* * *
Утром Ната не позвонила. Телефон не отвечал и днем. Лишь после обеда, наконец-то, отозвалась. На его вопрос, почему не звонила, ответила:
Извини, родной. С утра замотались. Готовили стол. Потом поехали на кладбище, а я забыла в прихожей свою сумочку, представляешь? А там телефон. Вот только что приехали с кладбища, сразу звоню.
Представляю, как вам досталось: и обед приготовить, и на кладбище съездить, а вернувшись, накрыть стол и накормить всех, как положено. У нее, что, была одна бабушка, родителей нет? Либо подруг, чтобы помочь?
У нее мать, она оставалась дома. Ну, еще знакомые ее мамы, я их не знаю. Они помогли. Народу было много.
Хорошо, Ната, когда будешь?
Скоро, часов в семь. Помогу с посудой, убраться. И сразу домой. Целую, родной, побуду с ней, ладно? Не могу ее оставить в таком состоянии. Я обещала, что приеду.
Конечно, я понимаю. Езжай. Только не оставляй больше свою сумочку в прихожей чужой квартиры, где в течение дня было много незнакомых людей, которые пришли попрощаться с бабушкой. Потом у тебя там не только телефон, но и деньги, документы на машину, водительское удостоверение, наконец. Остановят гаишники, проблемы будут. Ты не сможешь даже позвонить мне. Или вдруг заплачешь, а косметика у тебя в сумочке.
Владимир не думал, что Ната не поняла его. Все она поняла. Но сделала вид, что ничего особенного, двусмысленного, в его словах не было.
Хорошо, Вова. Пока. Утром буду.
Ната утром не приехала. Приехала ближе к вечеру. Долго плескалась в ванной, затем прыгнула в постель. Владимир почувствовал слабый запах вина. И еще чего-то. Чужого. Не его.
Долго не мог заснуть. Просто лежал с закрытыми глазами.
Вдруг Ната тихо поднялась, подошла к столу и, что-то взяв из своей сумочки, вышла из спальни. Явно услышал в ванной шум воды. Нет, надо с ней поговорить, объясниться, все же решил Владимир. Поднявшись, вышел из спальни и, пройдя мимо ванной, прошел в кухню. Он слышал, как Ната говорила по телефону. С кем? Уже глубокая ночь. Стоя у приоткрытой фрамуги окна в ожидании Наты, выкурил две сигареты. Жена продолжала говорить. Точнее будет, больше слушала, иногда отвечая местоимениями или короткими фразами. Старалась делать это тихо. Но шум воды и так заглушал разговор.
Внезапно пришла мысль: она может подумать, что он подслушивает ее. Это не красиво. Докурив очередную сигарету, щелчком выбросил ее в приоткрытое окно и вернулся в спальню.
* * *
В понедельник к Николаю Николаевичу Владимир не поехал. Позвонив Палычу, попросил его самого проехать к Николаю Николаевичу, согласовать с ним график расчета и получить часть денег.
Ната уже проснулась. Она, как всегда, сидела перед зеркалом и наносила макияж. Из кухни слышался шум закипающего чайника, затем характерный щелчок его автоматического отключения.
Доброе утро, любимый. Завтрак уже готов. Ты на работу? Или еще отдохнешь?
Доброе утро, Ната. Конечно, на работу, только позвоню кое-кому.
Жена, видимо, уловила сухость в словах, но не спросила ни о чем.
Приняв душ, Владимир уже из кухни позвонил Палычу и напомнил ему, что он должен сегодня поехать к Николаю Николаевичу, после чего позвонить ему и проинформировать о результатах встречи.
Из окна было видно, что недалеко от его машины стоял черный джип. "Спасибо, Барон", – подумал Владимир. Тут же сделал звонок Барону и напомнил ему, что приедет к вечеру.
Но приехать к Барону пришлось раньше. Около двух часов дня позвонил Палыч и сообщил, что он сейчас на тридцатом километре от города, с ним уже рядом представители его страховой компании, ГИБДД и СПАС.
Что случилось, Петр Павлович? Ты был у Николая Николаевича?
