного из них звали Оскар.
Альфонси не дрогнул.
- Выйдя отсюда, она пошла в окружной комиссариат, чтобы сообщить об услышанном. Оттуда ее привезли к нам, на набережную Орфевр.
- Поэтому ее и убили?
- Скорее всего.
- Ты видела этих двоих, Роза?
Она покачала головой. Оба были взволнованы.
- Клянусь, господин комиссар, если бы эти двое были здесь, я бы запомнил это и не скрыл бы от вас. Мне незачем хитрить. Вы хорошо знаете, как это бывает в подобных нашему увеселительных заведениях. Люди приходят сюда не смотреть какую-то программу экстра-люкс и не танцевать под хороший джаз. Это не кабаре высшего разряда. Вы читали наши рекламные листки. Если у людей есть деньги, к нам они не придут. Но если все же не находят, на чем остановиться, тогда уже причаливают к нам, крепко поддатые. Большинство ночных таксистов имеют с нами договор, конечно, не задаром. И когда посетители выходят из дорогих кабаков, портье им также рассказывают о "Пикрате". Обычно это иностранцы, которые надеются увидеть что-то экзотическое. А экзотической была только Арлетта, когда раздевалась. На секунду, после того, как снимала платье, оставалась совсем нагой. Я велел ей побрить лобок. Так, по-моему, приличней. А после выступления ее обычно приглашали за один из столиков.
- Она спала с посетителями? - прямо спросил Мегрэ
- По крайней мере, не здесь. И не во время работы. Пока кабаре открыто, я не разрешаю девочкам выходить. Они должны задерживать посетителей как можно дольше, чтобы те побольше выпили и, уж наверное, обещают им встретиться после работы.
- И встречаются?
- А как вам кажется?
- Арлетта тоже?
- Наверное, и она тоже.
- А вчера с этим молодым человеком?
- Думаю, нет. Он имел, как бы это сказать, серьезные намерения. Однажды зашел сюда с товарищем случайно и сразу влюбился в Арлетту. Был еще пару раз, но никогда не оставался до закрытия. Наверное, рано встает по утрам.
- У нее были другие постоянные клиенты?
- Вы, наверное, не поняли. У нас нет завсегдатаев. Это люди с улицы. Хотя, естественно, они все похожи.
- А дружки у нее были?
- Не знаю, - ответил холодно хозяин.
Мегрэ невольно посмотрел на жену Фреда.
А вам не случалось…
- Прошу не смущаться. Роза не ревнива. Это уже давно ее не волнует. А если вы хотите знать, то да, случалось.
- У нее?
- Никогда не переступал ее порога. Здесь. В кухне.
- Он уж такой! Исчезнет на минуту, не успеешь оглянуться, а уже вернулся. А потом возвращается и девчонка. А ощипывается, как курица!
Это ее забавляло.
- Вы что-нибудь знаете о графине?
- О какой графине?
- Все равно. И еще я хотел бы получить адрес Кузнечика. Как этого парня зовут по-настоящему?
- Тома. Мы ничего о нем не знаем. Вырос сиротой. Не имеем понятия, где он ночует. Но после обеда вы найдете его на скачках. Это его единственная страсть. Еще по одной?
- Спасибо.
- Как вам кажется, репортеры сюда сегодня сбегутся?
- Может быть, когда узнают…
Комиссар не мог понять, доволен ли Фред перспективой такой рекламы, или наоборот, это его пугает.
- В любом случае, я к вашим услугам. Думаю, что сегодня лучше открыть кабаре, как обычно. Если вы придете, то сможете допросить всех по очереди.
Когда Мегрэ возвратился на улицу Нотр-Дам-де-Лоретт, машины прокурора уже не было. Карета скорой помощи с телом девушки как раз отъезжала. У парадного стояла группка прохожих. Правда, их было меньше, чем он ожидал.
Комиссар застал Жанвье в привратницкой, около телефона. Повесив трубку, инспектор сообщил:
- Уже есть новости из Мулена. Семью Лёлё нашли: отец, мать и сын, банковский клерк. Их дочь, Жанна Лёлё, брюнетка небольшого роста с приплюснутым носом, оставила родной дом три года назад и не подает признаков жизни. Родители о ней даже слышать не хотят.
- Значит, портретного сходства нет?
- Нет. Она на пять сантиметров ниже Арлетты и вроде бы не собиралась делать пластическую операцию.
- О графине никаких новостей?
- По-прежнему ничего. Я допросил жильцов подъезда "Б". Толстая блондинка, что подглядывала на лестнице, - гардеробщица в театре. Заявила, что ее не касается, что делается в доме, но, тем не менее, она слышала, как кто-то поднимался вверх минуты за две до прихода девушки.
- Значит, она слышала и шаги Арлетты? А откуда такая уверенность?
- Утверждает, что узнает ее по походке. А по-моему, она постоянно торчит под дверью и подсматривает.
- Она видела этого мужчину?
