Продолжая смотреть вверх, Владимир заметил, как из окна второго этажа с любопытством выглядывали соседи, которые несколько минут назад были в его квартире в качестве понятых. Некоторое время стояла тишина, словно еще чего-то ждали. Владимира не торопили. Тяжело вздохнув и пожимая плечами, он проговорил: "Я не обязан доказывать свою невиновность. И не собираюсь в чем-то оправдываться. Поехали".
На удивление, после всего произошедшего опера были настолько вежливы, что, даже надевая наручники, спросили, не больно ли, может, чуть ослабить?
В машине так же было более комфортно, не как прежде. Во-первых, это был джип, а не милицейская машина. Во-вторых, Владимир сидел на заднем сиденье с Алексеем только вдвоем. Впереди, рядом с водителем, сидел тот второй, имя которого Владимир сейчас никак не мог вспомнить и который ранее проявлял не только грубость по отношению к нему, но и сознательно создавал ему некоторое физическое неудобство, приковав к наручникам портфель Владимира и сдавив ими до предела кисти его рук. Сейчас этого не было, и за все время пути Владимиру не задавали больше никаких вопросов. Это, в-третьих. Может, устали после бессонной ночи? Может, иные причины заставляли их быть такими вежливыми? Алексей постоянно кому-то звонил и что-то пытался выяснить. Но Владимир не обращал на это никакого внимания.
Во время пути Владимир задавал себе один и тот же вопрос: правильно ли он поступил, сказав, что эти деньги принадлежат ему? А что ему оставалось делать? Признаться, что эти деньги получены от Николая Николаевича и рассказать, как это произошло? Значит, подтвердить не только то, что ему вменяют, но еще и мошенничество? Причем назвать тех, кто ему в этом помог? Вот это он влип! Времени думать, практически нет. "Думай, Владимир, думай сейчас, – заставлял себя Владимир. – Завтра думать будет поздно…"
Владимир не мог не знать, что основными задачами оперативно-розыскной деятельности являются выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений. Так, кажется, говорится, в законе. Но никак не их провоцирование. Таким образом, эти опера должны были, в первую очередь, пресечь то преступление, которое еще вчера вменяли ему, а не посредством своих действий провоцировать его. В той же Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод что-то говорилось об этом. Владимир даже вспомнил, что именно. Там говорилось о том, что ничто не может оправдать использование доказательств, полученных в результате провокации органов полиции.
Вспомнив эту выдержку из указанной Конвенции, Владимир горько улыбнулся, потому что прекрасно понимал, насколько сейчас это не только неуместно, но даже и не смешно. Он так же понимал, что, оправдывая противоправность своих действий, уже ищет себе оправдания. И может, даже не перед Законом, а, в первую очередь, перед своей собственной совестью?
Владимир не сомневался в том, что сразу по прибытии в прокуратуру они проведут опознание купюр. Ведь они были уверены, что это именно те деньги, которые ему были переданы Николаем Николаевичем. Это те самые купюры, которые Владимир выбросил в окно из кабинета президента компании и которые через несколько часов, уже после того, как Владимира отпустили под подписку о невыезде, ему привез цыган. Это был тот самый пакет, и Владимир, взяв его, никак не думал, что буквально следом за этим к нему приедут уже знакомые ему опера.
Конечно, после того, что произошло, они не могли не понимать, что эти деньги в любое время могут исчезнуть с их горизонта, чего допустить было нельзя. Надо было действовать, как говорят, по горячим следам. Не исключено, что они проследили за Владимиром, когда тот возвращался домой, и даже видели нечто большее. А поскольку у них практически не было времени для спасения своих денег, они были уверены, что найдут их, если… останется одна маленькая, последняя формальность. Закончить то, что не сумели сделать вчера.