Не доехал. Произошло ДТП. Представляете, моя машина вдребезги, а у самого ни одной царапинки! Просто чудо какое-то. От удара двигатель моей машины ушел в салон. Вылетев с дороги, я кувыркался, весь кузов смят. Из кузова вытащили спасатели, двери не открывались. Да и подушка безопасности прижала к сиденью так, что дышать не мог.
Помощь нужна?
Нет, все нормально, машину уже краном ставят на площадку. Звоню потому, что не доехал к Николаю Николаевичу
Чья вина в ДТП?
Пока не знаю, но, скорее всего моя. Сам виноват, ехал, конечно, быстро, не менее ста двадцати. Может, больше. Не справился с управлением. Хотел обойти грузовик, но не получилось, встречная была занята. Я спрятался за грузовик, а он скотина, тормознул резко.
Что-то мне это напоминает, Палыч.
Что говорите?
Да нет, это я так, про себя. Все понял, звони.
Предписание природы: каждому воздается свое
"Снова мне, ни во что не веруя,
По чужим проходит путям".
Забыв на какое-то время свои личные дела, стараясь положиться на судьбу и на время, отключиться от всех проблем, Владимир поехал к Барону. Было еще относительно светло, хотя через час-полтора в городе уже зажгутся огни. Уже немало времени прошло, как проводили старый и встретили Новый год, затем встретили и проводили его по-старому стилю, и даже праздники рождественские уже прошли. Но город был в огнях, гирляндах, в каком-то еще после праздничном настроении. Только русские люди, разгулявшись, хотят продолжения праздника. И он, несмотря на уже трудовые будни, не уходит.
Ничему уже не удивляясь, Владимир старался переключиться на сегодняшнее, произошедшее с Петром Павловичем, ДТП. Он был уверен, что оно не случайно и знал, от кого это все идет. Чего так боится этот Николай Николаевич? Ну, купил золото. Что из того? Он добросовестный покупатель. Предложили, он купил. Не мог же он знать, откуда оно? Или знал? И боится, что цыгане, узнав, что золото у него, заставят его вернуть. Значит, не исключено, что эти драгоценности пока у него.
То, что к Владимиру обратился Петр Павлович, это чистая случайность, не более. Он не стремился к развязке этого дела, так уж случилось. Напротив, видит Бог, не хотел к этому возвращаться. Но это незаконченное дело вновь вернулось к нему. Чтобы напомнить, "то, что где-нибудь ты живешь".
"А может, так распорядилась Рада?" – уже с горькой усмешкой подумал Владимир.
Пока ехал к Барону, несколько раз видел иногда появляющийся то правее, то левее, то несколько позади него черный джип, тенью следовавших за ним цыган.
Подъехав к особняку Барона и остановившись перед воротами, вышел из машины. Знал, что его обязательно встретят.
На сей раз встречал сам Цезарь. Обнялись, словно родные, как это делают люди Востока, и проследовали в дом. Было такое ощущение, что стол в этой зале постоянно накрыт. Или так получается, когда они кого-то ждут?
Тем не менее, на столе стояли закуски, фрукты. И чистая посуда. На три персоны. Значит, будет еще кто-то, может, жена его? Конечно, она. Он же хотел встретиться не только с Бароном, но и с ней.
Не успев раздеться и пройти к столу, увидел, как сверху, по широкой витой лестнице, держа на руках сына, спускается Лана. Она была прекрасна, стройная, в длинном черном платье… Лана держала на руках младенца и приветливо смотрела на Владимира. Она была похожа на женщину из лунного света, настолько ее иконический облик нес в себе печать загадочности. "Мария и младенец – промелькнуло в сознании Владимира, – чем не сюжет для художника?"
На мгновение она перевела свои огромные черные глаза, чтобы не оступиться, на ступеньки лестницы и вновь прямо посмотрела на него.
Владимир присел лишь только после того, как села Лана… Она сидела напротив, по-прежнему не отводя взгляда от Владимира. Владимир даже не помнил, поздоровался ли с ней, до того был ею очарован.