- Говорит, что нет, но он шел медленно, как ходят пожилые, тучные, или люди с больным сердцем.
- Она не обратила внимания, когда он вернулся?
- Нет.
- А может быть, это кто-то из живущих наверху?
- Она утверждает, что знает походку всех соседей. Я спрашивал также девушку из квартиры рядом, она работает в пивной. Зря только разбудил. Она ничего не слышала.
- Это все?
- Звонил Люка. Он вернулся в контору и ждет указаний.
- Оттиски пальцев?
- Только наши и Арлетты. Рапорт мсье получит вечером.
Мегрэ обратился к консьержке:
- Здесь нет жильца по имени Оскар?
- Нет, мсье комиссар. Но как-то раз был телефонный звонок. Какой-то мужчина с непарижским выговором сказал: "Прошу передать Арлетте, что ее ждет Оскар в обычном месте".
- Когда примерно это было?
- После ее переезда, через месяц или два. Я потому и запомнила, что ей был только один звонок.
- Она получала письма?
- Иногда, из Брюсселя.
- Мужской почерк?
- Нет, какой-то малограмотной женщины.
Через полчаса Мегрэ и Жанвье, выпив наскоро по кружке в пивной "Дофин", приехали на набережную Орфевр.
Едва Мегрэ открыл дверь своего кабинета, как вбежал молодой Лапуэнт. У него были покрасневшие веки и воспаленные глаза.
- Патрон, я должен с вами срочно поговорить.
Когда комиссар, повесив шляпу и плащ, повернулся, то инспектор кусал губы и изо всех сил стискивал пальцы, чтобы не расплакаться.
Глава III
Лапуэнт начал говорить, повернувшись спиной к Мегрэ, а лицо прижав к оконному стеклу.
- Когда я увидел ее утром здесь, то не мог понять, за что ее забрали. По дороге на Жавель бригадир Люка рассказал мне, в чем дело. А сейчас, когда мы вернулись, я узнал, что она мертва.
Мегрэ сел и медленно произнес:
- А я и не подозревал, что тебя зовут Альбер.
- После всего, что она сообщила, Люка не имел права отпускать ее без охраны.
Он говорил с интонацией обиженного ребенка, и комиссар не смог сдержать улыбки.
- Иди сюда и садись.
Лапуэнт укоризненно вздохнул, как будто Мегрэ был в чем-то виноват. Потом неохотно занял место на стуле по другую сторону письменного стола, опустил голову, и они с комиссаром, который пускал из трубки мелькие колечки дыма, напоминали отца и сына во время важного и не очень приятного разговора.
- Ты недавно работаешь у нас, но должен понимать: если бы мы нянчились с каждым, кто к нам приходит, то не имели бы времени ни на сон, ни на то, чтобы съесть всухомятку хотя бы бутерброд. Я прав?
- Да, патрон. Но…
- Но что?
- С ней было по-другому.
- Почему?
- Потому что вы уже знаете - это был не пьяный бред.
- А вот теперь, когда ты немного успокоился, рассказывай.
- Что рассказывать?
- Все.
- Как я с ней познакомился?
- Лучше с самого начала.
- Я встретил приятеля, однокашника по школе в Мелане. Он редко бывает в Париже. Мы пошли в город с моей сестрой. Потом проводили ее домой и уже вдвоем отправились на Монмартр. Знаете, как это бывает, зашли туда, зашли сюда, а когда выходили из последнего кабака, какой-то карлик подсунул нам проспект "Пикрата".
- Почему карлик?
- Он выглядит на четырнадцать лет, но лицо все в мелких морщинках, как у старика. Крутится и скачет, как уличный мальчишка. Может, поэтому его прозвали Кузнечиком. А поскольку рестораны, которые мы посетили в тот день, не произвели на приятеля впечатления, мы решили, что в "Пикрате" найдется нечто пикантное.
- Когда это было?
Лапуэнт подсчитал про себя и удивился, даже смутился от полученного результата:
- Три недели назад.
- Тогда ты и познакомился с Арлеттой.
- Она подсела за наш столик. Мой товарищ принял ее за шлюху. Потом мы даже поссорились на улице.
- Из-за нее?
- Да. Я сразу увидел, что она не такая, как другие.
Мегрэ слушал и, не торопясь, чистил трубку.
- И ты вернулся на следующую ночь.
- Я хотел извиниться за приятеля.
- А что он ей такого наговорил?
- Предлагал ей деньги, чтобы она с ним переспала.
- И она отказалась?
- Конечно. Я пришел пораньше, когда в кабаре еще почти никого не было. Она согласилась выпить рюмочку.
- Рюмку или бутылку?
- Бутылку. Хозяин не разрешает девушкам сидеть с гостями, если те заказывают только по рюмке. Я должен был взять бутылку шампанского.
- Понятно.
- Знаю, о чем вы подумали. Но она все-таки пришла к нам, а кто-то ее потом из-за этого задушил.