Владимир слышал отрывки телефонных разговоров Алексея, который через каждые несколько минут кому-то звонил и что-то спрашивал. Сейчас Владимир вспомнил, что речь изначально шла о том, что деньги нашлись, Владимир задержан и его скоро доставят в прокуратуру для проведения следственных действий. Ну, конечно, это было именно так. Этот разговор Владимир слышал еще при обыске его квартиры. И как понял Владимир, Алексей говорил об этом не только Николаю Николаевичу, который еще вчера, узнав, что исчезли его кровные деньги, видимо, так же, как и они, не ложился спать из-за внезапно свалившейся на него беды. Алексей ставил в известность об этом еще кого-то, и не исключено, что того же следователя прокуратуры, к которому, как полагал изначально Владимир, его вновь привезут.
Затем Алексей разговаривал несколько раз еще с кем-то. Это уже в пути, после задержания Владимира. И с каждым следующим звонком голос Алексея менялся. Как и его настроение. Было видно, что тот чем-то очень сильно огорчен. Потому в салоне машины и стояла тишина. После каждого разговора второй опер, сидевший рядом с водителем джипа, поворачивался к Алексею, словно о чем-то спрашивая того. И всякий раз Алексей как-то странно смотрел на того, давая понять, что ничего хорошего пока нет. Владимир вдруг вспомнил, что имя коллеги Алексея – Валентин. Ну, конечно, Валентин, как он мог забыть его?
***
Выстраивая свои догадки, Владимир очень удивился, что привезли его не в прокуратуру, а сразу в ИВС (изолятор временного содержания), где провели предусмотренные особыми правилами не очень приятные, но очень ущемляющие элементарное человеческое достоинство, процедуры. Владимир, сконфуженно улыбаясь, даже спросил, зачем им такой медицинский осмотр? Хотя для рекрута он и староват, но на здоровье пока не жалуется.
Никто даже и не отреагировал на эту неуместную шутку. Закончив обследование голого тела Владимира, так же молча и не спеша обследовали нижнее, затем верхнее его белье. Владимир, будучи догадливым человеком, сразу понял, что здесь не только шутки, но и вопросы не уместны. Понимал, что, попав в чужой монастырь, надо жить по его уставу. Эту народную мудрость он слышал еще в юности, потому уже не обращал никакого внимания на непонятные ему вещи, молча выполняя все, что от него требовали. Владимир старался заставить себя ничего не видеть и ничему не удивляться. Показывая, что, как следователь, он все это знает. Сейчас он должен думать совсем о другом. Правильно ли он поступил, сказав, что деньги его? А что ему оставалось делать?
Наблюдая за обследованием его одежды, Владимир замер. Только что в его голове мелькнула какая-то мысль. Но какая? И что именно? Он четко понимал, что это что-то было очень важным. Лихорадочно цепляясь за какую-то, пока непонятную еще ему невидимую, слабенькую нить своей будущей защиты, он уже чувствовал, что нашел какое-то звено в цепи своей защиты. Но что именно? Что это за звено? Где оно? И это "оно" где-то совсем, совсем рядом. Путаясь в своих собственных мыслях, он уже не помнил то, о чем только что размышлял. Усилием воли Владимир заставил себя успокоиться и вновь проанализировать все по порядку. С самого начала. Но как Владимир ни старался, он не мог вновь нащупать эту нить.
Все это время, пока его везли, как он полагал в ту же прокуратуру для проведения допроса, он думал только о том, как объяснить, откуда у него этим деньги? Если он ничего здравого не придумает, то это конец. Все доказательства у них будут в полном объеме. И уже не будет иметь никакого значения, как они их получили, эти самые доказательства. А если им удастся доказать его вину, последствия для Владимира будут самые тяжкие, в этом у него не было никаких сомнений. И никакая Конвенция ему уже не поможет.
Эти мысли не покидали его голову с момента задержания и до последней минуты, даже когда он оказался в ИВС. Владимир не знал тогда, что какая-то неведомая сила помогает ему найти ответ и на этот вопрос, найти выход из тупика, из создавшегося, казалось бы, безвыходного положения, не знал он и том, что ему помогает его ангел-хранитель… цыганка Рада! И не просто помогает, не просто отводит беду, но и готовит свое наказание, свое возмездие тем, кто так упорно хотел разрушить Владимира, сломать его, превратить в пыль, дым… Но пока он не знал ничего.
Допрос. Случай важнее, чем благоразумие
Если хочешь вести человека на смерть, скажи ему, что ведешь его к славе.