Не отказавшись от чаю и не решаясь передать последнюю новость Барону, сразу перешел к тому их последнему, не законченному разговору, когда был в этом доме.
Знаете, Лана, я помню все, о чем Вы мне говорили в тот вечер. Не скрою, не раз вспоминал тот разговор и Ваши предостережения. Не буду также лукавить, если скажу, что не хотел этой встречи, но постоянно что-то мешало нам увидеться. Ваши предостережения были не напрасны. Был и огонь, как Вы предсказывали мне, был и дым. Много дыма. Было много другого, что заставляло меня не раз вспомнить о Вас.
Обращаясь к Лане, он видел, как Барон, так же внимательно, как и прежде, слушая Владимира, очень пристально смотрит в его глаза.
Если бы не один случай, который произошел не так давно, возможно, не скоро бы мы и встретились. Это касается Вашей семейной реликвии. Есть еще не менее важные моменты. С одним, совсем посторонним человеком, который сейчас еще в больнице, произошел трагический случай. Ему разбили голову. Была сложная операция, вставили пластину. Полагаю, что это тоже одно из звеньев какой-то пока не известной мне цепи. Уверен, что не ему хотели разбить голову, а мне.
Лана, внимательно слушая Владимира, протянула руку к лежавшей слева от нее пачке сигарет и взяла длинную, тонкую сигарету. Глядя на Барона, Владимир продолжил:
Не думал я, Цезарь, что мне придется вновь вернуться к событиям тех дней. Но обстоятельства заставили прийти к тебе. Сначала – о главном. Проявилось кольцо. Одно из тех, которое было снято, простите меня, Лана, украдено из склепа.
После минутной паузы Владимир достал из внутреннего кармана кольцо и положил его на стол. На лице Барона не дрогнул ни один мускул. Казалось бы, его не удивило это сообщение. Но Владимир увидел, как вздрогнули его пальцы. Затем они сложились в кулаки. Также глядя на Владимира, Барон молча ждал продолжения.
– Ко мне обратился один мужчина, у которого произошел финансовый конфликт с руководителем компании. Так вот, обращаясь ко мне, предложил, в качестве гонорара за работу, это самое кольцо, которое купил у своего главного бухгалтера. И знаешь, кто этот главный бухгалтер? Жена того самого директора компании, с которым у него произошел конфликт. Но это еще не все.
Меня постоянно преследуют одни неприятности. Знаю точно, что все они связаны с этим делом, с пропавшим золотом. Какое-то время меня как бы забыли. Оставили в покое. Но как только ко мне обратился этот клиент, предложивший мне кольцо, обо мне вновь вспомнили.
Сегодня я должен быть у этого руководителя компании, некоего Николая Николаевича. Именно сегодня он готов был передать через меня первую часть денег. Но я не поехал. Случайно. Личные, семейные дела. Поехал Палыч. Тот, кто нашел меня и не говорит, кто дал ему мой адрес. Но не доехал! На тридцатом километре произошло ДТП. Машина вдребезги, но Палыч, к счастью, жив.
Вот я и хотел бы поговорить с вами. Случайность это или нет? О себе уже не говорю, но меня беспокоит, нет, тревожит судьба моей семьи! На что они способны? Кто может это знать?
И если Вы, Лана, колдунья, знахарка, вещунья, ведьма, все что угодно… если Вы мне сможете сейчас помочь, я встану перед Вами на колени и поцелую руку.
Тебе, Барон, обещаю сделать все, что касается поиска твоего золота и кулона. Мне кажется, что я уже знаю, у кого оно может находиться. Но это только догадки, не больше. Есть догадки и по таинственной смерти Рады, необъяснимому положению кулона, но пока путанно, лучше промолчать.
Немного помолчав, добавил:
Когда был в офисе Николая Николаевича, видел того, помнишь на фотографии, который постоянно улыбается? Уверен, он пригрет этим директором, у него работает.
Барон после минутной паузы заговорил:
Я так и предполагал, что у тебя проблемы, связанные с нашим делом. Подумал об этом, как только ты позвонил и попросил проследить за машиной. Ты уж прости, но мы проследили не только за твоей машиной, но и за машиной твоей жены. На всякий случай. Трое суток, включая сегодняшний день.