- Она говорила тебе, что ей грозит опасность?
- Прямого разговора на эту тему не было, но я чувствовал, что в ее жизни есть какая-то тайна.
- Какая, например?
- Это трудно объяснить. Все равно никто мне не поверит, ведь я ее… люблю… любил…
Последние слова он произнес тихо, поднял голову и посмотрел на комиссара, готовясь дать отпор. Но в глазах Мегрэ он не увидел и следа иронии.
- Я хотел, чтобы она изменила свою жизнь.
- Ты женился бы на ней?
Лапуэнт смешался:
- Я об этом не думал. Скорее всего, сразу не женился бы.
- Но не хотел, чтобы она показывала свое тело в кабаре?
- Я уверен, ей самой это было противно.
- Она так говорила?
- Это сложнее, патрон. Понимаю, у вас другая точка зрения. Я тоже знаю женщин из таких кабаков. Прежде всего, трудно понять, что она думает на самом деле: пила она много. А вы знаете, что эти женщины вообще не пьют. Иногда делают вид, чтобы раскрутить клиента, но им подают сироп вместо ликера. Разве не так?
- Так.
- А Арлетта пила, когда хотела. Почти каждый вечер. Иногда напивалась до такой степени, что перед ее номером мсье Фред должен был удостовериться, что она держится на ногах.
Лапуэнт так сжился с кабаре, что говорил "мсье Фред", как, наверное, называли хозяина его люди.
- Ты никогда не оставался там до утра?
- Она не разрешала.
- Почему?
- Потому что я ей сказал, что ухожу на работу рано утром.
- Ты признался, что работаешь в полиции?
Лапуэнт снова покраснел.
- Нет. Но рассказал о моей сестре, с которой я живу. Арлетта всегда напоминала мне, что пора идти. Я никогда не предлагал ей денег. Все равно она бы их не взяла. Позволяла мне заказывать только бутылку шампанского и выбирала подешевле.
- Тебе кажется, она была влюблена в тебя?
- Когда мы виделись в последний раз, я был в этом убежден.
- Почему? О чем вы разговаривали?
- Всегда о том же самом. О ней и обо мне.
- Она рассказывала, откуда она родом, чем занимаются ее родители?
- Она не скрывала, что у нее фальшивый паспорт, и говорила, что будет ужасно, если кто-нибудь узнает ее настоящую фамилию.
- У нее было образование?
- Не знаю. Она не говорила на эту тему. Не говорила вообще о своей жизни. Вспоминала только о человеке, который влиял на нее и от которого она никогда не освободится. Добавила, что уже слишком поздно. И что я не должен часто приходить, так как это причиняет ей боль. Поэтому мне и показалось, что она если еще не любила, то уже начинала меня любить. Во время нашей последней встречи она все время держала меня за руку.
- Она уже была пьяна?
- Может быть. Наверное, выпила, но отдавала себе отчет в том, что говорит. Я ее всегда видел такой: нетрезвая, подавленная, но… веселая.
- Ты спал с ней?
Лапуэнт посмотрел на комиссара почти с ненавистью:
- Нет!!!
- Но собирался?
- Нет!
- Она тебе не предлагала?
- Никогда.
- Намекала, что она девица?
- Она должна была терпеть притязания мужчин и презирала их. Почему?
- Все потому же.
- То есть?
- За то, что они с ней делали. Первый раз это случилось, когда она была почти девчонкой. Не знаю, при каких обстоятельствах это произошло, но душевную травму она получила. Ее преследовало это воспоминание. Она постоянно говорила о каком-то человеке, которого ужасно боялась.
- Оскара?
- Она не говорила, как его зовут. Вы. наверное, думаете, что дразнила меня и что я наивный мальчишка, правда? Пусть будет так. Но она мертва, а это значит, что повод для страха у нее был.
- Тебя никогда не тянуло к ней в постель?
- В тот вечер, - признался Лапуэнт, - когда я был там с другом. Вы ее видели только перед смертью. Такую, какой она была сегодня утром, - уставшую до безумия. Если бы вы познакомились с ней раньше, вы бы не спрашивали. Ни одна женщина…
- Ни одна женщина…?
- Это трудно объяснить. Все мужчины хотели ее. Когда она выступала…
- Скажи, она спала с Фредом?
- По необходимости, как и с другими.
Мегрэ старался определить, как далеко зашла Арлетта в своих откровениях.
- И где?
- На кухне. Роза об этом знала, но не смела протестовать, так как боялась потерять мужа. Вы ее видели?
Мегрэ кивнул.
- Она сказала, сколько ей лет?
- Мне показалось, лет пятьдесят.
- Ей по меньшей мере семьдесят. Фред на двадцать лет моложе. В свое время она была одной из красивейших женщин Франции, дорогая содержанка. Она Фреда искренне любит, но боится открыто ревновать и предпочитает, чтобы все это происходило у нее на глазах. Она считает, что в этом меньше риска, вы понимаете?
- Понимаю.