Демонстрируя своей обворожительной улыбкой радость встречи, Алексей не просто вновь поздоровался, а, просто-таки сияя от счастья, поприветствовал Владимира. Так же, подчеркнуто вежливо, предложив присесть, извинился за внезапное утреннее вторжение в его квартиру и задержание, хотя не прошло и десяти часов после того, как они расстались с Владимиром.
– Что поделаешь? – как бы с огорчением, продолжил Алексей. – Это наша работа.
Алексей не просто вел допрос. С первых минут Владимир сразу уловил неприкрытую фальшь, наигранную вежливость в его поведении и вместе с тем огромную обиду большого избалованного ребенка. Владимир понимал это прекрасно и отвечал ему тем же.
Потому, сразу же после первых формальных вопросов, заданных Алексеем Владимиру, и получив от того, причем в той же форме, соответствующие ответы, касающиеся его крещения, вероисповедания и принадлежности к определенному народу, Алексей изменил свой тон, убрав наигранную радость, как бы вызванную встречей с Владимиром.
Ни Владимир, ни сам Алексей еще не знали о том, что в их дела вмешался его Величество случай, представленный в мифах греков этаким благообразным старичком с одной волосинкой на затылке, раскатывающийся по земному шарику на колесе и без ведома людей вмешиваясь в их судьбу и который по-своему разрешает все задачи, изначально созданные людьми. В данном случае операми для Владимира были устроены проблемы, а тот, в свою очередь, защищаясь, создал трудности для оперов. Может, это и не господин случай, а нечто другое? Ведь нередко с человеком случается не то, чего ему хочется, а то, что ему полезно и нужно.
В ходе допроса Алексей уведомил Владимира о том, что изъятые ими в его квартире денежные купюры, которые по признанию самого Владимира, принадлежали ему, полностью соответствуют номерам купюр, зафиксированных до этого в протоколе, с которым его чуть позже ознакомят. Таким образом, доказательства состава преступления, в котором подозревается Владимир, имеются в полном объеме. Дело во времени. А время у них есть.
Впрочем, – добавил Алексей, – этого времени теперь будет предостаточно и у Вас, так как нам предстоит не раз увидеться еще до того, как я, закончив некоторые формальности, предусмотренные законом, передам дело следователю.
Алексей на какое-то время замолчал, затем, посчитав, что все необходимое он уже Владимиру пояснил, продолжил:
– Знаете, Владимир, Вы не глупый человек, юрист,
подчеркну, сильный следователь, понимаете, что чистосердечное признание вины, оказание помощи следствию…
Владимир не дал договорить Алексею, и так же, но уже без прежней иронии ответил, что нет необходимости вторично напоминать ему об этом. Немного помолчав и о чем-то продолжая думать, спросил:
Хотите, Алексей, я расскажу Вам одну маленькую, но очень интересную историю?
Это имеет отношение к нашему делу?
В какой-то мере, да, имеет.
***
Так, вот. Это случилось накануне Новогодних праздников. Один молодой человек на машине возвращался домой от своей девушки. Настроение было прекрасное, так как она согласилась стать его женой. Ему было так хорошо, что он готов был песни петь! К тому же ощущалось приближение праздника.
Он даже не заметил, как кто-то вдруг выбежал на проезжую часть дороги. Услышал только глухой удар. Поняв, что он кого-то сбил, выскочил из машины. С ужасом увидел, что под колесами его машины лежал подросток. Крови нигде не было. Но он не дышал. Вмиг все померкло у него перед глазами.
Алексей, еще не понимая смысла этого рассказа, внимательно смотрел на Владимира, который, в свою очередь улыбнувшись, спросил:
Так вот, уважаемый Алексей. Как Вы считаете, что сделал этот молодой человек? Полагаю, что Вы правильно считаете, – не дождавшись ответа, констатировал Владимир. – Так вот. Увидев безжизненное тело подростка под колесами автомобиля, тот молодой человек вмиг оценил ситуацию. Причем правильно понимая, что сам не сумеет тому ничем помочь, а ожидание, причем в предпраздничные дни, "скорой помощи" может оказаться смертельным для этого пацана, он, не задумываясь, втащил его безжизненное тело в машину и, вскочив в нее, до пола нажал на газ!