Ну, и что, есть что-то?
В пятницу за тобой постоянно следовала "девятка", мокрый асфальт. Мои люди сразу ее срисовали. С твоей подсказки. Ты же сказал, что, возможно, предметом наблюдения будет серая "девятка". Но ни в субботу, ни в воскресенье ее не было. Как и не было никого другого, кого бы ты мог интересовать. Номер, конечно, записали, даже знаем ее хозяина, вернее хозяйку.
Машина зарегистрирована на женщину, которая проживает в отдаленном районе. Но автомобиль она давно продала по доверенности. Кому продала, не знает. Выписала Генеральную доверенность, получила деньги, и все. Мы, конечно, спросили, у какого нотариуса и когда она делала доверенность, но она не помнит. Приехала в город с племянником, здесь нашелся покупатель. Куда-то заехали к нотариусу, с ней рассчитались, и все. Больше ничего пояснить не могла. Может, не захотела.
В общем, так, брат мой, – продолжил Барон. – Все, что ты рассказал, интересно. Во-первых, прости, что тебе пришлось пережить это. Я обещал тебе помощь, но ты не захотел ее принять. Поэтому сейчас, хочешь ты этого или нет, но мои люди будут постоянно с тобой. Они не помешают тебе, ты их даже не увидишь. Но будешь чувствовать себя уверенней. Ни я, ни мои братья не простим себе, если с тобой либо с твоей семьей что-то произойдет нехорошее. Твои враги – наши враги.
Мы не знаем твои планы: когда, к кому ты направляешься, мы и не будем вмешиваться в эти дела. Но мы можем помочь тебе уйти от этих неприятностей, если будем вместе.
Как я понимаю, твой Палыч не доехал к этому президенту компании. Случайность? Возможно. Но я склонен думать, что случайностей в жизни не бывает. Есть судьба, которую никому не изменить. Но можно поправить, предотвратить. Если, конечно, обладаешь таким даром, какой имеет Лана. Я слышал искренность в твоих словах, когда, обращаясь к ней, ты готов был отдать душу свою кому угодно, хоть дьяволу, хоть черту. И отдать ее готов не ради себя, а ради своих близких. В этом нет необходимости, дорогой брат.
Немного помолчав, Барон продолжил:
Я поклялся на могиле Рады, на могиле брата своего, что найду и накажу тех, кто посмел осквернить их могилы. Тех, кто посмел прикоснуться своими грязными руками к венку, к ограде, к камню на могильной плите, к ее праху. Один уже понес мое наказание. Есть еще двое. Один из них – тот самый, Кривой. Я знаю о нем, как знаю, что он не уйдет от моего наказания. Дело только во времени. Как он получит это наказание, – найдется и наша реликвия. Кулон. В этом я также уверен. И это скоро произойдет.
Не всегда, брат мой, правда бывает чистой. Чтобы она была чистой, ее надо не только добиваться и искать, но и, найдя, очищать от всего, что прилипло к ней, к этой самой правде. И оберегать ее. Этому приходится отдавать все, порой саму жизнь.
Сегодня Лана не будет говорить тебе ничего. Все, что она хотела тебе сказать, сказал я. Она захотела посмотреть на тебя. Для тебя это надо. Поверь, она всегда рядом. А Рада тебя больше беспокоить не будет. Все будет хорошо. Поверь мне. Но тебе придется пережить еще не менее тяжелый период в жизни. И только твоя воля и твое желание жить помогут тебе пережить все это.
Все, что я тебе сейчас сказал, ты вспомнишь не раз. Мы не скоро увидимся. Но увидимся обязательно. Мои слова помогут тебе пережить то, что уготовано судьбой. Я говорил, изменить ее нельзя. Можно только что-то чуть исправить и помочь. Мои слова к тебе, ты сможешь все это выдержать и остаться человеком.
Говоря так, Барон вдруг, глядя куда-то за спину Владимира, медленно поднялся и направился к монитору, стоявшему слева в углу от входа в гостиную.
А это не она, случайно?
Повернувшись к выходу и поглядев на монитор видеонаблюдения, Владимир увидел свою, припаркованную у ворот машину. Приглядевшись, можно было увидеть, насколько позволял экран монитора, капот какой-то темной машины, напоминавшей марку "девятой" модели, но номер не просматривался.
Не знаю… – неуверенно проговорил Владимир.
Барон громко, на своем языке кого-то позвал. Тут же появился молодой высокий юноша, который, выслушав Барона, быстро прошел к монитору. "Сейчас посмотрим, Барон", – с этими словами он с помощью клавиатуры переместил, насколько позволял радиус наблюдения, видоискатель на эту автомашину.
Это она, Барон, та самая, – проговорил молодой человек.
Барон вновь что-то на своем языке сказал молодому человеку, который, выслушав его, вышел из гостиной.
Выйдя через некоторое время, Владимир уже не увидел "девятку", которая стояла до этого чуть дальше от дома.
Владимир не заметил, что за беседой пролетело более двух часов. За это время даже про таинственную "девятку" забыл. Но интуитивно чувствовал, что в ней был тот самый, который смеется и которого он видел у Николая Николаевича. "Ну, да Бог с ним, каждому – свое. Так, кажется, написано в Библии. А точнее, на воротах Ада. Не мне судить", – подумал он.
Кривой. Бездна бездну призывает
Судьба изменчива,и меняется она обычно только к худшему
Более двух часов, как неизвестный, остановив свою серую "девятку" на обочине проезжей части дороги, наблюдал за машиной, стоящей у ворот загородного дома. Его очень интересовало, кому мог принадлежать этот шикарный особняк, обнесенный таким высоким кирпичным забором, из-за которого виднелась только часть крыши, и когда, наконец, выйдет оттуда тот, кто его очень интересовал. Конечно, можно выйти из машины и постараться разглядеть, что там, за этим забором. Но этого делать нельзя.
Ограничению видимости наблюдения способствовало то, что он вынужден был максимально откинуть спинку сиденья. Нельзя допустить, чтобы его заметили. Со стороны казалось, что в машине никого нет.
Вдруг мимо машины, куда-то спеша по своим далеко уже не детским делам, с шумом и смехом пробежали подростки. Один из них внезапно остановился и, мельком взглянув в салон машины, крикнул убежавшим вперед друзьям: "Эй, пацаны, идите сюда. Здесь, кажись, никого нет". Он пригляделся. "Там что-то лежит", – уже чуть тише продолжил подросток.
Мальчишки осторожно подошли ближе и, пытаясь разглядеть через затемненные стекла автомобиля внутренность салона, прилипли к стеклам. Кто-то уже, пробуя открыть двери, дергал за ручки.
Вдруг внутри что-то зашевелилось и хриплый мужской голос, без тени смущения вспоминая родителей этих сопляков, посмевших прикоснуться к его собственности, громко предложил им смыться. Причем очень быстро. Пока он им не помог. И подтверждая серьезность своих намерений, мужчина достал с заднего сиденья биту. Смысл сказанного был не только красноречив, но и ясен. Но не для них.
Ватага мелких хулиганов, как бы от неожиданности отпрыгнув в стороны, не только не убежала, а, напротив, на удивление осмелела. Они прыгали вокруг машины, кривлялись, высовывали языки, показывали пальцами понятные всем, кто видел американские фильмы, знаки. Один из них, согнув в локте сжатую в кулак правую руку, резко перехватил ее изгибом левой…
Находившийся в салоне мужчина, видимо, смотрел американские фильмы. Потому как он понял все, что хотели так красноречиво сказать ему эти самые, выражаясь его словами, сопляки. Его терпению пришел конец. Дверь резко открылась, и. показалась бейсбольная бита.
Но, не успев насладиться чувством справедливой мести, подтвержденной красноречивыми угрозами, отборным матом и бейсбольной битой, мужчина вдруг как-то обмяк и затих.
Через две минуты на улице уже не было ни мелких хулиганов, ни серой "девятки".