Сделав небольшую паузу, Владимир вновь внимательно посмотрел на Алексея. Он очень хотел понять, о чем тот сейчас думает? Как поступил тот молодой человек? Помог тому бедняге, волею судьбы оказавшемуся под колесами автомобиля, или нет? Или вывез его куда-нибудь в лесопосадку и выбросил? Но Алексей молчал. Его внимание требовало продолжения рассказа. Владимир отчетливо понимал, что сейчас Алексей не будет его перебивать и дослушает историю до конца. Он был уверен в этом, так как в свое время изучал основы психологии при допросе… Еще в университете. Ведь тот не мог знать о том, что это не просто история, а… поучительная история. Настоящая притча. Как одна грань Истины.
Алексей, в свою очередь, тоже, будучи далеко не глупым малым, всем своим видом показывал, что ему не просто интересен этот рассказ, что он ждет чего-то от него. И не исключено, что догадывался о том, что не зря вот так вдруг Владимир почему-то вспомнил о том молодом человеке, который сбил подростка.
– Так вот, – продолжил Владимир, – этот молодой человек, не обращая внимания на знаки и светофоры, гнал машину быстрее ветра и думал только об одном. Успеть. Только успеть и не дать мальчику умереть. И даже когда, подъехав к больнице, он нес его на руках, то кричал, просил, взывал о помощи кого-нибудь, кто мог бы услышать его в то время, но никто не отзывался.
К изумлению молодого человека, вышедший на его крики врач даже не посмотрел на безжизненное тело. Это сделала медицинская сестра, так как врач пригласил молодого человека в свою ординаторскую. И знаете зачем? Поясняю. Врач взял ручку и не спеша написал на клочке бумаги сумму, которую следовало уплатить. Причем пояснил, что это в интересах молодого человека, который, услышав это, сразу все понял. Да он и не думал сейчас о своих собственных проблемах. Он хотел одного, чтобы этот подросток не умер. Он хотел, чтобы этот подросток жил!!! Он не хотел превратить свою жизнь в казнь за свою бездеятельность!!! Ведь дело не том, долго ли мы живем, а в том – как. Пока молодой человек думал, где же взять эту сумму, у кого ее перезанять, врач пояснил, что если будут деньги, он…
Хорошо. Я привезу сейчас эти деньги. Только спасите его. Умоляю вас, помогите ребенку, ведь он может умереть, я скоро вернусь.
Не прошло и часа, как этот молодой человек привез деньги. Он молнией влетел в кабинет врача и бросил их на стол.
Как выяснилось, врач даже не осматривал подростка. Тот так и лежал сиротливо в приемном покое. Только сестричка, утирая слезы, делала все, чтобы продлить жизнь этому умирающему мальчику.
Получив деньги, пересчитав, врач убрал их в ящик письменного стола и только после этого проговорил:
Ну что ж, пойдем, посмотрим, что там у нас.
Владимир замолчал. Он внимательно смотрел на Алексея, хотел увидеть его реакцию. Алексей, в свою очередь, был весь во внимании.
Ну, и что же дальше? – спросил Алексей.
А дальше, произошло то, о чем Вам, уважаемый Алексей, со всей присущей Вашему уму воображением и умением не только фантазировать, но и претворять в жизнь свои фантазии, должно быть уже ясно. Произошло то, что и должно было произойти…
Снисходительно глядя на Владимира и не скрывая своей улыбки, Алексей всем своим видом показывал, что внимательно слушает.
Так вот, – продолжил Владимир, – когда этот врач вышел из ординаторской и пошел смотреть мальчишку, произошло не-ве-ро-ят-ное!!! На лице того врача был ужас! Он кричал, его сердце разрывалось на части! Он взывал о помощи к Богу! И знаете, почему?.. Умирал его собственный сын! И он уже ничего не мог сделать! Ни-че-го! Время было потеряно. И все из-за этих денег, вся его жизнь в один миг пронеслась перед его глазами. В один миг! Его жизнь состояла в том, что она исчезла!!!